Женщина в сером костюме

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Присаживайтесь, пожалуйста, — с дежурной улыбкой сказал заведующий отделом кадров. Подождав, пока три посетительницы рассядутся на стульях, выстроенных перед его письменным столом, он откинулся на спинку кресла.

Энн искоса глянула на своих соперниц. Интересно, что они думают по этому поводу. Она знала, что шансы у всех равные, что ей предстоит заключительная беседа, и надеялась, что ее сочтут наиболее подходящим кандидатом на эту вакансию. Но она никак не предполагала, что их пригласят в кабинет заведующего всех вместе.

Лица ее соперниц выражали спокойную уверенность в себе. Энн не могла не признать, что они хорошо выглядят: к лицу и в тон одеты, умело подкрашены, красиво причесаны. Может быть, и ей следовало более броско подать себя? Но она тут же отбросила эту мысль. Пока она не узнает, с кем ей предстоит работать, лучше не рисковать.

Заведующий отделом кадров откашлялся. Типичная мелкая сошка, подумала о нем Энн. Счастлив играть роль винтика в большой машине и тянется за теми, кто стоит над ним. На его запонках она разглядела эмблему фирмы, и сам он источал деловитость всем своим обликом — от аккуратной короткой стрижки до начищенных до глянца ботинок.

Прежде чем заговорить, он потрогал очки в золотой оправе. Энн заметила во время предыдущей беседы, что он всегда так делал перед тем, как задать особенно важный вопрос. Она постаралась принять спокойный и уверенный вид.

— Первым делом я хочу всех вас поздравить с немалым достижением, — начал он, по опыту зная, что сначала кандидаткам надо польстить. — После тщательного отбора соискателей вы оказались в числе первых трех. Однако вы должны понимать, что место достанется лишь одной из вас. И окончательное решение будет принадлежать не мне.

Он помолчал, явно предвкушая впечатление от своей следующей фразы.

— Как вы знаете, речь идет о должности личного секретаря, доверенной помощницы и девочки на побегушках у одного из руководителей фирмы. Сейчас я могу вам открыть, о ком вдет речь. Это мистер Филдинг.

Соперницы Энн заулыбались, но у Энн екнуло сердце. Она была наслышана о Мэтью Филдинге. С одной стороны, это был один из немногих предусмотрительных бизнесменов, которым благодаря широте их деловых интересов удалось избежать биржевого краха в 1987 году. С деловым человеком такого масштаба и такой хватки будет очень интересно работать. С другой стороны, Филдинг был не женат и не пытался скрывать, что падок на красивых женщин.

Может быть, он четко разграничивает деловую и личную жизнь? Энн хотелось верить, что это так. Она не любила мужчин, готовых бегать за каждой юбкой. И предпочла бы, чтобы ее начальник был семейным человеком, привязанным к жене и детям. Хотя история с зятем Билла Леймана доказывала, что и женатые мужчины часто считают своих подчиненных законной добычей. Да, Энн убедилась, что надеяться можно только на себя.

Однако с точки зрения карьеры должность доверенной помощницы Мэтью Филдинга была весьма привлекательной. Она окажется на верхней ступеньке лестницы, откуда ей будет открыт путь к любой административной должности — если, само собой разумеется, она хорошо себя проявит.

— Вы, конечно, понимаете, что мистер Филдинг — очень занятой человек, — елейным тоном проговорил заведующий отделом кадров. (Подхалим, подумала о нем Энн. Неужели и от нее будут требовать подхалимажа?) — Он распорядился, чтобы я привел вас к нему, и, разумеется, решать будет он. Мне очень жаль, что двоих из вас неизбежно постигнет разочарование, но что тут поделаешь…

Он воздел руки, как бы снимая с себя всякую ответственность за разочарование, которое их постигнет, затем встал из-за стола.

— Пойдемте…

Они гурьбой вошли в лифт и через секунду оказались на верхнем этаже. Здесь все произошло так быстро, что Энн едва успела разглядеть роскошное убранство приемной, выдержанное в розово-кремовых тонах, и великолепный вид на Сидней из огромного окна. Привлекательная брюнетка в приемной окинула их оценивающим взглядом и подтвердила, что мистер Филдинг их ждет. Энн заметила у нее на руке обручальное кольцо. Интересно, защищает ли оно секретаршу от посягательств? Заведующий отделом кадров постучал в дверь, открыл ее и сделал им знак заходить.

Энн секунду помедлила. Как, всем трем вместе? Неужели Мэтью Филдинг не захочет переговорить с каждой в отдельности? Две ее соперницы прошли вперед, а Энн заработала укоризненный взгляд: дескать, поторапливайтесь. Видимо, их ожидала еще одна назидательная речь и только потом решающая беседа с каждой. Она последовала за своими соперницами. Заведующий отделом кадров вошел последним, тихо притворил дверь и застыл в ожидании.

Они все застыли в ожидании.

Три женщины стояли посреди кабинета Филдинга, дожидаясь, когда он соизволит обратить на них внимание. Он же что-то сосредоточенно писал, не поднимая на них глаз. Видимо, он не считал нужным проявить любезность к посетителям.

Какой грубиян! — возмущенно подумала Энн, разглядывая человека, прославившегося на всю Австралию деловой хваткой и проницательным умом. Конечно, она не могла сразу определить, насколько он умен, но, несомненно, мозги у него работали отлично. Он продолжал что-то писать.

У него были густые черные брови и ресницы. Наверно, ему приходилось бриться два раза в день. Да, волосами Бог его не обидел. Но Энн больше любила мужчин с гладкой кожей.

Филдинг поднял глаза. И Энн сразу поняла, почему перед ним не может устоять ни одна женщина. Его карие глаза обладали гипнотизирующей силой. Они по очереди остановились на всех трех кандидатках, потом вернулись к Энн.

— Вы, в сером костюме… останьтесь, — приказал он. И, обращаясь к остальным, небрежно бросил: — Благодарю вас. Вы свободны, сударыни.

И это все?

Филдинг опять опустил глаза к бумаге.

Энн стояла как оглушенная. Заведующий отделом кадров открыл дверь ее соперницам и вышел вслед за ними. Не может быть! У нее просто не укладывалось в голове, что на столь важную должность сотрудника можно нанять вот таким образом. Выстроить претенденток, как на конкурсе красоты, бросить на них поверхностный взгляд — и готово! Вот эту!

По сути дела, это было просто оскорбительно. Энн вся пылала негодованием — и не только за себя, но и за двух других женщин. Хотя у всех трех, по-видимому, были нужные для этой работы знания и опыт, в беседе можно было бы выяснить, с которой из них Филдингу будет легче работать. А чтобы так: бросить на человека поверхностный взгляд и отправить восвояси, — надо не иметь никакого уважения к его способностям, к его человеческому достоинству. Он что, со всеми так обращается… или только с женщинами?

Филдинг мельком взглянул на нее.

— Садитесь. Сейчас я с вами займусь.

Энн села и стала разглядывать его лицо, выискивая в нем недостатки. Уши вроде не вызывают возражений. Но нос далек от совершенства. Кончик задирается кверху. Слишком тонкая верхняя губа. К сожалению, по контрасту более полная нижняя кажется вызывающе чувственной. Темный загар. В недалеком будущем у него на лице появятся злокачественные образования от чрезмерного воздействия солнца. Ему ведь уже тридцать восемь лет.

Энн знала возраст Филдинга, потому что, прежде чем подать заявление на эту вакансию, изучила состояние дел фирмы и прочитала его биографию. Она также узнала, что он не жалеет времени на физкультуру, стараясь поддерживать тело в спортивной форме и не давать ему стареть, и призывает к тому же своих подчиненных. В вялом теле вялый ум, и так далее. Все это вздор, считала Энн. Ей встречались очень умные люди, отнюдь не блиставшие телосложением. Но спорить со своим новым начальником на эту тему она не собиралась — если только он не начнет требовать, чтобы она поступила в оздоровительную группу.

Однако Энн не могла не признать, что для своего возраста Мэтью Филдинг выглядел очень молодо. Весь он был подтянут. Более того, в нем так сильно было мужское начало, что Энн сразу остро ощутила себя женщиной.

Тут вставал животрепещущий вопрос: почему из трех претенденток он выбрал ее?

Серый костюм скрывал ее формы, оставляя на виду только икры ног. Он был отлично пошит, но отнюдь не подчеркивал ее женственности. Свободного покроя жакет задрапировывал ее талию и бедра, а юбка падала мягкими складками. Под костюм Энн надела белую блузку со стойкой, которая закрывала шею: прямотаки сама викторианская скромность.

Энн унаследовала от отца чистую белую кожу англичанки и употребляла мало косметики — только слегка подкрашивала розовой помадой губы. У нее были очень красивые голубые глаза, но их нелегко было разглядеть под большими очками, которые она решила надеть вместо контактных линз. Она носила короткую практичную прическу с челкой до бровей, а ее светлые волосы с годами приобрели обычный золотистый оттенок натуральных блондинок.

Энн считала, что обрела внешность женщины, поглощенной работой и не склонной думать о пустяках. Самый прожженный распутник не найдет предлога для какой-нибудь вольности. Если только ей не встретится любитель трудных побед.

И она никогда не повторит ошибки, которую совершила на прошлой работе. Билл Лейман был такой добрый, принимал такое искреннее, чуть ли не отцовское участие в ее судьбе, что изголодавшаяся по близкому человеку Энн искренне его полюбила и в минуту слабости рассказала ему про свою мать.

Решение Билла уйти от дел было для Энн тяжелым ударом. Но из чувства преданности она согласилась работать с его зятем Роджером Хопманом, чтобы помочь ему на первых порах. Каково же ей было узнать — да еще во время той безобразной сцены, — что Билл Лейман не сохранил ее секрета и рассказал зятю, что она дочь Шантенели.

Роджер Хопман с самого начала повел себя отвратительно, бросая откровенно похотливые взгляды на ее грудь, бедра и ноги. От этих взглядов у Энн пропадало желание красиво одеваться. А затем грубо ее облапил прямо в кабинете, с издевкой сказав в свое оправдание: «Яблочко от яблони недалеко падает».

Энн залепила ему оглушительную пощечину и уволилась в тот же день.

Даже сейчас, вспоминая об этом случае, Энн почувствовала, что закипает от гнева. Но, судя по всему, Мэтью Филдинг выбрал ее не за внешнюю привлекательность. И уж больше она никогда в жизни никому не расскажет, кто были ее отец и мать. Никогда и никому!

Филдинг наконец положил ручку и поднял глаза. Он оглядел Энн с головы до ног, на секунду задержавшись взглядом на ее стройных икрах, затем посмотрел ей в лицо. Энн сидела выпрямив спину и сдвинув колени. Ни один мускул на ее лице не дрогнул, но все ее существо восставало против подобной бесцеремонности.

— Как вас зовут?

— Кармоди, сэр. Энн Кармоди, — как можно спокойнее ответила Энн.

Филдинг усмехнулся.

— У вас приятный голос, Кармоди, — благосклонно сказал он. — Это уже плюс.

Энн никак не отозвалась на этот снисходительный комплимент. Такого он никогда бы не сказал нанимаемому на работу мужчине. Почему же с женщиной никогда не разговаривают как с равной? Она глядела на него ледяным взглядом, мысленно обещая себе, что научит этого самодовольного самца уважать ее деловые качества — чего бы это ей ни стоило.

— Сколько вам лет? — спросил он.

— Двадцать восемь, сэр.

— Вы выглядите моложе.

— Если угодно, могу показать вам свидетельство о рождении, сэр.

Но она надеялась, что показывать свидетельство ей не придется. Если Филдинг заметит, что ее имя на самом деле не Энн, как она себя называет, а Энджел, он вполне может сморозить по этому случаю какую-нибудь глупую шутку.

— Не надо. Все наверняка проверили в отделе кадров, — устало сказал Филдинг и откинулся в кресле. Некоторое время он мрачно взирал на нее из-под сдвинутых бровей, шевеля губами и как бы собираясь с духом. — Вот что я вам должен сказать, — наконец заговорил он. — Я не потерплю на работе женского сюсюканья. Вы здесь для того, чтобы заниматься делом. Я выражаюсь понятно?

У Энн словно камень свалился с души, хотя она и была возмущена его словами.

— Да, сэр, — ответила она с подчеркнутой невозмутимостью. — Вы хотите, чтобы я держала себя в руках, несмотря ни на какие ваши провокационные выпады.

— Нет, я совсем не это имел в виду, — скривился Филдинг. — Я не настолько неблагоразумен. — Он резко вскинул на нее глаза. — Но если вы разведете тут сантименты и вообразите, что вы в меня влюблены, я вас тут же уволю. С меня хватит!

Энн чуть не рассмеялась — какая самоуверенность! Ну хорошо, допустим, в нем есть чтото притягательное; но только в очень-очень малой степени. Но воображать, что он неотразим! Да кому нужен такой эгоцентрист!

— Здесь я не предвижу затруднений, сэр, — ответила она бесстрастно.

— Вот и хорошо! — воскликнул Филдинг — с облегчением, но не без некоторой досады. — Эта идиотская история до того меня извела, что я уж подумывал, не взять ли секретарем мужчину. Вот только мне было бы неудобно просить мужчину… — Он замолчал и нахмурился.

— Сварить вам кофе? — невинным голоском осведомилась Энн.

— Ну да, что-то в этом роде, — неохотно признал Филдинг и опять вперился в Энн сверлящим взглядом. — Ваша задача — решать проблемы, а не создавать их.

Энн выдержала его взгляд, желая поставить его на место. Нет, надо его хорошенько обрезать. Пусть знает, что она не желает иметь с ним никаких — абсолютно никаких — отношений, кроме отношений начальника и подчиненной.

Грязные сплетни, которые ходили о ее матери, уже вынудили Энн бросить одну работу. Но сейчас, чтобы проткнуть раздутый пузырь самомнения Филдинга, она неожиданно для самой себя использовала оружие из арсенала Шантенели:

— Вам ничто не угрожает, сэр. Сказать по правде, я предпочитаю мужчин помоложе.

— Да?!

Глядя, как у него на лице борются два чувства — оскорбленное самолюбие и любопытство, — Энн опять захотелось рассмеяться.

— Знаете, они как-то… энергичнее, — безжалостно объяснила Энн. — С годами мужчины… э… киснут… только, пожалуйста, не обижайтесь, — торопливо добавила она, — я уверена, что вы являете собой исключение из всех правил, сэр. Но я решила рассказать вам о своих… э… взглядах, чтобы вы чувствовали себя в безопасности.

Он кивнул, но ее объяснение, казалось, не принесло ему облегчения.

— Надеюсь, что ваши… сексуальные упражнения с молодыми мужчинами… не будут отражаться на работе, Кармоди. Она потребует от вас напряжения всех сил. Но вас об этом, конечно, предупредили.

— Работа — прежде всего, — заверила его Энн, с трудом сохраняя на лице серьезность. — Я уверена, что у вас не будет повода быть мною недовольным. — Энн произнесла эти слова с полной убежденностью, но потом какой-то чертик дернул ее добавить: — И вам не придется беспокоиться о моей физической форме. У меня тренированное тело — так же как и ум.

— Вот и отлично! Сейчас мне хотелось бы посмотреть, как ваш тренированный ум справится с первым заданием. — Филдинг постучал пальцем по листку бумаги, на котором только что писал. — Тут список вопросов, которые я предлагаю обдумать руководящему составу фирмы в порядке подготовки к нашей ежегодной конференции. Она состоится через месяц. Пожалуйста, организуйте их в памятную записку, в которой все это было бы четко и понятно изложено. Когда закончите, принесите мне.

Энн встала со стула, легкой, плавной походкой подошла к столу и получила не одну страничку, а целую пачку.

— Ваша комната — за той дверью, Кармоди. Там есть все необходимое для работы, кроме вашего тренированного ума. Посмотрим, что у вас получится, — ядовито сказал Филдинг.

Тут Энн была спокойна. Трудная задача ее всегда подхлестывала. К тому же она радовалась возможности доказать Филдингу, что способна справиться с любой работой, которую ему вздумается ей подкинуть.

— Когда вам это нужно, сэр? — деловито спросила она.

— Попробуйте подготовить черновой вариант к обеду. Записку надо отправить с вечерней почтой.

— Тогда, если вы не возражаете, я сразу же приступлю к работе.

Филдинг смотрел ей вслед. Черт знает что! — думал он. Ни тени смущения! А поглядеть на нее — тихоня из тихонь.

Он выбрал Энн, потому что у нее был вид чопорной учительницы, которая меньше всего думает о мужчинах. По крайней мере ему так показалось. Две другие кандидатки принадлежали к хорошо известному ему типу поглощенных своей карьерой женщин-барракуд. Они наверняка попытались бы использовать женские чары, чтобы подчинить его своему влиянию. Ему пришлось бы доказывать им, что их потуги тщетны и что от них требуется только работа, — а Филдингу не хотелось тратить на это нервы.

Постепенно досада уступила в нем место невольному восхищению. Эта Кармоди — крепкий орешек. Изумительно владеет собой. Такая помощница ему и нужна, и чем там она занимается в свободное время, его не касается. Пусть себе совершает подвиги в постели, лишь бы толково выполняла свои обязанности на работе. Но уж если, создав себе такую рекламу, она окажется не на высоте…

Он взял со стола три папки, которые заведующий отделом кадров положил ему утром на стол, выбрал досье Энн Кармоди и перелистал его. Окончила трехгодичные управленческие курсы в Киллара-колледж, была по объявлению принята на должность сотрудника по изучению рынка и проработала там два года, затем год служила в маклерской фирме. Затем поступила в фирму «Лейман коммодитиз лимитед», где неуклонно поднималась по служебной лестнице и последние полтора года была личным помощником самого Билла Леймана. Подала заявление об уходе через месяц после того, как старик передал управление фирмой своему зятю.

Между прочим, ушла оттуда раньше, чем узнала о вакансии в фирме Филдинга. Интересно, подумал он. Надо бы узнать, что там произошло.

Потом он принялся читать рекомендации. Везде говорилось о ее великолепных деловых качествах, честности и инициативе. Все ее работодатели явно сожалели об ее уходе. Безупречный послужной список. Но этого и следовало ожидать — иначе она не прошла бы жесткого предварительного отбора в отделе кадров.

Но все же Кармоди заинтриговала Филдинга. Очень может быть, что она бесценный работник; так это или нет, он скоро узнает. Его смущало другое. Он считал нужным досконально знать своих сотрудников, понимать их побуждения и хотел быть уверенным, что они не преподнесут ему какого-нибудь сюрприза.

А Кармоди таки преподнесла ему сюрприз! Просто ошеломила его!

Если верить ее признаниям, тогда ее сдержанный, интеллигентный вид — просто маска. Нет, тут что-то не так. И он не успокоится, пока не докопается до сути дела.

Как она сумела одержать над ним верх? Внезапно его осенило, что за много лет он впервые встретил женщину, которая смотрела на него абсолютно безразличным взглядом. А ведь женщины падки на успех, цинично подумал он. Иногда он спрашивал себя, что бы сделала Дженис, если бы он вернулся к ней сейчас, на вершине успеха. Наверно, бросилась бы ему в объятия. Но это уже неважно.

Хватит того, что, ослепленный любовью, он дал себя одурачить однажды, поверив, что Дженис готова разделить его успех или поражение. Но когда он поставил на карту все, что у него было, и когда стало казаться, что его первой финансовой операции грозит провал, куда девались ее любовь, вера в него, готовность следовать за ним? В тот час, когда он больше всего нуждался в ее поддержке, Дженис безжалостно бросила ему в лицо: она откладывала свадьбу, желая удостовериться, сделала ли она удачный выбор. Конечно, в постели ей с ним очень хорошо, но…

И тогда Мэтью дал себе зарок, что никогда больше не позволит себе потерять голову из-за женщины. И вот теперь от них отбою нет и все они готовы разделить его успех или поражение — только о поражении уже не идет речи. И он спит с ними, но любовью тут и не пахнет. С него хватит постели. А для души у него есть дело, которое он ведет так удачно, что фирма с каждым годом растет и расширяется и через несколько лет, наверно, достигнет оборота в миллиард долларов. В работе он черпает радость и удовлетворение.

Тут Филдинг вспомнил о задуманной им финансовой операции и потянулся за только что полученными сводками. У него не оставалось сомнений, что пришло время включить в орбиту своей деятельности средства массовой информации — газеты, радио, телевидение, рекламу…

Филдинг погрузился в работу и оторвался от нее только через два часа, когда Энн принесла ему отпечатанный текст памятной записки.

— По-моему, здесь все, что нужно, — сказала она своим мелодичным голосом.

Мэтью посмотрел на нее с удивлением — не потому, что плохо ли, хорошо ли, но она уже выполнила его задание, а потому, что он впервые разглядел ее васильковые глаза и нежную белую кожу.

— Вы сказали, что хотите просмотреть записку до обеда, — напомнила ему Энн: дескать, хватит таращиться, займитесь лучше делом.

— Да-да, спасибо, — пробормотал он и принялся читать первую страницу.

— У меня есть второй экземпляр, так что, если у вас будут замечания, продиктуйте, и я их туда внесу, — сказала Энн и села на стул, на котором сидела, когда Филдинг знакомился с ней.

Филдинг сосредоточенно, страницу за страницей, читал ее записку. Энн разбила его тезисы на несколько логических подгрупп, четко сформулировала его мысли, и во всем тексте не было даже ни одной опечатки, не говоря уже об орфографических ошибках. Филдинг понимал, что ее работа заслуживает похвалы. Усилием воли он подавил в себе раздражение: опять она одержала над ним верх!

— Отлично, Кармоди. Если вы и дальше будете так работать, мы с вами поладим, — изрек он великодушно.

Ее губы тронула улыбка, и Филдинг впервые заметил, какой они красивой формы. Черт побери, неужели в ней не к чему придраться?

— Если все в порядке, сэр, я распоряжусь, чтобы машинистки приготовили конверты. Или вы?..

— Да-да, распорядитесь, — поспешно подтвердил он. — И отнесите туда дискету — пусть размножат записку.

— А потом чем мне заняться? — спросила Энн, вставая.

— Потом пообедайте. После обеда займемся этими сводками.

Как только Энн вышла, Мэтью поднял телефонную трубку и стал разыскивать Билла Леймана. Эта невыносимая женщина так разожгла его любопытство, что он терпеливо набирал один номер за другим, пока наконец не дозвонился до старика в пансионате в Северном Квинсленде.

— Мэтт Филдинг? — изумленно квакнул Лейман. — Чем могу служить? Не забывай, что я совсем отошел от дел.

— Я просто хочу вас кое о чем спросить, мистер Лейман. Что вы можете сказать о мисс Кармоди, которая была у вас личным секретарем?

— Энн? Замечательная девушка! Умница. Мне, наверно, следовало сделать директором фирмы ее, а не моего дурака зятя, который не смог удержать такого ценного работника.

— Сегодня утром я нанял ее на должность своего личного секретаря.

— Счастливчик. Тебе очень повезло. Золото, а не девушка.

— Я заметил, что рекомендацию ей написали вы, а не ваш зять.

— Да, Энн пришла за рекомендацией ко мне. И правильно сделала. Я ее гораздо лучше знаю. — В голосе Леймана появилась опасливая нотка. — А в чем дело?

— Мне хотелось бы знать, почему она ушла.

Наступило долгое молчание.

— Держись с ней в рамках, и тебе не о чем будет волноваться. Энн любит работать. Не забывай об этом, и она никогда от тебя не уйдет.

— Вы уклонились от ответа, мистер Лейман, — настаивал Филдинг. — Я хотел бы знать причину ее ухода.

В трубке раздался глубокий вздох.

— Хорошо, я скажу тебе — чтобы на нее не падала тень. Я перед ней виноват. Но прошу, чтобы это осталось между нами, не хочу сплетен. Такого рода огласка может повредить фирме. Она ушла потому, что мой дурак зятек приставал к ней с гнусными предложениями. Вот и все.

— Спасибо. Обещаю, что дальше это не пойдет. Желаю приятного отдыха.

— Спасибо. — Старик засмеялся. — А я тебе желаю успеха, мой мальчик. Только не перетрудись, делая деньги. Живешь-то ведь один раз.

— Не беспокойтесь, — весело отозвался Филдинг и повесил трубку.

Откинувшись в кресле, он удовлетворенно хмыкнул. Все встало на место. Только сейчас до него дошла ирония его утреннего разговора с Кармоди. Ну и потеха!

Он ее предупреждал, чтобы она не выходила за рамки служебных отношений, а она делала то же самое!

Наверно, это все выдумки — про молодых любовников. Впрочем, неважно. И что бы там она ни говорила, у себя он упадка сил не замечает. Пусть спросит Митци. Тридцать восемь лет для мужчины немного — самый расцвет сил. У него превосходно идут дела. До заслуженного отдыха еще очень далеко. И ему еще предстоит покорить много вершин.

Интересно все же, что скрывается под этим бесформенным костюмом?