Жена Мэдигана

Глава 10

Не следовало рассказывать ей так много, но она застала его врасплох, когда так холодно спросила о смерти Эмилии Бак и обо всем, что произошло позже.

Но больше всего он жалел, что признался, почему никогда не говорил о Кристал. С тобой я мог забыться, спрятаться… что за сентиментальное свинячье пойло.

Рэй глядел в потолок и слушал дыхание Грейс, глубокое и ровное. Она недавно заснула, но он… черт, он, вероятно, никогда больше не сможет спать спокойно.

Он попытался сосредоточиться на деле, на неприветливом Бене Маккэне, веселой вдове и горюющей любовнице. У него все еще оставалось слишком много гипотез, которые следовало обдумать, слишком много людей могли желать смерти Лэнфорда.

Но непроизвольно, вопреки желанию, мысли вернулись к Грейс. Они не расстанутся, пока все не закончится, пока не минует опасность, и он не уедет в Мобил. Он знал это, она это знала. Они не обсуждали новый аспект их отношений, просто приняли его. Скоро он отправится в Мобил и, как бы больно ему ни было, попрощается с Грейс с улыбкой.

В любом случае, они не обсуждали его неминуемый отъезд. Он напомнил себе, что каким бы отвратительно сентиментальным он иногда ни становится рядом с ней, он должен сохранять их отношения на поверхностном уровне. Секс. Немного смеха. Больше никаких обнажающих душу сердечных исповедей.

— Все еще не спишь? — сонно спросила она.

— Нет.

Свет в доме был погашен, плотно задернутые занавески перекрывали лучи луны и уличных фонарей. Грейс казалась тенью, теплым, неясным очертанием. Она перекатилась к нему, обняла за талию и вздохнула. Он с наслаждением почувствовал ее вздох и биение сердца. Рэй ждал ее вопроса, почему он не спит, и попытался придумать невинную отговорку, которая не выдаст слишком многое.

Но она не спросила. Лишь крепко обняла его и затихла, молчаливая и мягкая. Но не совсем неподвижная. Ее пальцы поглаживали его бок, а нога нежно скользила вверх и вниз по его ноге. Когда она подняла голову и слегка провела губами по его груди, Рэй запустил пальцы в ее волосы и приподнял Грейс, притягивая ее к себе, пока их губы не встретились. Она пробежала рукой вниз по его боку, животу, и, добравшись до возбужденного органа, обхватила его пальцами и нежно сжала. Слишком нежно.

Он накрыл ладонями ее груди, слегка потер соски, и она задрожала с головы до пальцев ног. Каждый ее отклик на его прикосновения, каждое содрогание было глубоким и полным. И таким отравляющим.

Она не спала ни с одним другим мужчиной. Он был единственным, кто когда-либо так касался ее, кто лежал с ней, шептал в темноте ласковые слова и занимался любовью до восхода солнца. Она принадлежала ему и только ему. Почему он вспоминает об этом сейчас? Почему не может просто наслаждаться сексом и забыть обо всем остальном?

— Ты скучала по мне, Грейси? — спросил он, перекатывая ее на спину и коленом раздвигая ноги.

— Ты знаешь, что скучала, — шепнула она.

Он целовал ее шею, чувствительное местечко за ухом. Она вздохнула, повернула голову, предоставляя ему лучший доступ к своему тонкому горлу, и немного выгнула спину, так чтобы ее груди прижались к нему. Он лизал и покусывал ее шею, прокладывая тропинку вниз, она медленно провела руками по его спине, исследуя, касаясь, любя.

В темноте он почти не видел ее и, тем не менее, знал, какие эмоции сейчас написаны у нее на лице. Знал слишком хорошо. Он мог закрыть глаза и увидеть, как она лежит под ним, пока он занимается с ней любовью, мог видеть ее губы, сияние глаз. Мог видеть ее руки, когда она тянулась к нему, бледное тело, прижимавшееся к нему.

Он видел очертания ее тела, стройного и округлого, мягкого и сильного. Очертания женщины, которая пришла к нему так, как женщина приходит к мужчине. Открытая и обнаженная. Отдающая и берущая.

Ах, там, где дело касалось Грейс, он был слишком мягкосердечен. Он предупредил, чтобы она не придавала их временным отношениям большого значения, а сам фантазировал, лаская ее во тьме. Чувствуя всем сердцем.

— Чего ты хочешь, Грейси? — прошептал он, пробежав рукой вниз по одной длинной, стройной ноге.

— Ты знаешь.

— Скажи мне. — Прежде, чем она успела ответить, он поцеловал ее, твердо, быстро и глубоко. Рэй протолкнул язык ей в рот и пожирал ее, руками лаская тело, которое он вспоминал. Которое видел в своих мыслях. Изгиб здесь, впадина там.

Она поцеловала его в ответ, и короткий горловой хрип, раздавшийся, когда он прервал поцелуй, точно сказал ему, чего она хочет.

— Что ты хочешь? — снова спросил он, широко раздвигая ей ноги, его пальцы почти коснулись ее лона.

Она обняла его за шею и крепко прижала к себе, сильно дрожа.

— Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.

Ах, эта просьба была выражена слишком красиво, слишком изысканно.

— Скажи мне прямо, Грейси, — мягко настаивал он, шире развел ей ноги и погладил там, где она уже стала влажной для него.

Она нежно качнулась к нему, вздохнув и содрогнувшись.

— Я хочу тебя во мне, — шепнула она так тихо, что он едва ее расслышал.

Он потянулся к ночному столику, резко открыл ящик и нащупал внутри презерватив. Испытывая искушение немедленно дать Грейс то, что они оба хотят, он не забывал, как и почему они здесь очутились. Все это временно, просто мимолетная фантазия. Не будет никаких заблуждений, никаких напоминаний об этом времени через девять месяцев, и о том, что Грейс единственная женщина в мире, способная заставить его забыть о контроле.

— Такими темпами скоро придется совершить еще одну поездку в аптеку, — сказал он, надевая презерватив.

— Да, — шепнула она, не утверждая и не отрицая дни, которые они проведут вместе в будущем.

Он вошел в нее, и она издала стон, застрявший в горле. Ее бедра приподнимались к нему, пока он медленно занимался с ней любовью, сдерживаясь, желая чтобы здесь было достаточно светло, и он мог видеть ее лицо. Теперь воображения было недостаточно.

Их окутывала тьма. Толчки Рэя оставались нежными и неглубокими, дразня их обоих, продлевая столкновение. Грейс обхватила его бедра ногами и приподнималась навстречу. Ее руки бродили по его волосам и спине, дыхание, ставшее теперь тяжелым, ласкало его ухо.

У него было не много прекрасных воспоминаний. И в большинстве из них, да что там, во всех присутствовала Грейс. Если он умрет счастливым, то умрет с закрытыми глазами, вспоминая ее лицо. Он попытался запомнить это ощущение, когда она лежала под ним и вокруг него, двигаясь к нему. Желала его.

Он наполнял ее, двигаясь жестко и задерживаясь глубоко в ней. Как только он оказался там, полностью, она начала пульсировать вокруг него, дрожать в его руках, и он забыл обо всем. Больше не осталось никаких воспоминаний и мыслей, только ощущение Грейс в его руках. Он твердо наполнял ее, снова и снова, она двигалась вместе с ним, а потом тихо вскрикнула.

Его разрядка пришла следом, пока ее внутренние мускулы сжимались вокруг него, пока она дрожала и тихо шептала слова, которые он не вполне понимал.

Он что, свихнулся? У него никогда не может быть с Грейс поверхностных отношений. У них была слишком бурная история, он слишком сильно ее любил. И она причинила ему чудовищную боль.

Она продолжала собственнически обнимать его за шею, но ее тело полностью расслабилось. Она тяжело и глубоко дышала, и казалось, совсем не спешила разорвать их связь.

Рэй поклялся не спрашивать. Он знал, это была ужасная идея.

Но поднял голову и посмотрел на нее. Он устал вглядываться в тени, поэтому протянул руку и включил стоящий у кровати светильник.

Грейс моргнула от резкого света, но все же улыбнулась ему. Он не улыбнулся в ответ.

Отвел волосы с ее лица.

— Почему ты ушла?

Улыбка Грейс увяла. Только не сейчас, пожалуйста, не сейчас.

— Я сказала тебе несколько лет назад.

— Нет, — рявкнул Рэй. — Не сказала.

Он прижал ее к кровати, нависая над ней, окружая ее. Не оставляя спасения.

— Ты попросила меня оставить работу, — прошептал он. — Я ответил отказом, и менее чем неделю спустя ты ушла. С твоей стороны было мило не слоняться поблизости, пока я снова не встану на ноги. Мне так и не выпал шанс поблагодарить тебя за это.

— Рэй, я тысячу раз говорила тебе…

— Ты ничего мне не говорила.

Она объяснила, разве нет? Рэй наблюдал за ней и ждал, а она не знала, что ответить.

— Неважно, — сказал он, откатываясь и быстро выбираясь из постели, после чего направился через прихожую к ванной. — Не знаю, зачем спросил. Должно быть, это какая-то странная реакция на вечерние события.

Грейс села и подняла с пола банный халат. Розовый шелк выглядел фривольно, женственно и сексуально. Она купила его три года назад, повинуясь импульсу, но до сегодняшнего вечера не надевала. Он прикрывал не много, но если она собирается исповедаться перед Рэем так же, как он исповедался перед ней… ну, не могла она сделать это голой. Она все еще размышляла, не лучше ли одеться как следует перед предстоящей конфронтацией, когда Рэй вернулся в комнату.

Жаль, что она не может прочитать его мысли, не может просто всмотреться в любимое лицо и понять, о чем он думает. Он слишком искусно научился прятать эмоции за маской беспечности. Иногда ему удавалось одурачить даже ее.

Не говоря ни слова, Рэй забрался в кровать, натянул простынь до талии и, прислонившись спиной к изголовью, пронзил Грейс взглядом. Легче всего было бы повернуться к нему спиной и спрятать лицо в подушке. И все же она так не сделала. Вместо этого она стремительно сорвалась с места и села рядом с ним, близко, но не касаясь его.

— Когда тебя ранили в третий раз, — без предисловий начала она. — Я сидела дома и смотрела какую-то дурацкую комедию. Я помню и эпизод, и звучавший тогда диалог, когда раздался дверной звонок.

Рэй ничего не ответил, просто смотрел на нее и ждал.

Она отвернулась, глядя теперь в пространство перед собой, и продолжила:

— Увидев Лютера, я поняла, что случилось. Поняла, что ты опять ринулся в центр какой-то переделки и снова поймал пулю. Но на сей раз, я повела себя умнее, чем в предыдущих случаях, по крайней мере, так думала. Я больше не собиралась паниковать, планировала оставаться спокойной. Зрелой. Благоразумной. — Она глубоко вздохнула, выравнивая дыхание. — Я не торопилась, наоборот даже задержалась, чтобы одеться и расчесаться, даже не смотря на то, что Лютер кричал мне поторапливаться. В конце концов, в первые два раза я выставила себя полной дурой, заявившись в больницу в длинной сорочке, пальто и развязанных теннисках. Волновалась до полусмерти, пока ты сидел там… смеялся со своими приятелями и флиртовал с медсестрами.

Ее сердце дрогнуло. Она не хотела вспоминать.

— По пути в больницу Лютер, как всегда, уверял меня, что с тобой все будет в порядке. Он повторял это снова и снова, а я не замечала, что интонации его голоса не такие, как обычно. Я поняла это позже, сидя в коридоре и ожидая, когда тебя вывезут из хирургии.

— Нам не обязательно снова переживать это, — нежно сказал Рэй, несомненно, сожалея о своем импульсивном вопросе.

— Ты спросил, — рявкнула Грейс. Она чувствовала его рядом с собой, видела его очертания уголком глаза, и, тем не менее, не могла заставить себя посмотреть прямо на Рэя. — Теперь слушай, черт возьми, внимательно.

— Да, мэм.

Она смотрела прямо перед собой, не желая видеть его осуждающий взгляд.

— Ты находился под действием болеутоляющих, поэтому, уверена, многого не помнишь, во всяком случае о первых нескольких днях. Доктор полагал, что у тебя мало шансов выкарабкаться. Он считал чудом, что ты не скончался уже по дороге в больницу. — Ее голос задрожал, совсем немного. Она хотела протянуть руку и положить ладонь на укрытую простыней ногу Рэя в поисках поддержки. В поисках утешения. Но не сделала этого.

— Первые два раза, когда тебя ранили, были достаточно скверными. У меня всегда появлялось ощущение, будто кто-то пробрался внутрь меня и вырвал часть души, которая уже никогда не вернется. Впоследствии я всегда чувствовала себя… менее цельной, менее защищенной.

Она, наконец, повернулась к Рэю, и ее взгляд упал на шрам наверху его груди. Грейс протянула руку и коснулась его. Впервые она преднамеренно положила ладонь на свидетельство того ужасного ранения.

— Ты едва не умер, и это чуть не убило меня. Не знаю, как я пережила ту неделю, правда, не знаю. — Она последний раз погладила шрам и опустила руку. — Мы тогда хотели завести детей, помнишь?

Он кивнул.

— У меня была задержка на несколько дней, — прошептала она. — Слишком небольшая, даже чтобы просто упоминать о ней, но той ночью, ожидая, когда тебя вывезут из хирургии, я думала об этом. Я не знала, беременна я или нет, но ожидая, размышляла и спрашивала себя, как пройду через это без тебя, как смогу воспитать без тебя ребенка. — Слезы обожгли глаза, и Грейс безмолвно взмолилась, чтобы они не пролились. — Лютер продолжал твердить, что все будет хорошо. Он повторял это, пока мне не захотелось наорать на него и ударить, лишь бы он просто замолчал. Все было плохо. Я чувствовала себя так, будто кто-то разобрал меня, а потом собрал совершенно неправильно. — На нее нахлынула знакомая истерика. — Мое сердце было разбито, в голове творилась полная неразбериха. Я знала, что не смогу пройти через такое снова, а ты отказался уйти. Что, по-твоему, я должна была сделать?

— Я был полицейским, когда ты вышла за меня, — защищаясь, ответил он. — Ты знала, чем я занимаюсь.

— Но я не знала, что ты окажешься трюкачом, который чувствует себя обязанным находиться в первых рядах каждого сражения, адреналиновым наркоманом, который, не задумываясь будет постоянно рисковать своей жизнью. — Теперь Грейс понимала, почему Рэй чувствовал себя обязанным делать то, что делал. Но это не имело значения. Фактически, это все только усугубляло. От такого невозможно было просто отмахнуться.

— Не знал, что ты настолько чувствительна, что не сможешь выдержать несколько тягостных моментов, — резко ответил он, отказываясь ее понять. — И сбежишь при первом же признаке неприятностей.

— При первом признаке? — Она покачала головой, удивляясь его невероятной непонятливости. — Три года из шести, что мы были женаты, я прожила в абсолютном страхе. Все изменилось после того первого ранения. Если ты задерживался на пять минут, я начинала воображать все самое ужасное, что могло случиться. А когда ты работал под прикрытием, и я не знала, когда ты придешь домой, становилось еще хуже.

— Твоя жизнь стала слишком трудной, и ты уехала, — пренебрежительно ответил он. — Ты сказала все, что я хотел знать. Наш брак не заботил тебя настолько, чтобы выдержать неприятности. — Он пожал плечами, словно его это совершенно не волновало.

— А тебя он не заботил настолько, чтобы предпочесть меня своей работе. — Грейс глубоко и тяжело дышала. Она всегда знала, что у них нет шансов, и, тем не менее, было больно посмотреть правде в лицо. — Он не заботил тебя даже настолько, чтобы приехать за мной. — Поступи Рэй так, она вернулась бы с ним домой. Если бы она открыла дверь и увидела стоящего на пороге Рэя…

Он повернулся и пронзил ее взглядом.

— Это имело бы какое-то значение? — хмуро и едко спросил он.

Да. Она хотела завопить на Рэя, хотела заставить его понять. Но крича на него, она ничего не решит. Их отношения нельзя наладить.

— А имело бы какое-то значение, если бы я попросила тебя не уезжать в Мобил? — прошептала она, зная, каков будет ответ.

— Что ж, это нас уравнивает, — сказал он, откидывая простынь и поднимая с пола одежду, которую бросил туда несколько часов раньше. — Думаю, мне следовало и дальше спать на кушетке. Может, нам и хорошо в постели, дорогая, но за ее пределами наши желания совершенно не совпадают. Шесть лет врозь ничего не изменили.

— Да, — согласилась она. — Ничего. Я не могу пройти через это снова, Рэй. Просто не могу.

Он натянул боксеры, потом джинсы, стоя к ней спиной. Почему у них всегда все шло так неправильно? Как раз в тот самый момент, когда она подумала, что все, наконец, налаживается…

Но она совсем не хотела так легко сдаваться.

— Я не могу влюбиться в тебя, а потом всю оставшуюся жизнь ждать, когда тебя убьют.

Рэй оглянулся на нее из дверного проема.

— Никто не просит у тебя объяснений, Грейси. Мы больше не женаты. — Он произнес слова так, будто напоминал об этом себе, а не ей. — Мы теперь просто… — он пожал плечами. — Облегчаем друг другу зуд.

Она схватила подушку и изо всех сил швырнула в него. Он поймал ее и направился к кушетке.

Фредди лежал на кровати, заложив руки за голову, и наблюдал за закатом. Он успел накопать нужную информацию, пока Джиллиан работала по вечерам, и теперь узнал все необходимое о свидетельнице. Грейс Мэдиган, разведена, родители-пенсионеры живут во Флориде, один старший брат, с которым она видится от силы раз в год. Приличный заработок, небольшой счет, и пока она не переехала в Хантсвилль, никакой личной жизни.

С кем ему придется помучиться, так это с Рэем Мэдиганом. Частный детектив всегда был вооружен и, по-видимому, не выпускал теперь бывшую жену из виду. Он ночевал в ее доме, всюду сопровождал и наблюдал за ней, словно ястреб.

Свидетельница была не единственной бывшей женой Мэдигана. Их было трое. Фредди задумался, станет ли детектив защищать остальных бывших так же, как эту. Существовал только один способ это выяснить.

— Я приготовила завтрак, — сообщила Джиллиан, входя в спальню и вытирая руки о полотенце.

Он окинул ее взглядом и широко улыбнулся.

— Скажи на работе, что плохо себя чувствуешь.

— Нет, Джимми, сегодня я должна пойти на работу, — сказала она с таким видом, словно не меньше его сожалела об этом. — Я отсутствовала в понедельник. Если я снова скажусь больной, то могу потерять работу. Но мы можем вместе позавтракать.

Фредди отбросил свои скучные, но необходимые мысли обо всех Мэдиганах. Ему нравилась Джиллиан, очень нравилась. Он не спешил закончить свои дела в Хантсвилле.

— Возвращайся домой пораньше, — ответил он, садясь и протягивая ей руку.

Грейс давно терзало любопытство по поводу работы Рэя, поэтому она не возражала, когда в среду вечером он объявил, что по пути домой они заедут к нему в офис. Все что угодно, лишь бы отсрочить неизбежно напряженный, неловкий вечер в ее слишком маленьком доме.

Вчера Рэй заставил ее пойти на групповую тренировку, в надежде, что там будет вдова Лэнфорда. И остался ждать Грейс на автостоянке, отказавшись покинуть ее даже на час. Разумеется, Луизы на тренировке не оказалось… хотя Грейс не представляла что бы сказала ей, будь она там.

— Вот это да, ты все еще здесь работаешь? — воскликнула сидящая за столом женщина средних лет, когда Рэй провел Грейс через дверь. — Я уже начала в этом сомневаться.

— Привет, Дорис, — с улыбкой ответил Рэй. — Сообщения?

— Куча огромного размера. — Дорис приподняла кипу посланий, но не отвела взгляда от Грейс. — Новая клиентка?

— Дорис, это Грейс, — вздохнув, произнес Рэй, как будто знал, что сейчас последует, и ему это совсем не нравилось.

— Номер один, — широко улыбнувшись произнесла Дорис и встала.

Грейс отметила, что крепкого сложения Дорис была не очень высокой, вероятно, не выше метра пятидесяти пяти. Ее глаза искрились юмором и острым умом. Неудивительно, что она нравилась Рэю.

— Большинство людей называют меня просто Грейс.

Дорис обошла стол и отдала сообщения, шлепком опустив их на ладонь босса.

— Я задержалась после работы. Снова. — Она закатила глаза. — Рэй, если ты не собираешься присутствовать на рабочем месте, тебе нужно нанять помощника. В этой груде сообщений трое новых предполагаемых клиентов. Если ты не перезвонишь им, они наймут кого-нибудь другого. — Она подняла руку и похлопала его по щеке по-матерински теплым и лишь чуточку крепковатым жестом. Затем сняла со стоячей вешалки свитер и пристально оглядела Грейс сверху донизу.

— Она нравится мне больше, чем две другие, — прямо сказала она. — В ней что-то есть. — Дорис встретилась с Грейс взглядом. — Ты уверена, что действительно была замужем за этим олухом?

— Да, было дело, — ответила Грейс, пытаясь сохранить легкомысленный тон.

Дорис прихватила сумочку и ушла, бормоча о том, что наконец-то сможет пообедать. Как только она вышла, офис показался странно пустым.

Рэй закрыл за своей секретаршей дверь и сел за ее стол, чтобы просмотреть сообщения.

— Она управляет офисом, — подняв взгляд, пояснил он.

— Уверена, у нее прекрасно получается.

— Так и есть.

Он отложил записки в сторону и откинулся на спинку стула.

— Наверное, лучше позвонить новым клиентами и порекомендовать им другого детектива, — рассеянно произнес он. — Сейчас у меня полно забот из-за дела Лэнфорда, а потом… — он пожал плечами.

— Тебя здесь не будет.

— Меня здесь не будет, — тихо повторил он.

Дело Лэнфорда сводило его с ума, Грейс это знала. Рэй натыкался на один тупик за другим. Иногда он рассказывал ей о том, что происходит. Но чаще, нет. Они жили вместе, и куда бы ни пошла Грейс, Рэй всюду сопровождал ее, но разговаривали они редко.

— Рэй, — она подошла к столу, чувствуя себя в безопасности. Это была нейтральная территория. Они не целовались тут, не занимались любовью. Здесь воспоминания не туманили ей разум.

— Что? — с безучастным и невозмутимым взглядом он откинулся на спинку стула и положил ноги на стол.

— Сейчас все очень запутано, — более чем в каком-то одном аспекте. — Но я действительно хочу, чтобы мы были друзьями.

Он не шелохнулся, ничего не ответил. Его лицо оставалось абсолютно бесстрастным.

— Не знаю, получится ли у нас, — тихо добавила она. — Но, возможно, если бы мы попытались…

— Друзьям не приходится пытаться, — прервал Рэй, его глаза стали жесткими. — Буду честен с тобой, Грейси. Я не думаю, что смогу быть твоим другом. Это слишком чертовски трудно.

Грейс кивнула и отвернулась, оставив его дочитывать сообщения.

Ей почти удалось не заплакать.