Жар-птица

Глава XII. Скачки

Проследив глазами за Трубецким, Оленька отметила, что отец отошел к фуршетным небольшим столам и залпом осушил бокал вина, видимо, решив спиртным залить свое нервное состояние после встречи с Красовской. Да, ее отец не был молод, но все же он не был и стар. Он выглядел моложаво и довольно эффектно для своих сорока четырех лет. Седина на висках нисколько не портила его приятное, с остатками былой красоты лицо, а фигура была подтянута, не имея даже намека на выступающий живот, которым грешили мужчины после сорока. Потому Оля искренне не понимала, отчего Трубецкой, имея достаточное состояние и положение в обществе, так распинается перед этой нищей Красовской, у которой явно на уме были одни деньги.

Вся в возмущении от этой сцены, Ольга оглянулась на Александра, который тоже отошел от Кудашевых, направившись чуть в сторону, там, где собирались участники предстоящего забега. Она быстро приблизилась к сестре и спросила:

— Ирочка, как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — улыбнулась ей так довольно Ирина, что Оля поняла, что причиной сменившейся утренней меланхолии на довольное настроение сестры послужила записка от Александра.

Но устраивать нравоучительную речь сестре, которая едва отошла от своей болезни, она не собиралась. Она жаждала поговорить с этим наглецом, который никак не желал унять свои порывы. Она быстро отыскала глазами Алекса Измайлова, который стоял у коня, проверяя его упряжь и седло, гладя его рукой и что-то говоря жеребцу. Ирина поняла, что он тоже намерен участвовать в скачках, но это ее сейчас мало волновало. Поблизости от него не было людей, и Оля решила этим воспользоваться.

Она быстро приблизилась к молодому человеку и в его спину громко выпалила:

— Милостивый государь, когда это все закончится, я вас спрашиваю?!

— Что вам угодно, Ольга Николаевна? — спросил он, стремительно оборачиваясь к ней.

— Вы прекрасно знаете, о чем я! Ваша записка! Когда это все прекратится?!

В два шага Александр приблизился к Ольге и схватил ее за локоть, неучтиво припечатав ее спиной к столбу, укрыв ее за лошадьми от посторонних глаз.

— Прекратите кричать, сударыня! Кругом люди, — процедил он над ней.

— Вы еще не знаете, как я умею кричать! — парировала она непокорно, но все же благодарная ему, что он оттеснил ее сюда, где их не могли ни слышать, ни видеть. Все же не стоило выносить сор из избы.

— Вы мне угрожаете? — спросила он с вызовом.

— Да. Если вы не прекратите мучить Ирочку, я расскажу обо всем не только Кудашеву, но и отцу. И тогда посмотрим, как быстро вас исключат из приличного общества и откажут от дома все благородные семейства.

— Вы многого не знаете, — начал он.

— Я знаю достаточно!

Он склонился к ней очень низко и тихо прошептал:

— Ольга Николаевна, вы должны понять, я обожаю вашу сестру и никогда, вы слышите, никогда не причиню ей зла.

От его угрожающей близости и какого-то странного напора она напряглась всем телом. Вдруг она заметила, как сбоку на них смотрят. Чуть в стороне стояли молодые офицеры и вдова Красовская. Все они весело о чем-то болтали, но один из них напряженно смотрел прямо в их сторону. Это был Кирилл, брат Александра. Остальная компания даже не смотрела в их сторону. Младший Измайлов прямо испепелял их взглядом.

Тут же Ольга осознала, что стоит в непозволительной близости от Александра, который склонялся над ней и держал ее за плечо. И со стороны их перепалка наверняка выглядела более чем интимно и явно казалась спором между двумя влюбленными. Но они не были возлюбленными, потому как этот дерзкий гвардеец преследовал ее сестру, а она всего лишь пыталась ее защитить. Кирилл так и не убирал от них своего горящего взора, видимо, решив, что они точно близки, и Ольга окончательно разозлилась. Не хватало еще, чтобы завтра пошли сплетни о том, что она любовница Александра.

Она с силой оттолкнула Измайлова от себя и отскочила от него на пару шагов.

— Оставьте меня в покое, сударь! Я вас предупредила!

Прозвучал гонг. Оленька ударила хлыстом свою лошадь и понеслась во весь дух по узкой каменистой дороге, сразу же обогнав десяток своих соперниц. Спустя пару минут рядом с ней оказались фаворитки: четыре другие дамы. Две из них были девицы, ровесницы Оли, две другие более зрелые. Трех из них она знала, они были знакомые их семейства, оттого азарт Оленьки тут же разгорелся сильнее. Ведь она понимала, что если выиграет сегодняшний забег, то уже завтра весь Кисловодск будет сплетничать о том, какая Ольга Трубецкая лихая наездница и ей нет равных.

Женская посадка на лошади боком не была столь удобной, как мужская, но Оленька с детства умела ездить верхом и по-женски, и по-мужски. Она обожала верховые прогулки и ежедневно в их усадьбе в хорошую погоду проезжала по два десятка вест. Оттого Лакомка, которую она взяла с собой на летний вояж по водам, слыла тренированной, выносливой и резвой кобылой, и девушка была в ней уверена как в самой себе.

Спустя четверть часа, уже проскакав большую половину пути, Оля так и держалась в фаворитках забега. От них отстали все остальные наездницы, и теперь их было всего трое. Екатерина Ланская и Дарья Иванова Забелина, которые не уступали Оленьке по мастерству. Они гнали своих лошадей галопом, и оставалось всего немного до финиша. Первыми шли Катерина и Забелина, ноздря в ноздрю, не уступая даже полкорпуса коня друг другу. Ольга же сидела у них на хвосте, отставая всего на три корпуса, и берегла силы Лакомки.

Она прекрасно помнила тактику, как выиграть забег, ведь вчера этот душка Андрей Загорский за ужином рассказал ей несколько хитростей.

Она прекрасно помнила слова Загорского:

— Главное, драгоценная Ольга Николаевна, в самом начале не дайте лошади зажечься и истратить силы. А потом уж…

Ротмистр смотрел на нее такими влюбленными глазами, что Ольга смогла всего за четверть часа перед ужином выведать у него несколько секретов. Загорский же был просто счастлив помочь в этом вопросе Оленьке, не понимая, что она просто пользуется его умом и смекалкой в своих целях, совершенно не собираясь отвечать на его любовные порывы.

За полверсты до финиша Ольга пришпорила Лакомку и понеслась бешеным галопом вперед, быстро обгоняя двух других претенденток. Конец дистанции показался стремительно. Уже спустя несколько минут Ольга ворвалась на финиш первая, обгоняя своих соперниц на два корпуса лошади.

Чуть позже Оленька с воодушевлением и сияющей улыбкой на прелестном лице принимала поздравления не только родных и знакомых дворян, но и совсем незнакомой публики. Все хвалили ее, говоря, что не видели более фееричного финиша. Окрыленная, довольная и счастливая она поспешила к устроителям празднества, генералу Мордвинову, главному управляющему Кисловодска и его адъютанту, чтобы получить обещанный приз, но услышала неприятную фразу из уст графа Мордвинова:

— Поздравляю вас, мадемуазель Трубецкая. Весьма впечатлен вашим забегом. Однако приз один. И выиграть его должен только самый достойный из всех. Потому чуть позже, когда закончатся и мужские забеги, мы проведем итоговый забег между вами и мужчиной-победителем.

— То есть я должна буду еще соревноваться с мужчиной?

— Да, сударыня, с лучшим из лучших.

— Но это невозможно! — воскликнула Ольга, понимая, что соревноваться ей с самым быстрым из офицеров, между которыми теперь проходил уже третий забег, будет полным позором.

Ольга не была глупа и прекрасно понимала, что победитель среди мужчин получит явное преимущество и точно обгонит ее не на один корпус лошади. Ведь скорости, с которыми гоняли своих коней эти бешеные военные, была просто ужасна.

— Что ж, тогда этот ковер мне без надобности, господа, — обиженно и высокомерно заявила Ольга, намекая на дорогой персидский ковер в качестве приза. — Я прекрасно обойдусь и без него.

— Погодите, Ольга Николаевна, — уже заискивающе начал граф Мордвинов. — Вы же можете выиграть и…

— Вы, конечно, шутите? — оборвала его вмиг Ольга.

— Ни к коем разе. Но поймите, люди хотят грандиозного зрелища, а как еще их удивить, если не устроить такой необычный забег? Все же мне надо поднимать популярность нашего городка среди других здравниц. Представляете, сколько времени будут обсуждать ваш забег с мужчиной? Думаю, долгое…

— Я вас прекрасно поняла, граф, — кисло ответила девушка. — Вы хотите моим позором получить себе известность? Нет уж, увольте. Я не намерена участвовать в этом фарсе. Извините, мне надо идти.

Стремительно развернувшись, Оленька быстрым шагом последовала к основной массе отдыхающих, в душе ругая этих ушлых вояк, которые решили сделать из нее посмешище. Ольга ненавидела проигрывать, и неважно кому, мужчине или женщине. Она всегда должна была быть первой и на балу, и на скачках.

— Мадемуазель, погодите! — окликнул ее адъютант Мордвинова, догоняя девушку и отводя чуть в сторону. — Его превосходительство только что сказал, что у нас имеется два ковра. И оба участника финального забега получат приз. Так что он точно будет у вас. Потому очень просим вас не отказываться от участия.

— Даже не знаю, — как-то недовольно ответила девушка, так и не горя желанием участвовать, но из вежливости не могла категорично отказать адъютанту Мордвинова.

Молодой офицер же подумал, что она колеблется, и потому пафосно заявил:

— Ольга Николаевна, поймите, последний забег нужен только для зрелищности. — И поэтично добавил: — Так чудесно будет видеть, как юная прекрасная амазонка на лошади несется во весь опор рядом с летящим на коне молодым Персеем.

Ольга даже поморщилась от сравнений адъютанта. Нет, конечно, она была «прекрасной амазонкой», но должна была непременно победить, даже его «летящего Персея», это даже не обсуждалось.

— Я продумаю и сообщу о своем решении, — холодно ответила Ольга.

В ее хитрой головке тут же начал складываться некий план, как не только получить ковер, но и выиграть у этого самого мужчины-победителя мужских забегов. Но это зависело оттого, кто именно будет ее соперником. А пока это было неведомо, потому что забеги среди мужчин еще не завершились.

— О! Мы с графом Мордвиновым были бы премного благодарны вам, несравненная Ольга Николаевна, — поклонился он и поцеловал ее руку в перчатке.

К неудовольствию Оленьки последний забег с десятью финалистами у мужчин выиграл Кирилл Измайлов. Оттого она сильно расстроилась, весь план, который она выдумала за полчаса, намереваясь выиграть, окрасился в мрачные тона. Свою хитрость она намеревалась провернуть с любым из мужчин, но использовать для этого именно брата Александра было для нее просто унизительно и мучительно. Потому она подошла к графу Мардвинову, который в этот момент объявил Измайлову, что будет еще финальный забег с мадемуазель Трубецкой, и сказала, что участвовать не станет. Не обращая внимания на горящий взгляд Кирилла, который как-то уж очень пристально смотрел на нее, Ольга быстро покинула мужчин.

Она отошла к своей лошади, понимая, что не хочет уже участвовать во всем этом балагане, ведь соблазнять Кирилла Измайлова, для того чтобы победить, как она задумала, было противно и неприемлемо. И она не получит свой ковер, который заслужила честно, выиграв женский забег.

Очень расстроившись, она, почти уткнувшись в густую гриву Лакомки, гладила кобылу по широкой шее, скрывая ото всех молчаливые слезы.

Она была несчастна.

Все шло не так сегодня с самого утра. Александра она так и не отвадила от Ирины, батюшка продолжал позорить себя, опять находясь в компании Евгении и ловя каждый ее взгляд. Оля понимала, что просто смешна в своих попытках оберечь от опасности сестрицу и отца, ведь они сами упорно лезли в эти неприятности.

— Не надо так расстраиваться, зачем? Мой брат, он… — услышала она вдруг рядом тихий мужской голос.

Мгновенно повернувшись, Ольга прищурилась. Молодой человек приблизился к ней так бесшумно, что она не услышала его шагов.

— Что вам угодно, сударь? — недовольно спросила девушка, окидывая взором мужественное лицо Кирилла Измайлова.

Такой же высокий, как старший брат, только немного шире в плечах, он не был красив, но и ничего отталкивающего в нем не было. Весь его облик светился какой-то молодецкой удалью и искренней добротой. Впечатляли и большие лучистые глаза невероятного глубокого синего цвета.

— Я лишь хотел помочь, — сказал он тихо, и его взгляд точно выражал участие.

Тут же в голову Ольги вклинилась странная мысль. Кирилл наверняка решил, что они повздорили с Александром, и оттого она плакала. И, похоже, младший брат Измайлова не знал об интрижке Александра и ее сестры и о тайной переписке. К тому чуть ранее вряд ли слышал издалека, о чем она говорила с Алексом, хотя отчетливо видел их перепалку. И сейчас, похоже, думал, что у них с его братом размолвка влюбленных. На самом же деле Ольга плакала о том, что все ее попытки изолировать Александра от сестры оказались напрасны, потому что теперь Ирина сама поощряла этого гвардейца.

Однако младший Измайлов этого всего не знал и, видимо, решил воспользоваться ситуацией и заслужить ее, Ольгину, благосклонность. В его взоре Ольга видела очень сильную заинтересованность, если не сказать больше. Похоже, он был влюблен в нее, а это делало его слабым и уязвимым.

Тут же в ее голове возник кованый план. Как выиграть забег и в то тоже время отомстить этому наглецу Александру. Он наверняка любил брата, потому месть Ольга задумала изощренную.

В следующий миг она кокетливо улыбнулась Кириллу и произнесла:

— Я расстроилась из-за скачек. Я так хотела победить в этом состязании. Но оказалось, что надобно бороться еще с выигравшим из мужчин. А я знаю, соперничать с вами, Кирилл Григорьевич, невозможно, даже глупо. Ваш Адмирал гораздо резвее и быстрее моей Лакомки.

Вмиг разомлев от ее улыбки, Кирилл подумал о том, что еще никогда подобная девушка, от красоты которой захватывало дух, не улыбалась ему так, и ни одна из них не говорила с ним таким вкрадчивым тоном. Он не был красив и не пользовался успехом у женщин, он не умел расточать нужные комплименты дамам и не был любимцем у петербургских красавиц. Он был прямолинеен и прост, как луговой клевер, а женщины любили сложных и соблазнительных мужчин, как пахучие изысканные пионы. Потому эта улыбка Оленьки и ее слова тут же вызвали в его душе чувственную бурю.

Ее прелестный серебристый взор завораживал и молил одновременно, и Кирилл понял, что окончательно пропал. Разве он мог отказать ей, когда она так просила. Ненавязчиво и мило.

— Если вам так важно это, я отдам вам победу, — глухо вымолвил он, делая к ней шаг и любуясь тем, как солнечные лучики переливаются отсветами в ее темных густых локонах.

— Как так? — удивилась Оленька и, как будто не понимая, захлопала бархатными темными ресницами.

— Придержу своего Адмирала, и вы победите. Ничего сложного.

На ее красивом лице вмиг расцвела чарующая благодарная улыбка. Она была искренне поражена. Он был готов опозориться перед всеми, а его проигрыш женщине по-другому никто бы и не воспринял, только бы угодить ей! Но Оленька не восхитилась этим порывом Измайлова, а наоборот, посчитала это слабостью. Это ж надо, так увлечься ею, чтобы соглашаться на такое. Но она не будет слишком благородной и, конечно же, воспользуется его предложением.

— Как вы добры, Кирилл Григорьевич! — тут же выпалила Ольга и для пущего эффекта, дабы он не передумал, притиснулась к нему и, привстав на носочки, сама чмокнула его в щеку.

Измайлов вконец опешил и мгновенно покраснел до кончиков ушей от смущения.

Довольная произведенным впечатлением, Оленька вновь улыбнулась ему и выпалила:

— Не забудьте, что пообещали, штабс-капитан!

Она быстро оправила уздечку у своей лошади и умело вскочила в седло. Уже через миг она пришпорила Лакомку и направила ее вперед, к нужному месту старта.

Измайлов же глядел ей вслед блаженным и трепещущим взором, отмечая каждое движение девушки в изумрудной амазонке, и чувствовал себя как в каком-то блаженном сне.