Гаджо с Меловых холмов (СИ)

Глава 24. Меж двух огней

Поскольку космопорт на Тейнаре только строился (а благодаря суевериям и консерватизму местных жителей строиться он мог еще пару-тройку поколений), единственным вариантом межпланетного перемещения оставались порталы. Лорд асессор любезно согласился поднапрячь для меня придворного телепортиста, чтобы переправить на Виранию сразу всю кибитку. Маг поначалу посопротивлялся, но потом согласился, что чем поочередно таскать между планетами женщину, трех чучел, внушительный багаж, лошадь, а потом еще и собственно лорда асессора с секретарем, лучше обойтись двумя порталами покрупнее, и изъявил готовность сплести нужные заклинания хоть не сходя с места.

Но сборы неожиданно затянулись. Я пребывала в твердой уверенности, что все мои вещи отлично поместятся в трех сумках, две из которых оставались нетронутыми в кибитке, — а Кео был другого мнения.

Как же, воспитанница Самаджа отправляется на Виранию! Такой повод устроить небольшую промо-акцию в поддержку нашего скромного заведения, дабы повысить интерес к ками и, соответственно, втихую внедрить пару-тройку красавцев и красавиц в высший свет Альянса! А я тут ухитрилась угробить единственный капари, и косметика у меня так себе, и благовония дешевые…

То, что неплохо проходило за экзотику у нетребовательных ваандараров и наивных обывателей, верящих гадалкам, у людей посостоятельнее и поумнее вызвало бы в лучшем случае снисходительную улыбку. Разумеется, ничего подобного почтенный о-ками-сама допустить не мог, и я застряла в Самадже еще на день, пока трое специально обученных портных — все, что были в филиале — спешно подгоняли на меня имеющиеся в наличии заготовки под традиционные одеяния. Возражать я, наученная горьким опытом выживания среди не слишком-то шикующих кочевников, даже не пыталась.

Учитель лично притащил мне четвертую сумку, битком набитую позвякивающими пузырьками и пахучими коробочками и велел сидеть смирно, дожидаясь сумку пятую.

Со смирностью у меня всегда были проблемы, поэтому я сбегала до кибитки, убедилась, что чучел там уже три штуки: лисица, рысь и, к моему восторгу, неимоверно пыльная белка, — и отправилась разорять кладовку. Во-первых, новых обитателей нужно было где-то разместить, во-вторых, замену окровавленному пуфику из-под Кристора я так и не нашла, ну и в-третьих, грех не воспользоваться приступом щедрости Кео — почтенный учитель страдал ими крайне редко…

В кладовке меня, как выяснилось, и караулили.

— Что ты… — успела пискнуть я, открыв дверцу и обнаружив за ней нахально разулыбавшегося ваандарара.

Больше ничего осмысленного я сказать не успела. Чирикло цапнул меня за рукав рубашки и потянул к себе. Поскольку рубашка, вообще говоря, была его и знавала лучшие времена, ткань опасно затрещала, и я поспешила покорно нырнуть в кладовку, — а ваандарар любезно прикрыл за мной дверцу, оставив нас в кромешной темноте и тесноте.

Последнее, впрочем, уже никого не смутило. Если стоять в обнимку, места хватало и на двоих.

Он молчал. Я тоже.

Было кристально ясно, как он должен поступить. Для ваандарара нет и не может быть ничего важнее его семьи. Если Зора хочет видеть Чирикло рядом, частью табора, счастливым отцом многодетного семейства, — он будет.

Как бы мне ни хотелось вписаться в эту идиллическую картину, я — всего лишь гаджо. Чужачка, которая никогда не сумеет проникнуться духом и философией ваандараров. Зора благословила брак Чирикло с Ягори, и воля матери свята, как и решение стариков. Бунт против них уж точно не принесет счастья ни мне, ни Чирикло.

Как бы хорошо и спокойно мне ни было рядом с ним и чего бы ни хотел он сам.

Будь реалисткой, Хикари. Ты можешь обаять и очаровать ваандараров, но никогда не станешь одной из них, а строить семью на руинах чужой — отличный способ разрушить две семьи сразу.

— Я так и не нашел вторую, — вздохнул мне на ушко Чирикло.

Теплое дыхание заколыхало выбившуюся из прически прядь, и я дернула плечом, чтобы она не щекотала шею. Маленькая аквамариновая сережка больно царапнула кожу.

— Найдешь — оставь на память, — невольно улыбнулась я.

В темноте ваандарар видел, пожалуй, не хуже лисицы.

— Ты твердо решила?.. — осторожно уточнил Чирикло.

— Нет, — честно призналась я. — Может быть, я и вернусь. Нужно же будет проверить, какие успехи делает мой личный ученик?

«Личный ученик» возмущенно фыркнул и легонько встряхнул меня.

— Сомневаешься в моих успехах?

— Ни минуты, — улыбнулась я. — Но это все еще отличный повод свалиться как снег на голову, как только ситуация с семейством Шеллгрен устаканится.

— Уже выбрала себе жертву? — щекотно поинтересовался Чирикло и прижал меня еще теснее — будто надеялся меня от «жертвы», то есть покровителя, оградить.

— Есть одна больная идея, — созналась я. — Пока не уверена, сработает ли, но попробовать стоит.

— Страшная тайна? — предположил ваандарар.

— Нет, просто боюсь показаться полной идиоткой, — не выдержав, рассмеялась я. — Мне ужасно не хочется снова заключать помолвку. Последствий и от предыдущей хватило. Я подумала: кто может встать на мою сторону не из-за моих навыков, талантов и умений и при этом не быть заинтересованным и в баронском титуле?

— Сферический альтруист в вакууме? — предположил Чирикло, выдавая, что лекции общего курса про научно-технический прогресс в Альянсе посещал исключительно с целью от души посмеяться.

Я возмущенно фыркнула ему в плечо, но вынужденно согласилась: вариант был вполне правдоподобный и, собственно, тоже пришел мне в голову первым.

— А еще, — назидательно сказала я, — тот, у кого счетов к Шеллгрену не меньше, чем у меня, а симпатий к Иринейской династии — нет вовсе.

— То есть? — ваандарар мигом сдался без боя.

Ясно: на лекциях по внешнеполитической обстановке кое-кто спал.

Как и я, впрочем… но я-то на них дрыхла потому, что и так была неплохо осведомлена!

— Леди Адриана Таш ри Эйлэнна, — торжественно провозгласила я. — Старший брат Тариана организовал против нее заговор, а Иринея — главный конкурент Хеллы по экспорту магов во многом благодаря усилиям Морвейн и Айгор. Вуаля!

— Да у нее, поди, очередь на аудиенцию длиннее дороги с Тейнара на Хеллу, — слегка оторопел Чирикло. — Как ты собираешься с ней поговорить?

— Любая кладовка виранийского Дворца Совета к ее услугам, — раздался за дверью нереально низкий голос.

Мы подскочили, как два пойманных с поличным подростка, и смущенно шарахнулись в стороны.

По крайней мере, попытались. Ширины кладовки хватило аккурат на то, чтобы я сделала полшага назад и вписалась затылком в башенку позабытых пуфиков, а Чирикло внимательно исследовал спиной правила организации несущих колонн и нашел их возмутительными, что тотчас в красках расписал. Будь здесь лорд асессор, позеленел бы от зависти и поспешил за блокнотиком и ручкой, дабы записать всю тираду и уточнить значения некоторых слов.

— Прошу прощения, — невозмутимо сказал Констант из-за двери. Его перспектива расширения словарного запаса, как обычно, оставила равнодушным. — Я предположил, что, если дошло до разговоров, я не помешаю. Леди Хикари, вы не уделите мне минуту, гм, когда освободитесь?

Я проглотила недостойное мяуканье в духе: «Мы вовсе не…», — которое могло разве что убедить в обратном, и сделала то единственное, что позволяло сохранить хоть какое-то подобие достоинства, — распахнула дверцу.

Взгляд Константа метнулся с моей рубашки, застегнутой на все пуговицы, на замотанного в многослойный капари Чирикло и вернулся к башенке из пуфиков.

— Присоединяйтесь, — щедро предложила я, и вниманием секретаря королевского асессора безраздельно завладели двадцать сантиметров свободного пространства между мной и ваандараром.

Втиснуться туда Констант смог бы разве что по частям, поэтому, когда он с непроницаемо серьезной физиономией шагнул в кладовку, я испуганно пискнула и вжалась в стенд с подушками, во всех подробностях представив, как меня сейчас придушат два оглоушенных лося, возжелавших тесного контакта.

Верхний пуфик из башенки от моего движения полетел вниз. Секретарь поймал его прямо над моей головой, и стало ясно, что он именно это и намеревался сделать с самого начала.

— Вы меня очень обяжете, леди Хикари, если присоединитесь ко мне в малой гостиной, — ровным голосом сказал Констант, не меняя позы.

Я неуверенно перевела взгляд на Чирикло.

— Иди, — серьезно посоветовал тот. — Крайне неосмотрительно спорить с человеком, который держит массивный пуфик прямо над твоей головой.

— По стечению обстоятельств я слышал ваш разговор, — заявил Констант, едва закрыв за мной дверь. Стесняться он определенно не собирался, даже сознаваясь в том, что нахально подслушивал. — Насколько я понимаю, вы планировали раздобыть приглашение во Дворец Совета на время очередного собрания Альянса, на котором будет присутствовать леди Адриана.

— Верно, — настороженно согласилась я. — Попасть к Ее Высочеству на аудиенцию было бы затруднительно. Встретиться с ней на приеме в честь созыва Совета гораздо проще.

— Я мог бы добыть для вас приглашение, — сообщил секретарь королевского асессора и требовательно уставился мне в глаза.

Я едва справилась с кривой усмешкой.

Несомненно, лицо, приближенное к сыну короля Ирейи — какая разница, бастард он или нет? — вполне могло рассчитывать на пару приглашений на любое светское мероприятие. Прием — это еще не Совет: там будут мужья и жены представителей государств, дорогие друзья хозяев, а кое-кто особо ушлый и подросших детей не погнушается приволочь — вдруг выгодная партия наметится? Словом, четвертый сын герцога и секретарь лорда асессора отлично впишется в собравшееся общество. Пожалуй, никто и не удивился бы, явись он в компании молодой баронессы, если бы не одно «но», уже изрядно попортившее мне жизнь.

Помолвлен он с другой.

И если прийти по его приглашению еще можно, пусть и ценой злых сплетен и небольшого скандала, то расстраивать отца его невесты пренебрежительным отношением к маленькой принцессе — смерти подобно. Причем для обоих.

Констант не мог этого не понимать. А значит, он привел меня сюда не просто предлагать решение небольшой формальности.

Это — предложение рискнуть, несмотря ни на что.

Он молчал, терпеливо ожидая вердикта. А я растерянно рассматривала круги под его глазами и отросшую щетину на щеках и горле. С ней он казался старше.

Но не мудрее.

— Благодарю вас за любезное предложение, лорд Констант, — вежливо улыбнулась я, — однако в нем нет нужды. Уверена, имя Илия еще помнят, и друзья моего отца с легкостью помогут мне попасть на прием.

«Ничем не рискуя притом», — осталось недосказанным. Но он и так все понял.

Только прислушиваться не захотел.

— Уверен, что помнят, — с непередаваемым сарказмом поведал секретарь, — и еще долго не забудут. Как и сама леди Адриана. Что вы станете делать, если вам откажут в помощи? Вернетесь сюда и будете играть в прятки? Да ваш ваандарар первым погонит вас из табора!

Тут он был прав: ради гаджо никто не станет подвергать опасности все кочевье разом. Даже Чирикло. Но с чего вдруг Константа понесло открывать мне глаза, будто я сама не догадывалась?

— Вы что, ревнуете? — с неприятным удивлением спросила я. — Лорд Констант, давайте сойдемся на том, что я не ваша и никогда не была, равно как не принадлежала Чирикло и табору. За моей спиной всегда будет только Самадж, и рассчитывать на что-либо…

Секретарь резко выдохнул и шагнул вперед, и я машинально отступила назад, но тут же уперлась спиной в запертую дверь и вынужденно замолчала.

— Давайте сойдемся на том, что я идиот, — примирительно предложил Констант и поймал меня за руку, — и вы мне потом врежете.

— Почему только потом? — живо поинтересовалась я и приготовилась подробно продемонстрировать на примере, что бывает с теми, кто хватает ками без спросу.

Но перейти к действиям не успела. Лорд Констант, наплевав на вековые традиции ирейской сдержанности, сделал еще шаг, схватил меня и сжал так, что все косточки захрустели. Мои протесты оказались задавлены в самом прямом смысле: попробуй выдохнуть — и вздохнуть уже не сможешь. А пока я соображала, как выбраться из этой бульдожьей хватки, он наклонился и поцеловал меня.

Щетина кололась. Сам Констант был лихорадочно, нездорово горячим. А губы оказались неожиданно мягкими и чувствительными.

Я замерла без движения, с непередаваемой смесью досады и удовлетворения ощущая, как разжимается огненный капкан на моих плечах. У меня действительно уже давно не было дорогих гостей, и навыки я, должно быть, подрастеряла. Но впервые за последние пять лет меня целовал человек, которому было глубоко наплевать на искусство ками, и он искренне полагал, что его пыла и мастерства хватит на двоих. Волновала его только я и моя реакция, и вот тут-то мне бы и явить остатки здравого смысла… но ощущения были настолько внове, настолько яркими и настоящими, что я не удержалась и в последний момент, когда он уже собирался взять себя в руки и отстраниться, все-таки ответила на поцелуй.

Потом было чистейшее безумие.

Оказывается, когда Константа вот так несет на восходящей волне, он может сжимать меня еще сильнее, и стонет еще ниже, совсем по-звериному, глухо и сладко. И идея притиснуть меня к стене, оторвав от пола, отчего приходится держаться за лихорадочно пылающего мужчину руками и ногами, мучила его уже давно…

А старые штаны Чирикло, кое-как перешитые на мою фигуру, оказались ветхими, как ирейские моральные устои.