Флоридский ветер перемен

Дикость ситуации, входящая в конфликт с сознанием, спирает дыхание, сердце сжимается. Я чувствую, как меня начинает трясти.

Они меня окружают!

Трое спереди, один сзади.

Что делать? Кричать? Что происходит?

Боже, что им надо от меня?

Три фигуры размашисто шагают на меня, расползаясь по пляжу и образуя полукруг. Четвертая — замедляет шаг сзади. Нас разделяют десятки метров, но нет ни одного пути к отступлению. Только кидаться в море и грести что есть мочи, но куда? Куда грести?

— Эй, детка, — Кричит мне впереди хрипловатый голос на английском с сильным акцентом. Неужели азиаты? Но фигуры слишком высоки для азиатов! Мрак скрывает их внешность. — Чего одна?

Я молчу. Мозг хаотично придумывает варианты спасения, но выдать план, кроме как побега через море, не может.

— Красотка потерялась? — Второй голос более уверен и говорит без акцента. Пульс бьется где-то в горле, меня мутит и сейчас стошнит от страха. Голова так кружится, совсем некстати. Рассудок, не уплывай!

Им до меня остается метра три, когда они всей гурьбой замирают и с хитрым оскалом принимаются блуждать по моему телу. Сальные взгляды пускают холодок по спине, и теперь видно, что они нифига не азиаты.

Больше никаких коротких платьев в облипку. Если выживу.

— Что молчишь? — Говорит самый высокий из них. Вся троица имеет схожесть со славянскими чертами лица, но национальность не подается точному определению. — Ты одна здесь?‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, не одна, — Этот голос звучит как гром среди ясного неба. Я дергаюсь, понимая, что кто-то стоит за моей спиной. Горло стягивает веревкой, на столько мне страшно повернуться.

Боже, за что? За что мне это все?

Меня лихорадочно трясет, а парни молча поглядывают мне за спину. Через секунду горячая рука опускается на мою талию и плотно притягивает к себе, заставляя побледневшую меня балансировать на грани потери сознания:

— А ты с какой целью интересуешься? — Продолжает обманчиво-спокойный голос на чистейшем английском. Спиной я чувствую как напряжены его и без того каменные мыщцы. Кто он? Зачем защищает? Для себя приметил?

— Не твоего ума дело, — Нагло отвечает тот, что повыше. — Она была одна, когда её нога ступила на пляж. И весь путь до сюда проделывала в гордом одиночестве. Ты откуда взялся? Бравый что ли сильно?

— Бравый у меня кулак. Можешь почувствовать на своих костях в момент перелома.

Тройка хмыкнула и переглянулась.

— Да ты самоубийца. Долго болтать будешь за спиной девки?

А дальше все случилось слишком быстро. Я не успеваю понять, как меня затаскивают за спину и отталкивают чуть назад. Я чудом удерживаюсь на ногах, проваливаясь в мокром песке.

Мой защитник двигается на тройку, а те чуть отступают, не ожидая такой смелости от противника. Но их изумление быстро сменяется на решимость и они кидаются всей кучей на самоуверенного парня. А он точно самоуверенный, даже чересчур, раз ведет себя столь рискованно. Или отмороженный на всю голову. Нормальные вряд ли будут так действовать в данной ситуации.

И что меня поражает, его кулак стремительно сносит левого нападающего. Один точный удар и он лежит на земле, отхаркиваясь кровью.

— Ты труп! — Говорит центральный и бьет со всей силы по корпусу моего защитника, но тот успевает отбить удар рукой, следом отправляя хук справа в челюсть. Борзый громила отбрасывается назад, с трудом удерживаясь на ногах.

— Быстро иди отсюда! — Этот голос явно предназначается мне, но я плохо понимаю о чем он, потому что только сейчас осознаю кто меня защищает. Маньяк! Парень с катера! Как он здесь оказался?

— Ты слышишь меня? — Злится он. — Английский знаешь?

Я торопливо киваю, но не спешу уходить.

— Я сказал уходи отсюда! — Орет на весь пляж, пока третий собирается с духом прыгнуть на моего спасителя. — Быстро идешь домой и оттуда больше не выходишь до утра! Ты поняла меня?

Ну а что я? Я в растерянности. Как я могу уйти и оставить его здесь одного против троих?

Пока раздумываю как поступить, с ног поднимается первый нападающий, и к нему с трусливой чередой ударов присоединяется сомневавшийся справа. Они одновременно начинаю бить парня с двух сторон, пока центральный приходит в чувства. Мой покровитель отбивает нападение точной цепочкой кроссов, опуская трусов на колени от боли.

— Я сказал, вали от сюда! — Это точно мне, ор заставляет отлететь как от пощечины. И ой как не нравится мне этот злой взгляд, блеск которого виден даже сквозь ночную мглу.

Быстро прихожу в себя.

Вспоминаю, что тут недалеко есть пост полиции. Там помогут. Я не брошу его одного, пусть он — странный, и следит за мной. Что если они разом в шесть кулаков накинуться? Или у кого-то есть оружие? Ему точно не отбиться.

Кукушкой поехала, спасаю своего сталкера.

Я очень резво уворачиваюсь в сторону, когда центральный с остервенелым рыком набрасывается на моего заступника, который в этот момент замешкался, занятый моим испепелением. Удар приходится ему по правому боку и кажется я слышу хруст костей. Страх за его жизнь подталкивает меня ускориться и я уже мчусь на всех парах в сторону поста.

Мимо мелькают фонари и стройные силуэты пальм, на улицах проезжают редкие машины, а я бегу, не ведая усталости. Дыхание давно сбилось, сердце стучит на пределе.

Спустя минут пять неистовой гонки я влетаю в открытые двери полицейского участка. С порога начинаю тараторить сонному постовому о случившемся на пляже. Он пытается успокоить меня, а я тону в желании потрясти его, чтобы ускорить. Меня бьет дрожь, в голове взрываются яркие вспышки.

— Помедленнее, — Просит он и до меня доходит, что он ничего не понимает из моей сумбурной английской речи.

Я перевожу дыхание и по словам объясняю, что случилось. Когда к нему подходит второй человек в форме, я перехожу в активную жестикуляцию, пальцем пытаясь указать в каком месте происходит драка. Умоляю их ускорится, вдалбливая, что на одного напали сразу трое.

Не знаю, то ли моя испуганная речь, то ли весь безумный вид производит на них впечатление, но дежурный вызывает кого-то по рации и на тайском что-то объясняет. Пока он говорит, я умоляюще пялюсь на него.

Со стороны можно подумать, что я на тяжелых наркотиках, вид как у сумасшедшей. Волосы растрепались, в глазах паника, речь путанная.

— Мадам, присядьте. Патрульная машина находится рядом с местом, скоро прибудет на помощь вашему другу. Но вам придется остаться здесь до окончания разбирательств.

До меня не сразу доходит суть его слов. А когда доходит — облегчение и разочарование переплетаются между собой и накрывают меня с головой.

Я ведь свидетель. Вот вляпалась. Чувствую, спать этой ночью мне не светит.

Устало опускаюсь на лавочку, продолжая переводить дух. Восстанавливаю дыхание. Усейн Болт позавидовал бы моей ретивой скорости на короткую дистанцию. Я только сейчас ощущаю, насколько измотала себя. Силы просто испаряются, заставляя глаза непроизвольно закрываться. Стресс, каких поикать надо.

Глава 9

Голова трещит, а руки подрагивают.

— Мадам, — Мне в руки попадает горячая кружка с чем-то похожим на зеленый чай. По запаху точно он.

Очень интересно. Тут о всех так заботятся?

Я с благодарностью смотрю на своего конвоира, превращая взгляд в слово “спасибо”.

— Ваш друг жив, патрульная машина едет сюда, — Продолжает дежурный полисмен. — Нужно взбодриться, вам придется дать показания.

Я слабо киваю и делаю глоток обжигающего напитка. Крепость начинает реанимировать мое измотанное тело и потрепанные нервы.

Вой сирены, лязг металла и внутрь вводят троих мужчин, лица которых заплыли отеками и утоплены в кровавых разводах. Я непроизвольно задерживаю дыхание, пытаясь разыскать среди них своего заступника. Они даже не смотрят на меня.

— Ваш друг в следующей машине, — Говорит дежурный, увидев мое хаотичное блуждание по лицам вошедших.

Странно, почему он едет отдельно?

Ждать долго не приходится, буквально через пару минут я слышу ещё один щемящий душу звук сирены и внутрь вводят моего злого спасителя. Его лицо не выражает никаких эмоций, но в глазах ад. Ярость бушует и я невольно сжимаюсь, чувствуя эту убивающую мощь.

Боги, кто он?

Зрачки расширены, губы плотно сжаты, на лбу блики от лоснящейся кожи, грудь тяжело вздымается.

Мне жутко видеть его таким. Это не человек, это машина для убийств. И полное отсутствие жалости в его глазах. Только лютая ненависть. Но за что? И на кого? На полицию? Или эти парни его так довели?

Судорога сводит грудь, когда он переводит на меня свои пылающие глаза. Я действительно не могу сглотнуть, тело каменеет. Теперь я очень хорошо знаю как это, парализоваться от страха.

— Я что тебе говорил? — Зло сплевывает он, вонзаясь разъяренной тьмой. Два полисмена с трудом удерживают его на месте, он пытается вырваться из захвата, но наручники, стянувшие руки за спиной, не дают ему сделать нужный маневр, чтобы выкрутиться.

— Я сказал тебе идти домой и не вылазить оттуда. Херово английский понимаешь? — И вроде он не орёт, но каждое слово давит как скала на голову. Мне очень тяжело выносить эту подавляющую энергетику.

— Да у меня из-за твоей тупой инициативы теперь проблем выше крыши! — Холодно продолжает добивать меня этот агрессор. А я боюсь, что либо ответить, не зная, чего ожидать от его мнимого спокойствия. Холод давно заморозил внутренности.

— Офигенно помогла! — На последней фразе он поддался вперед и почти плюнул мне в лицо словами, уже не стараясь сдерживать внутреннего демона. Он наконец показался наружу.

Я рефлекторно откидываюсь назад, ударяясь головой об каменную стену. Искры пляшут в глазах то ли от удара, то ли от испуга.

Третий полицейский подбегает, чтобы оградить меня от возможной опасности и подталкивает парня в сторону длинного коридора, по правой стороне которого виднеются железные окрашенные решетки.

Я сидела в оцепенении еще долго. Дежурный видел мое шокированное состояние и не спешил влезать в бурю моих эмоций. Он ждал когда я отойду. А после неслышно подошел ко мне и опустился на корточки, вытаскивая кружку из спазмированных пальцев:

— Это ваш друг или парень? — Осторожно начинает азиат, внимательно рассматривая мое лицо своими темно-карими глазами. — Он часто выражает такую агрессию в вашу сторону?

Полицейский таец начинает внимательно блуждать по моему телу: тщательно исследует шею, опускает взгляд на открытые плечи и дальше по рукам.

И тут до меня доходит, что он считает нас парой, в которой грубый иностранец с большой долей вероятности побивает свою подругу при удобном случае.

Неужели этому человеку есть дело до наших драм? Я слышала, что в Таиланде нет смысла изливать душу местной полиции, ни обычной, ни туристической. Им просто все равно до проблем приезжих. А тут такое участие, не верится.

— Нет, — Поспешила с ответом, чтобы он чего не надумал. — Я его не знаю, он заступился за меня на пляже. Не были знакомы до сегодняшнего инцидента.

— Точно? — Таец с сомнением смотрит на меня и еще раз проходится глазами по коже, наверное выискивая синяки. Удивительно-участливый представитель закона попался мне.

— Точно. Спасибо, — Пытаюсь заверить, и хотела уже прикоснуться к его плечу, но вовремя отдернула руку. — Я возвращалась вечером с экскурсии по островам и решила пройтись по пляжу. Пляж отдаленный и тут мало туристов бывает, поэтому я расслабленно прогуливалась, не ожидая кого-то встретить в округе. Достигнув середины пляжа, увидела силуэты впереди, это меня напугало и я притормозила. Когда фигуры пошли на меня, почувствовала опасность. И еще больше испугалась, когда поняла, что передо мной мужчины. Они очень развязно вели себя. А потом неожиданно пришел на помощь этот мужчина. Я сама не поняла, как он очутился там.

— Хорошо, — Мой собеседник кивает, поднимаясь с колен. — Мы разберемся. Сейчас пройдем с вами в допросную, там подробно все расскажите, а я запишу. Паспорт у вас с собой?

— Да, — На автомате прижимаю свой рюкзачок поближе к груди.

— Сделаю вам еще чаю и начнем.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Удивительно. Тайский представитель закона идет мне делать чай. Если написать об этом в моем блоге, то меня высмеют.

Мне кажется на нервной почве у меня начались глюки. Агрессивный парень сделал сбой в моем мозгу, я действительно сейчас плохо соображаю.

Должна признаться, меня до сих пор потряхивает. Сложно сказать, от чего именно. Слишком много стресса за столь короткий интервал времени. Сначала меня чуть не изнасиловали, а возможно и убили бы, потом я бежала как Сомалийский марафонец, а добил вспыльчивый парень, в глазах которого я увидела желание расправиться с мной. Либо последнее дорисовало мое воображение под натиском непривычных давящих эмоций чужого человека.

Встряхнула головой. Хотела откинуть мысли, но добилась только звездочек в глазах.

Коридор участка опустел, двери, ведущие к камерам, плотно закрылись. Оттуда доносятся обрывки фраз, но отсутствие четкости не позволяет уловить смысл слов.

Мой следователь, как я назвала его про себя, пришел спустя только двадцать минут. За это время я успела много чего надумать и изрядно уквадратить свою попу на неудобной деревянной лавке.

Он велел мне идти за ним и мы гуськом проследовали в соседний коридор, в конце которого спряталась небольшая комната, напичканная разной аппаратурой. Тусклый свет, серые стены, звенящая лампа, и запах залежалых бумаг. Мрачная картина, холодок в венах не заставил себя ждать.

Скриплю деревянным стулом по каменному полу, комфортом тут не пахнет.

Рядом со мной опускается горячая кружка и я припадаю к ней руками, пытаясь согреться:

— Спасибо, — Еле выдавливаю из себя.

Сейчас я понимаю на сколько все плохо. Я, приезжая из другой страны, стала свидетелем кровавой бойни таких же приезжих, объектом драки которой стала я, приезжая из другой страны. Я всем сердцем молилась, чтобы среди дерущихся не было граждан Таиланда. Иначе тут я надолго останусь. Вроде и пыталась помочь, но притом крупно попала.

Не могла я бросить человека. Что я чувствовала, если бы эти трое убили его там? Один из нападавших был не меньше моего заступника, ломанись они втроем — как ситуация могла развернуться?

Хотя судя по отсутствию ссадин на его лице, можно смело заявить, что жертвами были бы только нападавшие.

Нет, я правильно поступила. Я испугалась за него. Действительно испугалась.

А потом еще больше испугалась его самого. Такого презрения я никогда не встречала в своей жизни. За что он так ополчился на меня?

В этот момент я увидела себя со стороны и поняла, что начинаю проваливаться в состояние жертвы. А этот путь всегда ведет только в болото. Поэтому мысленно отругав себя за слабость, я вернулась в относительно-гармоничное состояние и смелее начала свои показания, отбрасывая мысли о буйном соседе через стенку.

Допрос длился около полутора часов, в течении которых моего следователя вызывали по рации дважды. В первый раз он оставил меня на десять минут, во второй на все тридцать. Неприятный червячок грыз мою броню спокойствия. Я опять начала нервничать.

Но наконец дверь открылась и представила передо мной насупившегося полисмена, хмурое лицо которого утяжеляло и без того сумрачную обстановку.

— И так, — Говорит он, присаживаясь напротив. — Вы хотите писать заявление на кого-либо из участников драки?

И не смотрит на меня, уткнулся в лист бумаги и ждет. Опять червячок закопошился.

— А надо? — Неуверенно спрашиваю.

По правде говоря, я бежала сюда с другой целью. У меня даже мысли не было в голове заявлять о попытке изнасилования или чего-то в этом духе. Я хотела спасти своего маньяка. Всё.

— Парни настаивают, что хотели просто познакомиться. Цели обижать вас не было. А человек, который вас защищал, признал, что всё неправильно понял. Минуту назад мне сообщили, что все участники драки согласны на мирное разрешение спора и претензий друг к другу не имеют. Так как нет обвинений, нет материального ущерба общественной собственности и других последствий, мы не имеем права их задерживать.

— Но есть я, — Прерываю следователя. И тут мне становиться всё понятным. Дело хотят замять. Но мешаю я.

— Да, — Таец стал темнее тучи. Что его беспокоит? Мое желание дать огласку делу? Он должен понимать, что мне тоже проблемы не нужны. Мне проще убраться из этого места, только не участвовать в судебных тяжбах. Это же затянется на долгие месяцы. Пусть идут с миром, а я забуду как страшный сон и двинусь дальше. Шляться по темноте в одиночестве теперь точно не буду. А в следующий раз, возвращаясь ночью, меня будет ждать такси. Отвезет прям до дома.

— Послушайте, — Отмирает полицейский и поднимает на меня потяжелевший взгляд. Видать, он расценил мое молчание, как борьбу с несправедливостью обстоятельств и самой собой. — Я вас понимаю, они заслужили наказание. Мы можем начать дело, но…

Мой следователь опускается чуть ниже, впиваясь глазами, и убавляет голос на пару тонов, что заставляет меня притянуться ближе и прислушиваться к его неидеальному английскому:

— Но идти против них будет сложно. Ваш защитник — не простой человек. А он очень заинтересован в ликвидации последствий их потасовки.

Я усмехнулась, но мне и не надо было ничего объяснять:

— Не волнуйтесь, — Легко отвечаю я, зная как работаю деньги во всех странах мира. — Мне и самой не нужны проблемы. Я хочу просто отдохнуть, как обычный турист, и спокойно вернуться домой.

Полисмен молчит, выискивая что-то на дне моих глаз, а я беспрепятственно разрешаю копаться там.

— Значит, претензий нет? — Да отстань ты уже от меня. Хотелось крикнуть, но вместо этого я устало выдыхаю и четко произношу свое слово “нет”.

— Хорошо, — И что он меня так испепеляет? Сказала же, что не заинтересована в разбирательствах. — Тогда вы свободны.

Да неужели, самой не вериться, что всё так закончилось. Я очень резво подрываюсь со стула. Усталость как рукой снимает, очень захотелось домой. Готова к новому забегу, только теперь до бунгало.

— Вас есть кому проводить до дома? — Спрашивает меня следователь, когда мы оказываемся у стола дежурного на выходе. Вокруг ни души, только с улицы долетают голоса оживленной беседы и суеты. Блики мигалок танцуют на стенах.

— Да, я уже написала другу, он ждет меня, — Нагло вру, не желая столкнуться с очередными желающими “просто со мной познакомиться”. Идти то одной. А на часах почти двенадцать ночи.

— Спасибо за чай, — Добавила напоследок, выдавив из себя улыбку.

— Постойте, — Окликнул меня дежурный у выхода. Началось. Что ещё? Я заторможенно разворачиваюсь, надеясь на отсутствие повода задержать меня тут ещё хотя бы на минуту. Чувствую, как сердце заводиться в ускоренном темпе.

Он что-то протягивает мне в руки, а я боюсь опустить взгляд:

— Передайте, пожалуйста, парню, который за вас заступился на пляже. Он оставил их в камере.

Звук моего облегченного выдоха скорее всего был слышен на острове Пхи-Пхи.

Я слабо улыбнулась, думая о том, как крепко буду спать сегодня, и осторожно вытащила из его пальцев наручные часы, не очень понимая, зачем вообще это делаю. Некому передать?

В ладонях оказывается черная махина, больше похожая на классику. Вверху красивым кудрявым шрифтом написан бренд Breguet. Если честно, то я не знаю такого бренда. Но выглядят качественно и серьезно.

Чего он сам не отдаст их? Не очень хочется встречаться с этим “милым” человеком еще раз. Несмотря на то, что спас.

Почти убегаю на улицу, чтобы у представителя порядка не было желания остановить меня ещё раз. Правую ладонь холодит тяжесть металла, спешу на улицу и успеваю рассматривать эти часы, чувствуя тонкий шлейф древесно-мускусного парфюма. Сейчас могу точно дать характеристику их хозяину. Он такой же холодный, стальной и дорогостоящий. Надеюсь, ему хорошо живется в его амплуа.

На улице меня сразу привлекают горящие мигалки на авто стражей, они так ярко переливаются, что бьют по вискам. Сирена отключена, внутри сидят тайцы. Рядом стоят черные джипы, которых я насчитываю три. Толпа людей суетится, кто-то куда-то звонит, о чем-то договаривается.

Физически ощущаю как у меня начинает гореть правая щека. Сразу понимаю куда надо смотреть, чтобы найти хозяина помпезного аксессуара. Такая энергетика может быть только у одного человека. И я не прогадываю, поворачиваясь и попадая под рентген этих черных бриллиантов. Именно так схоже они переливаются под светомузыкой полицейских машин.

Остыл парень, сразу видно. Пристроился на бампере внедорожника, руки сложил на груди, заметно расслабился.

Я смотрю на него, он — на меня. В его глазах холодная отстраненность, в мои — усталость. Он, наверное, чего-то ждет от меня, а я не собираюсь ничего делать. Ничего, чтобы потешить его самолюбие.

Приближаюсь ближе, не выпуская его глаз. Он заметно подбирается, а потом, наверное, вспомнив, что я — какая-нибудь несущественная для него “угроза”, берет себя в руки и натягивает надменное выражение лица обратно.

Размеренно подхожу ближе, встаю рядом и протягиваю ему свой трофей. Смотрю в упор.

Парень не сразу опускает взгляд на зажатую в моей руке пропажу. Наверное, ждет, что я благодарить начну, а мне пофиг. А может надеется, что я примусь унижаться и требовать объяснений по поводу отзыва дела.

А мне пофиг.

И он точно читает это в моих глазах.

Лениво опускается ниже и усмехается, разглядывая свои часы в моих руках.

Он слишком долго ничего не делает, поэтому я подхожу ближе и складываю безделушку на его крепко сложенных на груди руках, неторопливо разворачиваюсь и ухожу в луну, не роняя ни слова.

Выпендриваться будет перед своими обожательницами.

Глава 10

Как только скрылась за зданием полиции, втопила быстрее эфиопского гепарда. Дома была уже через четыре минуты.

Вбежала и закрылась на все замки. Для подстраховки. Хотя моя защита от внешнего мира вряд ли выдержит ударов зверя, что положил на меня глаз. Надеюсь, после сегодняшнего он забрал свой глаз обратно.

Приняла долгожданный горячий душ и скрылась под недрами одеяла.

Но не тут то было. Эта ночь оказалась такой же бессонной как и две предыдущих. Есть вероятность, что я скоро постарею.

На самом деле в этот раз мне не давали спать совсем другие мысли, чувства и эмоции. Они открылись во мне порывом и пошатнули бронированные стены. Я впервые ощутила на себе, как это — быть той, кого защищают.

Все мой антураж успешность и независимости прятал внутри меня маленькую беззащитную девочку, о существовании которой я доныне не знала. Ей очень понравилось наличие у неё спасителя, дитя было на небесах от счастья. Как ни говори, а за меня никто и никогда не заступался. Я всегда отстаивала себя самостоятельно и чаще всего шла против общества в одиночестве.

В детстве меня не часто обижали, но когда и обижали — я не могла жаловаться, мне просто было некому. Отцом или братом не была награждена, а материнское сердце и так находилось в насущных проблемах о нашем выживании. Как я могла добавлять маме ещё хлопот?

Так и шла по жизни, ни у кого ничего не прося.

Если брать близких людей, то к примеру Артур чаще говорил, что я сама виновата, чем стремился меня в чем-то поддержать. Парадокс в том, что даже мои мнимые подруги предлагали помощь в основном в простых проблемах, от сложных убедительно отмахивались, но я и не просила. Как я вообще жила все эти годы?

Что касается заботы и помощи от чужих, то я воспринимала их с подозрением, всегда видела какую-то корыстную цель. Халяву лихо отвергала, с опаской посматривая на чересчур щедрых людей.

Может эта неспособность принимать чью-либо защиту и заботу проявилась в результате отсутствия отца в жизни? Все психологи мира только об этом и твердят. Ну что ж, значит я — рядовой солдат общества, обделенного любовью и всеми вытекающими из неё бонусами.

Об отце в нашей семье не принято было вспоминать. И дело не в том, что он как-то плохо поступил, а в том, что он, возможно, даже не знал обо мне. Нет, моя мама не была ветреной девушкой. Она любила моего отца. И они продолжительное время дарили друг другу ласку, пока маме не пришлось возвращаться на Родину.

Мало кто знал, что мой отец был американцем. Да, моя мама встречалась с гражданином горделивой страны.

Они познакомились в Майами, в спортивной ледовой школе флоридской гавани. Она была подающей надежды фигуристкой, он — бойким перспективным хоккеистом. Красавчик с сильным характером и напористостью, граничащей с наглостью. Познакомились на сборах, один взгляд — и влюбились.

Роман закрутился так же бурно, как и интриги вокруг него. Тренеры обоих спортсменов противились их отношениям, окружение смотрело с осуждением. В большом спорте нужно тотально отдаваться тому, чем занимаешься, а не играть в амурные игры.

Мама с улыбкой вспоминала те флоридские времена, несмотря на то, что ей пришлось пережить. Сначала очень тяжело дался путь в одну из самых сильных школ фигурного катания. Её заметили и помогли выиграть грант. А потом жесткие тренировки, строгий режим, скупые крупицы свободного времени и титанический труд. Но конец оказался трагичен, мама сломала ногу при неудачном приземлении, про которое я думаю, что оно оказалось не просто так таковым. Мама вскользь проговорилась, что родители отца давили на него и требовали сконцентрироваться на работе на льду, так как он начал сдавать позиции. Винили в этом мою маму.

Может у меня и чересчур фантастическое воображение, но узнав, что родители её возлюбленного были влиятельными людьми, я сделала вывод, что это они подстроили то падение и её возвращение на родину.

В общем, после травмы мою родительницу отправили обратно в Россию восстанавливаться. Да только восстановление обернулось новостью о том, что она беременна. Мной.

Стоит ли говорить о том, в какую тяжелую ситуацию попала моя мать? Отец, обещавший решить ситуацию с их дальнейшей романтической судьбой, просто перестал выходить на связь. Потерялся. Можно сказать, он бросил мою маму. Она так и не дождалась от него весточки. Даже фотографии не осталось. Лишь единожды сама написала ему письмо, в котором рассказала про меня. Да только с того конца света отклика не пришло. Узнал он обо мне или нет — так и осталось загадкой, может письмо не дошло. В начале девяностых с иной связью было напряжно.

Свалившаяся на маму ответственность не дала ей заниматься самобичеванием, унижаться, чтобы привлечь внимание возлюбленного, она тоже не собиралась. Вынужденно оставила спорт и пошла искать работу. Её собственная единственная родительница была очень разочарована, дом наполнился постоянными ссорами, предметом которых стала я. Моя мать повторяла судьбу моей бабушки, обе растили безотцовщину и это не давало покоя последней, которую я плохо помню. Она умерла, когда мне было шесть. Или семь.

К чему я это всё. К тому, что я не знаю, что такое истинная мужская любовь и защита. Папы у меня не было.

И сейчас, непривычные чувства маленькой девочки скорее вгоняли большую в печаль, чем давали вдохновение. Я ощутила всеми фибрами души на сколько мне не хватает чувства защищенности. Этот дикий парень с пляжа пробудил во мне ненужные переживания, открыв глубокие раны.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Размышляя о превратностях судьбы, я поняла, что хочу побывать в том месте, где зародились чувства моих родителей. Мне наконец захотелось побывать в штатах и посмотреть как устроена жизнь тех, один из которых породил меня на свет. Нет, я никогда не искала своего отца и даже не собиралась. Мне просто не было это интересным. Он не ответил моей маме и не дал о себе знать, не сдержал своих обещаний, так достоин ли он, чтобы его искали? Я считаю, что нет.

По правде говоря, я вообще ничего о нём не знаю, даже полного имени. Просто Итан. Мама когда-то упоминала фамилию, но я с удовольствием её забыла. И даже дух журналиста не потревожил мой ум, чтобы начать поиски утерянного папашки. Всегда считала его бесследно растворившимся в своей Америке.

Но воспоминание о нелегкой судьбе мамы зажгло искру в сердце, во мне проснулся дух авантюризма. Мне захотелось посмотреть на место, где я была зачата. И не только. Мне хотелось посмотреть на место, где мама провела семь месяцев счастливой жизни. Именно так она называла их.

И пусть эти месяцы потом оставили одни руины в сердце моей дорогой родительницы, ведь она так и не нашла себе достойного мужчину, зато её глаза горели, она стала сильнее и вырастила во мне настоящего бойца. Это была уникальная женщина, с открытым сердцем и способностью переживать любые трудности. Я унаследовала от неё стальной стержень и желание к жизни. Она никогда плохо не отзывалась о том, кто назывался Итаном. Она благодарила его за меня. Так жить умеют единицы.

Настала пора перестать отрицать отцовские корни в себе и отправиться узнавать их природу. Раньше я принципиально отказывалась посещать Северную Америку. А сейчас что-то внутри потребовало переместить свою задницу в эпицентр собственного зачатия. Звучит неубедительно, но попробуй втолковать это жаждущему волнений сердцу.

В шесть утра я уже смотрела билеты до Майами. А в шесть двадцать переживала кризис среднего возраста и нереализованности. Цены на проживание в Майами били все рекорды. Разносили в прах мою уверенность в своей состоятельности. Скручивали желудок и вгоняли в пот. Моих заработков будет хватать в притык. Знала, что в таких места недешево, но не настолько же. Заначку вообще не хотелось потрошить. Неприкосновенный запас.

Еще пару часов сидела на разных форумах, разыскивая ответы у бывалых на вопрос, как сэкономить на проживании во Флориде. Информации много, а стоящего совета нема.

Стукнула себя по лбу, вспомнив про своих калифорнийских друзей. Долго не думая, написала девчонкам с просьбой дать совет по проживанию. Ответ пришел быстро, но они долго недоумевали, почему Флорида, а не Калифорния, потом остыли и обещали помочь.

К одиннадцати утра я поняла, что, несмотря на энтузиазм, надо хоть немного поспать перед вечерними гуляниями, на которые идти совсем не хотелось. Во-первых, я была уставшей, во-вторых, я боялась наткнуться на сталкера.

Добавлю, что вся идея с поездкой в США прокачалась за счет ещё одного факта: теперь я чувствую себя на райском острове небезопасно. Ходить одна точно не буду, есть вероятность, что меня снова будут поджидать, а ездить каждый день на такси — очень затратно, я же вроде как кочевник. Масла добавляет маньяк, который следит за мной. Надо валить отсюда пока не поздно.

Ближайшие билеты оказались на первое января, придется осторожничать ещё три дня. Путь пройдет через Бангкок с пересадкой в ЛА, и это одна из самых коротких дорог. Но чтобы было подешевле, придется тусоваться в пунктах пересадки немалое время. Но я ведь путешественник! А это значит, что я увижу краем глаза новые места. Бангкок, жди меня.

На этой мысли я и отключилась, забыв развернуться в сторону с подушкой.

Глава 11

Проснулась ближе к вечеру. Смело заявляю, что просыпаться на закате — плохая идея, голова трещит как с похмелья.

Ни о каком желании идти тусоваться не могло быть и речи. Лень и апатия накрыли с головой.

Мне не хотелось бросать своих новых знакомых, но и насиловать себя весельем не видела смысла. Я написала Эрин и рассказала о ситуации, приключившейся со мной этой ночью, конечно же немного приукрасила, чтобы они наверняка не обиделись на меня. Эрин бурно восприняла информацию, для меня оказалось немного удивительным её желание ехать спасать меня от полученного стресса. Еле отбилась. Но не отбилась от встречи завтра, она взяла с меня слово, что я встречу Новый год вместе с ними. Да, завтра ожидался праздник на всей планете, радость от которого заметно меркла перед тем фактом, что я осталась одна в этом мире. Осознав, что это первый праздник без мамы, провалилась в ещё большую грусть. Мне захотелось плакать. Сердце сжалось. И я позволила себе отдаться чувствам печали и тоски, оплакивая лучшую ушедшую душу.

От водоворота горечи и потока слёз меня спас звонок, я поспешно вытерла влагу со своих щек и потянулась за телефоном. Мне звонили в "Инстаграм" и я недоуменно подвисла. С трудом догадалась, что это Майк, мой американский друг, шептавший о симпатии на вершине Мексиканского Гранд-Каньона. Мы часто с ним переписывались, он любил комментировать мои посты, а мне хотелось записать его в лучшие подписчики, так активен он был. Но видео-звонки до сегодняшнего дня не практиковали, максимум — голосовые.

Я решила не отвечать сразу, а побежала умываться, чтобы смыть следы моего былого извержения чувств. Освежила лицо и вернулась обратно, усаживаясь на кровать и набирая своего друга.

— Ну наконец-то, — Высвечивается лицо этого добродушного брюнета, он улыбается мне во все свои идеальные зубы, но улыбка его стремительно меркнет:

— Эй, Алекс, ты чего? Почему плачешь?

Блин, как он так сразу в глаз, я же стерла следы.

— Майк, привет, — Бодро протягиваю, надо же создать иллюзию полной беспечности. — Я только проснулась. Не плакала.

— А сколько у тебя?

— Шесть…, — Тут я запнулась, вспоминая, что так-то вечер на дворе. — Шесть пятнадцать. Вечера.

— Вечера?? И ты только проснулась? — Майк хохотнул, откидываясь на спинку кресла. — Что-то я не замечал за тобой пристрастия к бурной ночной жизни раньше.

— Ты даже не представляешь во что я вчера вляпалась. Драка, полиция, пол ночи в участке. Потом разбор полетов пережитых мгновений на подушке и наконец желание слинять во Флориду.

Лицо друга опять стало серьезным. Когда он успел потерять чувство юмора?

— Не понял, — Майк утыкается локтями в стол и притягивает смартфон к лицу, внимательно разглядывая меня. Можно подумать, так лучше получится что-то увидеть. — Что за драка? Что случилось? Ты вообще как? Девчонки мне сказали только о том, что ты жилье в Майами ищешь. Алекс, во что ты вляпалась?

Он скороговоркой промчал свою речь, что я еле уловила суть. Все таки не на моем родном языке говорит.

— Майк, стой, все хорошо. Давай помедленнее, а то когда ты начинаешь сыпать словами, я нифига не понимаю. Не забывай, что я — не носитель твоего языка, — Моя лучезарная улыбка должна была снять напряжение с лица калифорнийца, но он остался непреклонен. Зря я ляпнула про ночные события, придется нивелировать основную часть. — Я стала свидетелем драки между иностранцами на пляже, трое избивали одного и мне пришлось вмешаться с помощью полиции, пост был недалеко от пляжа. А так как я была единственным свидетелем, то пришлось давать показания. В общем торчала до ночи в участке. А потом уснуть не могла, вырубилась только в 11 утра.

— То есть ты ни от кого не бежишь во Флориду? — И столько серьезности на этом лице.

Я закатилась смехом, представив, какое впечатление мой рассказ вызвал у друга. Он подумал, что я совершила преступление и бегу в Штаты. Мне очень смешно, я еще не представляла себя в такой роли.

Просмеявшись, я едва выдавила из себя:

— А что? Ты бы не стал мне помогать спрятаться?

— Наоборот, — Наконец улыбка на мальчишеском лице. — Пришлось бы продумывать детальный план.

— Нет, Майк. Я не бегу. Спасибо за дружескую заботу, — Непроизвольно шире улыбнулась на последней фразе. — Хочу пройтись по стопам своей матери. Она жила какое-то время в Майами и мне захотелось там побывать. Правда, желание чуть не померкло, от цен на жилье задергался глаз.

— Поправимо. А друзей в Калифорнии когда собираешься проведать?

— Я планировала это сделать. Очень хочу вас всех увидеть, но понимаю, что здесь могут быть трудности. Вас ведь раскидало по всей Калифорнии, судя по страничкам в "Инстаграм".

— Ну не всех, девчонки и я остались в Монтерее, Ник — в Сан-Хосе, остальные отправились покорять Лос-Анджелес. Так что ты обязана посетить Монтерей, поверь, тебе здесь понравиться. И у меня есть сюрприз для тебя.

— Какой? — Наверное, жители соседних бунгало увидели свет, которым загорелись мои глаза.

— Расскажу, если пообещаешь приехать в Монтерей. Будешь жить у нас в доме, мои родители только за. Я рассказывал им о тебе, они пришли в восторг от твоей смелости.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хитрец, — Сощурила глаза. — Скоро слухи поползут, что я путешествую одна и на меня откроют охоту маньяки.

И вроде я пошутить пыталась, а в душе то червоточина зарделась. В каждой шутке есть доля шутки, остальное — правда. Вспоминая своего сталкера, я понимаю, что эта поговорка действует на все сто. Надо бежать с этого острова.

— Очень даже вероятно. Я говорил тебе, чтобы была осторожнее.

— Я и так ни с кем не общаюсь, а если и знакомлюсь, то говорю, что здесь с друзьями, — Интересно, кого я сейчас убеждаю, себя или друга?

— Ты на новом месте проводишь длительный период времени, а внешность твоя — очень приметная. Алекс, если кто-то заинтересуется тобой, то выследить и обнаружить твоё одиночество не составит труда. Я не навожу панику, я лишь прошу, чтобы ты выбирала более безопасные страны, рискованные — оставь для путешествий с друзьями. Мы летом собираемся снова всей компанией прокатиться заграницу, и ты точно едешь с нами.

И он так уверенно это сказал, что захотелось включить большую вредину, но я лишь широко улыбнулась.

— Ладно, — Протягиваю, рассматривая хитрющий взгляд калифорнийца. — В Ирак без тебя не поеду.

— Во все страны Ближнего Востока без меня не поедешь, — Эффектно приподнимает бровь, с таким лицом, словно из нас старший — это он.

— Чем тебе Египет и Эмираты не угодили? Я там уже была, — И выдавила лыбу как Чеширский кот. — В Бурунди точно не поеду. Даже с тобой.

— На старости можно будет пощекотать нервы, — Майк склонился под стол, что-то выискивая под ногами, скрип кресла прошелся по ушам.

— В старости там уже инфаркт выйдет, вряд ли такое зрелище можно спокойно пережить, — Я скривилась, ожидая возвращения лица друга к обозрению. — Ладно, что там с сюрпризом?

— Ты еще не дала обещание, что заедешь к нам в Калифорнию.

— Что ты там делаешь? — Спрашиваю с негодованием, желая, чтобы эти шебуршания под столом закончились и друг вернулся ко мне.

— Да ручка упала, — Майк разочаровано вынырнул из под стола и комично уставился на меня. — Терпеть не могу, когда что-то не на своих местах лежит. Забуду ведь потом про неё и буду искать по всем ящикам.

Улыбнулась, вспоминая излишний перфекционизм этого красавчика на экране. В путешествии мы над ним часто смеялись. Особенно когда он салфетки перекладывал в кафе. И ведь всегда найдет объяснения своему поведению

— В общем, сюрприз у меня приятный, но это не точно, — Сходу начинает он, видать смерившись с хаосом у него под столом. — Сам Бог велел тебе посетить Майами. Ибо я нашел тебе бюджетное жилье.

Мой радостный визг был слышен на другом конце острова, а Майк закатился со смеху от такой бурной реакции:

— Кажется, я оглох. В общем, моя тетка временно гостит у нас, её зовут Эмилия и она приходится родной сестрой моей матери, заядлая пятидесятилетняя холостячка. Но в последнее время её убеждения одинокой волчицы дают сбой и она все чаще приезжает к нам в поисках семейного очага, — Судя по теплоте во взгляде и доброй улыбке на устах, я понимаю, что мой друг очень любит свою тетку, тон голоса, и тот, стал мягче. — У неё дом в Корал Спрингс, это маленький городок в пятидесяти милях от Майами. Если тебе удобен такой вариант, то дом твой. И почти даром, она с тебя возьмет только оплату за коммунальные услуги, обещание содержать дом в чистоте и клятву, что ты не будешь устраивать в доме пьяные пати.

— Ты шутишь? — Кажется, я захлебнулась от восторга. — Целый дом? Боже, Майк, я не знаю, что и сказать.

— Можешь пока переварить. Ну это не совсем Майами, придется тратиться на дорогу, но во Флориде нет проблем с системой транспорта, поблизости поезд и автобус, они в твоем распоряжении. Плюс, там тихо и безопасно. Дом не большой, но ухоженный и уютный. В детстве часто проводил там время. Соседи адекватные. И до автовокзала недалеко. С Эмилией я уже договорился.

Мне кажется у меня заново побежали слезы. Иностранец, который знает меня пару месяцев, сделал больше, чем русские, называющие себя друзьями детства. Неужели это реальность?

Когда восторг под-отпустил, на место пришло типичное сомнение. Я испугалась. Такие подарки не валяются на дороге, это слишком круто. За всё нужно расплачиваться. А мне нечего ему предложить, не люблю быть должной.

— Майк, — Осторожно начала я. — Это слишком…

— Молчи, — Строго роняет, складывая руки на своей большой груди. — Я так и знал, чем закончится, вечно ты помощь принимаешь, будто за неё твою жизнь попросят. У вас в России все такие?

— Просто это нереальное предлож…

— Молчи, говорю, — Напирает, тяжело вздыхая. — Ты бы не предоставила мне свою квартиру в России, если у тебя была такая возможность?

— Предоставила бы, — Копирую его вздох, но сомнения выедают изнутри.

— Так в чем тогда разница? У меня есть возможность — я помогаю. Перестань видеть во всем подвох, мне еще в Мексике хотелось тебя треснуть за это.

— Ну вот такая я, — Понуро отвечаю.

— Учись доверять людям. А то твои подозрения вызывают обиды.

— Прости, — И всхлипнула. Ведь пальцем в больное место тыкнул.

Мы ещё долго разговаривали с Майком. Он полоскал мне мозг, а я кивала как китайский болванчик. Под натиском его аргументов почти согласилась. Но для себя обещала подумать. А точнее вместо трехсот долларов в месяц, я решила переводить Эмилии пятьсот. Так мне ощущалось спокойнее. Не люблю быть нахлебником. Ну и конечно же не сказала об этом другу, надо будет образовать коалицию с его тетушкой и создать свою личную тайну. Так проще всем.

Глава 12

Восемь вечера, легкий ветерок и волнующий шум прибоя. Трепет и ощущения безграничного счастья. Именно так я чувствую себя, стоя на открытой деревянной террасе волшебного ресторанчика. Аккуратные мягкие диванчики, обитые деревом, замысловатые декоративные фонари в полный рост и яркие лучи заходящего солнца — вот, что чарует своей простотой и пленительной красотой.

Я была очень удивлена выбору ребят. Праздновать Новый Год в этой части острова я бы не догадалась.

Мы разместились в очень красивом и уютном баре-ресторане на пляже Банг Рак — отдаленном, почти уединенном месте рядом с Большим Буддой. Здесь мало увеселительных заведений, в основном тихие барчики и небольшие кафешки. Наше выбранное место оказалось двухэтажным, с террасой на верхнем этаже. Данный ресторанчик туристы называют баром закатов. Вид фантастический. Ты почти висишь над голубым морем, на просторах которого томятся небольшие лодочки и белоснежные катера. Никаких криков и суеты, место для размеренного и душевного отдыха в компании родных и друзей.

Празднование Нового года я представляла на каком-нибудь пляже Чавенг, где музыка и людской гул громом стоят на весь район. А тут такой кайф. Приятно удивилась.

Мои австралийцы объяснили, что у них дома не принято встречать новый виток земли с бурным размахом. В основном справляют в кругу семьи в тихих местах. Некоторые вообще не отмечают. Ну, почти как у нас.

Когда солнце прячется за горизонтом, нам включают иллюминацию, и я на мгновение проваливаюсь в детские чувства восторга. Фасад мерцает, елочка в зале переливается. Администрация кафе хорошо подготовилась, яркие гирлянды и фонари создают волнительный настрой и предчувствие новых перемен. Трепет разливается по груди и вытаскивает наружу маленького ребенка.

Несмотря на недавнее знакомство с ребятами, я ощущаю себя в своей тарелке, мне уютно рядом с ними, и кажется, они тоже меня приняли.

Основной банкет проходит в помещении на втором этаже, на первом — кипит работа. На самой террасе сделали фуршетную зону, с которой нам обещали открыть вид на бомбический салют. Сердечко предвкушающе забилось.

Невзирая на праздничность вечера, мы с ребятами облачились в обыденную одежду. Парни выбрали джинсовые шорты и светлые футболки-поло, а мы с девчонками надели простые платья по фигуре и отдали предпочтения обычным римлянкам на ногах.

Я выбрала хлопковое платье на бретельках цвета темной фуксии, миди-длина которого не сковывает движений. Удобная черная обувь завершает образ. Распущенные длинные волосы скрывают мои открытые плечи, а легкий макияж делает образ гармоничным. В общем, просто, но со вкусом. А главное неброско.

Вопреки всем принципам проведения торжественных мероприятий — в зале относительно тихо, музыка играет фоном и не напрягает. Гости разбиты по своим группкам, поглощены едой и друг другом. Здесь очень комфортно.

Я накидала себе в тарелку овощей и закуски из морепродуктов, на основное блюдо заказала барракуду — особь небольшого размера, мясо которой отличается интересным вкусом. Одна из моих любимых рыб в Таиланде.

Ребята заказывают бутылку игристого вина, а я незаметно у бара прошу сделать мне безалкогольный мохито, который собираюсь тянуть весь вечер. Пить не хочется от слова совсем, намерена встретить Новый год трезво и осмысленно.

— И ты не выпьешь с нами шипучки? — Харпер пытается сделать опечаленное лицо. — А как же международное объединение?

— Что ты пристал к ней? — Эрин толкает своего парня в бок и с сочувствием смотрит на меня.

О моем алкогольном табу на эту ночь, а может и на многие впереди, знает только она. В последнее время меня заметно отворачивает от многих привычных людских развлечений, которые я называю “убийцами дофамина”. Даже на химическую еду смотрю с несвойственным отвращением, ведь раньше сырные палочки в кляре из знаменитого бистро были моей любимой закуской. А теперь от них сводит язык и подташнивает. На дым кальяна — аналогичная реакция. Считаю данные метаморфозы “побочным” эффектом отшельничества. Видать, чудеса ментального очищения влияют на общее состояние ума и переоценку образа жизни, а вместе с ними и ценностей. Вкусы сильно меняются, меня тянет к простой пищи без канцерогенов, жира, соли и сахара. Рыба, морепродукты, овощи, фрукты — вот чего требуют клетки моего организма. Тайские фрукты — отдельный разговор — неописуемый восторг. Я очень буду скучать по дуриану, по лучшему вкусу, который мне удавалось ощущать на языке. И все там нормально с запахом, если не давать фрукту преть.

— Я боюсь его пить, — Честно признаюсь ребятам. От игристого вина мне всегда становилось плохо, эти пузырики запускали в желудке целую бурю и норовили его разорвать. — Потом пол вечера буду мучатся от болевых спазмов и тошноты. Мохито побережней обращается с мои желудком. — С улыбкой добавляю, утаивая, что алкоголя там ни грамма.

— Понял, — Бойко отвечает Харпер, закидывая руки в капитулирующем знаке, и оставляет все попытки втянуть меня в “газовый разврат”.

К десяти вечера на импровизированную сцену в конце зала выходят музыканты во главе с высокой вокалисткой, чьи кудрявая шапочка волос и темный цвет кожи вызывают образы из американских джазовых фильмов. Ярко-красное платье в пайетках до пола рябит в глазах, контраст с кожей не даёт оторваться. Я улыбаюсь, когда она заводит первые ноты Jingle Bells в натуральном миноре. Очень интересная передача, Фрэнк Синатра был бы рад такому исполнению.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я направляю камеру фронтального обзора на себя с ребятами, на заднем плане цепляя экзотическую певицу, и мы дружно начинаем подпевать. Нам конечно далеко до способностей блестящей вокалистки, зато смеемся от души.

На перерыве отправляю видео в "Инстаграм", поздравляя своих подписчиков с наступающим, и не забываю рассказать об этом замечательно атмосферном месте. Не представляете, как приятно получать обратные поздравления со всех уголков света. Поздравления сыпятся на испанском, итальянском, чешском, арабская вязь затесалась, и на корейском мне кто-то настрочил, остальные языки я могу распознать только благодаря переводчику "Инсты". И так волнительно читать эти строки, мурашки бегут по рукам, а в глазах застывают слезы. Со мной целый мир, нечего печалиться.

К одиннадцати мы с ребятами отъелись, откинулись на спинки наших мягких кресел и лениво ведём дискуссию относительно отдыха в Мексике. Как оказалось, ребята там тоже были, но посетили только восточную часть страны. Парни очень живо рассказывают о мексиканской мафии, которую я, слава Богу, не встретила. Расскажи Харпер об этом пол года назад, есть вероятность, что я туда бы не поехала. Но как говориться, если о чем-то не слышал, то есть шанс и не увидеть.

Я думаю, меня сам Бог ведет, поэтому вопиющие события обходят меня стороной.

Незаметно уплываю из окружения, полный желудок насылает дремоту и помогает провалиться в свои неторопливые мысли.

Но поблуждать мне в них не дают, я чувствую дикое жжение на своем лице. Не сложно догадаться, что такой эффект может производить только кислота, либо буравящий взгляд.

Он здесь!

Я ещё не успеваю поднять глаза и встретиться с тем, кто меня испепеляет, как чувствую вспышку адской злости — волны непривычных эмоций захватывают в плен. Может это стресс сказывается, но я начинаю закипать, словно мою нервную систему закинули в кострище. Ведь я знаю, кто меня дырявит! Он снова рядом! И этот факт заводит не по-детски.

Тут сложно поддаваться логике, вроде как я испугаться должна, но меня кроет бешенство. Он следит за мной! Какого хрена он следит за мной??

Что ты тут делаешь? — Хочется кричать, когда я разъяренным волком впиваюсь в него. Он стоит, подперев деревянную колонну, в излюбленной манере сложа руки на груди, и пялится на меня!

Мне кажется в этот момент в меня нечисть вселяется, разум машет ручкой.

Вот вам и результат тревожного давления…

Я подрываюсь с места под испуганные возгласы ребят и молчаливо выхожу из-за стола, не стараясь объяснить своего резкого поведения друзьям. До курантов остается пятнадцать минут, а я прытью шагаю в другой конец зала, чтобы сделать сама не знаю что.

Зачем я иду к нему?

Что я хочу сказать?

На самом деле я хочу стукнуть его! За то, что не дает мне покоя! Ни в мыслях, ни наяву!

Чем ближе я, тем расслабленнее становиться этот демон, ухмылка гуляет на загорелом лице, а глаза тонут в черноте, сливая зрачки с радужками.

Маньяк! Он точно маньяк!

И что я собираюсь делать?

Я почти рядом и по лицу можно точно понять степень моего бешенства. Чего, спрашивается, так завелась?

— Ты следишь за мной? — Злобно шиплю, останавливаясь в метре и сжимая руки в кулаки. Непредсказуемость его поведения срывает с меня адекватность, а желание знать причины его пристального внимания толкает на необдуманные поступки.

Этот засранец молчит. Таращится не мигая и ухмыляется. Очень хочется врезать.

— Что тебе нужно от меня? — Продолжаю требовать ответы, наступая на него. — Зачем ты ходишь за мной?

Демон издает смешок и очень иронично поднимает бровь, губы растягиваются в нахальной улыбке. И эти идеально-ровные зубы на какой-то момент сбивают меня с толку. Подвисаю в ступоре. За такую улыбку можно и потерпеть.

Саша, вот дура, возьми себя в руки. Ему говорили это сотню раз! Он по любом знает, что хорош. И сейчас он издевается над тобой, а ты растекаешься желатиновой субстанцией! Позор тебе, женщина!

Он продолжает игнорировать меня, а я пытаюсь вести диалог с самой собой, чтобы хоть как-то успокоить нервы.

Где-то читала, что есть такие маньяки, которые сначала доводят свою жертву до безумия, а потом добивают. Сначала лакомятся эмоциями страха и паники, а потом наслаждаются болевыми всхлипами и заплаканным лицом. Он походу из этих!

— Что ты молчишь? — Я хочу толкнуть его в грудь, но сдерживаюсь. Что, если он толкнет в ответ? И тогда я вряд ли удержись на ногах. Вот тебе и счастливая встреча нового забега земли.

Он не шевелится, не останавливается с бесячим поведением, что-то ищет на дне моих глаз. Наслаждается гаммой эмоций, которыми я щедро фонтанирую. Он не меняет своей вычурной позы, грудь мерно вздымается под мощными сцепленными руками. Мягко-коричневая окантовка глаз пестрит смешинками, и я понимаю, что он действительно забавляется над моими потугами.

Может он забыл родной язык?

Осознав себя дурой окончательно, я наконец беру мозг в руки и уже собираюсь развернуться, чтобы уйти, как он начинает медленно тянуть слова:

— Ответь на вопрос, — Голос то какой приятный, но сколько там высокомерия. — Себе ответь. Зачем ты мне?

Это он у меня спрашивает? Зачем я ему? Да я должна задавать данный вопрос! Я снова закипаю, но вовремя даю себе мысленного подзатыльника:

— Я сама хочу у тебя узнать, зачем я тебе, — В тон отвечаю, обуздав цирковое представление в голове. Когда понимаешь, что перед тобой эмоциональный вампир, легче не вестись на провокации. — Ты ходишь за мной уже который день и испепеляешь своими глазами цвета… — И тут я запинаюсь, понимая, что собираюсь нести несусветную чушь.

Глаза цвета мокко? Александра, ты в своем уме?

— Цвета…? — И он снова ухмыляется.

— Я плохо по-английски говорю! — Отлично отмазалась. — Не то собиралась сказать! Так ответь мне, что ты ходишь за мной? Для чего следишь?

— То есть встречу в популярном кафе на туристическом пляже Банг Рак ты считаешь слежкой? — Надменный голос, надменное выражение, ироничный взгляд. Хочется беситься только от этого. Расцарапать лицо.

Я прикрываю глаза, чувствуя очередной виток заводных эмоций. Выдыхаю и возвращаю себе невозмутимый вид, вспоминая бабочек и цветочки в поле, глубоко, но незаметно дышу. Хорошая техника, которой когда-то научил психотерапевт.

— Ты считаешь, что мы встретились в популярном месте неслучайно? — Тем временем продолжает гасить меня своим барским тоном. — Потому что ты на какой-то хрен мне понадобилась? Так скажи мне, русская, зачем ты мне? Зачем следить за тобой?

И столько презрения. Мне становиться тошно. Я отшатываюсь от него, ощущая гниль в груди. Краем глаза замечаю Харбера и Торбиаса, но вовремя успеваю остановить ребят, чтобы они не вмешивались. Жестом говорю, что все хорошо.

— Ты находишься в одном из престижных районов острова, — Высокомерно тянет. Он американец, теперь я точно понимаю откуда он. Сленг американский, речь чистая. — Здесь единственное место, где можно снять хорошую виллу. Логично предположить, что в одной из них остановился я. И логично предположить, что я, как и многие, буду отмечать сегодня праздник. Наравне со всеми. Так почему тебя удивляет мое присутствие в одном из популярных ресторанов этого района?

Ни один мускул не дрогнул. В голосе безразличие, ни одной эмоции. Какая-то бездушная машина.

— Корону помочь снять? — Добивает он. А я задыхаюсь от такой наглости.

Это он зря.

Меня бомбануло током, комната завертелась.

— Позавчера вечером ты тоже прогуливался по престижному району? На глухой отдаленный пляж, где нет ни души, тебя занесло очередное популярное место? — Чувствую, меня несет. — Наверное спешил к своей еще одной арендованной роскошной вилле на другом конце острова? Бедолага, потерялся наверное там, пляж Банг Рак искал? А потом случайно увидел меня? Так бедному пришлось еще и спасать нерадивую девчонку. А она, такая неблагодарная, ещё и кидается на бедного американского мальчика?? И наверное, сама за ним следит? Русская сталкерша села на хвост уникальному альфа-самцу! Он же такой неповторимый, ценный и нужный ей! Мечтает о нём днём и ночь, себе забрать хочет!

Несу чушь, но эмоции глушат. Зацепил! Внутри вибрирует вспыльчивость, но страх отсутствует напрочь. Мне пофиг, что он может мне сделать. Не надо меня параноидальной дурой выставлять!

— Тайлер! — Врывается в мой воспаленный мозг. Я дергаюсь от прокатившего пронзительного клича. Кажется, меня отрезвило. Очень вовремя.

Оборачиваюсь и натыкаюсь на ту самую неказистую блондинку, которая ошивалась рядом с моим маньяком на экскурсии. Она в упор смотрит на парня, но могу сказать, что он на неё не реагирует, судя по моей горящей левой щеке. Я — его фаворит.

— Тайлер, — Снова окликает девица.

Ноль реакции.

Я поворачиваюсь на засранца и замечаю огнепад увеселительных искр. Одно могу сказать, моё мини представление ему понравилось. И походу я ни капли его не задела. Он не проникся моей речью.

— Все в сборе, ждем только тебя! — Блондинка повышает голос, чтобы пробить завесу пофигизма американского демона. — Яхта готова к отплытию, через десять минут начнутся залпы со всего острова. Давай не будем пропускать это зрелище! Нам еще отплыть надо!

Девушка мнется ещё какое-то время, ожидая реакции на свою пылкость, а потом разворачивается и уходит, грозно цокая каблучками. Её черное мини-платьице не оставляет никакого полета фантазии.

Я провожаю ей взглядом, пользуясь случаем успокоить свою бурю. Глубоко дышу, мыслями блуждая по сибирскому полю. Пружинки нервов не сразу собираются в кучку. Еще секунду и я, наконец нацепив маску безразличия, оборачиваюсь к нему. В Багдаде изменений нет, эти глаза все так же сканируют только меня. Чертов маньяк.

— Твоя девушка тебя ждёт, — Холодно отзываюсь, давая себе установку не спускаться ниже прелестных кофейных глаз. Но какой там! За считанные секунды успеваю отметить его жгучую внешность, цепляя идеальный разрез глаз и гармоничные губы. Он прям красавчик. Холодный красавчик. А если холодный — то не такой уж и красавчик. Вот и вся логика Саши Римской.

Только сейчас замечаю сбитые уши, он и вправду боец. Удивительно, как нос цел. Эрин права оказалась.

— Ты можешь стать ещё одной, — Не сразу понимаю о чём он. — Присоединяйся к нам на борт, и я введу тебя в статус своей девушки. На этот вечер. В моей каюте очень удобная кровать, проверим?

И тут меня отпускает окончательно, я понимаю, что он — дерьмо. И разговаривать больше не о чем. Надо пережить еще пару часов и валить с этого острова.

— Ты знаешь, — Бесцветно говорю я. Странное облегчение наваливается. Будто я пыталась давать какой-то шанс этому мужчине, а теперь окончательно поняла, что он безнадежен. — Если не праздник, я бы хорошо заехала по твоей мерзкой физиономии. А так нервы не хочется калечить и портить вечер из-за таких пустых мажоров как ты, которые родились с золотой ложкой в заднице. И которые думают, что им всё позволено. В один день вся твоя надменность настигнет тебя, и ты поймешь насколько был бесполезен этому миру.

Без эмоций отмечаю его потемневшее лицо и степенно отступаю, разворачиваясь и удаляясь к ребятам, которые все это время напряженно наблюдали за нашим цирком.

Глава 13

Когда я подхожу к своему месту за столом, маньяк исчезает с горизонта.

Вот и славно. Оставь меня в покое.

Может и вправду он случайно тут оказался?

А позавчера на пляже? — Подкидывает бдительный мозг.

Нет, что-то тут нечисто. Нереальные совпадения.

— Ребята, извините. Я не хотела никому портить праздник, — Спешно тараторю, опускаясь на стул. В голове каша, сейчас начинается откат от пережитой бури. Силы фактически испаряются.

— Да не страшно, — Харпер опускает ладонь мне на спину и пытается поймать мой взгляд. — Ты как?

Эрин присоединяется с другой стороны:

— Расскажешь, что случилось?

— Расскажу. Позже. Сейчас я умоюсь и мы забудем на полчаса про этот инцидент. Давайте без омрачений встретим новый виток нашей жизни, насладимся салютом, а потом уже вернемся к причинам моего странного поведения. Коротко не получится.

Ребята кивают, с сомнением отпуская меня одну в дамскую комнату. Я спешу по узкому коридорчику, устланному красными коврами и пытаюсь успокоить тремор в руках. Жесткий отходняк.

Очень быстро охлаждаюсь, привожу себя в порядок и выскальзываю из уборной, оглядываясь по сторонам. Вдруг он передумал и вернулся? Например, нос мне сломать.

Моё дерзкое поведение я осознаю только сейчас. Он — ненормальный человек, к тому же боец, а это значит отбитый на голову, со вспыльчивостью и управляемостью там всё очень плохо. Я очень сильно рисковала. Он мог причинить мне реальный вред.

Состояние запальчивости делает своё дело, аффект — это как магический морок.

На пути к столику угроза не замечена. Люди поднимаются со своих мест и сливаются в кучки на террасе, ожидая праздничного фейерверка и боя курантов.

Эрин и Лили машут мне руками, у парней замечаю шампанское и фужеры. Спешу к ним, по дороге выметая хаос из головы. Этого американского засранца я оставляю в этом году. В новый — пойду без него. Самовлюбленные абьюзеры мне не нужны.

Говорят, начинать первый день января с перелетов — к очень бурному году, который будет насыщен событиями, разными местами и яркими эмоциями. Вовремя я билеты купила. Начнем новый год с дороги.

Харпер разливает игристое по бокалам, девочки суетливо щебечут. На лицах окружающих эмоции радостного ожидания, глаза горят, надежды рисуются новыми переменами. Взрослые этого ресторана на миг превращаются в детей.

Ребята протягивают мне бокал, в котором на дне плескается игристый напиток, для галочки так сказать. Вдалеке курсирует солидная белоснежная яхта и я даже не сомневаюсь, кто на ней сейчас стремительно удаляется от берега. Пусть идет своей дорогой. Я слегка приподнимаю бокал, мысленно прощаясь с ним. Больше не встретимся, дикарь. Найдешь ещё свою жертву.

Равновесие наконец овладевает мной, я расслабляюсь. Под общий гомон прикрываю глаза, чтобы отпустить этот год и все его тяжелые повороты. Благодарю Бога за всё, что у меня было и осталось. Искренне говорю спасибо за все испытания, дарованные мне. Я стала сильнее. Они сделали меня могущественнее. Дальше — больше.

Первый бой курантов и мы с ребятами радостно врезаемся бокалами. Ликование наполняет площадку, люди счастливо кричат, кто-то выкрикивает желания прям в небо. Звон стекла, восторженный смех, блестящие глаза — дофамин летает в воздухе.

Первый залп и уровень эйфории подскакивает. Встречающие новый виток задорно пританцовывают на своих местах. Яркие вспышки озаряют темное небо. Отсутствие облаков делает краски насыщеннее, зеленый сменяет синий, золотой — отпечатывается на блестящих радужках. Шум стоит на весь пляж, маленькие тайчата носятся как заведенные, неподдельные эмоции детей преобладают над грохотом залпов.

Я загадываю свое желание на этот год. Оно только одно. Я хочу окончательно соединиться с собой и понять, куда двигаться дальше. Да, я мечтаю найти истинную себя. И сейчас я об этом прошу небеса. Пусть следующий год станет годом открытий и самотрансформации.

Мощные разноцветные залпы вызывают восторженные всплески в моем мозгу, которые помогают отправить моё желание выше, пусть там его услышат.

— С новым годом, девочки! — Радостно кричит Тоби и выпивает шипящий напиток до дна.

— С новым годом! — Отвечают Эрин и Лили, и повторяют за своими мужчинами. Я тоже делаю глоток игристого, торжественно запивая ощущения счастья перед новой жизнью. Всё будет хорошо. Всё непременно будет хорошо.

Зачарованно наблюдаю за красочными бликами на воде, ветерок приятно остужает кожу. Люди радуются, а я безмолвно наслаждаюсь этими минутами радости, блаженно улыбаясь.

Десять минут мелькающих вспышек проходит слишком быстро. Когда фейерверк заканчивается — в ушах стоит звон. Но мы все очень довольны. Вальяжно разбредаемся по своим местам, помещение наполняется оживленной болтовней. Ребята о чем-то переговариваются, а я молча иду следом. Блаженная улыбка не покидает меня.

— Смотрю, ты отошла, — Добродушно улыбается мне Тоби, похлопывая по руке, как только мы опускаемся на свои кресла.

— Да, — Выкидываю белый флаг, вздыхая. Не совсем хочется возвращаться к эпичному эпизоду, но обещала им объяснить своё поведение. — Ребята, ещё раз извините, если испортила настроение. Вспышка гнева меня посетила неожиданно, и я не смогла ухватить поводья. В общем, понесло — не остановить.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Алекс, ты не должна оправдываться, — Эрин повторила похлопывающие движения за Тоби. — И ты не испортила нам настроение. Мы испугались за тебя. И поспешили на помощь. И мне кажется, она тебе всё ещё нужна.

И вся четверка выжидательно посмотрела на меня.

О том, что я здесь одна — рассказала вчера Эрин. Не было смысла врать, если мы всей компанией собирались встречать Новый год. Да и отказываться мне не хотелось, я бы могла одна отпраздновать, но ребята душевными оказались. Интуитивно начала доверять им.

— Спасибо, ребят, — Протягиваю хрипловато и обвожу всех глазами. — Помощь мне понадобиться чуть позже, если у вас будет время.

— Будет, — Легко произносит Эрин и отмахивается рукой, словно пустяковое дело ждёт её.

— У меня вылет в Бангкок через пять часов, — Я стараюсь говорить ровно, чтобы ребята не заметили мимолетную грусть в моих глазах. — Я сегодня покидаю вас.

— Ну ты даешь, — Эрин округляет глаза. Ребята не отстают от неё.

— Я понимаю. Сама не хочу оставлять вас и остров, но надо. Парень, на которого я сегодня напала, а это именно так и выглядело… В общем, мне кажется он следит за мной. Я опасаюсь его странного поведения и хочу убраться подальше. Билеты уже куплены.

На одном дыхании произношу, чтобы моя компания не начала отговаривать или как-то пытаться помочь. Ставить под угрозу людей сердце не позволит. Парни могут попробовать вмешаться, но силы неравны. То, что маньяк может навредить — не сомневаюсь. Не исключено, что со стороны это выглядит как параноидальная истерия, но за полгода отшельнического уединения я научилась слышать свою интуицию. А она подсказывает много что. Я почему-то уверена, что он следит за мной. Чувствую на уровне инстинктов. И пусть это ложные волнения, но я хочу быть уверена в своей безопасности.

— Почему молчала раньше? — В голосе Харпера почувствовался упрек.

— Я не хочу никому создавать проблем. Да и то, убедилась окончательно только сегодня, когда опять увидела в поле зрения. Этот парень позавчера следил за мной на пляже. Все началось с экскурсии по островам. А еще за день до этого я встретила его в баре на Чавенге.

— Ого, — Глаза Эрин стали ещё больше. — Это не тот боец, который дал нам повод пошутить над бывшими?

Глаза Харпера подозрительно сузились, он фыркнул и уже готов был что-то колкое сказать в адрес своей девушки, но передумал. И ведь так сразу не объяснишь ему, зачем мы бывших вспоминали.

— Да, он самый. Он всю экскурсию прожигал во мне дыру, а потом последовал за мной до дома. Я не могу найти этому объяснения. Когда я опять увидела его сегодня, не сводящего с меня глаз, нервы сдали. Пожалуй, накрутила себя. Адекватность сдала позиции и я, подорвавшись, пошла выяснять причины его слежки.

— А он? — В глазах Эрин мелькнул испуг.

— Он выставил меня дурой и решил, что я слишком много предаю себе значения. Предложил поправить моё неоправданное самолюбие, — Я ухмыльнулась, вспоминая его слова и тон, с которым он их говорил. — В общем, ребята, чтобы это ни было — рисковать я не хочу. И очень прошу вас съездить со мной в бунгало забрать вещи. Они уже собраны и упакованы. Может этот и паранойя, но мне боязно там появляться, особенно после сегодняшнего инцидента. Я хочу перестраховаться. И я понимаю, что доставляю вам хлопот, но…

— Мы обязательно после ужина поедем и заберем твои вещи, — Безапелляционно закончил за меня Харпер. — Все вместе.

— Спасибо, — Вздохнула с облегчением.

Ребята оставили попытки отговорить меня, и я была благодарна им за это. Не хотела ставить под сомнения мужскую силу Харпера и Тоби, поэтому находила другие причины, почему им не стоит вставать на мою защиту и продлять мой отдых на острове. Им незачем биться за чужую девушку, тем более чужестранку. Знала, что им не одолеть того, кого блондинка назвала Тайлером. Я видела на что он способен.

Весь оставшийся вечер я прилагала усилия, чтобы удерживать настроение австралийцев на высоте. Всячески уводила их от темы моего отлета и рассказывала много забавных историй из своих путешествий и жизни. Спасибо небесам, через час мы забыли обо всем и всей компанией двинулись прогуляться по пляжу. Я мысленно прощалась с этим райским оазисом. Шла по теплому песочку, дышала морским бризом и благодарила это место за прекрасные дни.

Еще через час мы всей компанией выдвинулись в сторону бунгало, быстро забрали вещи, сдали ключ в будку охраны и пошли на выход.

Еле отговорила ребят не ехать со мной в аэропорт. Просто я была уверена, что сейчас в них говорит алкоголь. Излишняя добродушность и любовь ко всем. Пусть они лучше продолжат веселиться дальше в кругу таких же разгоряченных ребят где-нибудь на Чавенге, чем в толкучке улетающих и прибывающих аэровокзала.

Такси приехало быстро, а вот от обнимашек и целовашек быстро отделаться не получилось. Только когда таксист начал фыркать закончили с лобзаниями. Ребята звали к себе в гости летом, а я обещала когда-нибудь принять их у себя на Родине.

Ещё мне Эрин по секрету рассказала, что никогда не встречала людей с такой теплой и гармоничной аурой. Ей очень комфортно рядом со мной и нравится открытость в общении. Она бы хотела иметь побольше таких людей в своем окружении. Я немного прослезилась, потому что почувствовала искренность.

Не знаю, что заставило её сложить такое мнение обо мне. Может дело в моём спокойствии и умиротворении. Я ловлю кайф от самой жизни, а не от её атрибутов. Отшельничество научило входить в любые состояния и подстраиваться под любые изменения без всплесков. За это время я научилась чувствовать людей душой. Проще стала относиться к жизни в целом. А самое главное, мне хорошо почти везде. Там где плохо — ухожу оттуда.

Напоследок крепко обняв Эрин и заручившись её поддержкой, я села в зелено-желтый седан и укатила в место, с которого начинается моя дальняя дорога.

Очень быстро прошла регистрацию и устроилась в зал отлетов, отметив его пустоту. Неудивительно, что в такую ночь люди вымерли в аэропорту. Наверное, такие отчаянные — одиночки вроде меня. Ну ещё очень занятые бизнесмены, которым праздники побоку.

Развалившись в кресле и потягивая белый чай с кусочками ананасов, который удалось купить в на удивление работающем кафе, рассматривала редкую толпу. Люблю этим заниматься в аэропортах. На лицах людей можно увидеть столько эмоций. Причем в абсолютно разных спектрах. Ведь столько людей здесь заканчивают старую жизнь и начинают новую. Кто-то спешит к родным, а кто-то на важную деловую встречу, которая способна дать новый виток. Здесь можно встретить тех, кто спешить любить, а кто наоборот убегает от любви. Аэропорты — это кладезь жизненных судеб со всех уголков планеты. Все мы здесь становимся едиными.

Почему-то вспомнила своего неадекватного американца. А ведь обещала оставить его в прошлом году. Въелся краской.

Сложно забыть, как он выплевывал слово “русская”. Узнал же. Интересно, откуда?

Ах, да. Полицейский участок.

Его армия спасителей, наверное, навела на меня детальные справки. Вряд ли мой следователь мог отказать в доступе к моему паспорту.

Интересно, кто это Тайлер? Какой-нибудь влиятельный бизнесмен? Хотя с такой вспыльчивостью можно обзаводиться только врагами, а никак не бизнес-связями.

Ладно, хрен с ним. Он остается там, далеко за панорамными стеклами. Надеюсь, судьба нас больше не сведёт.

Глава 14

Два месяца спустя. Корал-Спрингс, Флорида

— Fuck, — Что ж так больно то? Кто кинул ящик с инструментами прям за углом?

Смешно задавать этот вопрос, когда знаешь, что живешь один. Убирать после себя надо, Александра.

— Да иду! — Кто там такой настойчивый? Дверной звонок сломается! И так времени в обрез, на кого тратить придется его драгоценное? Надеюсь, обознались домом.

Я слишком резко открываю дверь и понимаю это только тогда, когда вижу напуганные глаза женщины, что живет напротив моего временного дома. Совесть кусает за мягкое место.

— Я помешала? — Она воззрилась на меня, как ребенок на страшного волка. Эту женщину я в тайне жалею, когда она попадается мне на глаза, от того и чувствую себя малость виноватой за резкость. Ну кто же знал, что это она. У меня самолет через три часа. Скоро приедет такси, а я так и не закидала вещи в сумку.

— Извините, Сандра, — Вкладываю всю мягкость в голосе, на какую способна. — Задумалась в связи со сборами и поэтому так резко предстала перед вами. Зайдете?

— Да-да, если можно, — Видно, что сомневается. Испугала я женщину.

Сандра живет по соседству, вместе со своей дочерью, очень тихая женщина в возрасте около шестидесяти. Может она и моложе, но выглядит болезненно, что пожалуй и является причиной её слишком зрелого вида. Мне кажется, она чем-то серьезно болеет, или болела в прошлом. Но я не решаюсь задать этот вопрос, тактичность никто не отменял.

Такие болезни обычно накладывают отпечаток на рассудок, человек кажется не от мира сего. Вот и сейчас передо мной стоит женщина, которая что-то хочет, но боится сказать. Причем выглядит очень безобидно и простодушно. Глаза широко распахнуты, губы подрагивают, кожа слишком бледная. Руками хватается за свой домашний плюшевый халат, серым пятном выделяющийся на фоне зеленой улицы.

— Проходите, Сандра, — Подталкиваю я старушку. Несправедливо, но так мне проще её называть про себя.

— Я не задержу надолго, — Голос срывается в спешке произнести слова, видно, что слабые связки не дают разогнаться. — Либо могу зайти в другой день, когда ты не будешь собираться куда-то. Алекс, ты уезжаете? Надолго?

Сколько вопросов от женщины, которая кроме приветливой улыбки и дежурного “как дела” больше в мою сторону ничего не отпускала. Может в этом и моя вина, не слишком стремилась завести разговор. Боялась лишний раз беспокоить, да и просто некогда было. Флорида сама себя не посмотрит. Тексты сами себя не напишут. Блог сам собой не заполнится. У меня были поистине насыщенные дни. А сколько ещё впереди.

— Да, я уезжаю ненадолго. Эмилия должна была звонить вам и просить присмотреть за домом.

— Ох, — Сандра очень комично задумалась, можно было подумать, что это — наигранное удивление, но эта старушка действительно очень впечатлительная. Возможно, дело всё в той же болезни. — Наверное, трубку брала Мэдисон. Я ничего не знала. Но ты не волнуйся, я присмотрю за домом.

— Спасибо, Сандра. Эмилия говорила, что у вас есть ключи.

— Да-да, где-то есть, — Вид моей собеседницы приобрел растерянность. — Мэдисон найдет.

— Не волнуйтесь вы так, — Я беру дрожащую ладонь бедной женщины к себе в руки. — Я всего неделю буду отсутствовать. Уверена, этот дом стоял и дольше без присмотра.

Я ободряюще улыбаюсь соседке и, вспомнив про такси, решаюсь ускорить обсуждение причин её появления на моем пороге:

— Сандра, так что вас привело сюда?

— Ты знаешь, Алекс, — Мне показалось, что она немного сникла. — Я давно за тобой наблюдаю. И хочу сказать, что ты мне очень нравишься.

То, что я удивилась — ничего не сказать. Разинула рот и уставилась в недоумении. Что в таких случая вообще говорят?

— И поэтому я пришла к тебе за помощью, — Добавляет этот божий одуванчик.

Я бы назвала её вступление маркетинговым ходом, типа сначала задобрить, а потом подсунуть просьбу, но искренность данного человека не ставится под сомнение. Я научилась различать корыстных людей. Она — не из них.

— Все что в моих силах — сделаю, — Подталкиваю продолжить.

— Я не хочу тебя обременять, ты вправе отказаться.

— Сандра, не волнуйтесь об этом. Мы что-нибудь придумаем.

— Дело в моей дочери, — И тут я ловлю глубокую печаль в этих живых глазах цвета ясного утреннего неба. Влага, собравшаяся в уголках, не остается мной незамеченной.

— Что с ней? — Задерживаю дыхание, и еле выдавливаю слова. Боюсь услышать что-нибудь связанное с трагедией.

— Нет-нет, милая, с ней все хорошо. В смысле физически хорошо. Но в душе она очень одинока. И виновата в этом я.

— Не спешите винить себя.

— Нет, Алекс. Я действительно виновата. Я и её отец. Я очень прошу тебя оставить этот разговор между нами. Пожалуйста, не говори Мэдисон, что я приходила к тебе.

— Конечно, — Поспешно заверяю. — Обещаю.

Сандра набирает в легких воздух и очень протяжно выдыхает. Чувствуется, что она выбрала не самую легкую тему для разговора:‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Моя девочка потеряла интерес к жизни, кроме работы и заботы обо мне — больше ничего не знает. Она с головой ушла в дела больных, как больничных, так и домашних в виде меня.

То что Мэдисон — врач, я узнала ещё от Эмилии, это та самая тетя моего калифорнийца. Мы с ней созвонились сразу, как мой самолет приземлился в ЛА. Она давала мне дальнейшие инструкции и заочно познакомила с соседями, у которых я должна была взять ключ. Тогда я с Мэдисон и встретилась впервые, ключи от дома она передала мне у своего госпиталя, в котором она работает помощником хирурга. Большего я не знаю.

— Она думает, что я ничего не замечаю, — Дрожащим голосом Сандра возвращает меня в гостиную. — Но материнское сердце способно разглядеть любую боль своего дитя, даже, если она сильно запрятана.

И секундами позже припечатывает:

— Независимо от здравости ума или её отсутствия. Я как-то попыталась поговорить с ней, но Мэдисон списала мою тревогу на последствия травмы.

— Вы чем-то больны? — Неуверенно спрашиваю, стараясь быть максимально тактичной. Человеческие судьбы всегда трогали мою душу, за последние восемь месяцев чувствительность повысилась ещё сильнее, глубину которой я не смогу выразить словами.

— Деточка, это долгая история. У меня когда-то был микроинсульт головного мозга, который вылился в осложнения. Но сейчас не об этом, — Сандра так умоляюще смотрит на меня, что отказать ей я вряд ли смогу. — Моя дочь закрылась, она никуда кроме работы и своих медицинских конференций не ходит, не поддерживает связь со своими друзьями, она всячески избегает отношений с мужчинами. Я знаю, что последнее вылилось в результате тяжелого разрыва с её парнем. Рей Канеман — был первой любовью Мэдисон. Они разошлись. Точнее Мэдисон пришлось оставить его. Из-за меня.

Глаза бедной женщины наполняются слезами, а я стою и не знаю, что делать:

— Как я могу помочь вам? — Очень тихо задаю вопрос в страхе спровоцировать её боль от беспомощности

— Алекс, я очень прошу тебя, пусть Медисон никогда не узнает об этом разговоре. Она очень болезненно относится к этой теме и ни с кем не делится ею.

— Вы можете за это не переживать.

— Я пришла сюда, чтобы попросить тебя подружиться с моей дочерью. Я вижу, что ты очень активная и открытая девушка. Ты такая умиротворенная и радостная всегда. Будто знаешь тайну этого мироздания. Прошу тебя, помоги моей дочери. Просто подружись ей, я уверена, что ей очень нужна подруга.

— Сандра, я бы с радостью выполнила вашу просьбу. Но я временный гость в вашей стране. Представляете, как ей будет тяжело терять меня потом, если мне удастся пробить её каменную эмоциональную стену?

— Деточка, я прошу тебя просто пробудить её. Я почему-то уверена, что ты сможешь это. Просто подтолкни, чтобы она начала жить полной жизнью. Просто попробуй. Растряси её. Хотя бы просто заходи к нам на чай и разговори её. Не нужно это делать слишком часто. Когда у тебя будет время. Хуже моей дочери ты уже не сделаешь.

Глаза Сандры светились надеждой и полной уверенностью в том, что она всё делает правильно, как я могла ей отказать?

Я смотрела в эти глаза и понимала на сколько бывает материнская любовь безграничной. Любовь, что пойдет на любые меры, лишь бы помочь своему дитя. Любовь, которая толкает прийти к незнакомому чужестранцу, который лишь временный гость в чьей либо жизни, чтобы просить о помощи. Моя мама была такой же. Женщины, которые умеют любить без остатка.

Я дала своё согласие, невзирая на то, что сомневалась в своей компетенции в чьём-либо пробуждении. Я буду делать попытки, а дальше воля незримой руки.

Проводила воспрянувшую женщину и кинулась собирать вещи. Пятнадцать минут на сборы — был мой рекорд.

А еще через пятнадцать я услышала громогласный клаксон подъехавшего такси.

Торопливо побежала на выход, призывая Лос-Анджелес милостиво встретить меня. Меня ждала целая неделя горячих Калифорнийских выходных.

Глава 15

В ЛА меня вытянул Майк. Оказывается, мой маленький друг любит мордобои. Отъявленный болельщик боев без правил. Никогда бы не подумала.

В эту субботу в городе ангелов должны проходить бои какой-то там профессиональной лиги. Майк очень долго рассказывал мне подробности о ней, но я не удосужилась запомнить даже название. Зацепила только тот факт, что бои должны были проходить в городе-колыбели лиги — Лас-Вегас, но их перекинули в ЛА. Почему — не поняла. В данном спорте ничего не понимаю, и честно, не очень горю желанием посещать данное мероприятие, но очень хочется увидеть друга, а ещё он обещает насыщенную программу после. В общем, повелась.

Надо признать, я соскучилась по Майку. За время в Штатах мы с ним заметно сблизились. После приезда в Корал-Спринг созванивались почти каждый день.

Бои так бои. На самом деле после той помощи, что он мне оказал — я бы не смогла отказать. Поэтому вот уже как двадцать минут я сижу жду посадки на самолет до цитадели кинематографа.

Скролю свои посты, отвечаю на комментарии и готовлю себя к марш-броску по штату Калифорния.

Майку удалось выбить себе недельный отдых на работе, поэтому у нас планируется долгий совместный трип. Он едет в ЛА на собственной машине, что позволяет нам быть мобильными и много чего посмотреть. Я на седьмом небе.

Как только оказываюсь в самолете — вырубаюсь. Активный стресс, связанный с новыми местами и хроническим недосыпом делают свое дело, я сплю почти везде, где есть свободная секунда. До сплю стоя ещё не дошло, но это не за горами.

За эти два месяца я исколесила Флориду вдоль и поперек, зацепила близлежащие штаты и добралась даже до Вашингтона. Ко всему прочему добавилось семьдесят шесть написанных статей и порядка двадцати семи постов. И это я еще не учла двадцать семь постов, написанных для международного аккаунта. Тут даже супермен будет спать стоя. Во всяком случае, мне хочется верить в это. А ещё мне хочется, чтобы в сутках было больше часов. Прёт лучше, чем гуарановые препараты.

Самолет приземлился в 9-45 утра. С Майком договорились встретится в популярном кафе на не менее популярном Голливудском бульваре, и каково же было моё удивление — а следом неописуемый восторг — наткнуться на него в аэропорту с табличкой в руках, на которой написано два коротких слова Alex Russia. Смех почти повалил меня с ног.

А потом из-за его спины выступили Эштон и Люк, и я запрыгала на месте. Чистая радость переполнила меня и дала выход эмоциям в неконтролируемом детском восторге.

Со времён расставания в Мексике с Эштоном и Люком мы общались редко, в основном лайки да редкие комментарии под фото, в мессенджерах не списывались, видео-звонки не практиковали. Крепкую связь я поддерживала только с девчонками и Майком. Но при виде ребят в аэропорту поняла, что мы не потеряли былой теплоты. Обнимались как братья. По дороге до места позднего завтрака не могли остановить поток слов, мы вываливали на друг друга пережитые события, как Ниагарский водопад — воду.

Очень долго искали, где притулить Форд Майка, а потом прорывались сквозь толпу до нашего кафе, любуясь интересными архитектурными решениями театров, музеев и павильонов. Пальмы очень благородно вписывались в общую картину. Но Майами в плане растительности мне нравится больше. Колоритнее что ли. Или это пока первое впечатление.

— Ты знаешь, — Занятый поглощением пищи Эштон наконец оторвался от еды. Как только нам принесли еду, мы на пятнадцать минут провалились в это занятие. Вся четверка оказалась дико голодной. И вот Эштон первым откинул свои перчатки, испачканные остатками бургера. Я же жевала листья в салате, чем-то похожим на наш греческий, и выковыривала рыбу из сендвича. — Я от тебя в шоке. Вообще не представляю, как ты успеваешь чуть ли не каждый день менять дислокацию и строчить такие гигантские посты на двух языках. Так мне Майк говорил, что ты ещё и статьи для российского издательства пишешь. Это правда?

— Да, я же в Мексике вам рассказывала чем живу. Недавно взяла подработку и готовлю статью на заказ для сторонних организаций. — Тоже заканчиваю с едой и откладываю приборы.

— Так я думал ты давно перешла на заработок в соц сетях! — И столько неподдельного недоумения в глазах Эша.

— Нет, я на них ничего не зарабатываю. Продолжаю писать статьи и с них получать копейку. Почти восемьдесят написала за последние два месяца, — Почему-то захотелось поделиться своими подвигами. Знаю, за меня тут порадуются, а не проклянут.

— Сколько?? — Люк от изумления резко подается вперед и чуть не выплевывает еду мне в лицо.

Я тихо посмеиваюсь над ними — Эштон и Люк выглядят очень ошарашенными. Майк улыбается вместе со мной и притягивает для дружеского поцелуя в макушку. Так он выражает свою гордость за меня, о которой говорит почти каждый день. Это очень сильная поддержка для меня, а простой жест доказывает его теплое отношение. То, чего мне так не хватало.

— Скажи, Алекс, вы русские знаете какой-то ингредиент нескончаемой энергичность? Или вы рождаетесь с каким-то уникальным русским ДНК? — По глазам видно, что Эш очень ждет этот заветный ингредиент. Интерес пробегает и в глазах Люка. — В чем твой секрет? Ибо я в этой жизни могу только работать в ограниченном режиме, есть и спать.

— Если вы обещаете не называть меня занудой, то я расскажу.

— Обещаем! — Хором пропели ребята, и Майк тоже посмотрел на меня с большим любопытством, хотя я уже не раз рассказывала ему про свои метаморфозы.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Все дело в мозге, — Делаю театральному паузу. Пусть осознают всю глубинную идею этого слова.

— У русских уникальный мозг? — Мне кажется, если я скажу да, то Люк в это поверит. Его выражение лица выглядит очень комичным. Ну и конечно у меня не получается сдержаться — я закатываюсь. Смеюсь, как подросток в нестабильный период. А ребята молча продолжают за мной следить, ожидая услышать переворачивающую их мир сенсацию.

— Нет, — Наконец беру контроль над смешинками в голосе. — Дело в здоровом мозге. Ключевое слово “здоровый”. Я не буду пускаться в дебри, не хочу вас утомлять. Суть в том, что современный образ жизни убивает здоровье нашего мозга. И это везде, как в США, Европе, так и в России. Мир потребительства сделал из нас зависимых людей. От алкоголя, никотина, еды, беспорядочного секса, который чаще сопровождается просмотром порно, а также соц сетей, видео игр и остального развлекательного контента в виде тупых сериалов, фильмов и всем, что мы называем “убить время”. Это все и поглощает наше время. Как-то так.

— Ты на всемирный заговор намекаешь? — С улыбкой спрашивает Люк. — Эштон очень любит трепаться об этом. Боюсь, сейчас кого-то затянет и мы на бой не попадем.

— Нет, это не относится к заговору. Система так сложилась. Привет маркетингу, который умеет рождать спрос даже на говно в обертке. А маркетинг, в свою очередь строится на научных исследованиях психологии человека. В общем, нами ловко манипулируют. Простой человек просто становится роботом с постоянной хронической усталостью и нежеланием куда-либо двигаться. Он хочет только потреблять. Вот и весь заговор.

Хоть тема и затрагивает моё сердце, но стараюсь не грузить ребят. Размышляю, делая глоток матчи:

— Не туда меня понесло, короче…

— Нет, туда, — Эш прерывает моё покаянное вступление. — Вещи говоришь. Я много изучал эту тему. И хочу сказать, что привычки, сформированные нынешним обществом, не так то просто сломать. Я так понимаю, тебе это удалось?

— Пагубные привычки действительно сложно ломаются, только потому что окружение обрушивает нам на голову ловушки искушений. Борющегося человека искушают на каждом шагу. Мне проще далось, потому что я погрузила себя в уединенный мир. В общем, ребята, я на себе проверила, что такое жить без привычных атрибутов современной жизни. Пошла против общества. Где-то было и мне тяжко, но хочу добавить, что без боли дисциплину и силу воли не прокачать. А дисциплина творит поистине чудеса.

Я глубоко вздыхаю, замечая какую-то грустную тишину в нашей компании и поспешно добавляю:

— Эй, вы только не отказывайтесь от меня, — Пытаюсь отшутиться. — Я больше не буду говорить на эту тему и обещаю не вырывать у вас из рук бутылки пива. Не посмотрю с осуждением, если вы начнете поедать картошку фри с луковыми кольцами, макая в кетчуп.

— Я горжусь тобой, Алекс, — Эш осторожно хлопает меня по руке. — Это подвиг. И я пока слабак, чтобы повторить его.

Я с улыбкой тепло пожимаю его руку в ответ.

— А что, порно совсем нельзя? — Шепотом спрашивает Люк и мы все вместе весело взрываемся.

— Нельзя совсем, — Уже позже отвечаю. — Основной убийца дофамина.

Тема пагубных реалий в современном мире была закрыта, несмотря на то, что мне много чего есть сказать. С каждым днем уединения я все больше пересматривала свою жизнь и привычки, активно интересовалась научной точкой зрения на тему здорового образа жизни. Но я не люблю выделяться, поэтому пользуюсь краткостью и только когда спросят. Моя исповедь была короткой, но искренней.

Расплачиваясь по счету, мы благополучно сменили тему и укатили гулять по аллее звезд. Погода нас радовала, поэтому мы ударно проинспектировали популярный бульвар, ребята с энтузиазмом таскали меня по самым интересным местам.

Только к семи вечера мы попали в квартиру Эша и Люка, которую они вместе снимают в районе китайского квартала. Эш мне выделил свою комнату, а сам ушел на диван к Майку в гостиную. Нам предстояло очень быстро переодеться и снова выдвигаться в путь. На горизонте те самые мордобои, которых мои спутники ждут с нетерпением.

— Не думала, что вы такие кровожадные, — Я закатываю глаза, замечая их излишний энтузиазм. — Вы никогда не говорили, что увлекаетесь таким видом спорта.

— Ну мне приходится по долгу службы, — Протягивает Эш, натаскивая на себя свежую футболку цвет хаки с изображением какого-то темнокожего мужчины. — Я работаю в пиар-компании одного из бойцов. Короче, пока занимался продвижением — сам втянулся. Очень зрелищно.

— Кстати, Эштон явился нашим спонсором сегодняшнего мероприятия, — Подмигивает мне Майк.

— Ну так, — Горделиво выпячивает грудь Эш. — Кто, как ни я, обеспечит вам шикарное развлечение?

Смутно понимаю их баталии, пока в разговор не вступает Люк:

— Эш достал билеты для всех, поэтому он и ходит тут петухом.

— Не просто билеты, а билеты почти в ВИП-зону!

— Четвертый ряд — это не ВИП-зона, — Поддевает его Люк.

— Они стоят 350 баксов, неблагодарный!

— Ого, — Я ошарашенно выпускаю воздух из легких. Не готова отдавать столько денег за такое малоприятное развлечение.

— Алекс, — Нависает надо мной Майк, в глазах читается некий упрек. — Билеты Эштону достались бесплатно, он, как участник команды, получил их даром. Мы ему ничего не должны.

— На самом деле ему досталось шесть билетов, — Усмехается Люк.

— Но два я продал, — Широко улыбаясь, заканчивает Эш вместо соседа по квартире.

— Бизнесмен хренов, — Ребята так задорно смеются, что мне ничего не остается, как присоединиться к ним. Правда неловкость не сразу покидает меня. Научусь ли я когда-нибудь принимать такие подарки?

Глава 16

Арена удивляет размахом, масштаб мероприятия не дает сомневаться в бойцовских поединках, как в одном из любимых видов спорта американцев. На трибунах, которые вмещают, наверное, тысяч десять человек, нет ни одного свободного места. Может и есть, но мешанина на рядах не дает понять однозначно.

Как сказал Эш, вокруг ринга собрались светские сливки и мы можем почувствовать себя на пару часов частью этого общества. Не скажу, что прониклась его идеей.

Из известных людей я встретила только Микки Рурка. Честно признаюсь, пока с ребятами шли к нашим местам — сканировали лица публики как рентген-лучи в лаборатории. Интересно же увидеть знаменитое лицо мирового масштаба.

Темный интерьер арены, тусклый свет и красные билборды передают атмосферу кровожадности. На лицах многих главенствует нетерпеливое ожидание. Я не знаю, что происходит у нас в России на таких мероприятиях, но в США такая кровожадность выглядит пугающе. Выражение древнеримского поэта “Хлеба и зрелищ” я бы с легкой руки переименовала в “крови и зрелищ”, именно так выглядит обстановка вокруг октагона, размер которого немного не пропорционален масштабам зала, а обтянутая сетка вокруг него вызывает образы с клеткой диких зверей.

Вполне вероятно, что я стала слишком впечатлительной. Но для меня это всё выглядит диковато. Не могу поверить, что в ближайшие два часа я буду смотреть на то, как кровь и сопли летят в разные стороны.

Съеживаюсь, представляя будущие события.

— Слушай, — Эш отрывает меня от знобящих мыслей. — Хотел спросить ещё в кафе, когда тему эту поднимали, но забыл. Я так и не понял, почему ты не переводишь свой аккаунт в "Инсте" на коммерческую основу? У тебя на английской версии уже порядка шестиста подписчиков, это очень круто. По идее поток рекламодателей уже должен тебя штурмовать.

— Они и штурмуют, — С грустью отзываюсь, печально вздыхая. — Только идут предложения по продвижению линий косметики, байды типа для правильно питания и куча запросов на написание восторженных отзывов к туристическим товарам, которыми я никогда не пользовалась. Причем они предлагают мне сначала купить какой-то супер навороченный трекер, а потом они заплатят мне за рекламу этого трекера на моей странице.

Люк, подслушивающий наш разговор, прыскает со смеху. Эш иронично приподнимает брови.

— Да, и смешно и плакать хочется, — Усмехаюсь, замечая приближающегося к нам Майка с целой упаковкой питьевой воды. Добытчик, что ещё сказать.

— А чего косметику не хочешь попробовать? — Люк уступает место моему другу и присаживается рядом с ним. — Вы же девочки вроде шарите в этом?

— Я изначально задумывала свой профиль просветительским в области путешествий и просто полезным для людей. Мне кажется, что такое количество подписчиков скопилось только по причине того, что я как раз таки не заваливаю людей ненужным хламом в виде очередного омолаживающего крема или ультраблестящей помады.

— Такое количество подписчиков у тебя скопилось потому, что ты в день выдаешь по паре живых обзоров на места посещений и инструкции к необременительному, но качественному времяпрепровождению там, — Майк делает глоток из своей бутылки и с важным видом мудрого наставника продолжает:

— А еще потому, что ты в день меняешь двести пятьдесят дислокаций и очень доходчиво объясняешь суть каждого места. У тебя очень интересный профиль.

— Спасибо, — Похвала от друга, пусть заинтересованная, делает меня счастливой и прокачивает мотивацию. Старания не проходят напрасно. — Из стоящих запросов можно выделить предложения на рекламу парочки отелей, но я не была там. Не могу рекламировать место, в котором не была. Это ведь не вяжется со смыслом моей цели.

— Согласен, — Почти в унисон говорят все трое моих спутников.

Светодиодная заливающая подсветка включается с характерным звуком и зал впадает в громкие овации, заглушающие все наши дальнейшие реплики. Мы с ребятами сосредотачиваемся на эпицентре шума. На сцене появляется чересчур активный ведущий, формальность одежды которого наталкивает на мысль, что он пришел на парадный обед. Или дирижирует оркестровой группой. Фрак и лужи крови — сомнительное сочетание.

Что я всё про эту кровь думаю. Саша, возьми себя в руки.

Анонс первой пары, восторженные вопли, ритмичный хип-хоп трек и на сцене появляется темнокожий мужчина гладиаторского роста. Немного расплывчатая фигура, но взгляд устрашает. Его соперником выступает ирландский представитель с не менее величавыми габаритами, но зато с кубиками пресса на животе. Под скорочтение известного репера выход ирландца впечатляет и публика заходится новой бурной реакцией.

Я зачарованно наблюдаю за действиями на сцене, успевая отмечать эмоции собравшихся. На самом деле, следить за эмоциями интереснее всего. Среди некоторых лиц простреливает фанатизм, но больше удивляет, что среди этих лиц есть девушки. Они скандируют за ирландца, напрягая вены на шее. Вот это, понимаю, болельщики! Неудивительно, что ирландец выигрывает. Причем сразу в первом раунде.

Следующая пара бойцов заканчивает также быстро как и первая, с разницей только в видах нокаутов, один из бойцов валит соперника в удушающем.

Парни комментируют весь процесс и я даже пытаюсь влиться, с чем-то разобраться, но энтузиазма не особо прибавляется. Можно сказать, я терплю происходящее и заветно жду кульминации. Первые минуты новизны и любопытства уступили место страху. Я непроизвольно задерживаю дыхание при каждой атаке. Не понимаю, как люди могу наносить удары такой силы! Обычного человека это может убить за несколько секунд.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌

— А теперь, — Гремит ринг-анонсер с вычурной театральностью. — Бой, ради которого вы сегодня пришли сюда. В правом углу ринга многократный чемпион, гроза Флориды и просто бой-машина! Встречаем: Тайлер Равьер!

Зал заходиться воплями, а моё тело скручивается в узел, меня пронзает волнение на грани тревоги. Это имя меня преследует.

В зале проигрывают первые ноты горячей печально-проникновенной композиции на испанском и я оживаю. Очень нестандартная музыка для общей обстановки. Когда на подиум выходит команда, в центре которой скрывается боец, я задерживаю дыхание. Смутные очертания разбивают надежду. Боец в черных шортах с золотыми символами под безумное скандирование публики входит в ринг и моё сердце падает в пятки. От потрясения я застываю без движения. Дышать становится трудно.

Тайлер Равьер, 30 лет, Флорида. 37 боев, 32 победы, 5 поражений.

Я вновь и вновь перечитываю буквы на билборде и никак не могу остановиться.

— Да, этого мы и ждали, — Эш нервно возит по сидению и я заторможенно поворачиваюсь в его сторону:

— Это и есть твой работодатель? — Хрипло произношу, всё ещё пытаясь справиться с потрясением.

— Нет, это противник моего работодателя. Точнее клиента фирмы, в которой я работаю. Билл Сидман в левом углу ринга будет через минуту.

— Эти двое бьют друг друга со времен юниорства, — С усмешкой ошарашивает меня Майк. Я как болванчик поворачиваюсь в его сторону.

— Да, Билл и Тайлер ненавидят друг друга с самого первого боя, что отгремел лет семь так назад, — Продолжает друг. — Это их шестой бой. Ходит слух, что выясняют личные отношения.

В замедленной съемке возвращаюсь взглядом на ринг.

Мощный поджарый торс спустя два месяца стал мощнее. Или это шок так действует на меня.

Я медленно веду по босым ногам, отмечаю бугристые голени, скольжу по мощным квадрицепсам загорелых бедер. Черная ткань придает мрачности его образу, а золотая вышивка с эмблемой лиги прибавляет антураж таинственности. Я очень медленно иду дальше, отмечая играющие мышцы косых живота. Жар поднимается следом во всем моем теле.

Дельтовидные мышцы приковывают внимание и я восхищаюсь этой филигранной работой. Сколько там труда.

Мне страшно подниматься выше, я помню магнетизм его суровых кофейных глаз.

— Ты чего такая бледная? — Майк подцепляет мой подбородок.

Потому что тут мой маньяк. Но я говорю совсем другое:

— Разве? — Стараюсь вложить в удивление всё актерское мастерство, которого у меня и в помине не было.

— Все нормально? — Продолжает допытываться друг.

— Да, Майк, не волнуйся, — Я мягко выхожу из его захвата на своём подбородке. — Может чересчур дикие вопли оглушили меня. Я хорошо себя чувствую.

Майк кивает, а я утыкаюсь в свои колени. Набираю полную грудь воздуха и с напускной смелостью перевожу взгляд на источник моих волнений.

Тайлер Равьер смотрит на меня. Пол зала скандирует его имя, а он смотрит на меня. Смотрит и не мигает. Разминает плечи, крутит кистями, проворачивается в корпусе и смотрит на меня. Нас разделяет девять-десять метров, а тяжелая волна его ауры думает, что всего пол.

Я смотрю на это равнодушное лицо, расслабленную позу, неспешную разминку и понимаю, от чего мне так страшно рядом с ним. Он — профессиональный боец. А это не просто опасность, это — зона губительного риска. Он не человек, он — хлоднокровный хищник.

Звериная энергетика бойца заставляет многих девчонок подпрыгивать с места, они жадно требуют его внимания. А он смотрит на меня. И этот взгляд возвращает мне прежние страхи с острова.

Но вместе с ними приходит и что-то другое. Забытые животные инстинкты. Весь облик мужчины взрывает мою женскую сущность, я не могу контролировать разворачивающийся пожар во всем теле. Под натиском его темнеющего взгляда я вообще не могу контролировать своих гормонов.

Этот парень в своей стихии и от уровня тестостерона бойца мой эстроген заходится диким упоением. Он просто летит в ту сторону, чтобы примагнититься.

Со мной впервые такое.

Я никогда не чувствовала такой животной похоти. Это что-то ненормальное. Дикость за гранью рассудка.

Я лечу в эти ощущения и теряю связь с реальностью. Всё, что я вижу — это груду мощного, пышущего мужественностью тела, и очень будоражащий взгляд кофейного омута.

Глава 17

Тайлер Равьер

Снова она.

И кто из нас сталкер?

Ухмыляюсь, разглядывая бледное личико своей недотроги. Рев на трибунах напрягает перепонки, полураздетые бабы бесят своей навязчивостью. Отвлекают от прекрасной картины.

Чего тебе в России не сидится?

Впрочем, если вспомнить её профиль в "Инсте", есть вероятность, что она вообще в своей стране не сидит.

Очередной золотой ребенок, шляющийся без дела по миру. Или жена миллионера. Сколько я таких перевидал.

Или не жена. Не разберешь. Эта русская — нечитаемая. Мои ребята не смогли нарыть на неё досье. Нет в России связей. Можно было бы организовать, но не хочу людей клуба подключать. Крыша пока не поехала.

Как ты тут оказалась, милая? Соскучилась по мне что ли?

До чего миловидная. Пялится на меня будто я долбанный каспер. Правильно, детка, бойся меня. Я сам себя боюсь.

Губы охеренные. Волосы — кайф. И вот эта отрешенность от мира на лице. Потрепать бы тебя. Добавить румяности твоим щечкам.

Помню, когда первый раз увидел — моментом прирос. Она ярко выделяется на фоне современной публики. Такая спокойная и умиротворенная, светится вся. Поначалу показалось, что в облаках витает, в голове вата, а когда понаблюдал — понял, что девушка исключительная. Без царских наклонностей, открытая. Улыбчивая. Местами дерзкая. Добрая, но с характером. Сложно забыть, как часы кинула мне. Думал, автограф просить пришла, а она мне даже слова не сказала. Часы всучила и уперлась в неизвестность. Я охерел. Охерел — не то слово.

Добрая, красивая, с характером. Смесь не для слабонервных. Там и с мозгами всё нормально. Первое знакомство прошло в виртуальном мире, нашел её в "Инсте" по прилету на Тайский остров. Тупил в номере пока вся команда отсыпалась. Копался в ленте и наткнулся на её паблик. Привлекла миловидность личика, а после увлекло чтение. Хорошо пишет. Даже на неродном языке хорошо пишет. Вряд ли переводчиком пользуется. А может и не вряд ли. Хер поймешь. Но пишет хорошо, по делу и с юморцой. Тупые так писать не могут. Впрочем, может за неё тексты кто-то другой пишет. Непонятно.

Снизошла моя нимфа в бар в тот теплый тайский вечер и я залип. Сначала наслаждался безмятежным образом, а потом долго сращивал, где видел эту принцессу. Не сразу дошло, что она — та самая миловидная блондинка с тревел-паблика. В жизни бомбически выглядит. Я охренел от понимания, что о дебильных фильтрах она ничего не знает. Красотка, нечего добавить. Сбежала от меня из бара, хотя видел, что заинтересовал. Искра промелькнула в её голубых глазах, от меня не скроешь. В бабских флюидах я разбираюсь не хуже, чем в боксе.

Но судьба подарила вторую встречу и у меня уже не было сомнений. Будет моей. Надо было только выкрасть неженку у толпы австралийцев. И похрен, есть среди них её парень или нет. Пришлось бы склонять к адюльтеру. Но как показывает практика, именно этого бабы от меня и ждут. Что у них в голове — квест для особо настойчивых лохов. Красоткам лишь бы трахаться с отбитыми на голову спортсменам. Что они в нас находят — только их вагине известно.

Еле окончания экскурсии дождался. Если не её жадные взгляды, я бы наверное так не ждал. Смотрела ведь на меня.

Офигел на катерной стоянке, когда потерял свою добычу из вида. Главное, австралийцы топчутся на берегу, а её нет!

Зря она думала, что от меня можно спрятаться. Выцепил орлиным взглядом эту миниатюрную фигурку в толпе на остановке. Зоркость у меня на высшем уровне, тренирована десятилетиями.

Наш водитель покорно сдал мне ключ от машины стоило мне только заикнуться. Очень быстро догнал несчастную моторикшу.

И в какой я капитальный осадок выпал, когда до меня дошло, что она тут одна! Эта маленькая дурочка живет на отшибе, ещё и шляется в гордом одиночестве по ночам. Русские и вправду бесстрашные. Боюсь представить, что с ней могло случится там на пляже, если бы я не решил поиграть в долбанного сталкера. Я как идиот потом ещё два дня следил за воротами их кампуса, чтобы три сраных футболиста не добрались до неё. Расхерачил им рожи качественно, но видел во взгляде самого наглого, что интереса к русской я ему только добавил. Такой же отбитый как и я. Знаю этот вид падали с маниакальными наклонностями. И ведь не убьешь этого дебила.

Найти её место размещения на острове не составило труда, достаточно посмотреть места для проживаний, которые она рекомендует. Думаю, ублюдки из канадской сборной думали так же. Охранял как тупорогий Хатико, не отдавая себе отчета зачем делаю это. И хоть мне хотелось придушить блондиночку за ментов, моему интересу было все равно на её подставу, он только рос. Я тоже падаль с маниакальными наклонностями, стоит признать.

Проблем добавила не хило. Из-за её чрезмерной ответственности перед миром чуть главного боя в Вегасе не лишился. Если бы не находчивость и языкатость моего менеджера, которому удалось проплатить футбольных дебилов, — отстранился от спорта минимум на пол года. Тупая штрафная система. И русская не лучше. Надеюсь, она за меня переживала. Поэтому ослушалась. Сказал же домой идти, херли она в участок поперлась?

Сука, вспоминаю и опять завожусь.

И нифига не стыдно за срыв на неё. Лоховского хиляка во мне увидела? Ну так я тебе покажу сегодня, какой из меня слабак. Бедный Билл, чувствую, кто-то сегодня будет прорастать за все семь лет. И все из-за вот этой упрямой девки.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Слышал, что русские бабы вообще непокорные. Выедут мозг китайскими палочками своими возражениями и упрямством.

Вот и проверим на практике. Не было у меня ещё женщин из России.

Что за двухметровый хрен трогает её за лицо?

Когда она успевает только компании менять? Почему с ней сегодня одни мужики? Где подруги твои, детка? Бесишь меня.

Черт, дал же себе слово забыть её. Еще когда увидел в ленте, что она в Бангкок сбежала — выдохнул с облегчением и отписался. Хотел сделать это после её слов в новогодний вечер, но что-то внутри не дало забить хер на неё. Ещё в участке решил, что сначала изживу с острова дьявольского футболиста. А я выполняю задуманное. Дисциплина в спорте — дисциплина в жизни. Идут монолитно.

Но она облегчила мне задачу — сама сбежала. Вот и иди на все четыре стороны.

Никогда не забуду разочарования в её глазах. И слова, что кинула мне в лицо, — тоже не забуду. Сука, и ведь права была. Бесполезность моей жизни каждое утро предстает перед глазами.

— Тайлер, какого хрена? Парень, ты долго тупить будешь?

Точно, я же на ринге.

— Эй, сынок, — Тренер щелкает пальцами мне перед глазами и вынуждает оторваться от поплывшего взгляда моей красотки. Она хочет меня. Да-а-а, она хочет меня! Держись детка, теперь ты точно не уйдешь. Ответишь за мои почившие нервные клетки!

— Тайлер! — Что так рявкать?

— Слышу я тебя, Мак.

Надо бы посмотреть на него.

— Что ты хочешь от меня? — Равнодушно кидают мужику, который делает из меня бой-машину уже больше десять лет. Первый тренер передал меня в надежные руки Мака, когда мне было восемнадцать. Сразу после моей блестящей первой победы в дебютном поединке.

— Билл только заперся в клетку. Я наблюдаю за обстановкой.

— Сынок, ты уже вторую минуту пялишься в одну точку. Я начал переживать. Точно все нормально? Биться сможешь?

— Всегда. И не смей никогда сомневаться во мне.

— Это должен говорить тебе я, — Мак хлопает меня по плечу и отходит в сторону, уступая место цирковой обезьяне. Терпеть не могу наигранность, а этот ведущий тянет на талантливого актера бразильского сериала. В спарринг его что ли поставить? Для профилактики правильного восприятия мира.

Билл злорадно смотрит на меня.

Опять просрешь же.

Мстит мне за Лейлу. Неугомонный мужик.

Держись, браток, ибо сегодня я замотивирован как Будда — достичь нирваны. После победы над тобой меня ждет охренительный трофей.

Жаль, тогда я не знал, что Билл Сидман думает о том же самом.

Глава 18

Сложно сказать, что я чувствовала, наблюдая за этим боем. Я не дышала. Внутри всё сжалось в крепкий пучок и держало меня замороженной без малейшего шанса на движение. Я выпала из реальности.

Они бились как голодные волки за добычу. Столько агрессии мне не приходилось видеть раньше. Они наносили удары, будто от этого зависела их жизнь. Я слышала хруст костей. Слышала хруст и сжималась. На особо сильных ударах отворачивалась и теснилась ближе к ребятам.