Голос сердца

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Я хочу, чтобы ты поделилась со мной, чем же так привлек тебя Беннет Уортон! Не иначе как он обладает массой положительных качеств!

— Марисса! — запротестовала, рассмеявшись, Нина. — Умерь свое любопытство и следи за дорогой, — посоветовала она, снимая солнцезащитные очки.

— Я отлично вожу машину, а вопрос мой вполне логичен, — парировала Марисса Дуглас, переезжая на скоростную полосу магистрали, ведущей в направлении Новой Англии. — Подготовка к уик-энду отняла у меня столько времени, что я только сейчас вспомнила, что мы с тобой не поговорили как следует о вашей встрече в ресторане. Ты мне должна сообщить все подробности. Перестань смеяться и рассказывай.

— У Беннета Уортона хорошие манеры, он отлично одевается, но при этом не выглядит ходячим манекеном, сошедшим с витрины какого-нибудь магазина. Любит шоколад, не зануда. Имеет чувство юмора. Достаточно? — поинтересовалась Нина.

В это апрельское утро они направлялись на аукцион, который устраивали для художников по интерьеру и антикваров владельцы поместья в Уиллоу-Хилл. Поскольку загородный дом Дугласов находился по соседству, Марисса решила устроить небольшой прием для некоторых участников аукциона. Багажник и заднее сиденье ее нового «крайслера» были набиты пакетами, коробками и банками с деликатесами из лучших магазинов Нью-Йорка.

Предыдущую неделю Нина провела в Вашингтоне. Вместе со своей подругой, писательницей Кей, она принимала участие в семинаре, посвященном влиянию венецианской культуры на мировое искусство. Семинар оказался очень интересным, внес приятное разнообразие в жизнь Нины. Марисса горела желанием выслушать впечатление подруги о лекциях и экскурсиях по музеям, но ее гораздо больше волновала личная жизнь Нины.

— Неплохо для начала, — подумав, ответила Марисса. — Когда ты собираешься вновь увидеться с ним?

— Возможно, никогда. С момента нашей встречи прошло больше шести недель, и если он до сих пор не позвонил… — Нина сделала гримасу. — Помнишь, я говорила тебе, что у меня сложилось впечатление, что Беннет Уортон готов пойти на попятную. Мне кажется, что у него нет ко мне личного интереса, может быть, только профессиональный, но, в то же время, у меня такое чувство, что он не хочет выпускать меня из рук.

— Я хорошо помню, что в прошлый раз ты почти ничего не рассказала мне о Беннете Уортоне.

Через пять дней после обеда с Беном, который закончился столь неожиданным образом, Нина была в гостях у Дугласов в их просторной квартире на Саттон Плэйс. На улице было холодно и промозгло, но в доме было тепло, уютно и весело. После того как дети разошлись по своим комнатам, а Клиффорд удалился в кабинет, Нина и Марисса остались в гостиной, чтобы поболтать. Нина не могла забыть изумленного выражения лица своей подруги, когда она сказала, что Патриция Росситер приходится ей родной бабушкой.

— Ты узнала об этом двенадцать лет назад? — не веря своим ушам, переспросила Марисса. — Еще до того, как начала работать у меня? До того, как мы подружились?

— Я не могла ничего рассказать — ты бы решила, что я все придумала. Но теперь ситуация изменилась, и я хочу, чтобы ты услышала эту новость от меня, — объяснила Нина.

Подруги долго тогда беседовали в гостиной по душам, но и теперь, спустя шесть недель, Нина чувствовала, что у Мариссы остался осадок после того разговора, и это немного беспокоило ее.

Нина подождала, пока Марисса умело перевела автомобиль на другую полосу.

— Если бы ты видела лицо Бена, когда я сказала, что не собираюсь объявлять себя наследницей Патриции… Ничего удивительного, что он мне не звонит.

— Правда? Интересно, кто из вас сдастся первым?

— Что ты хочешь сказать?

— Нина Своуп, тебе меня не провести, — заявила Марисса. Брак ее был очень удачным, и она прекрасно понимала, что творится в душе ее одинокой подруги. Марисса неоднократно пыталась познакомить Нину с разными мужчинами в надежде устроить личное счастье подруги, но пока эти усилия не дали желаемых результатов. А теперь, когда речь зашла о Бене, Марисса почувствовала, что Нина определенно испытывает к нему интерес. — Тебе очень хочется, чтобы Бен позвонил, и ты, возможно, ищешь повод, чтобы поговорить с ним. Могу поспорить, что ты даже знаешь, где он живет.

— На углу Мэдисон и Шестьдесят пятой. Кей встречалась с его другом, и однажды они побывали в гостях у Бена, — призналась Нина. От Мариссы было невозможно утаить какую-либо информацию. — А я живу всего в четырех кварталах от него. Мы могли бы запросто встретиться с Беном где-нибудь в химчистке или супермаркете.

— Но пока что не встретились?

— Нет, у меня, видимо, больше шансов столкнуться с Элвисом Пресли, — невесело пошутила Нина. Она попробовала представить, что бы она стала делать, если бы действительно увидела Бена в супермаркете. Может быть, обсудила цены на бананы или поинтересовалась, где он припарковал машину? — У тебя есть какие-либо предложения?

— Надо подумать. Ты знаешь о существовании такой вещи, как телефонная книга? — с улыбкой спросила Марисса.

— Его номера нет в справочнике. Я могу вновь увидеться с ним, если у адвоката Патриции возникнет необходимость встретиться со мной. Возможно, от меня потребуются подписи на некоторых документах. Но пока мистер Уотсон не звонил мне.

— Оливер Уотсон? Он такой древний, что ему уже некуда торопиться. Придется и тебе подождать, — Марисса сделала паузу. — Существует еще один способ. Позвони ему сама.

— Позвонить мужчине? — негодующе повторила Нина. — Это не для меня.

— Почему же, — беззаботно ответила Марисса. — Я слышала, что некоторым мужчинам это даже нравится.

— Может быть, ты и права, — задумчиво сказала Нина и вдруг придумала. — Я не стану звонить ему домой…

— Исключительно деловой разговор, — согласилась Марисса. — Вы даже можете встретиться за обедом и обсудить все проблемы.

— Именно с этого все и началось, — улыбнулась Нина и откинулась на спинку сиденья, обтянутого мягкой черной кожей. — Он, наверное, рассчитывал ошеломить меня известием о наследстве, а когда я не начала прыгать от радости, потерял ко мне интерес.

Марисса вздохнула и убавила скорость:

— Нина, скажи мне честно, положа руку на сердце, — ты на самом деле думаешь, что он ограниченный или жадный человек?

— Нет, скорее всего, ни то, ни другое. Я просто пытаюсь найти объяснение его поведению. Кроме того, хотя мы живем совсем рядом, я не помню, что когда-нибудь его видела.

— Возможно, ты просто не обращала на него внимания.

— Может быть, — неохотно согласилась Нина. — А вдруг я случайно встречу его где-нибудь и не смогу произнести ни слова от смущения. Бен решит, что я идиотка, и будет рад унести ноги побыстрее.

— Ты давно избавилась от застенчивости. Хотя я хорошо помню те времена, когда ты еще была полна комплексов и приходила в мой дом на вечеринки, а мне приходилось силой отдирать тебя от стенок!

Нина рассмеялась. Было бессмысленно отрицать, что она на самом деле была раньше очень застенчивой. Руки холодели, замирало сердце и на лице выступали капли пота при одной мысли, что ей предстояло войти в комнату, где было полно незнакомых людей. Нина боялась, что они не обратят внимания на ее персону или, наоборот, она станет объектом всеобщего интереса, что она не сможет рассказать ничего интересного и будет бестолково, сбивчиво отвечать, если к ней обратятся с вопросом. Но за последние годы, после того как она основала свою фирму и ее бизнес стал процветать, застенчивость понемногу прошла, но все равно порой ей мешали приступы неуверенности в себе, когда Нине начинало казаться, что мужчины не обратят на нее внимания из-за отсутствия неуловимого очарования, привлекающего их в женщинах.

— Теперь тебе уже не приходится это делать. В те годы я чересчур нервничала и страдала из-за своего сильно развитого воображения.

— В тебе есть что-то особенное, — возразила Марисса, — и ты сама это знаешь. Ты не должна комплексовать по поводу того, что ты — внучка знаменитой Патриции Росситер. Я помню, как мы с тобой встретились впервые на том большом приеме. Ты была такая робкая и забралась в огромный шкаф, лишь бы только не попасть в объектив телевизионщикам, — засмеялась Марисса.

— Неправда. Я стояла за бедеремеерским шкафом в одной из выставочных комнат, скрытая от телевизионных камер. За несколько минут до начала съемки выпуска новостей ко мне подошел телеоператор и спросил, кто я такая. Я объяснила, что помогала разместить в комнате антикварные безделушки, он окинул меня взглядом и посоветовал не приближаться к камерам, поскольку я ничего собой не представляю и вряд ли попаду в кадр.

— Вот сволочь! — Марисса пристально посмотрела на подругу. — Может, тебе стоило сообщить этому мерзавцу, что ты внучка знаменитой художницы по интерьеру?

— Он бы решил, что я вру, чтобы придать себе веса, да и вряд ли ему было известно, кто такая Патриция Росситер, — заставила себя улыбнуться Нина. Она до сих пор не могла забыть чувства унижения, вызванного подчеркнуто жестокими словами телеоператора, после которых она долго не могла прийти в себя, спрятавшись в комнате, где переодевались манекенщицы. Прием проводился «Блумингдейлом» в честь показа осенней коллекции, все с интересом наблюдали за демонстрацией новых моделей одежды, и Нина надеялась, что сможет побыть одна. Но случилось иначе. Марисса, молодая, подающая надежды художница по интерьеру, устала от шума и направилась в ту же самую комнату. И там молодые женщины и познакомились друг с другом. Проговорив полчаса и обсудив самые разные новости, обе почувствовали, что настроение улучшилось, и присоединились к остальной публике. Прощаясь, Марисса вручила Нине визитную карточку и взяла с нее обещание обязательно позвонить.

— Как быстро мы нашли общий язык в тот вечер, — задумчиво заметила Марисса. — Ты тогда не хотела говорить ни о себе, ни о своей карьере в «Блумингдейле».

— В то время мне было не до карьеры, — ответила Нина. — Мой отец незадолго до этого погиб в авиакатастрофе, и я была под впечатлением его смерти, да еще к тому же постоянно встречалась с адвокатами, чтобы урегулировать все вопросы. Хорошо еще, что меня вообще не попросили уйти с работы. Думаю, что менеджер по персоналу был очень рад, когда я через неделю после нашей с тобой встречи принесла заявление об уходе.

— Ты была замечательной помощницей. Жаль, что ты покинула меня через год, когда тебе пришла в голову мысль открыть собственную фирму.

— Да, нам хорошо работалось вместе, — улыбнулась Нина. — Кстати, я тебе должна еще кое-что сообщить. Это касается моей поездки в Вашингтон.

— Так и знала, что самое приятное известие ты приберегла напоследок!

— Именно, — подтвердила Нина и подождала, пока Марисса переехала на другую полосу. — В прошлую среду мы с Кей пошли пообедать и встретили ее литературного агента Дейну Селигсон. Мы разговорились, и она предложила мне написать книгу о коллекционировании антикварных вещей викторианской эпохи.

— Великолепная идея! Ты прекрасно знаешь свое дело и обязана написать об этом, — бабушка и мать Мариссы были дизайнерами, и она пошла по их стопам. Книга Мариссы по оформлению интерьеров была опубликована три года назад и до сих пор пользовалась спросом. — Ты уже придумала название? Может быть, «Искусство миниатюры»? — предложила Марисса.

— Забавно, но Дейна и Кей в один голос посоветовали мне то же самое. Но мне больше нравится «Миниатюрные сокровища».

— Да, это звучит гораздо лучше.

— Дейна сказала, что ей хотелось бы поскорее получить черновой план рукописи.

— Значит, она уверена в том, что твоя книга будет иметь успех, — заметила опытная в этих делах Марисса. — Ты уже продумала, как лучше расположить материал?

— Да, я напишу вступление, в котором кратко расскажу об истории украшений, дам несколько снимков моего демонстрационного зала и коротко ознакомлю читателя с тем, о чем будет идти речь в последующих главах.

— Наверное, имеет смысл первые главы посвятить серебру, фарфору, хрусталю и так далее.

— Да, а затем я объясню, как составлять коллекции, дам советы, где лучше покупать антикварные вещи, — добавила Нина с воодушевлением. — Ты не согласишься посмотреть мой план до того, как я представлю его литературному агенту?

— С удовольствием, — воскликнула Марисса, явно польщенная предложением. — Судя по всему, уик-энд мы проведем неплохо. Будем надеяться, что с аукциона мы уйдем не с пустыми руками.

Довольная тем, что Марисса больше не заводила речь о Беннете Уортоне, Нина достала из сумки каталог предстоящего аукциона.

— Я знаю, что тебе не терпится приобрести инкрустированный столик в стиле Людовика Пятнадцатого, дамский письменный стол от «Шератон» и цветастое китайское покрывало, — отметила Нина, перелистывая страницы. — Я же постараюсь не уйти с аукциона без цветного стекла Стейбейна начала нашего столетия. Похоже, что Стейбейн вновь входит в моду.

— Слава Богу, что деревянные панели никогда не выходят из моды, — в голосе Мариссы слышалось удовлетворение. — Ты обратила внимание, что на аукцион будут выставлены панели из гостиной? Я собираюсь купить их.

— Думаю, что ты не одна такая хитрая среди своих коллег. Но я поставлю на тебя.

— Ценю твою верность, — ответила Марисса, глянув на дорожные указатели. — Теперь пришло время пытать резину на прочность.

— Слышали бы тебя в фирме, где ты покупала свой «крайслер-империал», — рассмеялась Нина. — Ты должна относиться с уважением к столь роскошному лимузину.

— И это говорит женщина, которая вообще не умеет водить машину. Я попрошу Клиффа дать тебе урок вождения в воскресенье утром, когда разъедутся гости. Нам надо завести в гараже какую-нибудь рухлядь, чтобы ты могла на ней практиковаться.

— Очень благодарна. Кстати, кто приглашен на завтрашний ужин?

— Будут только наши коллеги, если не считать моего мужа. Беба МакГенри Поуст, Кимбалл Хьютон, Аманда Лин Тэйлор…

— О, только не Аманда Лин, — запротестовала Нина.

— Почему вы никак не найдете общий язык друг с другом? — поинтересовалась Марисса. — Я думала, что вы подружитесь.

Нина скорчила недовольную гримасу. Аманда Лин Тэйлор была владелицей магазина на Лексингтон-авеню и специализировалась на продаже старинных вещей, сделанных в Америке. Она была замужем за видным советником с Уолл-стрит, сама ранее пробовала свои силы на бирже в качестве брокера и до сих пор не поняла, что женщины, причастные к продаже антиквариата в Нью-Йорке, не носят строгих деловых костюмов.

— Вначале наши отношения складывались неплохо, но потом она как-то попала мне под горячую руку и я не сдержалась…

— Рано или поздно то же самое сказала бы ей любая из нас, но, может быть, сделала бы это более тактично, — успокоила ее Марисса. — Аманда почти всем действует на нервы, особенно когда начинает рассуждать о прелестях вегетарианства.

— В прошлом месяце мы столкнулись друг с другом в дамской комнате «Бергдорфа» и почему-то разговорились о стрессе, — Нина подчеркнула последнее слово. — Аманда начала доставать какие-то пузырьки с витаминами из этой ужасной сумки, которую она всегда носит с собой, и попросила дать ей совет, как преуспеть в бизнесе.

— Не приведи Господь, если она начнет совать приглашенным на мою вечеринку свои витамины, — поежилась Марисса. — И что ты ей посоветовала?

— Чтобы она съела хороший бифштекс, купила себе норковую шубу и еще массу хороших вещей в придачу — тогда бы стресс как рукой сняло!

— Если бы Аманда обратила внимание на тех красоток, которые работают в фирме ее мужа, она бы, наверное, незамедлительно последовала твоему совету, — прокомментировала Марисса. — Кстати, ты слыхала, Кимбалл Хьютон, возможно, будет участвовать в роли ответчика на судебном процессе.

— Он торговал подделками в одной из своих галерей?

— Ким бы, наверное, предпочел только это обвинение, но все не так просто. Несколько сотрудниц, которые работают на него, объединились и выдвинули обвинение, что он мало платит и препятствует их продвижению по службе.

— Женщина может добиться успеха, работая в картинной галерее, только если она станет владелицей этой галереи, — произнесла Нина вслух горькую истину. — По-моему, Ким не слишком любит женщин.

— Ким много чего не любит, — возразила Марисса, — но на женщин это не распространяется.

— Поверю тебе на слово, но ты-то сама откуда это знаешь? Неужели…

— У меня прекрасный супруг, а мужчины типа Кима меня не интересуют, дорогая.

— Взаимно, — рассмеялась Нина. — И все-таки откуда такие сведения?

— Ты не поверишь, но моя благовоспитанная бостонская свекровь обожает джаз. Когда она приезжает навестить нас, мы водим ее по лучшим джаз-клубам. Несколько месяцев назад мы были в одном таком заведении. Настоящая дыра, но музыка первоклассная. За соседним с нами столиком сидели Ким и молодая женщина. Слава Богу, что в зале было полутемно, иначе бы все заметили, что они занимались под столом любовью.

— Вот это да! Ты неплохо провела время.

— Тебе смешно, а я не знала, куда девать глаза. Боялась, как бы Лили не посмотрела в их направлении.

— У меня создалось впечатление, что твою свекровь не так-то легко смутить.

— Тебе известно, что Кимбалл Хьютон начал свою карьеру, работая у Патриции Росситер. Он был одним из последних ее протеже, — Марисса назвала имена нескольких известных американских дизайнеров. — Кима не интересовал интерьер, но Патриция и не собиралась сделать из него дизайнера. Она как-то сказала моей бабушке, что художниками по интерьеру не становятся, ими рождаются. Патриция учила своих любимцев, как надо правильно вести себя с клиентами, вести деловую корреспонденцию и многим другим тонкостям.

— Были ли среди ее протеже женщины?

— Среди ее служащих были женщины. Надо сказать, что она держала довольно большой штат сотрудников. Но в число ее приближенных всегда входили только молодые, начинающие свою карьеру мужчины, — Марисса пристально посмотрела на Нину. — И никто никогда не предполагал, что за этим что-то кроется.

«Хорошо, что Марисса не называет Патрицию моей бабушкой», — подумала Нина. Она понимала, что рано или поздно Марисса заговорит о ней. Но почему ей не хочется говорить о Патриции? Может быть, потому, что она, скорее всего, пересмотрит свой первоначальный ответ? Прав ли был Бен, когда усомнился в окончательности принятого ею решения?

Нина встряхнулась и заставила себя забыть о той встрече в ресторане.

— Я немного задумалась, — извинилась она. — Давай поговорим об этом позже.

— Конечно, у нас впереди целый уикэнд, — успокоила ее Марисса. Она понимала, что Нина оказалась в сложной ситуации, и не хотела торопить ее, но ей не терпелось выяснить один вопрос.

— Можно тебя спросить кое о чем?

— Конечно.

— Привыкла ли ты к мысли, что Беннет Уортон не позвонит тебе, и используешь ли ты в качестве оправдания свою застенчивость, чтобы не звонить ему первой?

— Это целых два вопроса. Нет, я не смирилась с мыслью, что он может не позвонить мне. И стоит ли мне против собственной воли предпринимать какие-либо шаги для того, чтобы вновь встретиться с ним?

— Должен быть еще какой-нибудь выход, но… — Марисса замолкла, пытаясь решить эту проблему. — Наверное, имеет смысл все-таки позвонить ему. Ты ведь не собираешься ничего обещать, а скажешь только, что тебе нужно время, чтобы подумать и приспособиться…

Приспособиться? К чему? Нина хотела задать вопрос, но они уже подъезжали к Гринвичу, и она хотела завершить этот разговор.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала Нина. — У нас будет время, чтобы как следует все обсудить, и, Марисса, на всякий случай скажи мне адрес того полутемного джаз-клуба.