Женимся! Семья за одну ночь

Глава 1

Незадолго до брака…

Александра

- Сашка, ты же не собираешься опять ехать на этом? – причитает мама, пока я выкатываю из гаража ярко-желтый мопед. Не дамский транспорт, согласна, но и я не королева Англии.

- Я опаздываю, мам, - важно сообщаю, пыхтя и не оглядываясь. – Из ресторана позвонили, срочно вызывают на работу. Весь коллектив собирают, проверку какую-то ждут, при этом в детали никого не посвящают. Меня саму дико раздражает эта ситуация, но выбора нет. Ты же знаешь, как я дорожу своей работой. Лишние деньги нам не помешают, особенно если это высокая зарплата сомелье. А главмымра так и ждет, за что бы меня оштрафовать, - добавляю чуть слышно и обреченно. С начальством мне не повезло – цепляется к каждой мелочи.

- Вызови такси!

Мама подходит ближе, закутывается в просторный теплый халат, скрестив руки на груди, и укоризненно смотрит на меня.

- Нет, - бросаю с улыбкой. – В наши дебри мало кто согласится ехать в такую погоду. Пока найдут хоть какого-нибудь захудалого водителя на старой каракатице, которую не жалко, уже утро наступит. К тому же, сейчас час пик и машины стоят в длинных пробках, как засоры в старых трубах. Я вечность добираться буду! Зато железный конь у меня маневренный… - похлопываю по кожаному сиденью ладонью, а потом, невзирая на мамины протесты, перекидываю через него ногу. – Я на нем путь срежу через дворы и переулки.

- Упрямая! – закатывает глаза. - Вся в отца.

- Сочту за комплимент, - подмигиваю ей и, удобнее оседлав мопед, надеваю шлем.

- Сегодня годовщина его смерти, - произносит потухшим голосом.

- Я помню, - лепечу внезапно онемевшими губами. Протягиваю руку, подаюсь вперед, чтобы погладить маму по предплечью. - Не ложись без меня, я постараюсь вернуться до ночи. Посидим вместе, переберем старые фотографии, повспоминаем папу. Я привезу его любимое вино.

- Как скажешь, - смягчается, а в ее глазах блестят слезы. Чувствую, что и по моим щекам скатываются горячие капельки, часто моргаю. – Ты такая молодец. Он бы гордился тобой.

- Гордится, - поправляю ее. – В настоящем времени. Сидит там на облачке все эти годы и наблюдает за нами, - указываю пальцем вверх. Небо хмурится и громыхает, словно отец надрывно кашляет. Сквозь серые тучи пробивается слабый луч солнца, падает ей на лицо. – Видишь, солнечный поцелуй. Это значит, что он очень любит тебя до сих пор.

Знаю, все это звучит наивно и по-детски, но действует: мама улыбается сквозь слезы, немного отвлекается. После смерти отца она так и не вышла замуж, посвятила себя моему воспитанию. Никого не смогла впустить в нашу жизнь и тем более полюбить. Брак родителей не был идеальным: случались и ссоры, и недопонимания, и проблемы. Но в этом и соль! Он строился на любви и взаимных эмоциях. Их отношения всегда были искренними, живыми, неподдельными, так что такие сильные чувства… не умирают.

- Ох, и сказочница ты у меня, Сашка, - мама поправляет на мне шлем и опускает визор. - Кому угодно зубы заговоришь.

Улыбнувшись, завожу мопед и слишком резко трогаюсь с места под возмущенное бурчание, доносящееся мне вслед. Черт, зря я так.

Еду по прямой медленно и аккуратно, но стоит мне повернуть и скрыться из поля зрения мамы, как я ускоряюсь, насколько позволяет железный малыш.

Как назло, начинается дождь. Погода ухудшается с каждым новым километром, будто я въезжаю в зону циклона. Крупные капли бьют по моему шлему, скатываются по светло-желтому прозрачному визору, застилают обзор.

Объезжаю очередную пробку и, чтобы сократить дорогу, ныряю в подворотню. Направляюсь в сторону школы и машинально снижаю скорость, ведь неподалеку дети, а они – народ импульсивный и редко соблюдают правила дорожного движения. Если кто-то выскочит под колеса, я должна успеть затормозить.

Капот мопеда прорезает плотную стену дождя, а я замечаю маленькую одинокую фигурку на остановке. Сидит на скамейке под крышей, болтает ножками, а рядом валяется портфель.

- Это не мое дело, - бормочу, проезжая мимо. – Я тороплюсь, - уговариваю себя, сжимая руль. – А-ай, к черту! Не такие уж большие штрафы в ресторане, - выпаливаю на эмоциях и разворачиваюсь.

Скорее всего, я об этом пожалею, но сейчас я останавливаюсь рядом с девочкой. Паркуюсь на площадке с запрещающей разметкой, включаю аварийку.

Снимаю шлем и, привстав, выкрикиваю:

- Малая, у тебя все в порядке?

- Я с незнакомыми не разговариваю, - дерзко бросает она, глядя на меня исподлобья. – Тем более, с такими подозрительными, - рассматривает мои заляпанные джинсы и мокрую кожаную куртку. – Вы что, байкерша? – забавно выгибает брови домиком.

- Нет, конечно, - смеюсь, слезая с мопеда.

Кажется, парой фраз для самоуспокоения здесь не отделаться. Жаль, но придется задержаться, ведь уехать совесть не позволяет. Разве можно бросить такую кроху под дождем? Сердце щемит от одной мысли, что она будет грустить на пустой остановке в одиночестве. А если пристанет кто-то?

- Давай знакомиться, я Саша, - направляюсь к ней и сажусь рядом. – А тебя как зовут?

- Не скажу, - дует губы, отодвигаясь от меня.

- Ладно, - выдыхаю, устремляя взгляд перед собой, на узкую улицу и покрытый лужами асфальт.

Молчу, испытывая ее на прочность. У нас будто игра: кто кого. Я побеждаю, потому что через минуту-другую сбоку слышится тихий голосок:

- А вам ехать не пора?

Еще как пора! Работа горит, а вместе с ней и моя за-а... зарплата. Однако я не двигаюсь, словно приросла к скамье.

Дурацкий дождь. Идиотская проверка. День с самого утра не заладился, моя удача со скоростью света летит на свалку. А упрямая мелкая, наверное, решила меня добить.

- Видела, какой ливень? – киваю на водяную завесу. – Пережду и поеду.

Вновь пауза. На этот раз длиннее первой. Я уже готова сдаться и даже приподнимаюсь с места, когда девочка вдруг грустно лепечет:

- Меня зовут Маруся. Я папу жду.

- Он про тебя забыл?

С тоской смотрю на нее, протягиваю ладонь к пушистым кудрям, выбивающимся из-под милого капюшона цвета спелого персика с розовым бочком. Пальцами перебираю темно-каштановые локоны, шелковистые, приятные наощупь, бережно поправляю ворот курточки, застегиваю верхние пуговки, чтобы малышке шею не надуло холодным ветром.

Не девочка, а куколка. Сродни тем, в которые играли мои сверстницы в детстве. Я же наблюдала со стороны, потому что не любила "дочки-матери". Мне ближе было гонять с мальчишками по двору. Кажется, я мало изменилась с тех пор...

- Не совсем, - она косится на мою руку с опаской, будто не привыкла к женской ласке, но хотя бы больше не шарахается. - У меня последний урок отменили, а он не знает.

- Подождала бы в школе, - оглядываюсь на здание, окутанное туманной дымкой, и хмурюсь. - Почему тебя вообще отпустили одну? Разве педагоги не должны присматривать за детьми? Какой класс?

- Первый, - покусывая губы, она комично морщится. - Не хочу я в школе оставаться! Там учительница крикливая, а еще мальчик один все время меня задирает.

- Нравишься ему, наверное, - хихикаю, двигаясь к ней ближе.

Не сбегает и не отталкивает, только косится на меня, играя бровями.

- Пф-ф, - резко выдыхает, делая вертолетик губами. – Он меня бесит, - простодушно выдает. - Я за одноклассницей и ее мамой выскользнула. Классная в это время как раз орала на кого-то, как обычно, поэтому меня не заметила. Я хотела погулять, а потом дождь начался. Вот я и спряталась на остановке.

- Точно урок отменили? – грожу ей пальцем, неожиданно для самой себя войдя в роль мамочки. - Или прогуливаешь?

Часто моргаю, недоуменно глядя на свой вздернутый указательный палец. Убираю его, сжимаю ладонь в кулак. Откуда во мне это? Я никогда раньше ни о муже, ни о детях не задумывалась. Мне кажется, я вообще не создана для семьи – слишком ветреная и свободолюбивая. У меня работа, мечты, цели. Я за границу хочу на курсы сомелье. А бродить по дому круглыми сутками, заточенная в четырех стенах, и судорожно подбирать пары грязным мужским носкам – нет уж, увольте!

- Точно! – фыркает Маруська, а взгляд прячет. Делаю вид, что поверила ей.

- Не делай больше так, - бурчу себе под нос, хотя меня ее воспитание не касается. - Телефон есть? Папе звонила?

- Не отвечает, - понуро опускает плечи. - Занят, наверное. Он всегда работает.

- Ох-х, что за человек, - закатываю глаза от возмущения: уж для родной дочки мог бы выделить минутку. - А маме?

- Мама на небесах, - запрокидывает голову к прозрачной крыше и открывает милое личико пасмурному небу. Капюшон слетает, а волосы рассыпаются по плечам. - Туда не дозвониться.

Застываю, будто меня молнией ударило и парализовало. В груди дергает, болит и все рвется в лохмотья. Машинально поднимаю взгляд. Тихо признаюсь:

- Понимаю. Мой папа тоже там.

Конец фразы тонет в раскате грома, вслед за которым раздается испуганный вскрик Маруськи. Она зажмуривается, натягивает капюшон на лоб и затыкает уши ладонями, а я импульсивно обнимаю ее. Прижимаю к груди, успокаивающе поглаживаю по спине, и она впивается пальчиками в молнию моей куртки. Не знаю, какая неведомая сила мной руководит, но я вдруг целую дрожащую девчонку в макушку.

- Саша, давай ты будешь нам вместо мамы? – неожиданно выпаливает она, утыкаясь носиком мне в шею. – Ну-у, пожа-алуйста!

Мне даже ответить нечего от шока. Малышка явно обратилась не по адресу. Я ломаю, теряю и порчу любую вещь, за которой меня просят присмотреть. В прошлом месяце у меня вообще чемодан увели, пока я мать в аэропорту ждала. Из-под носа! Да у меня даже домашних питомцев нет! Однажды был кот, которого я забывала покормить, и он в итоге сбежал к соседям в поисках лучшей жизни.

Я невероятно безответственная – мне нельзя ребенка доверять.

- Не могу, - лепечу несмело, а мелкая лишь сильнее льнет ко мне.

Слышу шорох шин, визг тормозов и глухой удар. Машина паркуется прямо на остановке, но я даже не могу оглянуться, заключенная в объятиях девочки.

- Маруська, я тебя обыскался! – в спину летит взволнованный строгий голос.

Быстрые, тяжелые шаги приближаются. Прямо по лужам шлепают огромные, судя по плеску воды, подошвы. Танк, а не человек!

- Эй, пацан, от дочки моей свали, - грозный рык раздается надо мной вместе с очередным раскатом грома.

Не успеваю обернуться или хотя бы сказать что-то в свое оправдание, как меня грубо хватают за шкирку, как нашкодившего котенка, и поднимают со скамейки.

Вот так и делай добро людям...