Женская гордость

12

Клея проснулась с чудесным ощущением прохлады во всем теле. Легкий ветерок приятно обвевал ее разгоряченную кожу. По стенам играли золотые солнечные зайчики, проникшие в спальню через занавески в открытом окне. Сейчас уж наверное середина дня, подумала отлично выспавшаяся Клея. Затем стала осматриваться, все еще не совсем понимая, где она.

Где-то рядом зашелестела бумага — Клея обернулась и посмотрела в противоположный конец комнаты. Макс, сидя в глубоком кресле, сосредоточенно склонился над какими-то бумагами у себя на коленях. Вокруг него тоже повсюду были разбросаны бумаги — куда только можно было дотянуться рукой: на туалетном столике из черного дерева, старинном комоде, полу. Деловой костюм Макс сменил на широкие брюки и светло-голубую рубашку с короткими рукавами, открывавшими его сильные загорелые руки.

Он, должно быть, уже давно здесь. Похоже, он вообще сегодня не был на работе, решил остаться с ней…

Как только Макс услышал, что Клея пошевелилась, он поднял голову и обернулся: голубые глаза его, поначалу встревоженные, засветились, когда он увидел, что она проснулась. Она застенчиво улыбнулась ему в ответ — он тотчас поднялся с кресла, бумаги с его колен разлетелись на пол. Переступив через них, он подошел к кровати и сел с краю.

— Привет, — ласково сказал он, окидывая ее взглядом, от которого у нее сжалось сердце.

— Привет, — ответила она, начиная чувствовать себя неловко в его постели. — Сколько же я спала?

— Гм… — Он посмотрел на часы. — Примерно пять часов плюс-минус две минуты. — Он снова улыбнулся, весело и тепло. — Пить хочешь?

Она с удовольствием кивнула.

— Я скажу миссис Уолтерс, она все для тебя приготовит. Что ты хочешь — чаю, кофе или чего-нибудь холодного?

— Холодного, пожалуйста, — попросила Клея, стараясь подняться на подушках. Макс сразу же наклонился над ней, осторожно подержал за плечи и помог сесть. И, только слабо откинувшись на подушки, Клея вдруг поняла, что на ней ее собственная ночная рубашка. Она удивленно посмотрела на Макса.

Он ухмыльнулся.

— Это Эми, — сообщил он. Клея еще шире раскрыла глаза.

— Я позвонил Джеймсу, и не прошло и часа, как они с Эми приехали сюда. Потом уже, когда твоя мать убедилась, что ты в хороших руках… — Макс немного скривился при воспоминании о первых минутах встречи с Эми, — …она отправилась к тебе домой, чтобы привезти сюда твои вещи. Ты все еще спала, когда она вернулась и, отправив нас с Джеймсом в гостиную, заставила миссис Уолтерс переодеть тебя. А ты все на свете проспала, — пошутил Макс, но Клее было не до шуток.

— Как же она сумела изменить мнение миссис Уолтерс обо мне? — Утром, когда ушел доктор, экономка принесла Клее чаю, но обращение ее нисколько не потеплело.

— О, видно, умеет обвораживать! — Он рассмеялся. — К тому же она и мысли не допускает, что кому-то может не понравиться ее прекрасная дочь. И как это ты ухитрилась иметь такую мать, Клея? — удивленно спросил Макс.

— А ты бы спросил Джеймса о его первом впечатлении обо мне, — предложила Клея вместо ответа. — Он до сих пор прийти в себя не может. А где она сейчас?

— Дома, — сказал Макс. — Мы с Джеймсом сумели убедить ее, что с тобой здесь будет все в порядке, что я как следует присмотрю за тобой. Я пообещал, что если к субботе ты выздоровеешь и доктор даст согласие, то отвезу тебя к ним на вечеринку.

— Так, значит, вы все тут перезнакомились, — сказала Клея немного обиженно: она была чуть-чуть задета тем, с какой легкостью Макс обезоружил Эми. — Раз, два — и все у твоих ног!

— Ты очень правильно оцениваешь мой дар убеждения, — добродушно ответил Макс, не желая попадаться на крючок ее недовольства. А затем благоразумно решил не продолжать разговор, вступивший на зыбкую почву. — Схожу на кухню, поговорю с миссис Уолтерс.

На этот раз Клея проснулась, когда было уже темно. Ей срочно требовалось попасть в ванную. Она поднялась и села в постели — голова противно кружилась. В спальне не было света, и вся обстановка показалась Клее какой-то странной — впрочем, наверно оттого, что сама она была как пьяная. Ей было очень жарко, рубашка прилипла к телу, влажные волосы висели слипшимися прядями — не было сил заплести косы перед сном.

Тут Клея по-настоящему пожалела, что находилась не дома. Там по крайней мере можно было бы ходить по квартире сколько угодно, никому не мешая. Уже очень поздно. Вполне возможно, что полночь. Голова у нее гудела, в руках и ногах ощущалась тяжесть. Когда Клея попыталась было встать, ноги отказались держан ее.

— Черт! — пробормотала она, снова усаживаясь на постели.

— Ты что? — Резкий голос окликнул ее, и она чуть не подпрыгнула от неожиданности, в ту же минуту увидев Макса в тонком черном халате, стоящего в дверях в холл, откуда в спальню проникал яркий свет.

— Мне нужно в ванную, — раздраженно ответила Клея.

Да что же это такое? — подумала она. Приходится просить помощь, чтобы попасть в туалет!

Макс подошел к ней, и Клея протянула ему обе руки — покорно и недовольно. Он нагнулся и подхватил ее. Клея обняла его за шею, и он легко понес ее. Она прижалась головой к его плечу, и он вздохнул: ему было ужасно ее жалко, но он не стал ничего говорить.

— Все в порядке? — спросил он, перенеся ее в примыкающую к спальне ванну и посадив на мягкий пуф.

Она кивнула, хотя чувствовала себя отвратительно, затем вздохнула глубоко и грустно, так что плечи ее высоко поднялись и опустились. Макс, секунду поколебавшись, сел рядом с ней на корточки, убрал с ее лица влажную прядь и, взяв за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза.

— Давай-ка ты примешь сейчас чудесную освежающую ванну, а? — предложил он.

Клея послушно кивнула. Она вспомнила, как болела в детстве. Макс похож сейчас на ее отца: тот всегда был особенно нежен с ней, когда ей становилось плохо. Мама ухаживала за ней, зато отец подбадривал лаской, а она в ней отчаянно тогда нуждалась.

Слезы — огромные круглые слезы — закапали у нее из глаз и потекли по щекам.

— Ты не представляешь, как все это унизительно, — еле выдохнула она.

— Представляю, — утешил он ее хрипловатым голосом. Макс стал ласково целовать ее несчастное лицо, стараясь убрать губами слезы, и теплое дыхание его подействовало на нее успокаивающе. — Я начну наливать ванную и пока оставлю тебя: сделаю вкусный холодный коктейль. А потом мы вымоем тебя, как младенца, и снова уложим в постель, хорошо?

В глазах его горели озорные искорки — ему очень хотелось развеселить Клею. Она же попыталась улыбнуться, и оказалось, что это у нее неплохо получается.

— Совершенно никчемное существо, — насмешливо сказала она о самой себе.

— Абсолютно никчемное, — согласился он с улыбкой.

Лежать в ванной было сплошным удовольствием. Макс сдержал свое слово — он возился с ней, как с избалованной принцессой, а она без всякого смущения подчинялась всем его шутливым распоряжениям.

— Мне нужно было бы сдавать тебя напрокат, как дамскую горничную, я бы вмиг разбогатела! — пошутила Клея.

— Извините, мадам, — ответил он, — но даже у вас это не получится. Я никогда не работаю по найму.

Он сидел на коленях перед огромной, вделанной в пол ванной, сильно прогнувшись, и тер ее душистым пенистым мылом.

— Очень жаль, — вздохнула Клея, облизнув губы, что было явной провокацией. — У тебя действительно здорово получается. Знаешь, это очень эротично, когда тебя моет мужчина.

— Не наводи меня на нехорошие мысли, — усмехнувшись, предостерег он.

— А ты иди сюда, ко мне… и не надо будет сгибаться в три погибели. Ванна большая, мы оба поместимся.

Ее сияющие глаза смотрели на него с вызовом, и Макс замер, глядя на нее почти с ужасом.

— Ты действительно предлагаешь то, что, я думаю, ты предлагаешь?

Она широко открыла невинные глаза.

— Я просто хочу, чтобы тебе легче было выполнять свои обязанности, — простодушно возразила она.

— Ты бессовестная соблазнительница! — воскликнул он. — Но, боюсь, сегодня тебе меня соблазнить не удастся. Подождем, пока ты выздоровеешь. Так доктор приказал! — развел Макс руками.

— Это поэтому ты не спишь со мной в одной постели?

— Нет, — сразу возразил он. — Я просто не хочу тебе мешать. Руки вверх! — скомандовал он. — Мы сейчас тебя поставим, а потом я возьму полотенце. Знаешь, ведь когда необходимо, я могу сдерживать свои низменные инстинкты, — добродушно говорил он, пока она стояла в ванной и с нее стекала вода, а сам он доставал огромное пушистое полотенце. — Я даже могу совершенно спокойно спать рядом с тобой, мне вовсе не обязательно прибегать к изнасилованию. — Брови его дрожали от беззвучного смеха. — Но просто сейчас слишком жарко, и ты измучаешься, если кто-то будет рядом с тобой — тебе ведь нужно как следует отдохнуть.

— Кто это сказал? Нисколько я не измучаюсь! — возмутилась Клея.

Макс серьезно посмотрел в ее глубокие фиалковые глаза: в них крылся немой призыв. Руки его, накидывающие на нее полотенце, на секунду замерли. С этого момента в Клее и Максе произошла существенная перемена. Он отвел глаза и стал энергично растирать ее. Оба они не произнесли ни слова. Все было сказано.

Когда Клея снова лежала в постели — освеженная, с аккуратно заплетенными косами, Макс принес ей стакан только что выжатого из апельсинов охлажденного сока. Потом он покинул ее на некоторое время, чтобы привести квартиру в порядок. Когда наконец появился снова, то лег рядом с ней, забрал у нее стакан, погасил свет. И обнял ее.

Никогда больше не ложился он один, если рядом была Клея.

В четверг стало еще жарче, зато Клея почти поправилась. Доктор Филдинг был вполне удовлетворен ее состоянием и разрешил ей поехать в субботу в гости к матери. С условием, что она не будет там «беситься», как он смешно выразился.

— Но сегодня и завтра — полный отдых, — непреклонно добавил он. Клея была согласна на все.

Макс уехал на несколько часов в офис, оставив Клею на малоприятное попечение все еще скептически настроенной миссис Уолтерс.

Вот уже в третий раз она помешала Клее читать, принося и раскладывая свежее белье в огромные шкафы черного дерева с зеркалами, стоявшими вдоль одной из стен спальни. Вид у нее был надутый и неприступный. Клея не выдержала:

— Разве мистер Лэтхем не поставил вас в известность, миссис Уолтерс, что отныне я буду жить здесь постоянно?

Не поставил. Это было видно по тому, как напряженно застыла пожилая женщина после ее слов. Черт побери, Макс! — вконец разозлилась Клея. Ну что ему стоило!

— Тогда советую вам оставить меня сейчас в покое и подумать о том, что я только что сказала, — вымолвила Клея змеиным тоном, который несказанно удивил бы всех, кто ее знал. Но когда Клею оскорбляли, правда, это случалось редко, она начинала отчаянно защищаться. — Советую вам обдумать также, захотите ли вы продолжать работать у нас, когда я стану здесь хозяйкой. К тому же имейте в виду, что в октябре к вашей обычной нагрузке прибавится еще одна забота — о младенце.

Клея не стала открыто базарить с экономкой, хотя та была по-настоящему груба с ней. Она понимала, что ее убийственно вежливый тон подействует намного эффективнее.

— Конечно, мы войдем в ваше положение, если вам покажется, что оставаться здесь для вас будет затруднительно.

Она пытливо посмотрела на экономку, удивляясь, почему же все-таки та невзлюбила ее. Не была же она настолько старомодна?

Миссис Уолтерс повернулась к двери, чтобы выйти, затем помедлила и повернулась к Клее:

— Мистер Лэтхем никогда не приводил сюда своих… женщин, — холодно сказала она. — Он очень добрый, особенно к тем, кто в беде, и на этом очень легко сыграть.

Так вот оно что, подумала Клея. Теперь все ясно.

— Но я жду его ребенка, — сказала она гораздо мягче.

Но старая женщина была неумолима.

— Я знаю. Это он мне сказал.

Ну спасибо. Макс. Хоть на это решился.

— Но он ведь не женился на вас?

Клея приняла вызов.

— Только потому, что я отказалась выходить за него, — ответила она неприветливой пожилой женщине. — И этого объяснения, — добавила она сухо, — я думаю, будет для вас достаточно, миссис Уолтерс. Так что советую вам хорошенько все обдумать. — Произнеся эти слова, Клея снова взялась за книгу. Она была довольна собой — наконец-таки сумела поставить экономку на место, сам Макс справился бы не лучше, а он на такие дела был мастер.

Когда миссис Уолтерс вошла в спальню в следующий раз, манера ее резко изменилась. Клея могла только догадываться о причине столь быстрой метаморфозы, но она оценила этот робкий дружеский шаг и, в свою очередь, смягчила тон.

В пятницу ее ждал еще один сюрприз. Клея лежала в постели, хотя уже подумывала о том, чтобы встать и принять освежающий душ. Макс был на работе, миссис Уолтерс ушла за покупками, в квартире было очень тихо. По правде говоря, Клее было даже скучновато. Но тут вдруг она услыхала, как открылась и закрылась входная дверь, затем раздались незнакомые, немного пугающие шаги — кто-то шел по холлу, открывая и закрывая двери, как будто кого-то искал. Наконец дверь в спальню широко распахнулась — и Клея замерла… Но на смену страху, который начал было охватывать ее по мере того, как шаги приближались, пришло другое чувство — несказанного удивления.

— Так вы и есть Клея? — спросил хорошо поставленный, жестковатый голос.

Господи боже! — подумала Клея. Настоящий кавалерийский набег!

В дверях стояла, в позе генерала действующей армии, высокая и статная незнакомка, руки ее крепко сжимали черную кожаную сумку — казалось, что при необходимости она могла быть использована как отнюдь не безобидное оружие.

И если бы не ясные голубые глаза и безупречный изгиб темных бровей, которые делали таким знакомым это словно высеченное из камня лицо, Клея давно бы уже кричала о помощи. Гостья прошла в спальню, остановившись около кровати. Великолепная копна серебристых волос была собрана на затылке в элегантный узел, темно-синий военного покроя костюм выглядел более чем внушительно. На нем только не хватало орденов и медалей. Цепкие глаза со всех сторон оглядели совершенно завороженную Клею.

— Не удивляйтесь, — сказала миссис Лэтхем. — Ведь мой сын тоже вначале кажется надменным. Он весь в меня.

Не удержавшись. Клея рассмеялась, — голубые глаза блеснули в ответ, широкая улыбка смягчила суровые черты. Сумка была отброшена в сторону, и мать Макса уселась на стул рядом с кроватью, не дожидаясь приглашения.

— Значит, вы считаете, что мой сын как муж вам не подошел бы.

О боже!

— Я вас прекрасно понимаю, — продолжала она энергично, без всяких околичностей. — Он просто мерзавец. Совершеннейший проходимец. Однажды я решила отречься от него, но он не захотел меня слушать. Так вы, значит, на себе испытали его характер? — Проницательные глаза читали мысли Клеи как в открытой книге. — Он очень самолюбив и своеволен, — подытожила она. — Любит, чтобы все соответствовало его планам, и не допускает никаких отклонений… — Она взмахнула рукой, так что сотрясла вокруг теплый воздух. — Поэтому-то он так хорошо разбирается с компьютерами. Они соответствуют его натуре. Вы тоже соответствуете…

— Как… — хотела было возразить Клея, но тут же была прервана энергичным взмахом серебристой головы.

— Да-да, просто вы соответствуете другой стороне его характера, — убежденно сказала мать Макса, как будто давно и хорошо знала Клею, — которую он пытается скрыть от всех. В нем ведь есть и страсть, и иррациональность… Почему бы вам не выйти за него замуж? Ведь вы ждете от него ребенка?

Клея утвердительно кивнула в ответ на второй вопрос, промямлив что-то в ответ на первый, после чего попыталась собраться с мыслями, чтобы не дать возможности миссис Лэтхем проглотить себя с потрохами!

— Мы… мы вас не ждали, — только и удалось ей придумать.

— Макс знал, что я приеду, — сказала миссис Лэтхем. — Поэтому-то он и исчез. Мы с ним все время спорим. Он не хочет признать, что у меня гораздо больше здравого смысла; он не любит, когда я нападаю на него, потому что считает, что у меня много преимуществ по сравнению с ним: все-таки я слабая старая леди…

Слабая! Ха-ха! — подумала Клея. Вот уж кого никак нельзя было бы назвать хоть чуточку слабой!

— Вот и та женщина, которая присматривает за домом, тоже благоразумно исчезла, — откровенно призналась миссис Лэтхем. — Она меня до смерти боится… А вы меня тоже испугались? — Брови ее вопросительно поднялись, а Клее пришлось подавить смешок.

— Нет, — сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно серьезнее, хотя в уголках губ ее все же играла улыбка. — Вы с Максом похожи: много шума, а не страшно.

— Ну и отлично. — Миссис Лэтхем была явно довольна: она уселась поудобнее и неожиданно сменила тон разговора — из острого он стал домашним, задушевным. — Расскажите-ка мне все по порядку. С самого начала и до самого конца. Тогда я смогу сделать свои собственные выводы и решу, кто из вас больший глупец.

— Ну и кому же достался дурацкий колпак? — спросил Макс с притворным гневом.

Они с Клеей лежали, обнявшись, в постели, после удивительного и забавного вечера в компании его матери. Клее было разрешено встать и присутствовать на ужине, и она с удивлением слушала, как пикировались мать и сын. Миссис Лэтхем совершенно безжалостно испытывала терпение Макса, указывая ему на его ошибки и недостатки, но он выдержал экзамен с честью — сидел и слушал ее как пай-мальчик! Он мирился с упреками матери почти так же покорно, как мирился и с ее, Клеиными, нападками в последние месяцы. Вообще-то терпимость не была его самой сильной чертой. Но в последнее время он во всем потакал ей и, как оказалось, матери он тоже позволял заходить достаточно далеко, прежде чем решался на отпор.

Когда миссис Лэтхем удалилась в свою квартиру, они оба вздохнули с облегчением.

— Теперь ты видишь, почему она живет отдельно, — с усмешкой сказал Макс, когда они готовились лечь в постель. — Она все время нападает на меня, а мне приходится отбиваться — правда, не всерьез.

— Почему, как ты думаешь? — тихо спросила Клея, перестав заплетать косы. Затаив дыхание, она ждала ответа, который был для нее чрезвычайно важен.

Макс пожал плечами, не заметив состояния Клеи.

— Наверное, потому что я люблю ее, — грустно прошептал он. — Я мог бы ее приструнить — ты ведь знаешь меня, — но это означало бы сильно обидеть ее, а этого мне совсем не хотелось бы. Пусть думает, что я у нее под башмаком. — Тут он посмотрел на Клею и весело рассмеялся. — Но все-таки она знает свои границы и никогда не переходит их.

Но ведь это же и моя история! — подумала пораженная своим открытием Клея. Все то же самое!

— Она решила, что из нас двоих я глупее, — призналась Клея, уютно прижавшись в темноте к Максу. — Она сказала, что если бы у меня была хоть капля здравого смысла, мне нужно было бы поскорее выйти за тебя замуж, совершенно опустошить твои карманы, а потом преспокойно развестись.

— Ничего себе совет любимой мамочки, — рассеянно пробормотал Макс. Он занялся мочкой уха Клеи, взяв ее в рот и покусывая нежную плоть. — Это называется заговором… с целью меня погубить… Клея, — попросил он умоляющим голосом. — Как ты думаешь?..

Голос его звучал хрипловато и возбуждающе — пульс у Клеи забился с сумасшедшей скоростью. Сопротивляться не было никакого смысла. Повернувшись в руках Макса, Клея дотянулась до его подбородка и поцеловала в ямочку, темно-фиалковые глаза ее горели желанием под черными густыми ресницами.

— Ты у нас самый мудрый, — прошептала она. — Так как же ты думаешь?..

На следующее утро Клея проснулась с ощущением полного благополучия — душевного и физического. Она поднялась и оделась гораздо раньше Макса и стала расхаживать по квартире, напевая что-то тихим, низким голосом, который слышался ему во сне.

— Ты кажешься счастливой, — сказал Макс немного позднее, найдя ее в одной из комнат для гостей, где она, с видом потенциального разрушителя, разглядывала слишком резкие обои.

Клея обернулась к нему, улыбаясь, тряхнув блестящими волосами, которые рассыпались у нее по голым плечам: на ней был лимонно-желтый сарафан, оставляющий открытыми шею, плечи и руки.

— Да, я счастлива. Очень, — сказала она.

Глаза их встретились и обменялись долгим взглядом, в котором отразилось все то, что они не смогли бы выразить словами. Затем Клея прервала этот немой разговор, продолжив изучение комнаты.

— Мне кажется, здесь можно устроить славную детскую, — задумчиво сказала она.

— Ага! — воскликнул он. — Теперь я понимаю, откуда этот оценивающий взгляд. Ты решила последовать совету моей матери и начать тратить мои деньги.

В ответ она улыбнулась дразнящей улыбкой:

— А ты разве в этом сомневался?

Он выглядел мальчишкой — с взъерошенными волосами и заспанными глазами, небрежно опираясь о косяк двери, с руками, глубоко засунутыми в карманы халата. Совсем не похож на самого себя прошлой ночью — страстного, уверенного в себе, сильного мужчину. В сердце ее шевельнулась боль от сознания своей беспомощности: как легко дала она себя убедить, что он относится к ней гораздо глубже, чем это казалось поначалу. Она понимала, что вступила на очень опасную тропу, но свернуть с нее была уже не в силах.

За какие-то несколько дней он стал для нее необходим. Свою податливость Клея объясняла беременностью и надеялась, что после рождения ребенка ее чувства придут в норму и она сумеет с достоинством уйти от него.

— Иди сюда, — ласково скомандовал он, протягивая к ней обе руки. — Пожелай мне доброго утра.

Поцелуй был долгим, теплым и нежным, в объятиях Макса Клея чувствовала себя на седьмом небе.