Женские причуды

Глава 2 Никогда не делайте реверанс в джунглях

Я мчусь к двери нашей квартиры и начинаю возиться с ключами. Не терпится рассказать Зое, что меня приняли на работу. Когда дверь наконец-то распахивается, я вижу, что сестра сидит на коленях, молитвенно сложив руки, а изо рта и носа, да, кажется, из всех пор ее небольшого тела вырываются облачка дыма. Глаза закрыты, голова откинута назад. Почему-то всякий раз, когда Зоя под кайфом, ей чудится, что стоит сесть в позу йога, и сразу начнешь медитировать. Но она очень далека от этого. Она понятия не имеет о медитации. Таким, как мы, никогда не научиться медитировать всерьез — нас слишком увлекает земное.

Как только Зоя видит меня, она немедленно бросает свое занятие и вскакивает. Моя сестра всегда так делает. Даже если я выйду из комнаты на пару минут, она приходит в возбуждение, когда я возвращаюсь. Иногда, если Зоя не видела меня больше, чем двадцать четыре часа, при моем появлении она хлопает в ладоши. Ей хочется скрыть это, но хлопанье ни с чем не спутаешь.

Грустно одно: она живет со мной временно, пока ее парень Майкл проводит серию семинаров в целой куче бизнес-школ по всей стране. Майкл окончил Гарвард, Зоя — колледж Сары Лоренс, а я — институт технологии моды. Забавно. Все мы технари по образованию.

Майкл и Зоя скорее всего поженятся. Их роднит невероятная осведомленность о текущих событиях в мире. Оба пишут статьи и оба знают все на свете, но порой я начинаю сомневаться: как они уживутся? В политике они придерживаются противоположных взглядов. На мою личную жизнь это не повлияло бы, но Майкл и Зоя каждый день смотрят новости, а потом яростно спорят, обсуждая их. Иногда они даже вспоминают события тридцатилетней давности и снова спорят. Будто бы то, что случилось тридцать лет назад, имеет какое-то значение сегодня!..

Зоя пишет статьи для журнала «Радикал», а Майкл написал книгу «Наша моральная обязанность — быть ответственными, успешными охотниками». Сомневаюсь, что она окажется бестселлером, однако в определенных кругах вызовет толки. Не верьте названию, там нет ни слова про охоту. Речь идет о том, почему важно быть богатым.

В книге «охотник» значит «человек, который зарабатывает деньги». Любому, кто знаком с Майклом, нет нужды читать его книгу. Стоит ему заговорить, как он высказывает все те же идеи. Даже я запомнила книгу наизусть, хотя и не читала ее. Например, Майкл уверен, что — цитирую: «На каждого члена общества возложена нравственная обязанность охотиться как можно больше, чтобы стимулировать экономику и восстановить веру в целостность системы свободного предпринимательства, которую грабит, терзает и отравляет эпидемия жадности, порожденная стремлением к огромному незаработанному богатству, создаваемому и последовательно уничтожаемому лицами, злоупотребляющими игрой на бирже. Эти финансовые пираты разрушили естественный порядок в нашей глобальной экономике, и подобный дисбаланс должен быть исправлен благодаря принудительным курсам бизнеса и этики в высших школах, более суровым наказаниям за финансовые преступления и радикальной реформой налогообложения, которая поощрит массовую ответственную охоту и инвестирование денег».

Я в жизни не читала такой ужасной книги; думаю, и не прочту. Особенно мне не нравится часть, где он нудит на протяжении восьмидесяти страниц о том, что «не существует двух людей, в которых от природы заложена равная способность добывать пищу, и негуманно и противоестественно искусственным путем уравнивать всех, вводя более высокие налоги для тех, кто предназначен для накопления большего богатства». Разумеется, он считает, что все люди должны иметь равные возможности, но что они все равно будет охотиться ровно столько, сколько в них заложено генетически.

Майкл обожает говорить: «Вы можете облагать лучших охотников сколь угодно высокими налогами, они все равно будут возвращаться домой с добычей». Он считает, что взимать более высокие налоги с богатых — все равно что поднимать планку лучшему прыгуну на Олимпийских играх.

Мне даже ночью снится, как он рассуждает, что «аморально пытаться ограничить одного человека рамками возможностей другого под предлогом равенства, которого нет и быть не может, ибо каждый мужчина, женщина и ребенок созданы разными».

Притом Майкл полагает, что «когда мы восстановим в нашей стране веру в финансовые поощрения, те члены общества, которые не вносили свой вклад в развитие экономики, поскольку все равно у власти одни воры, снова займут активную экономическую позицию, тем самым снизив необходимость в социальных и благотворительных программах, поскольку сумеют сами себя обеспечить».

Он может говорить подолгу, и вряд ли кто-нибудь понимает хотя бы половину. Однако у меня все его слова почему-то намертво застревают в голове. Порой я начинаю цитировать книгу целыми страницами, сама того не замечая. А ведь не учила специально. Говорю же, я даже не прочитала ее. Она просто привязалась ко мне, как музыка из «Титаника». Я могу, например, чистить зубы или еще что, и вдруг начинаю думать: «Любая попытка отстающих дискредитировать или наказать честного охотника за то, что он «слишком много» добыл, называя его безнравственным, смешна. Это все равно, что называть безнравственной птицей мать птенцов, успешно находящую червяков для своих детей».

Не хочу обижать Майкла, но все и так знают, еще с детского сада, что быть неудачником плохо. Конечно, он потратил много времени на эту работу, и все-таки лучше бы ему написать какой-нибудь триллер.

Хотя червяки — отличная метафора. Никто не скажет, что искать червяков безнравственно. И насколько я понимаю, находить червяков тоже вполне нравственно. Вот только, полагаю, есть червяков неприлично.

По мнению Майкла, «успех — это высоконравственное достижение, потому что успешные люди не являются обузой для общества». А Зоя бесится. Видели бы вы, как они спорят! Она начинает кричать: «Ага! Значит, ты называешь калек безнравственными, потому что они не могут охотиться?»

Хотя я никогда не лезу в такие дискуссии, меня удивляет, почему Майкл не укажет ей, что большинство людей не произносят слово «калека».

Когда друзья Майкла и Зои устраивают вечеринки, они не просто напиваются, а потом рассказывают друг другу идиотские анекдоты. Обычно они делятся на команды: одни вроде одобряют президента, а другие нет. Моя сестра всегда зла на президента. Не знаю, что ее не устраивает. У нас самый симпатичный президент за всю историю страны.

Когда они собираются, я стараюсь уйти из дома. Терпеть не могу, когда Майкл и Зоя начинают спорить о вещах, которые ничего не стоят в настоящей жизни, скажем, про социоэкономику или точное определение морали. Моя сестра скорее из тех, кто считает, что слова «нравственность» и «охота» не должны встречаться в одной фразе. По ней, так слово «нравственность» следует употреблять только в отношении бескорыстных людей, которые посвящают жизнь тому, чтобы кормить детей Сомали. Всякий раз, как она говорит об этом, Майкл фыркает: «И чем они их кормят? Чтобы страна была сыта, нужны деньги!»

Удивительно, что моя сестра умудрилась встретить достойного противника, но все равно она ухитряется переспорить его девять раз из десяти. Даже когда его аргументы весомее, он проигрывает спор, потому что раньше выдыхается. У Зои потрясающая вербальная выносливость.

Думаю, теория Майкла смутит многих. Большинство не считают приобретение богатства высоконравственным занятием. Скорее уж финансовый успех ассоциируется с воровством — особенно у тех, кто еще не научился зарабатывать деньги ответственно. Однако Майкл верит в «разрушительную силу коррупции и жадности» не меньше, чем в «деструктивные последствия недостаточного заработка». Я точно это знаю, потому что запомнила отрывок, который должен был пойти на заднюю обложку книги. Иногда мне кажется, что Майкл поддержал бы введение смертных приговоров за злоупотребление служебным положением. Он называет обманщиков и лентяев «убийцами общества» (я никогда не скажу об этом Майклу, но все мои знакомые, кроме Зои, списывали на выпускном экзамене).

Майкла обозвали современной Айн Рэнд, а некоторые утверждают, что он вместе со своей теорией устарел. Признаю, порой этот парень весьма зануден, но кто бы что ни говорил, никогда не соглашусь, что он устарел. Он еще довольно молод!

Я читала одну книгу Айн Рэнд. Она называлась «Колодец»[1] или что-то в этом роде, я плохо помню, о чем шла речь. Там была одна девушка, которая работала допоздна и пила кофе, и почему-то из этого делался вывод что хорошо быть эгоистом. Я так и не дочитала до конца. И даже до колодца не добралась.

Забавно, что работу Майкла считают спорной. Он написал шестьсот пятьдесят страниц про то, что бездельников и мошенников надо убивать. Что тут спорного?

И все же, по-моему, в главном Зоя и Майкл едины, и поэтому они вместе. Они хотят спасти мир. Только не могут согласиться, что с ним не так и как бы это исправить.

У Зои на роду было написано найти друзей и парня, которые знают все. Иначе откуда бы к ней поступал постоянный поток неприятных сведений, чтобы она могла не менее двух раз в день расстраиваться из-за вещей, которые ей неподвластны? Особенно она любит переживать из-за Ближнего Востока, людей, которые носят мех, нечестных выборов, какого-нибудь бухгалтера, обманувшего большую компанию, системы здравоохранения, падения здоровья нации, добычи алмазов, русских, которым принадлежат нефтяные компании, некоторых сортов рыбы и еще из-за чего угодно.

Лучше бы моей сестре найти новых друзей. Конечно, она умная и все такое, но в ней скрывается совсем другая женщина. Ее-то я как раз и люблю. Ведь стоит Майклу выйти из комнаты, как Зоя начинает переключать новостные каналы, ища повтор «Я люблю Люси». Вот истинное лицо моей сестры. По мне, так Зое стоило бы запретить смотреть новости. Из-за них она постоянно плачет.

Хуже всего было, когда почти легализовали марихуану, а потом передумали. У Зои было не меньше пятидесяти аргументов за легализацию. Много месяцев после этого она больше ни о чем говорить не могла. Майклу приходилось просить ее понизить голос, когда мы были на людях.

Любой другой человек умудрился бы всех достать, если бы так зациклился на чем-то. Но Зою, с ее ростом одиннадцатилетнего ребенка, очень трудно принимать всерьез, даже когда она злится, особенно если на ней надето что-то, купленное в «Гэп кидз». Бедняжка, она в самом деле любит «травку».

Если честно, куда больше, чем о мире, катящемся в тартарары, Зоя беспокоится обо мне. Она боится, что я потерплю финансовую катастрофу. Поэтому мне постоянно приходится выслушивать нудные разглагольствования о порочности системы, которая затягивает людей вроде меня в долги.

Не пойму, почему она так волнуется. Я всегда могу рассчитывать на свои кредитные карты.

Если бы Зоя меньше тревожилась о моих финансах, то давно бы просекла, сколько лет потратила даром, не ходя со мной за покупками. Видели бы вы ее, когда я приношу домой обновки! Не переставая повторять, что мне надо все немедленно отослать назад, сестренка торопливо разворачивает упаковочную бумагу, чтобы поскорее добраться до того, что внутри. Лучше бы ей отказаться от попыток спасти мир. А то не удается побыть просто девчонкой. У нее не жизнь, а сплошная работа.

И больше всего Зоя старается защитить меня от вещей, которые огорчают только ее. Она ничего не может с собой поделать. Ей непременно надо быть моей старшей сестрой. Никогда не забуду, как мы сидели на качелях (я внизу, она вверху), и Зоя услышала, как один мальчик назвал меня толстой. Почему он так сказал, ясно любому. Сестре ни разу не удалось коснуться земли ногами, пока мы качались. Она всегда была необычайно маленьким ребенком и весила тогда не больше сорока фунтов. Даже теперь, уже взрослая, она весит всего девяносто, и это сразу после обеда.

Я не уловила, когда меня обозвали толстой, но Зоя услышала и начала плакать. Сначала она даже отказывалась объяснить из-за чего.

— Что случилось? — пришлось крикнуть мне пятьдесят или шестьдесят раз.

— Видишь того мальчика? — выдала она наконец.

— Да! — ответила я. — Того, симпатичного? — Должна признать, в тот момент я очень увлекалась мальчиками.

— Он не симпатичный! — заорала Зоя. — Он назвал тебя толстой!

Ну, значит, не судьба нам стать парой.

— И что?

— Ну, — всхлипнула она, — а я ничего с этим не смогла поделать.

— А как? — снова заорала я. — Ты висишь в десяти футах над землей!

— Знаю, о том и плачу. Посмотри на меня, я, твоя старшая сестра, слишком маленькая, чтобы тебя защитить!

Да, пожалуй. Ее едва видно от земли.

— Ты можешь помочь мне по-другому, — утешила я.

Тем же вечером Зоя написала страшную историю про меня и того мальчика, который назвал меня толстой на детской площадке. Лучше я не стану пересказывать сюжет; скажем так, без каннибализма не обошлось, и я в итоге стала еще толще, а парень, который обзывался, перестал существовать. С тех пор и началось «отчитывание людей на бумаге».

Как только Зоя слышит мои шаги, она кричит: — Ты дома!

— Меня взяли на работу! — восклицаю я.

Она подскакивает и обнимает меня. Потом вспоминает, что не любит «Причуды» и все с ними связанное, и пытается успокоиться, но снова начинает прыгать.

— Получилось! Получилось! — говорит она, сцепляя руки в замок. Потом Зоя придумывает на ходу песенку и исполняет дикий танец, вроде пого. Похоже, совсем обкурилась.

Звонит телефон и приводит ее в себя. По пути к телефону она бросает:

— Надеюсь, новая работа не послужит предлогом к тому, чтобы удариться в очередной загул по магазинам?

Вечно сестра находит, о чем беспокоиться. Это уж совсем неподходящий случай.

— Смешно, — отвечаю я, отворачиваясь от нее и начиная составлять в уме список необходимого.

Неожиданно Зоя произносит фразу, означающую: случилось что-то серьезное.

— Ничего себе…

Так, что-то случилось.

— Ничего себе что? — спрашиваю я, на самом деле не желая знать.

— Ничего себе, у тебя месячные на новой юбке, — поясняет Зоя.

— Правда? О чем ты?

— Ну, или тебя прострелили, или у тебя месячные. Вся юбка в крови! — Она закрывает рот руками. Мы обе ненавидим кровь.

— Где? — спрашиваю я, оглядывая себя. Крови не видно, ни красной капельки на бежевой юбке.

— Обернись и посмотри в зеркало, — отвечает сестра, прикрывая глаза рукой. Ясно, юбка испорчена. Телефон звонит и звонит как бешеный. Зоя снимает трубку.

— Алло? Привет! И я… Можно я перезвоню попозже? — Трубка с грохотом положена.

— Кто звонил? — кричу я из ванной, изучая в зеркале огромное пятно в задней части юбки. Такого я, пожалуй, не видела.

— Майкл.

— Почему ты не стала с ним разговаривать?

— Потому что у тебя месячные, Хлоя, и я не могу ни с кем говорить, пока не выясню, в какой именно момент это случилось.

— Зачем? Какая разница? — спрашиваю я и тут же понимаю, что ее беспокоит. До или после интервью? Вот в чем вопрос, верно? Снимаю юбку, пихаю ее в пакетик, потом в пакет из супермаркета, а потом в красивый пакетик. Отнесу ее в химчистку в другой части света. Обернувшись полотенцем вокруг талии, я начинаю вспоминать сегодняшний день шаг за шагом. Долго думать не приходится.

— Слушай, многие девочки в приемной захихикали, когда я сказала «Простите, какое сегодня число?», — сообщаю я Зое. — Это не слишком смешно, верно? Конечно, если у говорящей нет огромного пятна от месячных на юбке.

После неожиданного хихиканья и самого интервью я привстала со стула, чтобы поправить портфель. Когда я обернулась, Руфь откровенно смотрела на нижнюю половину моего тела, что можно было объяснить тысячью способов. Похоже, ее всего-навсего поразило количество крови, льющееся из меня без моего ведома. Так-так-так! Пока я сидела в кабинете моей новой начальницы, у меня жутко заболел живот. Такое случалось со мной каждый месяц с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. Перед тем я почувствовала холодок между ног, который с присущей мне гениальностью приняла за волну счастья. Ясно. Пятно видели все.

Зоя заходит в ванну и отталкивает меня в сторону. В таких случаях ее порой начинает мутить от горя. Очень вероятно, что даже вырвет. Я выхожу наружу, потому что не переношу рвоту. Сестра не в силах вынести мой позор, она все еще считает, что должна защищать меня от подобных неприятностей. Но дело уже прошлое, а помочь мне разобраться со случившимся Зоя не в состоянии, потому что склонилась над унитазом, поэтому… надо помочь ей.

— Может, меня и взяли на эту работу, потому что они принимают только людей, которые являются на собеседование с неприличным пятном на одежде.

Ответа нет. Звуки рыгания.

— Если бы не заметное пятно на юбке, — пробую я снова, — могло оказаться, что начальница смотрит на меня по другой причине — ну, по которой девушки смотрят друг на друга. Нехорошо бы вышло, если она бы влюбилась в меня, — кричу я из коридора.

Рыгание.

Вдруг она заболела?

— Я ужасно хотела работать там и в конце концов могла выйти за нее замуж, но лесбиянка из меня никакая. Ты же знаешь, как я не люблю волосы на теле.

Сработало!

— Перезвони Майклу, — говорю я.

Зоя держится за голову, но я вижу, что ей лучше.

Майкл готов дожидаться сколько угодно, пока моя сестра перезвонит ему. Он очень терпеливый и хорош собой — в особом, небрежном и мрачноватом стиле. Все удивляется, как две сестры могут быть настолько разными. Ему и невдомек, насколько мы похожи. У нас даже имена рифмуются. Порой слишком умные люди не замечают самые очевидные рифмы.

Я принимаю душ и мою голову, размышляя, что бы надеть завтра. Выйдя из ванной, накидываю халат и причесываюсь.

Сестра говорит с Майклом по телефону, в основном о каком-то тенденциозном репортаже, хотя и о Нью-Йорке. Меня ужасает мысль о том, что сестра уезжает. Конечно, это было запланировано, однако жить в большом городе одной мне пока не приходилось, и совсем не хочется.

Я иду к платяному шкафу и начинаю вытаскивать вещи. Мысленно я свела выбор или к длинной черной юбке в складку, или к короткой черной замшевой — с любой из них можно надеть черную водолазку с коротким рукавом. Есть другой вариант — новый черный костюм, под который пойдет боди с вырезом лодочкой или блузка в узкую полоску. Разумеется, пошло бы и простое платье. Но у меня его нет, поэтому сразу вычеркиваю из списка.

Или отказаться от идеи черного на черном и надеть красивую одежду пастельных тонов? В конце концов, скоро весна (всего через несколько месяцев), и я могла бы прийти в голубом кашемировом свитере, широких синих брюках и новом любимом ремне с серебряной пряжкой. С таким нарядом отлично будут смотреться туфли в цветочек от «Прада». Не следует забывать и про коротенькую коричневую юбку в полоску и кремовую футболку. К ним подходит ремень с прострочкой, который мне уже разонравился. С другой стороны, я не вынесу целый день в коричневых ботинках, которые подходят к такой одежде. А возможности найти другие нет. Зачем я только бросила поиски вчера, пока было время!

Я довожу кучу посреди спальни до той величины, когда еще можно пересечь комнату. Пришло время украшений. И тут мне звонит мама. У нее прямо шестое чувство. Стоит мне задуматься, что надеть, она тут как тут. И непременно выскажет свое мнение.

Мама ростом пять футов восемь дюймов и недавно вступила в клуб «Светлые волосы нас очень красят». У нее слегка восточный вид, что очень странно, поскольку мы все евреи. Высокие скулы разве что не вонзаются в глаза. Не исключено, что она самая красивая женщина на Земле, и дело не в том, что она моя мама. Кто увидит, тот поймет. Когда она решила покраситься в блондинку, сочетание черных глаз, невозможно высоких скул и идеальных зубов оказалось даже чрезмерным. Она не может пройтись по улице, чтобы каждый первый встречный не обернулся. Мне приходилось брать ее под руку и быстро вести через толпу, выкрикивая всякие ругательства, чтобы к ней не успели пристать.

Она и не догадывается, как ошеломляет людей. Зато я знаю. Когда я знакомлю ее с кем-нибудь, мне всегда хочется сказать: «Представьте себе, это моя мама».

Я очень беспокоюсь за нее, когда она ходит одна. Мама вечно бродит по улицам, улыбаясь, со своей идеальной осанкой, даже не предполагая, что мужчины обращают на нее внимание, а все женщины невольно надеются, что ее ударит молния. А она идет себе, и мысли ее полны невинной радости. Мама никогда не думает, куда направляется, поэтому часто умудряется заблудиться. Она так прочно связана со мной и Зоей, что даже тысячи миль ей не помеха. Когда мы с сестрой идем по улице в Манхэттене и сворачиваем налево на Пятьдесят седьмую улицу, мама делает тот же поворот, даже если сама она при этом на Уорт-авеню в Палм-Бич. По-моему, она подсознательно стремится следовать за своими детьми, чтобы удостовериться, что их не сбила машина. Мы с Зоей всегда отвлекали ее от дел насущных.

Однажды она явилась в мою школу в спортивном лифчике и колготках, потому что я забыла ленч. Вероятно, мама решила, что я умру без бутерброда с тунцом, и в панике выбежала из дома. Она нередко показывалась в школе наполовину одетая. Со временем друзья привыкли к ней. Они просто показывали на окна и говорили:

— Вон идет твоя мама в шапочке для душа, несет тебе варежки.

Поразительно, как двое стандартных детей вышли из чрева такой женщины. Удивительно и то, что я люблю ее. По идее, мне следовало ужасно злиться, что она не передала мне свои высокие скулы.

Мама не меньше привязана и к Зое, но скрывает это, потому что старшая дочь страшно независимая. Когда та уехала на год в Италию учить итальянский, мама тайно сняла там квартиру. Никто об этом не знает, кроме меня. Даже папа. Он по сей день уверен, что она пряталась от него, потому что сделала себе лифтинг.

Мама так занята мной и Зоей, что времени на друзей у нее остается до смешного мало, но они к этому привыкли. С большинством из них она познакомилась еще в колледже, и уже в те времена толку от нее было мало. Ее не вытащить на ленч, поскольку из еды она любит только соленые сухарики, а по магазинам с ней ходить и вовсе тоска, потому что мама живет по двум правилам, которые все портят. Правило номер один: не обращать внимания на моду. Она знает, что ей идет, и никогда не отступает от этого. Ей безразлично, что входит в моду. «Как входит, так и выходит», — говорит она. Правило номер два: носить один фасон туфель. Один. Зато у нее двенадцать цветов одного и того же. Мама ходит в лодочках от Стюарта Вайцмана еще с моего детства. Кроме того, у нее одиннадцать цветов одних и тех же шлепанцев и девять — мягких замшевых мокасин. А вот босоножки у мамы разные, почему-то она так и не остановилась на одной модели на всю оставшуюся жизнь.

Меня очень огорчает ее отношение к обуви. Я не купила бы такие же туфли во второй раз даже под страхом смертной казни. И все же я люблю ее, невзирая на наши различия.

— Привет, мам.

— Привет, солнышко. Что поделываешь? Она знает.

— Выбираю, что надеть в первый день на новой работе… стой-ка, угадай… никогда не догадаешься… но все равно попробуй… и дай трубку папе.

— Только не говори, что тебя приняли в «Причуды»! — взвизгивает она.

— Ты знала!.. Откуда?

— Мне сказала твоя сестра. Я звонила, пока ты была в душе.

В разговор вмешивается папа, который уже взял трубку:

— Привет, детка, поздравляю тебя!

— Спасибо, папа.

— Тебе нужны деньги? — Он постоянно задает этот вопрос всем членам нашей семьи. И только я всякий раз отвечаю: «Да, пожалуйста». Я собираюсь сказать то же самое и сейчас, но снова вмешивается мама: она слишком возбуждена, чтобы ждать, пока мы поговорим.

— Расскажи мне все, абсолютно все!

Мама вот-вот посоветует мне, что надеть завтра. Я чувствую. Просто дожидается подходящего момента. Она знает на память все вещи в моем шкафу, даже те, которые я не показывала.

— Ну, моя начальница, Руфь, очень милая. Правда, любит поговорить и у нее небольшие усики, но мне она показалась хорошей. Работа наверняка будет интересной. А теперь сядь. Готова? Я буду помощником ассистента в отделе развития.

— А..

— Что «а»?

— Чем ты будешь заниматься? В роли помощника ассистента в отделе развития?

— Понятия не имею.

— Думаю, завтра ты обо всем узнаешь. Кстати, а в чем ты пойдешь на работу?

Перечисляю все, что лежит у меня на кровати, но мама имеет в виду что-то конкретное. И наверняка мне не понравится ее предложение.

— Почему бы тебе не надеть короткую серую фланелевую юбку в складку и серую полосатую водолазку с коротким рукавом с тем колье из жемчуга и серебра, которое ты купила в «Барниз»? К такой одежде подойдут серые замшевые лодочки с маленьким бантом сзади и твой новый пояс с серебряной пряжкой.

— У меня нет ни серой фланелевой юбки в складку, ни серых лодочек с бантом.

О чем она говорит, и откуда узнала про колье? Я его еще ни разу не надевала.

— А я говорю, есть.

— Да нет же.

— Пойди посмотри.

Я кладу трубку и возвращаюсь к шкафу. У меня нет ни малейшего намерения надевать серую фланелевую юбку, но любопытство берет верх. Заглядываю на дно шкафа. Там я нередко нахожу замечательные вещи. Вот мой дурацкий пояс со строчкой… Смотрите-ка! Фланелевая юбка! Какая милая! Когда же я ее купила? Помни я про нее, сколько раз могла бы надеть осенью. А это что? Обувная коробка… а внутри серые лодочки! Я и забыла про них! Бегу к телефону, держа в руках замшевые туфли, юбку и коробку. Все равно скорее всего я их не надену.

— Я нашла юбку и туфли, — сообщаю я.

— Отлично! Надень их, они прекрасно подходят.

— Не знаю, я еще не решила.

Тем временем папа положил трубку, а у мамы зазвонил другой телефон. Наверняка это дизайнер интерьеров. Но пока я не закончу разговор, мама ни за что не снимет трубку.

— Мам, я слышу, у тебя звонит другой телефон. Отвечай, все равно мне надо готовиться к завтрашнему дню.

— Ладно, солнышко. Непременно позвони мне завтра.

Забавно, что мама постоянно делает в доме ремонт. С тех пор как я съехала от них, мою комнату дважды переделывали. Когда сестра переедет к Майклу, я, пожалуй, куплю цветастый чехол на диван. Мне всегда нравились цветочные узоры. Почему бы не сделать венецианскую штукатурку на стенах и не купить деревянные жалюзи вместо… ах да, у меня уже деревянные жалюзи. Когда я купила их? Не важно.

Я возвращаюсь в комнату и смеюсь про себя над маминым предложением надеть в первый день на работе все серое. Один цвет.

Интересно, как бы я выглядела со светлыми волосами?

Я меряю все, что лежит на кровати, пока не наваливается жуткая усталость. Руки дрожат, а идей как не было, так и нет. Я слышу шаги сестры на кухне, поспешно закидываю одежду в шкаф, закрываю дверцу и сажусь на кровать.

— Что делаешь? — спрашивает Зоя.

— Ничего. А ты?

— И я ничего.

Молчание.

Она полна подозрений. Чувствует, что у меня проблемы с выбором одежды. Не поворачивая головы, Зоя ищет подтверждения своих подозрений. Ей хочется помочь мне, но я этого не допущу. Не хотелось бы выйти на новую работу, выглядя как Стиви Никс.

Сестра садится на кровать.

— Расскажи мне про новую работу. Что у тебя за начальница?

— Ее нелегко описать. Зовут Руфь. Она очень хорошая и увлечена журналом. Сначала мне показалось, что собеседование складывается не слишком удачно, поскольку Руфь говорила по телефону, а мой стул был развернут не в ту сторону. Лицо мне удалось рассмотреть только в самом конце. У нее, к сожалению, проблема с волосами на лице, но так здорово, что она выбрала меня! — Я потягиваюсь. — Руфь поговорила с целой толпой девушек, и, честное слово, нас было не различить. К счастью, ни одна из них ей не понравилась, потому что все они не соглашались даже чашку кофе подать. Она спросила меня, принесу ли я ей кофе, и, разумеется, я согласилась. Ах да. Обещай, что никому не скажешь, но я пришла в такой восторг, что на пути наружу сделала реверанс. Что за день!

Я громко зеваю. Похоже, на середине фразы усну.

— Еще она считает журнал чем-то вроде пособия, как строить карьеру. Странно. Никогда бы не подумала. А ты? Она считает, что журнал дает девушкам возможность использовать врожденное оружие, чтобы приносить домой свою долю добычи. Сначала я немного запуталась; я-то думала, что оружие — большая грудь. Руфь хочет продвинуться по карьерной лестнице и полагает, что я смогу ей помочь. По ее словам, я как раз та девушка, которая читает «Женские причуды». Так, что еще она сказала? Ах да. Обещала меня научить своей работе. И даже спросила, не хочу ли я занять ее место. Разумеется, я не ответила: «Ни за что». Я не стала бы никого обижать такими словами, будь у них даже худшая работа на свете. Главное, мы нашли с ней общий язык, и…

Я рассказываю Зое все, что помню про собеседование. Увы, я дошла до состояния, когда все еще слышу чей-то голос, вроде бы мой собственный, но губы уже не движутся. Я стараюсь не засыпать, чтобы рассказать ей про «право женщины править», или как там звучала фраза. Уверена, Зое понравилось бы, однако глаза слипаются, а сознание ускользает. Несвязные мысли кружатся в голове, вроде бы я засыпаю, но все же успеваю заметить знакомую морщинку между бровей сестры.

«Что-то ее разозлило. Кто меня обидел? Чему равен квадратный корень из доли добычи… Она ищет ручку… Кто виноват? Кто назвал меня толстой?.. Неужели я призналась, что всю жизнь мечтала быть редактором отдела обуви? Это тайна… не говорите Зое.

Если она и дальше будет так хмуриться, ей понадобится ботокс… впрочем, она откажется им пользоваться…»

Звонит будильник. Где я?.. Оглядываюсь. Ах да, это моя комната, а МЕНЯ ПРИНЯЛИ НА РАБОТУ. Мне хочется провести утро в неторопливых сборах, так что я медленно встаю и отправляюсь на кухню за газировкой. По пути заглядываю в комнату сестры. Она спит за компьютером, подложив клавиатуру под голову, как подушку. Я наливаю себе диетическую колу и несу в спальню. Ставлю на тумбочку и… вот она. Причина ночного бдения Зои. Я отпиваю газировки. Тринадцать страниц! Не могу же я это читать сейчас. Но не читать тоже не могу.

Дорогая Хлоя!

Я понимаю, что первым делом с утра ты прочитаешь мое письмо, поэтому постараюсь быть краткой. Знаю, ты всегда мечтала работать в журнале мод, и хотя «Причуды» оставляют желать лучшего, я очень рада, что тебя приняли на работу, и горжусь тобой. Однако у твоей начальницы могут обнаружиться весьма неприятные причуды (смешно звучит), о которых я хочу тебя предупредить заранее.

Иными словами, не исключено, что она сотрет тебя в порошок, не успеешь ты устроиться на новом месте.

В первый же рабочий день начальница будет немного сердиться на тебя. Прежде чем отозваться на твои слова, она выждет несколько секунд, чтобы ты поняла: на тебя не обращают внимания. Потом поднимет глаза, изображая удивление, словно и не догадывалась, что прямо перед ней находится живой, дышащий и думающий человек.

Позже она присядет на край твоего стола, даже если на нем лежит пакетик с завтраком. И раздавит его.

Она снова вызовет тебя в свой кабинет, снова будет смеяться и болтать по телефону, будто не догадываясь, что ты теряешь еще один драгоценный час жизни, ожидая, пока она положит трубку. Самое скверное, что на другом конце провода никого нет.

Властная Дама окинет тебя взглядом, приподнимет брови и ухмыльнется. Уверяю тебя, ничего смешного ее глазам не предстало.

И брови она приподнимет не потому, что ты сделаешь что-то неправильно. За притворным равнодушием и презрением она прячет страх. Борьба за власть начинается с того самого момента, как ты входишь в ее кабинет. Разумеется, ты не понимаешь этого, потому что не мыслишь такими категориями. Зато она мыслит. Вчера ты сдалась с первой минуты. Женщина, которая при собеседовании спрашивает: «Если бы я попросила вас, скажем, принести мне чашку кофе, что бы вы сказали?» — сразу дает ясно понять, какими будут ваши отношения.

Она примет тебя, только если будет уверена, что ты отстаешь от нее во всех областях и, кроме того, боишься ее. Поскольку ты превзошла ее во всем, чему учит любимый журнал, тебе надо быть настороже. Любой неосторожный шаг может серьезно повредить карьере.

По мнению Властной Дамы, работа — дикие джунгли, где каждый сам за себя. Вопрос стоит так — выживешь или вымрешь.

Девчонка с пятном от месячных на юбке, которая, выходя, делает реверанс, казалось бы, не представляет опасности. Честно скажу, это был блестящий карьерный шаг, пусть и случайный.

Ты очень удачно предложила помогать ей, оставаясь невидимкой. Заподозри Властная Дама, что у тебя есть собственные амбиции, никогда бы тебя не взяла. Хлоя, неужели ты не поняла, почему отказали другим претенденткам? Они противостояли ей, и она выгнала одну за другой за дверь. Ты не стала вступать в конфронтацию, ты показала, что готова существовать ради нее, поэтому получила работу. Но чтобы удержаться там, придется постоять за себя. Готовься оценивать ситуацию и быстро принимать решения. Если будешь настороже, но при этом не выдавать, что разгадала ее план, то с легкостью сможешь победить.

Понятно, что произошло. Зоя снова обкурилась, когда я заснула, и мои слова смешались у нее в голове с тем, что показывали по телевизору. С каждым может случиться. Например, когда я училась в четвертом классе, у нас проводили конкурс поэзии. Мне так хотелось прочитать свое стихотворение вслух!.. Когда я прочитала его, учительница сказала, что Эмили Дикинсон уже написала такое.

Должно быть, я случайно выучила стихи Эмили вместо своих. Может, вчера показывали «Рядового Бенджамина»?

Наиболее важная составляющая — твоя внешность. За ней будет вестись ежедневное наблюдение. Властная Дама начнет утро с оценки твоей прически, туфель, помады, формы бровей, прыщиков на коже, ногтей, роста, фигуры, веса и наконец составит мысленный список твоей одежды и аксессуаров. Результаты такого утреннего наблюдения покажут, какой риск ты представляешь сегодня.

Если ты проснулась с гениальной идеей, и тебе не терпится прийти на работу, чтобы поделиться ею с начальством, оденься со всей тщательностью. Когда ты полностью готова, сними пояс и замени его самым уродливым и потрескавшимся, какой только найдешь. Не окажется ничего подходящего — возьми ремешок от старой сумки. Пусть это будет вещь, которую человек в здравом уме никогда не наденет. Только не говори маме. Ей не приходилось бросаться грудью на амбразуру, а значит, она не поймет, как ужасный ремень может защитить человека. Мама попробует тебя отговорить.

Похоже, в самом деле «Рядовой Бенджамин».

Властная Дама с таким вниманием относится к твоему внешнему виду, потому что верит идеологии журнала, на который работает. Одна из основных идей «Женских причуд» — как женщина может использовать свою внешность, чтобы добиться одобрения на работе (особенно мужского одобрения). Фактически журнал учит женщин продавать себя ради достижения поставленных целей.

Я не хочу сказать, что не стоит быть привлекательной и следить за собой, но статья, превозносящая достоинства силиконовой груди в разделе «Твоя блестящая карьера» и озаглавленная «Умницы, добившиеся больших успехов», говорит сама за себя.

Властная Дама будет внимательно наблюдать, выполняешь ли ты советы, которые «Причуды» щедро дают каждый месяц. Ты должна убедить ее, что стараешься соответствовать совсем другим стандартам. Вот что я имею в виду: если ты наденешь ужасный, скучный ремень, когда она меньше всего ожидает этого, начальница будет вынуждена пересмотреть свое мнение о твоей стратегии.

Это факт. Она так увлечется стараниями разгадать твои планы, что у нее не хватит времени, чтобы ненавидеть тебя и твои хорошие идеи. Она придет к выводу, что все это время не понимала тебя, и погрузится в размышления. Это очень плохо для нее и очень хорошо для тебя.

Когда Властная Дама погрузится в размышления, первое, что предстанет перед ее глазами, — это ты, покорно смотрящая на стену, пока начальство разговаривает по телефону с воображаемым другом. Она задумается, зачем поступает так с тобой. Это хорошо. Пусть думает об этом как можно дольше. Пока начальница почти не слушает тебя, у твоих предложений больше шансов быть принятыми.

«Как я могла нарочно сесть на бутерброд этой бедной девочки? — спросит себя Властная Дама. — Я ведь знала, что пита подсушена и сломается. Бедняжка, у нее даже нет приличного пояса».

Ты не только временно вычеркнута из списка потенциальных соперников; тебя жалеют. С этого момента следует соблюдать максимальную осторожность, особенно в словах. Никогда не узнаешь, кто на ее стороне; все должны считаться виновными, пока не доказано обратное. Говори только то, что не боишься повторить начальству.

Главное — держать себя в руках и случайно не ляпнуть лишнего.

Если эта особа считает, что журнал дает читательницам оружие, — берегись. По ее мнению, это оружие должно быть обращено против других женщин. Такова главная идея «Женских причуд», Хлоя.

Судя по всему, Властная Дама надеется, что ты поможешь ей бороться с другими женщинами в журнале, поскольку будешь выступать вместо нее. Она собирается продвигать тебя как свой собственный образ, потому что в некотором смысле купила тебя. Для нее ты всего лишь имидж. Говоря ее словами, «оружие». К сожалению, скоро она поймет, что такой план обречен на провал.

Она, несомненно, выставит тебя вперед, чтобы участвовать в битвах, но не сумеет научить свою помощницу расчищать для нее путь. Напротив, эта женщина скоро обнаружит, что ты пытаешься помочь окружающим, вместо того чтобы убирать их с ее дороги. Она наняла тебя не для этого и никогда не поймет, почему ты рискуешь своим положением.

Более того, заметив, что ты тратишь ее драгоценное время, помогая другому сотруднику, Властная Дама истолкует твои действия как попытку выставить себя в лучшем свете; понять иные мотивы она не способна. Мой совет: если помогаешь кому-то, постарайся, чтобы никто не заметил.

Со временем Властная Дама поймет, что она чувствует себя менее уверенно, чем раньше, до того, как наняла тебя, потому что ты обладаешь не только незнакомыми, но и недостижимыми для нее качествами. Бедняге невдомек, что не твоя внешность делает тебя ценной для журнала. Главное твое достоинство — идеи, которые рождаются в твоей голове днем и ночью. Тебе самое место в «Причудах», ведь ты всегда интересовалась их изначальной тематикой.

Я полагаю, что «Женские причуды» задумывались как журнал, который поможет женщинам выглядеть лучше и чувствовать себя увереннее. Наверняка не планировалось продвигать идеи типа «успех через постель». У тебя все будет хорошо, только оставайся верна себе и тому, что любишь.

Работай в журнале с самого начала побольше людей вроде тебя, он никогда не превратился бы в столь пустую и бездарную макулатуру, как сейчас.

Похоже, Зоя тоже не читает литературную часть журнала.

Властная Дама уверена, что жизнь — это борьба, главное оружие в которой — привлекательная внешность. Она жертва пропаганды. И сильно ошибается. Красота — всего лишь глазурь, а не торт. Поскольку тебе ее не переубедить, боюсь, играть придется по чужим правилам. Вот как тебе следует поступать: допустим, ты сидишь за столом и неожиданно придумываешь, как превратить «Причуды» в журнал, который учит женщин помогать другим и понимать их, а не стараться подсидеть соперниц. Тебе не терпится рассказать Властной Даме, как можно продавать рекламное место при подобной смене направленности журнала.

Лучше бы она называла ее Руфь.

Ты оделась, выглядишь замечательно и не намерена портить свой облик уродливым ремнем. Ты выпила шесть чашек кофе и чувствуешь, что готова надрать задницы всем трем ангелам Чарли.

Я терпеть не могу кофе.

Берешь такси, заходишь в офис, снимаешь шарф и идешь прямиком к ней в кабинет. (Кстати, перестань покупать карточки на метро и раскладывать их по дому. Никто не говорил, что метро подходит для всех случаев жизни!)

Она что, агент ФБР?

Твоя начальница красит ресницы тушью с комочками, а ты подходишь к ней и выкладываешь свои блестящие идеи и новое видение журнала. Все, до последнего слова. Как журнал играет на страхах женщин, как рекламодатели сумеют привлечь покупателей, если читать про них будет более образованная и умная публика. Ты объясняешь, что хотела изложить свои мысли перед всей компанией, но решила сначала поделиться с ней. Может ли такое случиться, Хлоя?

Я ни о чем подобном не имею обыкновения думать, однако, посети меня такие идеи, непременно поделилась бы ими с другими.

Надеюсь, что нет. Подобное поведение равносильно гибели. Властная Дама никогда не позволит тебе завоевать авторитет в компании.

Когда она говорит, что ты работаешь на нее, то имеет в виду, что твоя задача выставлять в выгодном свете именно ее. Тебя наняли помогать ей, вот и все.

Увы, она имела неосторожность выбрать человека, у которого есть свои планы. Но знать ей об этом не обязательно.

Какие планы?.. Боже мой! Кажется, Зоя решила, что мой новый кожаный портфель — это «филофакс». Стоит подумать, может, действительно завести фирменный органайзер.

Если ты все же случайно выскажешь ей хорошую мысль, делай следующее. Вернись за свой стол и притворись, что тебе позвонил врач и сообщил ужасные новости. Скажи ей, что ты больна. Только не ссылайся на гинеколога — тогда получится, что болезнь передана половым путем, и ей не будет тебя ни капельки жалко.

Властная Дама не переносит того, что передается половым путем.

Если Властная Дама поинтересуется, почему у тебя такой убитый вид, скажи, что тебе тяжело говорить об этом, но ты постараешься, чтобы это никак не повлияло на твою работу, ведь больше всего на свете ты не хочешь ее подвести. Потри кожу под носом, чтобы стало похоже, будто ты плакала. Потом — решающий ход: приди на работу с грязными волосами. Главное — не перестараться. Если волосы окажутся слишком грязными, она может испугаться, отправить тебя домой и вызвать временного работника. Если же они окажутся грязными в нужной мере, это спасет твою карьеру.

Она снова будет вынуждена изменить отношение к тебе. В конце концов, ты тоже человек, уязвима для болезней и да, временами не совсем хорошо за собой следишь. Она может даже взять тебя под крыло и подарить что-нибудь ей ненужное, скажем, сломанную брошку или заляпанную противную пашмину.

Хуже совета я не слышала. Зоя напрямую призывает меня лгать, хотя отлично знает, что я пытаюсь завязать с этим.

Оказавшись в безопасности, будь осторожна и не сбивайся с курса. Ты уже превратилась из угрозы в человека, достойного жалости, потом снова в угрозу и, наконец, опять добилась сочувствия. Со временем придется внести коррективы: болезнь оказалась менее опасной, чем ты полагала, хотя остается поводом для постоянного беспокойства.

Теперь твои юбки должны быть по меньшей мере на два дюйма длиннее, а каблуки — на дюйм ниже, чем у нее, иначе в один прекрасный день все начнется сначала.

С юбками — нет проблем, но каблуки даже не обсуждаются.

Особенно осторожно относись к обуви. Еще раз подчеркиваю: женщине с огромными наростами на пальцах неприятно видеть на тебе каждый день новую пару туфель. Не увлекайся обувью, Хлоя, умоляю тебя. Она хочет учиться у тебя одеваться, но не стоит тыкать ей в лицо отсутствием вкуса. Как ни странно, нам, похоже, придется отправиться за покупками. Я просмотрела все твои вещи, пока ты спала, и не нашла ни одной пары туфель, которая не вызовет у нее зависти, за исключением серых замшевых лодочек с бантом. Они идеальны. Обязательно надень их в первый день.

И помни, нельзя выглядеть слишком радостной. Держи себя в руках. Оставайся спокойной. Надо потерпеть, пока она твоя начальница, чтобы подняться выше. Не стоит мучить ее туфлями на шпильках. Главное — добиться своего, не вступая в открытую конфронтацию.

Наверное, это был «Паттон».

Вернемся к расхожему мнению, что все девушки стараются привлечь внимание мужчин. Ситуация патовая; с точки зрения карьеры одинаково плохо как привлекать его, так и не привлекать. В некоторый момент обязательно найдется мужчина, которому надо понравиться, чтобы он выслушал твои идеи. Властная Дама будет настороже. Не беспокойся. Из всех тупиковых ситуаций есть выход.

Никогда не заглядывайся на симпатичных мужчин ни в своем, ни в других отделах. Лучше вообще на них не смотреть. Заговаривая с коллегой-мужчиной, особенно таким, который может оказать влияние на твое служебное положение, гляди на его плечо (главное, выбери одно) или чуть левее. Не огорчайся, если услышишь, как он говорит Властной Даме: «Надо же, я и не замечал, что у твоей помощницы косоглазие». Помни о своих целях. Как бы хорош собой он ни был, пусть лучше начальница думает, что он уверен, будто у тебя проблемы с глазами.

Еще очень важно ни под каким видом не смеяться над шутками мужчин, особенно у нее на глазах или в пределах слышимости. Что бы твой собеседник ни говорил, мысленно закуси губу, а вслух скажи: «Надо же, как смешно. Очень, очень смешно».

Ничего страшного, если у тебя будут подрагивать плечи от смеха, главное, чтобы ни звука веселья не вырвалось из губ, даже если собеседник надел фальшивый нос. Ты, наверное, и не понимаешь такой логики, но смех означает кокетство, а кокетство способно положить конец карьере. В крайнем случае, если ты не удержишься и хихикнешь, ситуацию еще можно спасти. Немедленно повернись к Властной Даме и слегка закати глаза, всем видом показывая, что этот парень ужасный зануда, а ты старалась проявить вежливость.

Лучше обидеть собеседника, лишь бы начальница считала, что ты не пытаешься завоевать расположение мужчин. Тогда она простит тебе резкость. Это даже укрепит ее во мнении, что ты молода и наивна. Кстати, если ты все же умудришься влюбиться в какого-нибудь парня, пусть он стоит потерянной работы. Это я так, на всякий случай. Я сомневаюсь, что ты стала бы связываться с кем попало смеха ради. Нашей семье не свойственна подобная легкомысленность, и гораздо проще добиваться своего, разобравшись, кто ты есть на самом деле. Правда — куда более короткий путь.

Насчет этого она права. Я никогда не связывалась «с кем попало смеха ради». Я даже не понимаю, о чем речь.

Не забывай говорить ей комплименты. Каждый день нельзя, получится слишком очевидно, это поставит вас обеих в неловкое положение. Пожалуй, стоит записывать, что и когда ты сказала. «Надо же! Вы похудели!» не самый удачный комплимент, поскольку очевиден намек на излишнюю полноту.

За обедом позволь ей первой сделать заказ. Если ты подозреваешь, что начальница на диете, закажи то же самое и съешь немного больше, чем она. Не стоит поглощать чизбургеры и жареную картошку: Властная Дама обзавидуется, что ты ешь что хочешь и не толстеешь. Заказывать менее калорийные блюда также плохо: она решит, что ты тоже на диете, но воля у тебя сильнее. Если начальница ест неаккуратно, пусть у тебя застрянет что-нибудь в зубах.

Держи в своем столе определенные запасы. Поскольку ты вызвалась помогать начальнице во всем, поступай так. Запасись сигаретами (если она курит; скажи, что пытаешься бросить), колготками, лаком для ногтей, жвачкой и мятными конфетками. Главное, чтобы на них не было написано «освежает дыхание».

Тебя наняли на совершенно определенную работу. Не увиливай от нее, а тем временем мы подготовим твой побег.

Иногда трудно понять, когда Зоя говорит серьезно, а когда нет. Если она очень расстроена, то и чувство юмора у нее становится весьма специфичным. Наверное, на сей раз сестра случайно выпила чего-то кислого.

Помни, благодаря своему подчиненному положению ты контролируешь ситуацию. Властная Дама подсознательно ждет твоей постоянной оценки. Все такие женщины в душе хотят нравиться помощницам, хотя сами об этом не догадываются. Создай впечатление, что восхищаешься ею. Главное — чтобы она не почуяла твои амбиции.

Какие амбиции? О чем она? Я никогда не говорила Зое про мечту стать редактором отдела обуви. Эту тайну я унесу с собой в могилу.

Больше всего она боится, что ты обойдешь ее или, хуже того, заменишь. Твоя цель — усыпить подозрения. Придется сделать марш-бросок в сторону.

Где она набралась армейского жаргона?

Пусть использует тебя пока как хочет. Придет и твой день. Подыгрывай ей и собирай копии всех проектов, над которыми работаешь. Если ты что-то сделала, это ляжет в твое портфолио.

Это она про новый «филофакс» или мой старый портфель?

Изложенные в письме советы — это военные планы на год. Год, который испытает твою стойкость, способность преодолевать препятствия и не терять присутствия духа перед лицом поражения. Я люблю тебя. Приятного дня.

Целую, Зоя.

Так, у сестры проблемы с головой. Это даже не смешно. Зоя не понимает Руфь. Надо видеть ее, чтобы понять, какая она грустная и как я ей нужна. И мне все равно, желает она мне успеха или нет. Я хочу воплотить свою мечту настолько, насколько смогу. Я хочу стать взрослой. Нельзя и дальше жить в фантазиях о звездах телевидения и кино, которые умерли сотни, а может, и тысячи лет назад. Пора доказать себе, что я способна работать с настоящими людьми. Я устала бросать в воздух сумочку, за неимением шапки, притворяясь, будто я Мэри Ричардс и возвращаюсь домой после интереснейшего дня в студии. Наконец у меня появилась настоящая работа. И, Бог свидетель, я выясню, что это такое на самом деле.