Женщина в сером костюме

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ну вот, она добилась своего — по крайней мере добилась, чтобы он щадил ее самолюбие. Энн знала, что ей следовало бы испытывать восторг победителя или хотя бы сладкое чувство удовлетворения. На самом же деле у нее путались мысли и колотилось сердце.

В прошлом Энн часто нравились мужчины, но ни с одним у нее не возникало этого чувства духовного родства, как порой с Мэтью Филдингом. И это при том, что он ей даже не нравился как человек. Еще меньше ей нравилась угроза, которая от него исходила, — угроза ее самообладанию, ее душевному спокойствию.

С какой стати? — негодующе спрашивала она сама себя. Что в нем такого? Это надо прекратить!

Тем более что впереди их ожидала неделя очень тесного общения. Нет, надо взять себя в руки и не давать себе распускаться. Вот только… не так-то это просто, когда имеешь дело с Мэтью Филдингом. Даешь себе зарок, а потом все летит к чертям.

В аэропорту в Брисбейне их ждал огромный белый «кадиллак». Как хорошо, что тут так просторно, подумала Энн. В самолете она тоже сидела рядом с Филдингом, но почему-то именно в автомобиле она больше ощутила его близость. А до Золотого Берега было сорок пять минут езды.

Энн старалась не смотреть на Филдинга. Даже вид его обтянутой брючиной ноги вызывал в ней нежелательные эмоции. Машина вышла на шоссе, и Энн не столько увидела, сколько почувствовала, что Филдинг повернул к ней голову.

— Сегодня вечером я пригласил к себе в номер своих руководящих сотрудников на коктейль. Надеюсь, вы не откажетесь выполнять роль хозяйки? Или ваши принципы и этого не позволяют? — с вызовом спросил Филдинг. Его тон как бы предупреждал Энн, что он уже сделал все возможные уступки и дальше отступать не собирается. — Можно, конечно, пригласить официанта, но я не хочу, чтобы наши разговоры слушал посторонний человек.

— У меня нет никаких возражений, сэр. Это входит в мои служебные обязанности, — твердо сказала Энн. Ей было даже интересно посмотреть, что за люди занимают у Филдинга руководящие должности и есть ли у нее надежда подняться на одну с ними ступеньку — или даже выше. Вот только способен ли Филдинг доверить руководящий пост в фирме женщине — будь она хоть семи пядей во лбу?

— Прекрасно! Вы мне как-нибудь объясните, Кармоди, что входит в круг ваших обязанностей, а что нет, — сухо сказал Филдинг. — Это избавит меня от неприятных сюрпризов.

Энн твердо встретила его взгляд.

— Неужели же у вас не было ни одного приятного сюрприза, сэр? — осведомилась она.

— Само собой. Поэтому-то вы все еще у меня на службе. Несмотря ни на что. Так вот, Кармоди, я хочу, чтобы вы присмотрелись к этим людям, а потом сказали мне, какое они на вас произвели впечатление.

Энн только диву далась — какое доверие! — но никак не выразила своего удивления. Похоже, что он уважает ее мнение. Но и она уважает его мнение — во всем, что касается дела.

— Я не сомневаюсь, что вы не зря назначили их на высокие посты, сэр, — иначе ваша фирма не добилась бы таких успехов, — искренне сказала она.

— Мм-да… но работа требует от них полной самоотдачи. Некоторым самостоятельность идет на пользу. А некоторых она может сломать. Я дал этим людям полную свободу маневра во вверенной им области — при одном условии: они будут сами отвечать за каждую операцию, а не спихивать ответственность на нижестоящих. И тут встает вопрос: смогут ли они и дальше так работать? — Филдинг нахмурился. — Если, например, жена требует больше внимания и тому подобное, человек может оказаться под двойным прессом. Хотелось бы, чтобы вы присмотрелись, какие у них отношения с женами, Кармоди.

Энн посмотрела на него с ужасом.

— То есть как? Вы хотите, чтобы я спрашивала об их личной жизни? Шпионила за ними?

— Нет-нет. Но люди, у которых в семье все ладно, лучше работают. Я плачу им высокое жалованье. За хорошие показатели я делаю их акционерами фирмы. Иными словами, я стараюсь, чтобы они были довольны работой. Меня совершенно не интересует их личная жизнь, но если тут возникают какие-то трудности и я могу им помочь, я стараюсь это делать. Например, я оплачиваю пребывание их жен в «Мираже» в течение этой недели — пусть отдохнут и развлекутся. Сегодня вечером я даю им обед. — Он пронзительно посмотрел на Энн. — Вы — другой человек, и вам, может быть, трудно в это поверить, но я просто не могу себе позволить проявить к этим женщинам хоть малейший интерес. Вы не представляете, сколько раз мне делали самые недвусмысленные предложения, и даже женщины, которые вроде бы счастливы в браке. — В голосе Филдинга звучали горечь и отвращение. — И уверяю вас, Кармоди, что душевное спокойствие моих служащих мне гораздо важнее какой бы то ни было женщины, желающей проверить, не клюнет ли на нее директор фирмы.

Нет, с болью в сердце подумала Энн, не так уж она сильно отличается от этих женщин. Взять хоть китайское платье — для чего она его надела? Впервые до Энн дошло, что Филдингу на самом деле нелегко. Он вовсе не воображает, что неотразим. Просто ему до смерти надоели женщины, которые вешаются ему на шею. Такой красивый и к тому же очень богатый и облеченный властью мужчина — желанная добыча. Так что если подойти к Филдингу без предубеждения, то его нельзя и винить, если он нет-нет да и клюнет на приманку. По-человечески это вполне понятно.

Что-то в этом роде происходило и с матерью Энн. Столько поклонников, привлеченных красотой и известностью… Сколько соблазнов… надежда, что, может быть, на этот раз все будет иначе, по-настоящему, на всю жизнь. Мечты, которые так никогда и не сбылись.

— Да, сэр, я вижу, что вы в затруднительном положении, — сочувственно сказала Энн.

— Затруднительном! — саркастически передразнил ее Филдинг. — Вы и представить себе не можете, каково мне приходится. Но вернемся к делу. Вы — женщина, Кармоди. Неужели, пообщавшись с этими женами, вы не разглядите, довольны ли они жизнью или просто прикидываются? По-моему, это не такое уж трудное задание.

— Допустим, что прикидываются! Тогда что вы сделаете? — спросила Энн. От его ответа зависело, возьмет она на себя эту роль или нет.

Филдинг пожал плечами.

— Я хотел бы заранее знать, какие мне грозят затруднения. Что-то всегда можно придумать. Немного отодвинуть сроки. Дать отпуск. Послать за границу. Есть много способов как-то ослабить напряжение. Или вы это не одобряете? — спросил он с язвительной усмешкой.

Энн была приятно удивлена, что Филдинг так печется о благе своих подчиненных. Он даже стал ей немного симпатичен… совсем немного.

— Хорошо, попробую, — пообещала она, и вдруг у нее сорвалось с языка: — Поэтому вы до сих пор и не женаты, да?

Ужаснувшись собственной бестактности, Энн прикусила язык и отвернулась к окну.

— Прошу меня извинить, мистер Филдинг, — проговорила она официальным тоном. — Я не имею никакого права задавать подобные вопросы.

— Не беспокойтесь, Кармоди, — с тихим смешком отозвался Филдинг. — Небольшая толика естественного любопытства не заставит меня усомниться в вашем полном безразличии к моей персоне. Вообще-то я несколько раз подумывал о женитьбе — хотя бы для того, чтобы не тратить время и энергию на поиски более или менее подходящей любовницы. К тому же мне нужен кто-то, кто принимал бы гостей, отдавал в стирку белье… — он бросил на Энн насмешливый взгляд, — а также делал необходимые покупки.

Расположение, которое Филдинг завоевал у Энн несколько минут назад, умерло мгновенной смертью. Ну конечно! Ему нужно то, ему нужно се! Главное — чтобы было удобно ему! Хорошенькое представление о браке: сделка, в которой его вклад сводится к постели и деньгам.

Может быть, для некоторых женщин этого вполне достаточно, но только не для Энн. И все равно, согласившись на такую сделку, женщина очень скоро почувствует себя несчастной. В конце концов, сколько бы у тебя ни было денег, нельзя надеть на себя сразу два платья, поехать сразу на двух машинах или жить одновременно в двух домах.

Остается только секс.

Правда, Митци это, видимо, вполне устраивает. Но Митци и не жена Филдингу.

Филдинг, видимо, хорош в постели, невольно подумала Энн. Но тогда он, значит, не такой уж эгоист и не думает лишь о собственном удовольствии. Иначе Митци не зазывала бы его к себе.

Но может быть, Митци — очень сексуальная женщина, и, чтобы ее удовлетворить, от Филдинга требуется немногое: только быть муж

чиной. Ведь и сама Энн не может отрицать, что он ее волнует, а уж как она борется с собой…

— Все дело в том, — продолжал Филдинг, — что, как бы мне поначалу ни нравилась женщина, она вскоре начинает наводить на меня скуку. А изнывать остаток своих дней от скуки… благодарю покорно! Лучше уж вовсе не жениться. Как-нибудь обойдусь.

— Всегда можно развестись, сэр, — шутливо предложила Энн.

— Чтобы у меня оттяпали половину того, что я нажил своим горбом? Для этого надо быть совсем уж дураком, а я себя к таковым не причисляю, Кармоди.

— Разумеется, нет, сэр.

На этом разговор закончился. Филдинг погрузился в мрачное молчание. Уж не начинает ли Митци наводить на него скуку? — подумала Энн.

«Кадиллак» свернул на «Стрелку»— длинный узкий полуостров, который отгораживал залив Саутпорт от Тихого океана. Вдоль всего берега стояли на приколе шпалеры прелестных стройных яхт.

Через несколько минут они уже ехали по подъездной аллее к отелю «Мираж». Он был так красив, что, выйдя из машины, Энн остановилась, в буквальном смысле слова раскрыв рот, пораженная фантастической архитектурой здания и необычностью отделки.

Отель не зря носил название «Мираж». Здание все мерцало и струилось. Через массивные стеклянные двери парадного подъеза виднелась задняя стена холла из сплошного стекла, за которой открывался вид на океан. Отделанный глазурованной плиткой пол, казалось, зыбился под ногами. Энн читала в проспекте, что плитки эти были изготовлены из морских ракушек, и волнистый рисунок подчеркивал их изумительно нежную окраску.

Из плетеного кресла на веранде поднялся худощавый мужчина в светло-коричневом костюме с коротко подстриженными русыми волосами, в которых поблескивала седина, и пронзительными голубыми глазами. Он был примерно того же возраста, что и Филдинг. Мужчины дружески пожали друг другу руки.

Филдинг представил его Энн. Это был Ларри Пирсон, который, как знала Энн, возглавлял в фирме отдел туризма. Вопреки ее ожиданиям Пирсон не ограничился небрежным кивком в ее сторону, но задержал на ней долгий внимательный взгляд. Не то она оказалась совсем не такой, как он себе ее представлял, не то он прикидывал, чего можно ожидать от новой помощницы Мэтью Филдинга. Он улыбнулся ей так же радушно, как Филдингу, но по его лицу нельзя было прочесть, какое она произвела на него впечатление.

— Я все перепроверил, — сказал он Филдингу, когда они пошли в холл. — Конференция должна пройти без сучка и задоринки.

— Вот и прекрасно, Ларри. А еще кто-нибудь уже приехал?

— Боб, Алекс, Ник и Терри приехали рано утром. Вместе со своими дражайшими супругами — как вы и распорядились, — весело улыбаясь, ответил Ларри. — Они греются на солнышке возле бассейна и ждут, что вы тоже туда придете. Надо же отдохнуть напоследок. Остальные подъедут сегодня вечером или завтра рано утром.

Энн поразил шум падающей воды. Оглядевшись, она поняла, что возле стеклянной стены в холле устроен водопад, отгороженный невысоким барьером из мрамора кораллового цвета. Ее восхищенный взгляд остановился также на коврах цвета морской волны, в которые были вкраплены горки очаровательных ракушек сиреневого, розового, лимонного и кремового цвета. Холл был отделан с поразительной изобретательностью и вкусом.

Возле них остановился коридорный с тележкой, на которой лежали их чемоданы.

— Вас проводить в номер, сэр, или…

— Да-да. До скорого, Ларри, — дружески сказал Филдинг Пирсону, взял Энн под руку, и они пошли за коридорным.

При входе в лифт Энн высвободила руку и встала так, чтобы коридорный с тележкой оказался между ней и Филдингом. Зачем он к ней прикасается! Она понимала, что за этим ничего не скрывается, кроме обычной любезности, но каждый раз, когда он оказывался рядом, ее как будто ударяло током.

Они спустились в цокольный этаж. Проходя мимо бассейна, куда падала сверху вода, она увидела на дне множество монет. Улыбнувшись, она подумала, что тоже была бы не прочь приехать сюда снова.

Отведенная от океана искусственная лагуна извивалась среди пышной тропической растительности сада, доходя до стены главного здания. Коридорный направился на перекинутый через лагуну деревянный мостик, который вел к плавательному бассейну и жилым корпусам.

Все здания отеля были трехэтажными — таков был замысел архитектора. Ряды высоких — до крыши — белых колонн создавали впечатление изысканной элегантности и покоя. «Мираж» вообще не был похож на отель в общепринятом значении слова. Белые с розовым отливом здания снаружи тоже мерцали каким-то призрачным светом.

Сначала коридорный привел их в номер Филдинга: спальня, гостиная, где был большой стол и много стульев для деловых совещаний, и выложенная мрамором ванная, куда подавалась также и морская вода. Номер Филдинга был отделан с изысканным вкусом, но ее собственная комната понравилась Энн ничуть не меньше. Ей еще ни разу не доводилось останавливаться в таком просторном и комфортабельном гостиничном номере.

Цветовая гамма отделки во всех номерах была, по-видимому, одинаковой — сочетание голубого и нежно-апельсинового. Обстановка включала удобные плетеные кресла, бар, телевизор, письменный стол, огромную кровать, торшеры и бра, дававшие рассеянный свет апельсинового оттенка. На отдельном столике стояли приборы для варки кофе и чая, а через стеклянную стену открывался великолепный вид на океан.

Но одно обстоятельство насторожило Энн: коридорный провел ее в номер через дверь, которая соединяла его с номером Филдинга. Вот это сюрприз!

Пока коридорный показывал Энн, как зажигается свет и включается радио, какие кнопки надо нажимать, чтобы вызвать горничную, соединиться с портье, рестораном и так далее, Энн непрерывно думала об этой двери. Коридорный ее даже не закрыл. И как только он ушел, в двери появился Мэтью Филдинг, который как ни в чем не бывало расстегивал пуговицы на рубашке.

— Я пошел в бассейн. Идемте? Познакомитесь с людьми.

Энн сглотнула и с трудом отвела глаза от черных завитков на широкой загорелой груди. Нет, ей не хочется опять смотреть, как он плавает. Она знала, что не сможет отвести глаза от его великолепной фигуры. Не сможет, и все. А если он это заметит…

— Это приказание, сэр? — сдавленным голосом спросила она.

Филдинг бросил на нее раздраженный взгляд.

— Нет, это приглашение. — В его голосе звучала язвительная нотка. — И зачем вам нужно опротестовывать любое мое распоряжение, Кармоди?

— Извините, сэр. Я не хотела… Просто я собиралась распаковать чемодан…

— Этим займется горничная.

— Я бы предпочла сама, сэр…

Филдинг смотрел на нее свирепым взглядом.

Не дожидаясь, пока он скажет еще чтонибудь или расстегнет еще несколько пуговиц, Энн заставила себя действительно опротестовать положение, в которое он ее поставил.

— Вы меня не предупредили, что у нас будут смежные номера! — негодующе выпалила она.

— А вы что думали? — прорычал он. — Что каждый раз, когда вы мне понадобитесь, я буду бегать за вами через коридор?

Опять то же самое — ему так удобно!

— Я надеялась, что, хотя большую часть дня я буду у вас на побегушках, у меня все же будет возможность уединиться, не опасаясь, что вы появитесь в дверях в полураздетом виде.

— Что, Кармоди, пробирает-таки? — с вызовом бросил Филдинг.

— Да, сэр. Наблюдать, как вы раздеваетесь, не соответствует моим понятиям о приличиях.

— Боитесь, как бы чего не вышло, Кармоди? Что я ворвусь ночью к вам в спальню и изнасилую вас?

— Нет, не боюсь!

— И за это спасибо. И позвольте вам заметить, мисс Недотрога, что у меня и без вас есть с кем переспать. Нечего изображать из себя чопорную старую деву! Мне отлично известно, какое вы получили воспитание. Ваши серые костюмы меня не проведут!

У Энн пылали щеки. Собрав все свое достоинство, она отчеканила:

— Мистер Филдинг, я имею право располагать собой. Я настаиваю, чтобы эта дверь была всегда закрыта и чтобы вы стучали, когда вам нужно что-то мне сказать. И ждали, пока я ее открою.

— Если вы надеетесь во время пребывания здесь развлечься с молодыми людьми, то забудьте об этом. У вас будет время только на работу. Так что, когда я буду стучать в эту дверь, не заставляйте меня долго ждать.

Филдинг прошел к себе в номер и с треском захлопнул за собой дверь. Энн торопливо повернула в замке ключ. У нее подкашивались ноги, и она боялась, что упадет на пол и разрыдается. Такая слабость вовсе не была ей свойственна, но Мэтью Филдинг умудрялся доводить ее как никто другой. Ей все труднее было ему противостоять.

На подгибающихся ногах Энн дошла до постели и долго сидела на ней, устремив в окно невидящий взгляд. В дверь постучала горничная, но Энн отослала ее: спасибо, ничего не надо. Она не спеша разобрала чемодан, вынула портативный магнитофон, который привезла с собой, и вставила в него кассету. Постепенно под воздействием музыки она успокоилась, но на сердце у нее было пусто и невыносимо тяжело.

Нет, мистер Филдинг, вы не знаете, какое я получила воспитание! Вы знаете, кто была моя мать. Да и то вам о ней известны только гнусные сплетни. По правде говоря, сексуальный опыт Энн ограничивался двумя случаями. Первый — когда она училась в Киллара-колледж. Тогда у нее не появилось желания продолжать эти отношения и вообще возникло подозрение, что восторги секса сильно преувеличены. Похоже, что люди просто обманывают сами себя, утверждая, что с ними не может сравниться ничто на свете. Второй случай произошел через несколько лет. Она поддалась на длительное и умелое ухаживание, но ее ожидания были обмануты и на этот раз. Она сама не понимала, в чем дело. Может быть, она фригидна, а может быть, у нее не было к этому человеку сколько-нибудь серьезного влечения. Так или иначе, с тех пор Энн уклонялась от физической близости.

Но с Мэтью Филдингом все было бы иначе — в этом она почему-то была уверена, и эта мысль заставляла ее внутренне трепетать. Он наверняка сумел бы пробудить в ней подлинные желания и страсть. Энн сама не знала, почему так в этом уверена. Она вообще не понимала себя. Она только твердила, что увлечься Филдингом — верх глупости. Она этого не хочет! И он тоже! Он заявил ей об этом без обиняков.

Энн просидела в номере до вечера, ломая голову над проблемой своих отношений с Филдингом. Она так ничего и не решила, когда раздался стук в дверь. Даже не решила, как себя с ним вести. Она глянула на часы. Через двадцать минут у него в номере начнут собираться гости. Наверно, он хочет сказать ей, кто из них какие напитки предпочитает. Вряд ли ему понравится, если она заставит его ждать перед запертой дверью.

Энн быстро встала и повернула ключ. Филдинг уже отошел к себе в комнату.

— Кармоди, нам надо договориться, — сказал он напряженным голосом, стоя к ней спиной. Полуобернувшись, он сделал приглашающий жест. — Заходите и садитесь. Сейчас придет официант накрывать на стол, но у нас есть еще несколько минут.

Энн притворила дверь, прошла в гостиную и села на один из стульев, стоявших вокруг стола. Сесть в кресло и оказаться полностью открытой его взору было ей не по силам. Сложив руки на коленях, она постаралась принять спокойный, собранный вид. Филдинг сел на стул по другую сторону стола и вперил в нее жесткий, воинственный взор.

— Кармоди, мне нравится, как вы работаете, — начал он. — Вы ловите мои мысли на лету. Вы отлично соображаете. Вы замечаете вещи, которые многие оставили бы без внимания. Я ценю вас и ценил бы еще больше, — тут он помедлил, и его губы сжались в тонкую линию, — если бы вы не лезли на стену по всякому пустячному поводу. Что бы я ни сказал или ни сделал, все вызывает ваше неудовольствие. Это я больше терпеть не намерен.

Он стукнул обеими руками по столу, потом сжал их в кулаки. Костяшки его пальцев побелели.

— Я признаю, что сказал лишнее. Но вы сами меня на это спровоцировали. Не знаю, нарочно вы это делаете или нет, но я требую, чтобы вы это прекратили. Раз и навсегда! — Он снова стукнул кулаком по столу. — Наше дело — провести конференцию с максимальной пользой, и ничто — ничто! — не должно этому мешать. Из этого вытекает, что вам придется мириться с некоторыми неудобствами, которые задевают вашу чувствительную душу. Помалкивать и мириться! Понятно, Кармоди?

— Да, сэр, — проговорила Энн. По всей вероятности, он прав. Как еще избежать бесконечных стычек? Во всяком случае, он уже согласился выполнить ее главное требование.

Однако ее кроткий ответ не только не успокоил его, но даже вызвал новую вспышку гнева, который он и так сдерживал с огромным трудом.

— И перестаньте, черт возьми, величать меня «сэр»! Если вы еще раз это сделаете, я не отвечаю за последствия. Я вам не отец! Я и по годам не могу быть вам отцом! И у меня нет к вам никаких отцовских чувств!

У Энн побежали мурашки по спине. Как он на нее смотрит! Неужели он ощущает то же, что и она? Притяжение и отталкивание одновременно? Энн сглотнула и выговорила:

— Я постараюсь, мистер Филдинг. И спасибо за высокое мнение о моей работе. Мне хотелось бы… — Она остановилась на полуслове, вдруг осознав, что чуть не выдала своих чувств, чувств, которые она сама отказывалась признать.

— Хотелось бы чего? Договаривайте! — приказал Филдинг. — Я готов по мере возможности пойти вам навстречу. Чего бы вам хотелось, Кармод и?

Энн покачала головой. Господи, она же совсем потеряла голову! Так быстро! И так некстати!

— Это неважно, — сказала она.

— Черт бы вас побрал, Кармоди! Хватит загадывать мне загадки! Выкладывайте!

Энн смотрела ему в глаза. Нет, в них не было ответного чувства.

— Я хотела бы быть вам полезной, вот и все, — тихо проговорила она.

Филдинг как-то странно воззрился на нее — не то гневно, не то затравленно.

— Тогда делайте, что я вам говорю. Больше от вас ничего не требуется! — наконец взорвался он. — Не спорьте со мной на каждом шагу!

Энн кивнула головой. Все остается по-прежнему. Я — Тарзан, ты — Джейн. Он никогда не изменится. Он не собирается «пачкать у себя в гнезде» и не даст ей выбрасывать из него палочки, которые ей не нравятся. У нее один выбор: или смириться, или уволиться. Но уволиться она не готова… пока не готова.

— Хорошо, мистер Филдинг, — покорно сказала Энн, но в глубине души она знала, что надолго ее не хватит. Этот человек потребует от нее абсолютной покорности, на которую она неспособна.

И надо же, чтобы именно такой человек стал ей дороже всего на свете.