Желтые розы

ГЛАВА ШЕСТАЯ

И зачем он только это сказал? — думала Карина. Так не вовремя и не к месту. Она еще не призналась ему в своей любви. А ведь перед предложением руки и сердца положено об этом сказать. Ногу дергало, голова болела, и думать ни о чем не хотелось.

Она так долго молчала, что Форд не выдержал.

— Вижу, идея тебе не нравится, — услышала Карина его разочарованный голос.

Да, идея негодная, хотелось ей сказать, но она промолчала. Она много размышляла о том, каким неуправляемым становится ее тело всякий раз, когда Форд оказывается поблизости, как бушует в крови адреналин, свидетельствуя о силе ее страсти. Однако слова Форда о ее необузданности в прошлом были неприятны. И раз ему нравятся такие женщины, значит, его намерение жениться на ней вызвано именно этим обстоятельством.

— Так что, я так и не получу ответа? — вторгся в ее мысли сдержанный голос Форда.

— Ты застал меня врасплох, — так же сдержанно ответила Карина, подыскивая подходящие слова, чтобы не обидеть его. Но это было нелегко. Любой ответ, кроме положительного, его бы ранил.

Конечно, он прекрасный человек и она его очень любит, но ей хотелось сказать ему об этом в более подходящий момент. Это едва не произошло вчера, а теперь удобного случая может не представиться, пока к ней не вернется память. Вот тогда, когда она вспомнит о себе все, и будет самое подходящее время.

Форд мрачно усмехнулся, изо всех сил пытаясь скрыть обиду и разочарование.

— Простого «да» будет достаточно.

Карина грустно покачала головой.

— Ты же знаешь, я не могу этого сказать. По крайней мере пока.

— Но надежда есть?

— Может быть, — тихо сказала она, щадя его самолюбие, и совсем тихо добавила: — В будущем.

Она не смотрела на него, но чувствовала, как его руки крепче сжали руль. Наверное, и лицо у него мрачное, и челюсти стиснуты. Надо было сказать что-то еще.

— Форд, ты же хорошо знаешь, мне хочется, чтобы сначала ко мне вернулась память. — Он ничего не ответил, только кивнул, и Карина добавила: — Для меня это очень важно.

— А если память не вернется никогда? Она страдальчески поморщилась.

— Я не хочу об этом думать. — Такие мысли ее очень пугали, но признаваться в этом Форду ей не хотелось. Надежду внушало то, что кое-что она все-таки вспомнила. Может быть, скоро все станет на свои места.

Она жила этой верой, а если Форд не готов ждать, тогда им придется расстаться. Правда, в глубине души она была уверена, что он не оставит ее, пока не снимут гипс. Хотя она не совсем беспомощна и в случае необходимости справится одна. И Форд это понимает.

Они молча вернулись в ее квартиру. Форд хлопотал вокруг нее, как наседка. Позаботился обо всем, что ей было необходимо, уложил в постель и подоткнул одеяло.

— Я буду в другой спальне, если тебе что-то понадобится.

— Тебе совсем не обязательно оставаться, Форд. — Взгляд ее голубых глаз был озабочен. С каждым днем ее отношения с этим мужчиной становились все напряженнее. Она отчаянно тосковала по его телу и в то же время близости не допускала. Он даже не представлял, как колотилось ее сердце, когда он укладывал ее в постель, какое безумное желание жгло ее изнутри, как начинал частить пульс при мысли, что он будет лежать в соседней комнате.

Правда, он спал там и раньше, в течение многих месяцев после несчастного случая, но тогда она не испытывала к нему любви. А это большая разница. Он был лишь другом, утешителем, нянькой. А теперь — чувственным мужчиной, который возбуждал ее одним лишь взглядом.

Как вот сейчас. Он хлопотал возле ее кровати, а его темные глаза пытливо вглядывались в ее лицо, стараясь прочитать ее мысли.

— Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя одну?

— Нет, конечно. — Карина старательно подтянула к подбородку простыню и закрыла глаза. — Я устала, Форд.

Она вдруг почувствовала на лице его теплое дыхание и напряглась, приготовившись дать ему отпор, если он вздумает ее поцеловать. Но Форд только легко коснулся ее лба. Как ни стыдно ей было за свою порочность, но она испытала разочарование.

— Сладких снов, дорогая.

Охрипший голос его выдал. Карина поняла, что его терзает такое же неистовое желание, как и ее, и что ему тоже трудно держать себя в руках.

Как только дверь за ним закрылась, Карина открыла глаза. Сон не шел. Похоже, судьба настойчиво сводила их вместе. И после первого несчастного случая он поспешил ей на помощь, хотя она разорвала их помолвку, и вот теперь тоже. Разве это не говорит о чем-то?

Собственно говоря, никакой логики в том, чтобы держать его на расстоянии, не было. Она его любит, он любит ее, так чего ради сдерживать себя?

Она давно могла бы расстаться с Фордом, но все тянула, предоставляя событиям развиваться своим чередом. И вот к чему пришла. И хотя теперь она не сомневалась, что любит Форда, она продолжала сдерживать свои чувства, опасаясь ложного шага.

Но что в нем может быть ложного?

В худшем случае, когда вернется память, она обнаружит, что никогда не любила Форда или разлюбила его, потому что любовь к Чарльзу оказалась сильнее. Но какое это имеет значение, если сейчас она любит Форда? Получается, что она просто усложняет ситуацию.

Сон по-прежнему не шел. Карина пролежала до самого рассвета, когда первые лучи солнца прорезали небо. Она прислушалась, но в комнате Форда было тихо. Очевидно, он уснул сразу, подумала она, раздраженная тем, что ему удалось расслабиться, а ей — нет.

Боль в щиколотке притупилась, и Карина спустила ноги с кровати. Пренебрегая костылями, заковыляла к окну.

Будто поджидая ее пробуждения, Форд постучал в дверь и вошел. Улыбка сошла с его лица, когда он увидел, что костыли лежат на том месте, где он их оставил. Он нахмурился.

— Карина, что ты делаешь? — резко спросил он.

— Мне не спится.

— Это не причина, чтобы не пользоваться костылями.

— Они жутко неудобные, — раздраженно ответила она.

— Привыкнешь. Нельзя пока наступать на ногу. — И уже мягче спросил: — Приготовить тебе чай?

Она кивнула, вспоминая, сколько раз он приносил ей чай, когда она выписалась из больницы. Как будто все повторялось снова. Только тогда не было между ними этой жгучей чувственности, а были доброта, терпение и дружелюбие.

К тому времени, когда Форд вернулся, Карина успокоилась. И даже когда он сел рядом, ей удалось сохранить внешнюю невозмутимость, хотя на Форде были лишь хлопчатобумажные брюки, а обнаженная мускулистая грудь с темными волосами манила дотронуться.

— Нога болит? Ты поэтому не могла уснуть? Принести обезболивающее?

Он был убийственно внимателен, приветлив, озабочен, а ей хотелось крикнуть: «Нет! Поцелуй меня, и мне станет легче».

Он, конечно, с радостью исполнил бы ее просьбу, но поцелуй не решит ее проблем, только еще больше усложнит. Может быть, она делает ошибку, ожидая возвращения памяти? И так ли уж это важно, если она питает к Форду такие глубокие чувства?

Правда, остается вопрос с Чарльзом Форестером. Если она действительно оставила ради него Форда, каковы будут ее чувства к Чарльзу после того, как она все вспомнит? Предпочтет ли она его снова? Карине казалось это невозможным. Разве мыслимо любить кого-то больше Форда? Она и представить Не могла, как можно было его разлюбить.

Тревожные мысли, наверное, отразились у нее на лице, потому что Форд спросил:

— Ты чем-то озабочена? Тебе не нравится, что я опять рядом? Если это так, тогда...

— Нет! — вырвался у нее неосознанный протест. — Я не против, чтобы ты пожил здесь. Правда.

— Тогда что тебя беспокоит?

— Ничего. Злюсь на себя, что такая неуклюжая. Только что стала самостоятельной, как вдруг опять беда.

Карина видела, Форд ей не верит. Ее слова не соответствовали выражению ее лица. Но он только кивнул, как будто все понял.

— Вряд ли кто-нибудь из нас снова уснет. Так что давай выпьем чай, а потом я помогу тебе умыться и одеться и займусь завтраком.

— Мне не нужна твоя помощь, — резче, чем ей хотелось, сказала она. Но вынести его участие в таких интимных делах она бы не смогла.

— Ну хорошо, если ты уверена, что справишься сама. — Он не показал виду, что обижен, допил чай и ушел.

Когда она помылась и оделась, завтрак уже был готов. Волосы у Форда были еще влажные после душа. Он надел чистую голубую рубашку. На лице играла дружелюбная улыбка. Какие бы чувства он ни испытывал, они были надежно спрятаны.

— Справилась?

Карина кивнула.

— Молодец. Я накрыл стол здесь, в столовой, так что усаживайся. Сейчас принесу завтрак.

Завтрак походил на пиршество: свежевыжатый апельсиновый сок, омлет с беконом и грибами, тосты и джем. К собственному удивлению, она съела все до крошки, хотя сначала и не испытывала голода.

— Очень вкусно, спасибо, — с искренней признательностью сказала она.

— Сама бы не приготовила такой завтрак? — улыбнулся Форд.

— Наверное, нет.

— Значит, пока меня не гонишь?

Она мрачно усмехнулась и покачала головой.

— Нет. Прости, я не хотела показаться неблагодарной.

— Ничего. Забудь об этом. Хорошо, что я оставил здесь кой-какую одежду. Чем займемся днем? Хочешь побыть дома или поедем на побережье?

— Форд, ты совсем не обязан быть со мной весь день. Тебе нужно поехать на работу. Сколько можно продлевать отпуск?

— Ты слишком много волнуешься, любовь моя. Один звонок, и все будет в порядке. Так что будем Делать? Поедем? Или лучше дать ноге покой?

— Я бы предпочла остаться дома.

— Хорошо, пусть будет так. А я буду твоим верным рабом. Что прикажете, мэм?

Карина не удержалась от смеха.

— Прекрати, Форд. Ты же знаешь, я никогда этого тебе не позволю.

— Я не шучу. Пойди посиди где-нибудь, пока я уберу посуду. — (Карина медлила.) — Слышишь, Карина? — строго сказал он.

Утро прошло мирно. Они почитали газеты, поиграли в слова. А потом неожиданно уснули на разных кушетках. Их сморила усталость после бессонной ночи.

Увидев, что глаза Карины закрываются, он укрыл ее и лег сам. Долго всматривался в лицо задремавшей женщины и не заметил, как уснул. Ему приснилось, будто они с Кариной женаты, у них есть дети и его когда-то пустой дом наполнился смехом, топотом и радостью.

Но робкому сердцу не завоевать прекрасной дамы. Кажется, так говорится.

Форд проснулся первым. Карина еще спала. Ему так хотелось, погладить ее темные роскошные волосы, поцеловать, обнять. Как же его тело истосковалось по ней!

Наконец она зашевелилась, открыла глаза и увидела, что он на нее смотрит.

— Долго я проспала? — спросила она сонным голосом.

— Часа два.

С раскрасневшимися щеками и спутанными волосами Карина выглядела прелестно.

— Ты тоже поспал?

— Да. И видел во сне тебя.

— Как странно, — улыбнулась она. — И мне приснился ты.

— И о чем был сон? — спросил он, сам не зная, хочет ли услышать ответ.

— Ты предлагал мне выйти за тебя замуж.

У Форда перехватило дыхание.

— И ты по-прежнему ответила отказом?

— Нет, я согласилась. У нас была великолепная брачная церемония, Чарльз Форестер был шафером, присутствовало много людей, которых я не узнала. Интересно, знаю ли я их? А память так и будет возвращаться ко мне через сны?

Упоминание Чарльза Форестера обдало его холодом. Ей приснилось их бракосочетание, на котором ее бывший любовник был шафером? Ну, нет, такого он не допустил бы никогда. Он не желал даже, чтобы Чарльз когда-нибудь попался ему на глаза.

— Наше сознание работает непостижимым образом, — ответил Форд. — Я очень хочу, чтобы ты все вспомнила, но мне кажется, это не самое главное. Важно настоящее. Ты и я. Как сложится наша судьба.

Карина кивнула.

— Думаю, ты прав.

От неожиданности Форд приоткрыл рот. А Карина села на постели и продолжила:

— Я знаю, что не всегда к тебе справедлива, Форд. Ты заслуживаешь лучшего отношения. — Она помедлила и добавила: — Я дала себе слово, что буду к тебе добрее в будущем. Я...

— Карина, я не жалуюсь, ты всегда ко мне добра.

— Но я знаю, что ты ждешь от меня большего, чем я готова тебе дать.

— Да, не отрицаю.

— Так вот, ты должен знать, что... что я люблю тебя и...

— Что?! — Форд вскочил и шагнул к ней. — Я правильно расслышал? — Он опустился на колено и взял ее руку. — Ты меня любишь? Карина смущенно кивнула.

— И когда ты это поняла? — Сердце его стучало как бешеное. — Почему ты не сказала мне сразу? — Он не верил, что все это происходит с ним. Его молитвы услышаны!

— Наверное, в тот вечер, когда мы ходили на спектакль о Бадди, — призналась Карина. — Но я не хотела в это поверить.

— И ничего мне не сказала! Негодяйка!

— Это не значит, что завтра же я выйду за тебя замуж, — пояснила Карина. — Мне сначала надо привыкнуть к мысли, что я тебя люблю.

— Но выйти за меня замуж ты не отказываешься?

Она покачала головой. Форду хотелось прыгать и кричать от радости.

Но он только нежно поцеловал руку Карины, боясь вспугнуть это новое хрупкое чувство. Карина его любит! Любит! И в скором будущем станет его женой. Он будет терпеливо ждать.

— Моя любимая, ненаглядная, ты не представляешь, как я счастлив! — прошептал он у ее губ. — Я так долго надеялся и молился!

— Прости за все страдания, которые я тебе причинила.

Он взял в ладони ее лицо и, посерьезнев, сказал:

— Пожалуйста, не извиняйся. Я самый счастливый человек на свете и готов ждать сколько угодно. Нет, неправда. Ждать бесконечно не смогу. Ты мне так нужна! Но день или два я выдержу... ну, неделю — или месяц. — Он следил за выражением ее лица, пока говорил. Когда он упомянул месяц, оно стало спокойнее. — Могу и полтора месяца подождать, — добавил он. — Пожалуй, мне бы хотелось, чтобы моя невеста появилась в церкви без костылей.

Карина улыбнулась и сама обняла его и подставила для поцелуя губы. Форд был на седьмом небе. Оторвавшись от нее, чтобы перевести дыхание, спросил:

— Ты правда выйдешь за меня замуж через полтора месяца? Это не сон?

— На приготовления остается мало времени, — насмешливо улыбнулась Карина. — А с такой ногой я не сумею...

— Предоставь все мне, — авторитетно заявил Форд. — Я пришлю тебе портниху, служащего из цветочного магазина, ювелира, визажиста — всех, кто тебе только понадобится. Можешь даже не выходить из квартиры, если не захочешь.

— О, Форд, ты меня потрясаешь своей щедростью!

— Для прекрасной дамы ничего не жаль!

— Мне кажется, — игриво сказала Карина, — ты боишься, что, если тебе придется долго ждать, я передумаю.

— Доля правды в этом есть.

— Не бойся, не передумаю, — тихо сказала она. — Я очень тебя люблю, Форд. Мне потребовалось много времени, чтобы убедиться в своих чувствах. Но от этого они только окрепли. Не могу поверить, что я когда-то расторгла нашу помолвку! Какой же я была дурой!

Форд вспомнил про Чарльза и только плотнее сжал губы. Упоминать о нем он не собирался. События развивались в его пользу, и надо было позаботиться, чтобы все шло гладко.

— Зато примирение от этого стало только в тысячу раз слаще, — с довольной улыбкой заметил он. — Такой момент, думаю, надо отметить. У тебя сохранилась та бутылка шампанского? — Форд купил ее несколько месяцев назад на случай, если произойдет такое чудо.

— Да. В холодильнике, в дальнем углу.

— Значит, уже охлажденное? Какая же ты умница, моя дорогая!

Карина сияла. Глаза блестели, щеки порозовели, губы, казалось, ждали поцелуя. Поцеловать ее, думал Форд, или сначала принести вино? Он решил сделать второе, опасаясь оказаться слишком нетерпеливым и настойчивым. Ведь Карина уже не раз отстранялась, когда им овладевала страсть.

— Не двигайся с места, — предупредил он ее, выходя из комнаты.

Форд нашел шампанское и хрустальные бокалы. Когда он вернулся, ему показалось, что с Кариной произошло какое-то чудо. Она вся светилась счастьем и выглядела еще прекрасней, будто превратилась в принцессу из сказки. И это потому, что она его полюбила. Ну разве он не счастливейший человек на земле!

— За мою будущую красавицу жену, — поднял он наполненный бокал. — За женщину, которая подарила мне целый мир!

— И за тебя, — добавила Карина, коснувшись его бокала своим. — За мужчину, которого я люблю всем сердцем. За самого терпеливого, самого внимательного, самого...

— Эй, хватит, — со смехом остановил ее Форд. — А то возомню о себе невесть что. Любой человек в подобной ситуации сделал бы на моем месте то же самое.

— Ну нет! Большинство мужчин сбежали бы куда подальше. Я обращалась с тобой чудовищно, а ты продолжал обо мне заботиться и любить меня. Я недостойна тебя.

— Ты заслуживаешь самого лучшего в жизни, моя любовь. Не забывай об этом. Ведь ты пострадала больше всех. И я сочту за честь посвятить оставшуюся жизнь заботам о твоем счастье.

— Я уже счастлива, — прошептала она. Сердце Форда переполняла гордость. Пригубив шампанского, он поставил бокалы на стол и привлек к себе Карину. Он держал ее нежно, будто хрупкую фарфоровую вещь. Эта прекрасная женщина была ему необыкновенно дорога. И хотя ему отчаянно хотелось отнести ее на кровать, он не решался.

Карина подняла руку, тронула его губы, нежно провела пальцами по лицу. Потом пригнула его голову и сладким поцелуем прильнула к его губам.

Форду было тяжело дышать, из горла у него непроизвольно вырывались стоны наслаждения, но он не препятствовал Карине проявлять инициативу — трогать его, целовать, ласкать, возбуждать, едва не сводя с ума.

— Любовь моя, что ты со мной делаешь! — скорее простонал, чем спросил Форд.

— Люблю тебя.

Ее тихие слова прозвучали для него как музыка.

— И я люблю тебя, дорогая. Всей душой.

Теперь пришла его очередь целовать ее, доказывая глубину своих чувств, а заодно хоть немного смягчить муку, которую Карина причиняла ему своими ласками. Ему хотелось слиться с ней, потонуть в ее душе, сделать ее своей всеми возможными способами.

Словно услышав его мольбу, Карина прошептала слова, которые он никак не ожидал услышать:

— Форд, я хочу быть твоей.

Он словно онемел, не в состоянии ничего сказать. Только закрыл глаза, крепче сжал ее в объятиях и наконец выдохнул:

— Ты правда этого хочешь?

— Да. Я вся сгораю. Не могу больше терпеть. Разве ты не то же испытываешь?

— То же, то же, любимая. — Его поцелуи стали еще неистовее, но раздевал он ее неторопливо, нежно, целуя каждый кусочек обнажавшегося тела. Ему было невероятно трудно сдерживать свое нетерпение. Изголодавшееся тело захлестывала страсть.

С себя он сорвал одежду в считаные секунды, и они опустились на толстый кремовый ковер.

Он давно не видел Карину обнаженной. Господи, как она была прекрасна! И она ждала его. Ее руки блуждали по всему его телу, исследуя, лаская, причиняя сладкую пытку. Приоткрытые влажные губы жаждали поцелуев. Ее желание было под стать его собственному.

На долгую любовную игру терпения им не хватило. Их подгоняла жажда более тесной близости. Они задыхались, сердца их рвались из груди. Рука Форда скользнула вниз, к ее лону, уже влажному, ждущему его. Не дыша, едва сдерживая желание ворваться в нее со всей силой страсти, Форд медленно, с наслаждением стал в нее погружаться.

Неожиданно Форд отстранился и изменившимся до неузнаваемости голосом сказал:

— Не могу, Карина. Прости.

Она смотрела на него в изумлении. Лицо Форда было покрыто болезненной бледностью.

— В чем дело?

— Не знаю.

Ответ окончательно поставил ее в тупик.

— Как это — не знаешь?

— Не знаю, и все. — Он обхватил руками голову. Карина видела, что он дрожит.

— Форд, что случилось? Ты должен мне сказать, — настаивала она, испуганная его странным поведением. Может быть, он неожиданно понял, что вовсе не любит ее? Из-за того, что она стала другой? Может, это ее вина? Она сделала что-то не так?

— Я не могу объяснить. Не могу, Карина. Давай оденемся. — Он помог ей подняться, избегая смотреть в лицо. Потом быстро оделся и вышел из комнаты.

Карина разрыдалась.