Горький лимонад

ГЛАВА 17

Хорошие парни кончают последними. Или не все. Саша отрубилась в такси, и это ооочень круто. По крайней мере, я знаю, что прямо сейчас она не отключилась на члене какого-то случайного парня. Кэли вываливается из машины и машет мне.

— Сегодня ты заботишься о мисс Пигги, — невнятно говорит она.

Мисс Пигги? Мне нужно спросить об этом утром. Я сгребаю руками тело Саши и вытаскиваю ее из машины.

— Спасибо, мужик, — говорю я водителю.

— Приятно узнать, где вы теперь живете, — говорит он.

Что?

Я понимаю, что немного не в себе, но он определенно только что сказал это.

— Что ты хочешь этим сказать? — спрашиваю я чувака, засунув голову в открытое окно с пассажирской стороны. Здесь непроглядная темень, и фары мне не сильно помогают разглядеть что-то внутри. Единственный источник, освещающий лицо парня — это зеленые кнопки радио.

— Когда она проснется, скажи ей, что я надеюсь, у нее все хорошо.

Голос настораживает, и, хотя наш разговор длится меньше тридцати секунд, я узнаю его. Этот голос не из тех, который можно забыть.

— Я без проблем прикончу тебя, если еще раз приблизишься к Саше или к любому из тех, кто живет в этом доме. Ты понял меня? — рычу я сквозь стиснутые зубы. Этот осел хохочет надо мной, будто я сказал что-то смешное. Это не смешно. Это серьезнее, чем сердечный приступ.

— Ладно, хорошо, я просто прошу передать ей мои наилучшие пожелания.

Вот это мне не понравилось. Такси — это удобно и безопасно, и все же я задался вопросом: знает ли водитель, за кем едет? Учитывая то, что заказ производится по мобильному телефону. Он, наверное, увидел какую-то часть данных Кэли, и теперь этот подонок знает больше, чем ему нужно для сохранения своего здоровья.

— Итак, позволь мне кое-что сказать тебе, Лэндо. Видишь вон тот дом?

— Да, чувак, я не слепой. И меня зовут Лэндон. Думаю, что это нетрудно выговорить.

— Неа, ты не заслуживаешь уважительного «н» в своем имени. В любом случае, там есть один морской пехотинец, цыпочка, которая, вероятно, убила слишком много людей, и я. Обо мне тебе не нужно рассказывать — напряги свое воображение. Таким образом, если ты считаешь хорошей идеей даже просто постучаться в эту дверь, советую тебе передумать.

— Только в твоей тактике запугивания есть одна проблема, мужик, — говорит он, выдержав паузу в несколько вдохов. — Твой приятель-морпех сейчас находится в больнице с переломом ноги после очень неприятного несчастного случая на стройке. Интересно, по какой причине строительные леса просто взяли и рухнули, как в тот раз? Твой друг должен быть более осторожным.

Твою мать. Ублюдок. Это сделал он.

— Тебе конец, — говорю я ему. — Не успеешь ни моргнуть, ни даже чихнуть. Оглядывайся, бро. Это будет ужасно.

Угрозы льются из моего рта, но я не должен говорить такого кому-либо. Я не произносил подобного с того времени, как мне довелось иметь дело с тем мешком дерьма, который угрожал взорвать нашу колонну. Для того чувака все закончилось совсем плохо.

— Да, и какую ты привлечешь армию? — спорит Лэндон.

— Чувак, у нас морпехи и ВМФ. Еще есть вопросы? — я смеюсь над ним.

Саша начинает ощущаться мертвым грузом у меня в руках, этот разговор пора заканчивать. А потом мне нужно выяснить, как сегодня ночью убить этого парня во сне.

— Я позволю тебе занести мою девочку внутрь, так что можешь отправляться своей дорогой с ее бесчувственным телом.

Знаю, он делает все возможное, чтобы взбесить меня, и это чертовски работает.

— Убирайся отсюда, — рычу я.

— Это моя девчонка, мужик. Не забывай об этом, — говорит Лэндон.

Я просовываю голову обратно в окно, удерживая Сашу рядом с собой.

— Я вспомню об этом, когда позже она будет выкрикивать мое имя. Сомневаюсь, что ты когда-нибудь мог добиться этого своим членом-карандашиком.

Я подмигиваю ему, не будучи уверен, что он увидит, но это больше для меня, чем для него, потому что да — на этот раз я собираюсь выиграть.

Он начинает заводить двигатель своего Prius (Прим. марка японского автомобиля Toyota Prius), пытаясь напугать и угрожая сбить меня, пока я так близко к машине. К тому времени, как мотор заводится, я уже стою на обочине и посылаю ему большой и толстый воздушный поцелуй.

— Увидимся позже, мудак.

Закидываю Сашу на плечо, посчитав своим долгом положить руку ей на задницу для поддержания равновесия. Если бы она не спала, то точно не возражала бы — она ясно дала это понять несколько часов назад. Лэндон в пролете — ровно с той скоростью, с какой может ехать его машинка. Мудак. На пути нам встречается выходящая из подъезда няня. Она окидывает меня любопытным взглядом, но ничего не говорит. Я нравлюсь ей. Она хочет меня. У пожилых дам это в порядке вещей по отношению ко мне. Я чертовски хорош.

Заношу Сашу в дом, закрываю дверь на задвижку и включаю сигнализацию. Как только дотаскиваю ее до спальни и укладываю в постель — она все еще в отключке — хватаю телефон и набираю Танго. Знаю, что до утра еще далеко, но не могу не рассказать ему о произошедшем прямо сейчас. Слышу меньше одного телефонного гудка. Этот человек спит с одним открытым глазом, независимо от наличия или отсутствия причин для этого. Зная его, он наверняка отказывается от обезболивающих, чтобы сохранять голову ясной.

— Что стряслось, мужик? Все нормально? — говорит Танко, чертовски хорошо маскируя тот факт, что, скорее всего, уже спит.

— С девчонками все хорошо, но я только что столкнулся с Лэндо — этим однояйцевым психом.

— Блядь, — говорит Танго. В телефоне слышен активный шорох, и я предполагаю, что он, вероятно, пытается встать с кровати на одной ноге.

— Кэли из бара вызвала для нас такси. Я был с ними двумя, и обе в состоянии оу-е, — объясняю я.

— Я знаю, как пьет моя жена, но немного удивлен, что и Саша туда же, — говорит он. То ли он одевается, то ли еще что-то, но я с трудом могу разобрать его слова.

— Короче, водителем оказался Лэндо. Не очень понимаю, как это получилось, но одно ясно — у этого ублюдка есть связи. Он знает, где ты живешь, мужик. Вероятно, в его интересах было бы лучше держать эту информацию при себе, но, похоже, его эго гораздо больше, чем мозг.

— Бля, — снова говорит Танго, а потом возобновляется шорох.

— Это становится неприятным, — говорю я ему.

— Что? — произносит он четче, чем все сказанное до этого.

— Я думаю, это он подстроил обрушение строительных лесов, с которых ты упал.

На том конце тишина, и я не удивлюсь, если он бросил трубку и уже на полпути сюда, прыгая по больничному коридору на одной ноге.

— Я бы приехал за тобой, но думаю, что не должен оставлять девчонок.

— Не уходи никуда, — в конце концов говорит он. — Я вызову такси, и будем просто надеяться, что Лэндон окажется тем, кто приедет за мной.

Иисус. Это не закончится ничем хорошим.

— Я сам позабочусь о них сегодня, мужик. Мы сможем забрать тебя утром.

— Нет, я еду домой. Просто включи сигнализацию и будь в коридоре рядом с их комнатами. Ты можешь для меня проверить, как там Тайлер?

Уверен, что Кэли уже сделала это, но она тоже была прилично навеселе.

— Конечно, — говорю я ему. Я уже в коридоре, поэтому заглядываю в комнату Тайлер и вижу только ворох одеял, не наблюдая при этом маленьких косичек. Взволнованный, я подхожу к ее кровати и, стянув одеяло немного вниз, обнаруживаю ее похрапывающую под скомканной простыней. Уложив ее, как положено, я тихо выхожу в коридор.

— Она такая милая, когда храпит, прямо как ее папаша.

— Да, это моя детка, — усмехается Танго.

— Уверен, что хочешь это сделать? — спрашиваю я.

— Я сижу на улице в гребаном больничном халате и жду машину, чтобы добраться к вам.

— Подожди-ка, ты надел под халат трусы?

— Неа, все еще не могу разобраться, как натянуть что-то через мою больную ногу.

— Так твоя волосатая жопа открыта для обозрения всему миру? И ты собираешься посадить ее на грязное сиденье такси?

— Мои девочки в опасности, поэтому меня не волнует, кто увидит мою задницу, и, к твоему сведению, она у меня красивая и совсем не волосатая. А твоя задница волосатая? Это отвратительно.

— Нет, моя задница не волосатая, — утверждаю я. — Моя задница большая, но это тоже неплохо.

— Насколько пьяна моя жена? Настолько, чтобы убить меня, когда я дохромаю до двери?

Я открываю дверь в спальню Кэли, и, заглянув внутрь, вижу ее, спящую полностью одетой мертвецким сном поперек кровати.

— Думаю, тебе повезло. Она в отключке.

— Спасибо, что так позаботился о них, — сквозь смех говорит Танго.

— Эй, я появился, когда они обе уже были навеселе, — защищаюсь я.

— Да, потому что ты сказал Саше, чтобы она шла трахаться.

— Дааа…

— Я скажу это снова. Ты дебил. Если бы можно было треснуть тебе по башке прямо сейчас, я бы сделал это.

— Да, да.

— Кажется, мое такси подъехало. На какой машине приезжал тот мудак?

— Prius, — говорю я ему.

— Эх, не думаю, что это он. Проклятье.

— Чувак, как ты собирался убивать кого-то на одной ноге?

— У меня все еще есть две руки с двумя кулаками, — спорит Танго.

— Точно.

— Буду дома через двадцать минут.

Я сижу напротив окна и последние десять минут жду света фар. Не знаю, как он доковыляет — у него вся нога держится на пластинах и винтах. Увидев, что он подъезжает, я выбегаю на улицу к тротуару, где и вижу Танго, пытающегося выбраться из машины. О, черт! Если бы это не было так серьезно, я бы заснял его на видео прямо сейчас. Танго и правда в больничном халате, и я не уверен, что хочу знать, как он умудрился выбраться из больницы, что его никто не попытался остановить. Там есть охрана и всякая подобная херня. Впрочем, я не единственный, кто в курсе его прошлого. Если у него есть цель, лучше не становиться на его пути.

Я хватаю его за руку и закидываю ее себе на плечи.

— Как в старые времена, — говорю я. — Помнишь день, когда тебе в ногу попал тот кусок шрапнели. Мне пришлось тащить твою задницу из самого эпицентра горячей зоны.

— Да, чувак, я помню. Только ты тащил меня на куртке. И я все еще отбивался от врагов.

— Да, и за эти полминуты твой маленький пистолет нанес больше ущерба, чем мы за весь день.

— Охрененно здорово, да?

— Да, здорово, — говорю я.

Не понимаю, как Танго до сих пор может рассказывать о тех днях, как о чем-то увлекательном, что стоит вспоминать. Я делаю все возможное, чтобы забыть о каждой секунде, проведенной за границей. Знаю, Танго чувствует, что его время потеряно, но не думаю, что он понимает, насколько ему повезло, когда пришлось уйти оттуда. Все стало таким чертовски кровавым после того, как его отправили домой с проблемами в легких. Я каждый день таскал трупы и видел такое дерьмо, которое не показывают людям даже в самых жестоких фильмах ужасов. Это было давно, но я все еще не могу выбросить из головы эти воспоминания. Затем возвращение домой, и та ситуация в торговом центре с Бэмби, оказавшаяся, конечно, полным провалом.

Я завожу Танго в дом и повторно закрываю все замки. Как только он устраивается на диване, я сую ему пиво и пакет чипсов, так как знаю, чем он питался в больнице помимо той еды, которую мы по очереди приносили ему. Пиво, естественно, не допускалось.

— Чувак, ты читаешь мои мысли.

— Только не закончи, как твоя жена и Саша. С меня достаточно пьяных на данный момент, — смеюсь я.

— Ладно, что у вас с Сашей?

— Я ей нравлюсь, — говорю я, ухмыляясь, не в силах скрыть похотливый взгляд.

— Ты говоришь, как будто тебе двенадцать, — говорит Танго, делая глоток пива. — Но мне известно, что у вас не было настоящих отношений в постели, поэтому, зная тебя, надеюсь, что все получится.

— Да, думаю, единственная помеха на моем пути — ее бывший бойфренд, который хочет убить нас всех. Впрочем, невелика персона, — говорю я со вздохом, упираясь локтями в колени и запуская пальцы в волосы.

Почему всегда какая-то фигня?

— Мы справимся с этим ослом. На этот раз ему не выбраться живым, — говорит Танго.

— Нужно было брать его, когда у нас был шанс, — размышляю я.

— Да, но у нас были причины сделать то, что мы сделали, — Танго откидывается на спинку дивана, морщась и кряхтя от боли, когда поднимает свою ногу на журнальный столик. — Он, в общем-то, слабак. Не думаю, что он доставит нам сильное беспокойство, если будем держать девочек подальше от него.

— Как ты предполагаешь их удержать, мужик? Они обе работают, Тайлер ходит в школу.

Танго, должно быть, под каким-то обезболивающим, потому что рассуждает не так, как обычно, и его отношение к этому слишком поверхностное.

— Ничего сложного. Один быстрый звонок, — говорит Танго. — Не волнуйся.

— О, — говорю я. — Забыл, что у вас есть люди.

— У отца Кэли есть люди. У меня есть мои девочки. Вот и все, — спорит он.

— Ну, и когда ты собираешься позвонить ему?

— Уже позвонил.

— Так вот почему ты, как ни в чем не бывало, спокойно потягиваешь пиво, — говорю я.

— Да, сэр. И как раз насчет этого пива. Почему бы нам на некоторое время не перейти к моему другу «Джеку»?

Ему не нужно просить меня дважды.

В три часа ночи комната начинает вращаться — мы оба сейчас несколько напились. Кэли будет чертовски злиться, когда проснется и обнаружит Танго на диване. Ей не нравится, когда он не слушается врачей.

— Чувак, почему Кэли была так взвинчена из-за твоего анализа крови? У меня будут какие-то проблемы из-за того, что впустил тебя в дом раньше, чем ты был выписан по всем правилам?

— Как ты узнал об этом? — спрашивает Танго, произнося слова невнятно.

— Я слышал, как Кэли плакала по этому поводу с Сашей.

— Плакала?

— Да, мужик. Она о чем-то беспокоится.

— Кэли не плачет, — пытается исправить он меня.

— У нее текли слезы.

— Бля, мужик. Я думаю, там не о чем волноваться. Они нашли небольшое уплотнение в моих легких, но считают, что это легкая форма, небольшой узелок, образовавшийся на фоне рака.

— Когда они будут знать наверняка?

— Думаю, через неделю или около того. Я сдал вчера биопсию.

— Ты волнуешься? — спрашиваю я его.

— Неее.

Не уверен, говорит ли это в нем алкоголь или нет, но, если Кэли нервничает, могу предположить, что и он тоже.

— Ну, я уверен, что с тобой все будет в порядке, — говорю я и опустошаю очередной стакан «Джека», в то же время произнося безмолвную молитву за моего друга. Я не могу понять, как он собирается пройти через это дерьмо снова. Несмотря на то, что однажды он уже прошел тяжкое испытание и победил рак, в следующий раз ему может так не повезти. Не хочу даже думать о таком исходе.

Три часа ночи быстро превращаются в шесть утра, и Саша, спотыкаясь, выходит в коридор. На ней все еще то же платье, в котором она была прошлой ночью. Черт, я думал о том, чтобы переодеть ее во что-то другое, но абсолютно забыл об этом, когда Танго решил совершить свой побег.

— Доброе утро, солнышко, — говорю я ей.

— Что? — говорит она, протирая глаза. — Что происходит? Почему ты дома, Танго? Кэли знает? Она убьет тебя.

Не дожидаясь ответов, она продолжает двигаться в сторону кухни, где наливает себе большой стакан апельсинового сока. Когда она возвращается в гостиную, ее волосы больше не торчат в разные стороны, и черных подтеков косметики на лице тоже нет.

— Прости за прошлую ночь.

— По крайней мере, ты хоть хорошо провела время? — спрашиваю я ее.

Щеки Саши покрываются румянцем — то ли от тошноты, то ли от смущения, то ли от сочетания того и другого — и она убирает прядь волос за ухо.

— Да, большую часть ночи было очень весело.

Надеюсь, это та часть ночи, когда там был я и не было Питера.

— Рад слышать это.

— Мы можем?.. — она указывает в конец коридора.

Хотелось бы верить, что это просьба пойти и сделать то, что мне хочется, но, думаю, она просто хочет поговорить.

— И удачи тебе, когда твоя жена проснется, — она коротко смеется, предупреждая Танго.

Я салютую Танго и, опустив голову, следую за Сашей по коридору в ее спальню. Дверь закрывается, и Саша садится на край кровати.

— Я очень сожалею о своем поведении прошлой ночью, — начинает она.

— Тебе не за что извиняться, куколка.

— Я вела себя, как дешевая…

— Саша, расслабляться и веселиться — это нормально. Я говорил тебе, что жизнь — это мгновение, и ты наверняка прожила его прошлой ночью. Я счастлив от того, что вчера тебе было весело.

Я даю ей пространство — это то, что сейчас нужно. Прислоняюсь к двери и засовываю руки в задние карманы джинсов.

— Знаю, но я не должна была вести себя так с тем парнем, когда у меня есть чувства к тебе. Ты меня разозлил, и я хотела отомстить, — говорит она, упорно глядя в пол.

— Это я виноват, — говорю я ей.

— Да, — соглашается она. — Я просто ошиблась, вот и все.

— Со мной?

Надеюсь, она не это имела в виду. Не хочу быть одной из ее ошибок.

— Это не было ошибкой, — говорит она, все еще не глядя на меня. — Это было довольно удивительное пробуждение, которое я бы не стала повторять снова в общественном туалете.

Смех перекрывает звучание ее последних слов, и она, наконец, с удивлением смотрит на меня. Мне хочется знать, что ее удивило.

— Рад, что ты так считаешь. Я имею в виду использование туалета для подобного «горячего» процесса, и это платье…

Усилием воли сдерживаю свой треп, но не могу не смотреть вниз на ее ноги — ее совершенные загорелые ноги, абсолютно обнаженные до самых бедер.

— Прошлой ночью ты свела меня с ума.

— Я не хотела этого делать, — бубнит она себе под нос, сжимая пальцами край кровати. Не знаю, понимает ли она, что прямо сейчас сводит меня с ума.

— Да, хотела, — поправляю ее я.

— Может быть, немного, — усмехается она.

Сейчас шесть утра. Здесь Танго, которому надерут задницу, и пятилетний ребенок за соседней дверью — я просто не могу думать ни о чем из этого, когда она смотрит на меня так, как сейчас. Двигаясь быстро, словно хищник, бросающийся на жертву, я толкаю ее на кровать, нависая над ней всем телом. Захватив своим ртом ее губы, руками хватаю и сжимаю все, до чего могу добраться, пока тяну ее выше, к изголовью кровати, срывая простыни и укрывая нас. Мои руки в ее волосах ощущают гладкость каждой пряди. Запах ее шампуня — это вызов моему обонянию, а ее язык с легким привкусом апельсинового сока посылает электрические разряды по всему моему телу. Голая кожа ее ног заставляет меня хотеть большего, и, видимо, она вынуждена согласиться, потому что ее руки возятся с моим ремнем. Она тоже этого хочет. Одной рукой поддерживаю ее голову, другой сдергиваю с себя рубашку, стараясь действовать осторожно и не наваливаться на нее, иначе просто раздавлю. Мои джинсы скользят вниз по лодыжкам, наши ноги переплетаются, позволяя ее коже, словно теплому шелку, соприкоснуться с моей. Ее тело идеально. Она идеальна. Как случилось, что мне так чертовски повезло?

— Уверена, что хочешь этого? — спрашиваю я, благодарный, что она протрезвела и может ответить честно.

— Это все, чего я хочу последние пару недель, — отвечает она с тихим стоном.

— Ты должна была так и сказать, — говорю я, улыбаясь возле ее губ.

— Так и говорю, — застенчиво произносит она.

Я тянусь туда, где валяются мои джинсы, и хватаю презерватив, лежащий в кармане, словно талисман на удачу, в надежде использовать его именно в такой ситуации.

— «Магнум», да? — говорит она, наблюдая, как я вскрываю упаковку.

— Заметь, не я это сказал, — говорю я, подмигивая. — Не хочу рисковать, а вдруг порвется. Это просто необходимость.

Я могу гордиться размером моего члена. Всегда был уверен — это мой актив.

— Будь осторожен со мной, — говорит Саша, глядя на меня наивными глазами.

— Только то, что мне повезло, не означает, что я буду этим злоупотреблять в процессе. Я знаю, что делаю, куколка.