Жар-птица

Глава XXIV. Встреча

Едва она вернулась в дом отца, как тут же в парадной наткнулась на Николая Николаевича, лицо которого было мрачно и нервно.

— Как все прошло? — спросил Трубецкой, заглядывая в серебристые глаза дочери.

— Я все устроила, батюшка, как и обещала, — с печальным вздохом ответила она. Они прошли в кабинет, чтобы не говорить при слугах. Едва закрыв дверь, девушка заявила: — Большую часть вашего проигрыша, конечно, не удалось вернуть. Но пока этот дом и Николаевское имение останутся за нами. Мы должны выкупить их в течение года. Кирилл Григорьевич дал нам отсрочку.

— Отсрочку? Но, Оля, мы не найдем таких денег даже за год! Николаевка не дает столько дохода, чтобы заплатить даже за треть этого дворца.

— Успокойтесь, вдруг случится чудо? И мы сможем остаться жить здесь и далее? — сказала девушка, ей очень не хотелось посвящать отца в тонкости сделки с Кириллом и в то, что она заплатит за дворец и имение своими прелестями. — Но пока этот год мы можем и дальше жить здесь. Николаевское имение все же большое, на покрытие текущих расходов нам хватит.

— Согласен. Но, Оля, выкупить дворец мы не сможем, если только имение, да и то вряд ли.

— Батюшка перестаньте, — нервно возразила Ольга и уже мягче добавила, обнимая Трубецкого. — Все решилось наилучшим образом. Мы спасены, пока мы не будем ни в чем нуждаться.

После этих слов Николай Николаевич схватился за виски и задребезжал:

— Ужас! Где же найти деньги? И зачем я играл? Это невыносимо, — он схватился за голову и начал мерять нервными шагами кабинет.

— Ах, давайте обсудим это позже, у меня болит голова.

В этот момент в комнату заглянул дворецкий и доложил, что пришел поверенный господина Измайлова. Воспользовавшись этим, Ольга ретировалась из кабинета и поспешила в свою спальню, намереваясь принять ванную и привести себя в порядок до вечерней поездки к Кириллу.

— Договор подписан, — отчеканил Кирилл, откладывая перо и передавая бумагу поверенному. Чуть выше на листе красовалась подпись Ольги. — На ближайшие месяцы вы можете, как и раньше, жить с вашим батюшкой во дворце со всеми слугами и наведываться в имение. Я лишь перепишу все поместья и бумаги на свое имя.

Нервно кивнув, Ольга едва взглянула на Измайлова. Вновь опустив глаза, она затеребила платочек в руках. Как это все было гадко и неприятно. Этот странный договор и поверенный со сверлящим хитрым взглядом желтых глаз, он наверняка думал о ней невесть что. Еще бы! Не каждый день барышни заключают подобные сделки: интимные услуги в обмен на поместья.

Ольга едва успела увидеть подписанную бумагу, как через минуту поверенный скрылся за дверьми.

Все же она заставила себя перевести взор на Измайлова. Он как-то странно пронзительно смотрел на нее, и она не могла разгадать его взгляд. Оленька тягостно вздохнула, неприятная дрожь охватила ее тело.

— Могу я оставить при себе Халима, моего слугу-эфиопа? — спросила она, думая о том, что если подруги узнают, что она продала негра, то точно будут злословить за ее спиной, говоря, что она бедна.

— Как вам будет угодно, — ответил глухо он и медленно неумолимо приблизился к ней.

Часы пробили десять.

Опасаясь, что его самообладание вот-вот выйдет из-под контроля от ее близости и всего что теперь происходило, Кирилл решил немедленно перейти к решительным действиям.

Устремив взор в серебристые глаза девушки, тоном, не терпящим возражений, спросил:

— Продолжим исполнение нашего договора?

Стройный стан Оленьки оказался совсем близко от него, и Кирилл, более не собираясь сдерживать свои порывы, быстро склонился над девушкой. Властно прижал Ольгу к себе и завладел ее губами. Она не сопротивлялась, наоборот, даже сама прижалась к его твердой груди.

— Может, поднимемся в спальню? — предложила она.

— Зачем? Я запер дверь. Сюда никто не войдет.

— И все же я бы хотела не здесь, если можно, — запинаясь, вымолвила она.

Все же в мрачноватом кабинете, где стоял только небольшой темный диванчик, было как-то совсем гадко продолжать все это.

Измайлов напрягся и немедля выпустил ее из объятий. Она увидела, что ему явно не понравилась ее просьба. Однако он заставил себя сдержаться и глухо отчеканил:

— Так и быть, Ольга Николаевна, но запомните — это последняя ваша просьба. Не забывайте, вы моя должница и именно я устанавливаю правила.

— Да-да, я понимаю, — закивала она, видя, что он разозлился. — Но все же…

— Я наверх, — перебил он ее. — Ждите здесь. Мой слуга выведет вас на улицу и проводит в мою спальню через черный ход.

Быстро развернувшись, он стремительно вышел.

Тяжело вздыхая, девушка вновь обвела печальным взором шикарное убранство кабинета и подумала, что вот все и решилось. Ради спасения их семейства она отдала себя этому мужчине, в которого даже не была влюблена. Конечно, он не был противен ей теперь, но и восторгов от его близости и поцелуев она так же не испытывала. Она оценивала его как красивого внешне молодого мужчину, вполне приемлемого для роли любовника, но никак не возлюбленного.

Она отчетливо вспомнила обожание Кирилла полгода назад, осознавая, что теперь это в прошлом. Сейчас в нем чувствовались властные замашки, какое-то непоколебимое самомнение и даже холодность. С этом новым изменившимся Кириллом она не знала, как себя вести. Однако Оленька понимала одно — более вертеть молодым человеком, как послушной марионеткой, у нее не получится. Наоборот, теперь она должна была играть по его правилам, если хотела, чтобы ее будущее не стало совсем голодным и безрадостным.

Свои плащ, перчатки и шляпку Оленька отдала слуге и быстро вошла в открытую дверь.

Едва она сделала пару шагов внутрь теплой спальни, озаренной неярким огнем свечей, сильные руки обняли ее стан, и Кирилл склонился над ней. Горячие губы впились в ее шею, а ладони бесцеремонного стиснули ее грудь через ткань платья.

Она чуть обернулась к нему, опешившая от его дерзких неожиданных ласк. На ее удивление, молодой человек уже был в одних брюках, в расстегнутой рубашке и босой.

Кирилл быстро развернул Ольгу к себе лицом и вновь его губы завладели ее ртом. Нетерпеливые руки прошлись по ее спине, спускаясь ниже, разминая ее тело. Так и продолжая яростно атаковать ее рот, он начал задирать юбку девушки, и уже через минуту его ладони ощутили прохладу и нежность обнаженной плоти. Пройдясь нетерпеливой рукой по ее ягодицам, молодой человек чуть отстранился от нее.

— Вы без нижнего белья, Ольга Николаева? — опешил он, отмечая, что лишь шелковые белые чулки закрывали ее ноги до колена.

— Да. Вы же сказали, для чего я нужна, и я подумала, — залепетала она смущенно, и ее щеки заалели.

Оленька, хотя и слыла довольно умной, развитой в науках и умелой в искусстве обольщения, была совершенна несведуща в интимных вопросах. Отчего-то два часа назад, когда она собиралась в особняк Измайлова, ей подумалось, что любовницы так и вели себя. Приходили на свидание без панталон и нижних юбок. Или она ошиблась? Занервничав, она захлопала глазами и вдруг показалась себе смешной.

— Вы просто поразительны, сударыня, — выдохнул Измайлов, и его рука вновь прошлась лаской по ее обнаженным ягодицам, наслаждаясь их упругостью и мягкостью одновременно. Он смотрел ей прямо в глаза, и она заметила, как его дыхание вмиг стало сбивчивым. Возбужденный этим пикантным пассажем, Кирилл приник горячим лбом к ее виску и выдохнул над ней: — Даже не думал, что вы с таким рвением станете угождать мне…

— Вы намерены стыдить меня? — возмутилась она, отчего-то чувствуя себя развратницей, и немедля скинула его руки со своих бедер и чуть отошла.

На ее выпад, более похожий на нервную истерику, Кирилл лишь усмехнулся и вновь подошел к ней, властно обнял и заверил, чтобы успокоить:

— Вы все верно сделали, Оленька, я рад, что мы впервые так хорошо поняли друг друга.

Быстро подхватив ее на руки, Кирилл стремительно преодолел расстояние до кровати и посадил на нее девушку. Неумолимо склонившись над ней, он, стиснув ее подбородок ладонью, вновь поцеловал. Не останавливаясь, его губы продолжали свою атаку, а руки начали расстегивать многие крючки сбоку на ее платье.

Понимая, что хватит сидеть как кукла, а то он останется недоволен, девушка начала стаскивать рубашку с его широких плеч. Она отвечала на его поцелуи, так же порывисто целовала его губы и даже ласкала его шею и плечи руками.

Нетерпеливо Кирилл спустил ее платье, обнажая Оленьку до талии, и тут же повалил на постель. Его правая ладонь сжимала и перекатывала в пальцах ее нежную упругую грудь. Второй рукой он быстро стаскивал остатки ее покровов, наслаждаясь гладкой нежной кожей девушки.

Страстные ласки захватили их на какое-то время, и вскоре они оказались полностью обнажены. Кирилл так и не отпускал девушку от себя, не давая даже на секунду опомниться. Она ощущал, как все его тело горит от яростного возбуждения и болезненного желания овладеть этой сладкой сереной. Но он понимал, что Оленька совсем неопытна и потому нуждается в более продолжительных ласках, чтобы почувствовать возбуждение.

В какой-то момент Кирилл услышал ее сладострастный стон, когда его губы умело и нежно целовали и ласкали ее грудь, и тут же окинул взглядом ее лицо. Глаза Оленьки были чуть прикрыты, а пальцы ласково терзали его волосы на затылке. Она явно испытывала наслаждение в эти мгновения. Быстро проведя нетерпеливой рукой по ее промежности, Кирилл довольно выдохнул. Соки уже наполнили ее лоно, и она была готова.

Быстро переместившись между ее бедер, Кирилл немедля вклинился в ее тело, но тут же остановился, чувствуя ее яростное сопротивление.

— Расслабьтесь… — прошептал он властно. — Вы слишком напряжены… я не могу ничего сделать…

Отчего-то занервничав от его откровенных слов, Оленька как-то испуганно и по-детски замотала головой, зажмурив глаза. Она чувствовала сильное давление на свое лоно, но так боялась предстоящего, что не могла успокоиться.

Видя ее нервную реакцию, Кирилл с шумом втянул воздух и решил пойти на хитрость.

— Я пока не буду ничего делать, только поцелую вас, сударыня, — глухо вымолвил он над ней, быстро овладевая ее губами.

В следующий миг он ощутил, как ее тело чуть расслабилось, видимо, она поверила ему. Не теряя времени, он с силой подался вперед. Несколько мощных сильных движений, и Кирилл овладел девушкой, совершая стремительные толчки в ее лоно.

От неожиданной боли Оленька глухо вскрикнула, но было уже поздно. Она ощутила, как он наполнил ее всю, сильно, неумолимо и мощно. Его бедра продолжили свои быстрые движения внутри нее, раскрывая ее нежную плоть и входя все сильнее. Она чуть всхлипнула от испуга и неприятного чувства жжения внутри промежности, но он тут же успокаивающе и повелительно выдохнул над ней:

— Все, Оленька, ты моя, не бойся…

Его бедра продолжали мощно двигаться, а губы страстно осыпали ее лицо горячими властными поцелуями. Она словно оказалась в яростном урагане его рук, губ и бедер, которые разминали ее, подавляли и навязывали свои ласки и волю.

Одна его рука удерживала ее бедро, сильно отведя ножку девушки в сторону, а вторая, впившись сильными пальцами в ее ягодицы, направляла ее в такт своим неумолимым быстрым движениям.

От всего происходящего Оленька окончательно запаниковала, и на ее глаза даже навернулись слезы. Но она стойко терпела его натиск и неумолимые яростные ласки, стараясь на замечать, как все ее лоно ноет от каждого его мощного глубокого выпада.

Неожиданно все вдруг кончилось, и Кирилл замер над ней, а потом медленно опустился на ее грудь, уткнув свое горячее лицо в ее висок. Его сбивчивое горячее дыхание опаляло ее кожу, и она почувствовала, как сотрясается от некой дрожи его большое тело.

Кирилл чуть опирался на локоть, стараясь не давить на Оленьку, и прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Его мысли были в сладострастном хаосе, а дыхание сбивчиво вырывалось через сжатые зубы. Но в интимные моменты близости, когда еще находился естеством в лоне девушки, после яркой разрядки, он чувствовал себя совершенно счастливым. Его давняя мечта сбылась, и так быстро и удивительно.

— Боже, Кирилл Григорьевич, я даже не думала, что все будет так… — спустя некоторое время произнесла Ольга, когда они оба чуть пришли в себя от произошедшего.

— Как же? — оскалился Измайлов, склоняясь к ее груди и проходясь губами по чуть влажной коже.

— Бурно…

— Вы же знаете, что вызываете во мне страстные чувства, — хрипло произнес он, приподнимаясь на локте и лаская взглядом ее разрумянившееся лицо. — Могу уверить вас, что ваши потаенные прелести весьма соблазнительны, оттого я был слишком горяч.

Он вновь склонился к ее губам, а его ладонь умело начала ласкать шею и грудь Оленьки, опускаясь к животу.

— Думаю, что теперь вам следует уехать, — вдруг заявил он властно, отрываясь от нее и лаская горящим взглядом синих глаз прекрасное лицо.

— Сейчас? Но я думала…

— Что проведете здесь всю ночь? Но это опасно. Вы же сами хотите сохранить незапятнанной свою репутацию, разве не так, сударыня? Думаю, двух-трех часов вечером будет достаточно для осуществления нашей сделки, — быстро скатившись с нее, Кирилл встал с кровати и отошел.

— Вы правы, Кирилл Григорьевич, — согласилась Оленька. Она проворно слезла с постели и, подхватив с пола нижнюю шелковую рубашку, чуть прикрыла ей наготу. — Я только ненадолго зайду в туалетную комнату.

Когда она вышла, молодой человек сидел в кресле, облаченный в домашний халат, и покуривал сигару, вальяжно откинувшись на спинку. Он походил на довольного удовлетворенного хищника, который только что слопал свою добычу. И его нагловатый цепкий взгляд вызвал у нее неприятную дрожь. Оля прекрасно понимала, что сейчас Кирилл чувствует себя победителем, вершителем ее судьбы, и это неимоверно раздражало ее. Она старалась не показать своего недовольства Измайлову, твердя себе, что это ненадолго, всего на пару месяцев.

Оленька разыскала на разбросанной постели свои чулки и, присев на край, умело натянула их на ноги, подвязав шелковыми лентами над коленями.

Кирилл молча наблюдал за ней, чуть прищурившись и наслаждаясь видом обнаженной Оленьки. Ее грациозные, какие-то кошачьи движения, стройное белое тело с высокими небольшими грудями и округлыми соблазнительной формой бердами вызывали желание любоваться ею. Оттого он не спускал с нее цепкого темного взора, чувствуя, как его тело вновь начало возбуждаться от вида ее прелестей.

Еще три дня назад он даже предположить не мог, что сегодня эта прелестная вредина окажется в его постели, да еще и готовая на все. Он словно пребывал сейчас в каком-то нереально сладостном сне и не хотел просыпаться. В этот миг он чувствовал, что влюблен в нее, сильно, неотвратимо и безнадежно. Но он боялся показать это. Ему до жути не хотелось, чтобы она сейчас покидала его, но он понимал, что по-другому нельзя. Эта она была виновата в том, что они теперь должны были скрываться ото всех. Если бы она согласилась стать его женой еще тогда, летом, все между ними было бы правильнее и чище. Она бы спокойно осталась в его спальне как жена и не ехала бы сейчас холодной ночью прочь, словно воровка.

— Вы позволите, я помогу вам одеться? — спросил вдруг Измайлов, отложив сигару.

— Ах, наверное, — замялась она.

Он помог ей надеть платье на тонкую рубашечку, застегнул его на крючки сзади.

Оленька, смущенная до крайности, стояла послушно и старалась не замечать, как горячие пальцы Кирилла не только помогали ей одеваться, а еще и ласкали все места, к которым прикасались. Хотя это ей не нравилось, она терпела.

Как она и предполагала, уже через некоторое время это одевание вызвало у Измайлова новый поток вожделения. Спустя пару минут Ольга каким-то образом оказалась сидящей на небольшой банкетке, а губы молодого человека вновь начали терзать ее рот. Он быстро задрал ее юбки, опрокидывая ее на спинку банкетки. Оперев ее ягодицами о мягкую поверхность, Кирилл властно раздвинул ее ноги и стремительно вновь овладел ею.

Но его резкий неожиданный выпад в ее лоно вызвал у Оленьки неприятные ощущения. Ее промежность болезненно напряглась от его мощных толчков, и она несчастно простонала. Молодой человек тут же остановился, словно опомнившись, и вперил горящий взор в ее раскрасневшееся лицо.

— Больно? — спросил он тихо, всматриваясь в ее глаза.

— Да, — промямлила она.

Все, что происходило последние часы в этой комнате, до крайности смущало и нервировало Оленьку, но она старалась не показать этого. И она не знала, как реагировать на все это.

На ее удивление, он отстранился от нее и прошептал на ухо:

— Вы правы, сударыня, сегодня более не стоит продолжать. Простите мою горячность.

Он словно куклу поднял ее на ноги и, поправив, опустил ее юбки. Она уже хотела отойти от него, как Кирилл вновь притянул ее к себе, склоняясь к ней и целуя за ушком.

— Думаю, завтра вам не надобно приезжать ко мне, Ольга Николаевна. Не следует это делать, когда неприятно, — объяснил он. — Полечитесь, успокойте свои мысли, а послезавтра так же в десять жду вас. Карету пришлю туда же.