Грани доверия

Глава 5

— Что это вы делаете? — воскликнула Билли, когда мощный автомобиль съехал с магистрали и припарковался у бара.

Трэвис усмехнулся, сверкнув белоснежными зубами.

— Расслабьтесь, мисс, — взмолился он. — Прекрасный день, сияет солнце, поют птицы, к тому же мы оба заслуживаем награды. Ну хотя бы в виде мяса по-домашнему и пирога с грибами. Они здесь лучшие во всем Йоркшире.

— Обычно я пропускаю ленч, — настороженно ответила девушка. Мысль делить с ним трапезу привела ее в ужас.

Трэвис застонал.

— Еще одна глупая женщина морит себя голодом во имя моды, или я не прав? — Его насмешливый взгляд скользнул по фигуре Билли. — Вы просто кожа и кости, ребенок, — беззаботно провозгласил он. — Малейшее дуновение ветра — и вас унесет.

Ребенок? Она не на шутку разозлилась, но проглотила сердитый ответ.

Трэвис придержал дверцу, помогая Билли выйти из машины. От его руки, лежащей на ее локте, у нее снова распространился жар по всему телу. Ей захотелось резко отдернуть руку, но она этого не сделала, решив, что лучше, если она будет выглядеть холодной, спокойной и собранной… Какой угодно, лишь бы не похожей на ребенка, желающего доказать свое достоинство.

Входя с ослепительного солнца в серое каменное здание, она задержалась на пороге, приспосабливаясь к полумраку. Нетерпеливый спутник за руку потянул ее внутрь.

— Миссис Бриджиз, — дружелюбно потребовал он, когда они вошли в бар, — пожалуйста, два стакана вашего чудесного пива для опаленных солнцем и утомленных путешественников.

— Трэвис! — Пухлое румяное лицо барменши излучало саму доброжелательность. — Мой дорогой, как долго вас не было.

— Слишком долго, — печально согласился он. — Но теперь, когда я вернулся, ничто не помешает мне приходить сюда как можно чаще. А это моя правая рука в фирме, — представил он Билли. — Ей необходимо поправиться. Что бы вы посоветовали ей на ленч?

Хозяйка заведения кивнула.

— Положитесь на меня.

В баре за столиками сидело довольно много посетителей — должно быть, их всех соединило время ленча. Лавируя между столиками, Трэвис дружески кивал то одному, то другому.

— Это все ваши знакомые? — с мрачным сарказмом спросила Билли.

— Едва ли, — тихо ответил он. — Но мне нравится общаться с ними, когда я бываю здесь.

Он захватил со стойки стаканы и направился к маленькому садику, поражавшему буйством цветов, и усадил Билли за один из деревянных столов. Девушка было порадовалась этому, но через несколько секунд оказавшиеся их соседями молодые влюбленные, взявшись за руки, ушли.

— Итак… — Билли облизала пересохшие губы, — что мы здесь делаем?

— Я же сказал вам. Это всего лишь ленч, и я просто умираю с голоду.

— А мне необходимо поправиться?

— Да, это бы вам не повредило, — согласился Кент. Его одобрительный взгляд недвусмысленно оценивал прекрасные формы своей визави.

Билли почувствовала, как краска заливает щеки, и вспомнила, что еще ребенком поняла, что чем больше она старается совладать со своей способностью краснеть, тем сильнее краснеет.

— А как насчет работы? — напомнила она, делая желанный глоток пива и глядя на Трэвиса поверх края кружки.

— Работа может подождать. Это важнее.

— Работа важнее, — поддела она. — Пеллатон-холл, припоминаете, и прекрасная леди Кэтрин?

Трэвис развел руками.

— Но вы же не можете сейчас просто так встать и уйти?

Билли могла, но, когда перед ней возникли полные тарелки дымящейся еды, она попридержала язык. Она поняла, что голодна, да и Трэвис был прав, пирог с овощами и великолепной мясной подливкой оказался очень вкусным. После него почти не осталось места для сыра и яблок, которые подали вслед за ним.

Она с интересом отметила, что Трэвис ест много и с аппетитом. При этом на его мускулистом стройном теле не было ни капли лишнего жира.

— Так зачем вам разгрузочная диета? — спросил он, как только они расправились с содержимым тарелок.

— А разве я упоминала о диете? — увернулась Билли и посмотрела на часы, надеясь, что он поймет намек.

Трэвис пожал плечами.

— Если женщина не ест в полдень, для этого должна быть причина.

Причина — время, могла бы объяснить она, но не стала. Она уже привыкла к тому, что почти всегда у нее слишком много работы, чтобы устраивать перерыв для еды, но зачем Трэвису знать об этом? Он ее наниматель, а не опекун, и, поскольку она возвращается за свой стол ровно в час, у него нет оснований для жалоб. Кроме того, когда она увлечена своими проектами, то ей приходится в поисках дополнительной информации подолгу копаться в библиотеке.

— Еще пива? — спросил Трэвис, когда она допила свой стакан.

— Нет, спасибо. Не пора ли нам идти?

— Вы торопитесь? — Он выглядел явно удивленным. — Но почему?

— Вы отлично знаете почему, — напомнила она.

— Ах да, прекрасная леди Кэтрин. Не беспокойтесь, ее лай хуже, чем укус.

— Лучше бы укусила. Ругательства, стекавшие с этого острого языка, испытали бы терпение и святого.

— Но святой вам, наверное, никогда не хотелось быть, да, Билли?

Она вспыхнула. Трэвис дразнил ее, подзуживал. Будь на его месте другой мужчина, она сказала бы, что он флиртует, но у него есть очаровательная Клео и не может быть оправдания, пожелай он принять участие в играх такого сорта.

Уютный зеленый уголок бара заполнили группы студентов, одетых для прогулок, и измученные родители со стайками маленьких детей. Похоже, наступило их время. Однако Трэвис безмятежно потягивал кофе. Билли вся извелась от нетерпения, несмотря на то что жужжание пчел и теплое августовское солнце действовали успокаивающе. Десять минут, двадцать, полчаса — вряд ли уже это имело теперь значение. Наверное, со стороны они казались еще одной парой, наслаждающейся коротким жарким периодом лета.

А вообще-то с Трэвисом оказалось удивительно легко разговаривать за пределами офиса, сейчас по крайней мере. Он был упоительно расслаблен, утренняя злость исчезла, пиджак беззаботно накинут на спинку стула, рукава рубашки завернуты до локтей, открывая слегка загорелую кожу под массой темных волос. Глядя на его руки, Билли снова испытала смутное беспокойство. Он ведь ее новый босс, а «новую метлу» надо проверить. Поэтому ее осторожность естественна. Но, однако, в ее ощущениях было нечто большее, чем она позволяла себе иметь в мыслях. Она пыталась притвориться перед собой: я, мол, чувствовала бы то же самое, будь ему пятьдесят лет, будь он толстый и лысый. При этом в глубине души болезненно осознавала, что в таком случае оказалась бы лгуньей.

— Итак, мисс Уилма Джейн Тейлор, — прервал он ее размышления, — теперь, когда у вас было время поразмыслить, скажите, нравится ли вам работать на Гиддингсов?

— На Гиддингсов или на вас? — вскинулась она, придерживая едкий комментарий на кончике языка.

На расстоянии многих миль от Фелбрафа сейчас наедине с Трэвисом ей не хотелось спровоцировать еще один эксцесс. Не должно быть никаких эксцессов, решила она. Ей надо было увольняться, и раз уж Трэвис предложил ей работу, сам Бог велел попросить у него рекомендацию. Она бы подыскала что-нибудь в Йорке и скоро привыкла бы к перемене. Сейчас Гиддингсы назначили ей приличную зарплату, но Билли никак не могла прийти к согласию со своей совестью. Работая на фирму, которая довела до смерти ее отца, она тем самым как бы установила за его жизнь цену в тридцать сребреников.

— И на них, и на меня, я думаю, — уступил Трэвис. — В конце концов, разве это не одно и то же?

Билли пожала плечами.

— Не совсем. С вашим именем у меня связано конкретное лицо, вы, — объяснила она миролюбиво, стараясь не нарушить хрупкий мир. — А при упоминании о Гиддингсах чего-то не хватает. — Личных отношений, могла бы добавить она, но не добавила.

— Так что же, ваша прежняя работа вас больше устраивала?

Она кивнула.

— Не понимаю почему.

— Там были планы, идеи, от которых дух захватывало. Стенная газета, эскизы, материалы, трафареты для отделочных работ лишь дополняли общую картину.

Неужели Трэвис вознамерился внести свои изменения в организацию работы фирмы Гиддингсов? — подумала она. Месяц назад, заключая с ней контракт, он пояснил, почему охотно берет ее на работу: «Мы расширяем наши возможности и сокращаем посредственных людей. Весь расчет делается не на маленькие производственные подразделения, собранные вместе, а на индивидуальности. Индивидуальности у Гиддингсов в цене. А добьются Гиддингсы успеха, будет и ваше имя в дизайне интерьера». Билли тогда была ошеломлена.

Все эти прекрасные слова не могли повлиять на ее мысли и чувства. Сократить средних людей, растоптать оппозицию — это та самая разбойничья тактика, которая стоила жизни ее отцу.

— Что-то подсказывает мне, — продолжал Трэвис, — что мисс Уилма Джейн Тейлор чего-то не одобряет. Интересно, во мне или в компании?

Билли покраснела под его всезнающим пристальным взглядом.

— Ради Бога. Меня зовут Билли. Зачем так официально? — раздраженно буркнула она.

— Иногда мне кажется, что имя Билли звучит как «сорванец».

— Может быть, я и есть сорванец. Я много лазала по деревьям в свое время, — напомнила она.

— В прошлом, Билли? Или в настоящем? — лукаво спросил он, и девушка покраснела. — Кстати, ваш кот не причинил моему саду никакого вреда, — неожиданно признался Трэвис.

— Вы хотите сказать… — Билли задохнулась от негодования, — что знали об этом с самого начала и позволили себе обвинять Смаджа? И прислать мне счет?

— Едва ли это преступление, — мягко уточнил он. — И, если бы вы тогда не забрались на дерево и не свалились оттуда, как подстреленная ворона, то вы не подсказали бы мне правильное решение задачи.

— Я подсказала? — изумилась Билли.

— Да. Дело в том, что деревенские дети многие годы бегали по молодой роще и оттуда забегали на дальний конец сада. Я был счастлив этого не замечать, пока они не подобрались к самому дому и не вытоптали цветник. Тогда я и решил огородить сад глухим забором, оставив дальний его конец детям на пользование. Мне не нужны фрукты, и теперь дети не причиняют мне никакого вреда.

— Не пора ли нам ехать? — без перехода потребовала Билли. Несмотря на внешнюю суровость, она была несколько растеряна. — В конце концов, чем скорее мы приедем туда, тем скорее уедем.

Выразительные черные брови изогнулись в вопросе.

— Вы спешите?

— Нет, Трэвис, вы. Спасать этот контракт. А я всего лишь с ужасом думаю, когда же мы вернемся в Фелбраф.

— И что же вас прежде всего точит? Необходимость пораньше вернуться домой, — насмешливо подтвердил он. — Интересно, почему? Может быть, у вас свидание? — лукаво поинтересовался он. — Это кто-то особенный? Кто-то, кого я знаю? — Он откинулся на спинку стула, заложив руки за голову. Черные глаза смотрели проницательно. — Суровый викинг на блестящем «БМВ».

— Занимайтесь своими делами, — нашлась она с ответом, изумленная тем, что Трэвис не только заметил машину, но и достаточно рассмотрел Тони, чтобы дать его точное описание.

— Но это мое дело. Так как я оплачиваю ваше время, то ожидаю по меньшей мере стопроцентного доверия.

— Я и без того сама доверчивость, — заверила Билли. — Вы сказали, что поездка займет у нас время до полуночи, помните? Но в таком случае, — зашипела она, сверкая глазами, — это уже будет завтрашняя полночь.

— Мне это подходит. — Трэвис провокационно медленно цедил слова, игнорируя хмурый вид девушки.

Билли чувствовала, что ее щеки пылают. Невыносимый мужчина! Она схватила сумочку и бросилась к дамской комнате. Нет уж, она не даст этому человеку шанс обвинить ее в разбазаривании времени. Ни за что! Она провела расческой по волосам, потом слегка помадой по губам и вышла, демонстрируя полную готовность заняться делами.

Трэвис ждал, подпирая стену. Как только Билли появилась, он выразительно посмотрел на часы. Билли проигнорировала этот жест, развернулась и направилась к автомобильной стоянке. Когда она взялась за заднюю дверцу машины, ее неожиданно ослепил солнечный луч, и она замерла, заслонив глаза рукой. В этот момент Трэвис догнал ее.

— Сюда, пожалуйста, моя леди. — Он взял ее за руку и потянул вперед.

— Я не ребенок, — запротестовала девушка, пытаясь высвободиться.

— Нет? — Трэвис остановился. Билли заметила, что только их машина осталась на стоянке. Он покачал головой. — Нет, Билли. Я никогда, даже на мгновение, не принимал вас за ребенка, — хрипло вполголоса произнес он и обнял ее за плечи.

Жар распространился по телу мгновенно. Запульсировала каждая точка, с которой соприкасалось его тело. Билли отчаянно хотелось отстраниться, убежать, но это означало бы дополнительную потерю времени. К тому же бархатные черные глаза просто приковали к себе ее взгляд.

— О, Билли, — нежно прошептал он и, наклонив голову, прикоснулся губами к ее губам. Мимолетное прикосновение, но вполне достаточное, чтобы кровь ее буквально закипела, а ноги стали как ватные.

Билли приникла к нему, чувствуя, как его руки обнимают ее, слыша его приглушенный настойчивый шепот. Не в силах сопротивляться, она раздвинула губы, и он сразу обхватил их своими губами. Его губы были то мягкими, то настойчивыми, то голодными, то требовательными. Его язык проник в теплые влажные глубины ее рта, возбуждая мягкую чувствительную поверхность внутренней стороны губ. Билли громко застонала. Кончик его языка частыми движениями соприкасался с ее языком, переплетался с ним, доставляя ей острое наслаждение.

В то время, как его рот изучал ее рот, руки его скользили по линиям ее тела, по изгибам талии и ниже, по выступам ягодиц. Он притянул ее к себе еще ближе. Билли задохнулась, почувствовав твердость его мужского естества. Нервная дрожь сотрясла ее. Она хотела его. Это невозможно, она знала, но ох как она хотела его. И тут она поняла, что Трэвис хочет ее так же сильно.

А поцелуй длился. Трэвис начал нежно покусывать ее губы. Чисто инстинктивно Билли обхватила руками его шею, приподняв грудь, чтобы прижаться к его груди. Соски ее затвердели. Почувствовав это, Трэвис зарычал и еще сильнее прижал ее к себе.

— Билли, ох, Билли, — шептал он. Его руки ненасытно ласкали ее.

Билли бедрами прижималась к нему, горя желанием поддержать огонь. Трэвис громко застонал, и она ответила восторженным гортанным смехом.

— Полегче, дорогая, — взмолился он.

Билли, мысленно улыбаясь, ослабила давление своих бедер. Ее пальцы, пощипывая кожу на шее Трэвиса, поднялись вверх, к затылку, и проникли в гущу волос. Его руки тоже поползли вверх, скользя по изгибу талии, пока его большие пальцы не коснулись нежной ложбинки между ее грудями. Она жаждала прикосновения к торчащим, набухшим соскам, но Трэвис уклонился от этого и даже слегка отодвинулся от нее, продолжая ласкать и не отпуская ее губ. Наконец он разжал свои губы, успокаивая взаимную страсть. Билли пришлось смирить разочарование. Какое-то время они еще стояли обнявшись, сердце к сердцу, щека к щеке, пока не пришли в себя.

Билли, очень смущенная, подняла глаза.

— Не такая уж ты худая, — констатировал Трэвис и улыбнулся, глядя ей в лицо, при этом сердце девушки перевернулось. — И безусловно, не ребенок, моя маленькая тигрица. — И задумчиво добавил: — Ожидание — часть удовольствия.

— Удовольствия? — Билли замерла. И все? Так вот как он смотрит на это: поцелуй, объятия — все это лишь миг удовольствия? Разочарование сменилось злостью. — Вам не следовало этого делать, — вспыхнула она, отстраняясь. Слезы подступили к глазам, но она справилась с ними. — Вы не имели права.

— Права? — Черные брови выразительно приподнялись. — Не будьте смешной, — презрительно усмехнулся он. — Какие права нужны мужчине для того, чтобы поцеловать хорошенькую женщину, которая не возражает против этого?

Хорошенькую? Как она может равняться с элегантной Клео? Воспоминание о невесте Трэвиса сдавило ей сердце.

— Вы помолвлены! — выкрикнула она. — Может, вы забыли об этом? А я…

— …Имею сурового викинга, о котором думаю, — закончил он за нее. — Но он бы не позавидовал моему поцелую, не так ли, Билли? Ибо что глаз не видит, о том сердце не горюет.

— Философия жизни преуспевающего Трэвиса Кента, — усмехнулась она.

— Отнюдь нет. Но такие вещи случаются, Билли. Так что, если вы чувствуете необходимость высказаться, успокоить вашу потревоженную совесть, то давайте.

— Я не сделала ничего такого, чего следует стыдиться.

— Нет? Ну, каждый из нас совершает поступки, за которые потом стыдится. Но я, по крайней мере, не боюсь признаться, что радовался сейчас поистине каждому мгновению, совсем как и вы.

— Ну и что из того? — ответила она. Его легковесные слова задевали. — Я не из камня, чтобы не ответить такому опытному мужчине, как вы. У вас ведь большая практика, Трэвис?

— Не больше, чем у любого здорового мужчины, — пробурчал он. — И вы нормальная здоровая женщина, судя по вашим реакциям. Поистине настоящая женщина.

— Но не ваша женщина, — напомнила она.

— Да, это так, — согласился Трэвис. — Однако прочь тоскливые мысли, Билли, — лукаво поддел он ее. — Но утешит ли вас суровый викинг со всей своей страстью?

— Оставьте это, — оборвала его девушка.

— Я лишь спросил… — холодно уступил он и, пожав плечами, достал из кармана ключи. — Мы опаздываем, — сказал он уже совсем другим, отстраненным, голосом, что означало: инцидент исчерпан. — Садитесь.

Билли покоробил как этот голос, так и предыдущее замечание. Слезы потекли у нее из глаз и задрожали на ресницах. Она села в машину и отвернулась. Но рука, опустившаяся на ее плечо, вернула ее к действительности. Она измерила Трэвиса холодным презрительным взглядом.

— Не переживайте, — сказал он успокаивающе. — Это был лишь поцелуй.

Но избитые слова сыпали соль на рану. Лишь поцелуй? Миг волшебства для нее и «лишь поцелуй» для мужчины из мира Гиддингсов.

— Прекрасно, — отрезала она. — Сохраняйте дистанцию, а я сохраню хладнокровие.

— И лишитесь удовольствия, да, Билли? — провоцировал он.

— Удовольствия? Да, вероятно, я должна была догадаться, что вы посмотрите на это именно таким образом. Прерогатива правящего класса, — усмехнулась она.

— Что вы имеете в виду?

— Именно то, что сказала. Вы босс, а я просто служащая. Вы платите музыканту, вы и заказываете музыку.

— А Билли Тейлор не нравится, когда ей указывают, что делать, не так ли?

— Не нравится быть выброшенной отовсюду вами или вашей неразборчивой в средствах фирмой, на которую я имею несчастье работать.

Слово не воробей. Билли поняла, что зашла слишком далеко. Лицо Трэвиса резко изменилось, губы плотно сжались.

— Что это с вами? — сухо спросил он, хватая ее за запястье. — Бесконечные колкости, насмешки, инсинуации в отношении Гиддингсов. Почему, Билли? Откуда такой предвзятый взгляд?

— Вы бы все равно не поняли, — заверила она, безуспешно пытаясь высвободиться из его железной хватки.

— Я бы понял, если бы вы предоставили мне факты. Но вы не можете, не так ли? — заводился он. — Более хищных волков, чем в вашем воображении, не существует нигде. — Он грубо встряхнул ее. Черные глаза метали молнии. — Признайте это, Билли, вам нечего предложить, кроме слухов.

— Отпустите меня, — зашипела она.

— Когда сочту нужным, — рявкнул он. — Не раньше. По-моему, Билли, вы живете в вымышленном мире.

В вымышленном мире? Ха! В ночном кошмаре — это более подходит. В ночном кошмаре, порожденном Гиддингсами. Она снова вспомнила тот день, когда ее надежный маленький мир разрушился до основания. Она была в шоке. Шел экзамен, и тут прибыла полиция. Двое — мужчина и женщина. Странно, что Билли подняла голову от парты, как только машина остановилась у дверей школы. Она тогда почему-то взглянула на часы, еще не зная, что истекло время жизни ее отца.

— Ну? — продолжал Трэвис угрожающе. Несмотря на жару, Билли задрожала. — Вы собираетесь вести себя как взрослый человек или я должен вас уговаривать?

— Хорошо. — Билли вздернула подбородок. — Угрожаете, запугиваете? Прямо как Гиддингсы: если не могут купить, берут силой.

— Что, наконец, вы имеете в виду?

— «Дом Марианны», — выдохнула она, — шесть лет назад.

— Дом чей? — Полные губы изогнулись в насмешке. — Ничего не стоящая фирма, — уничтожающе констатировал он. — Поверьте мне, я знаю.

— Но я знаю другое, — взорвалась Билли. — И Анна…

— Потеряла работу? Но ведь она не возмущается Гиддингсами, почему же вы должны это делать? — Наступила пауза. Черные глаза, несмотря на угрюмость, были такие уверенные. — Ну, Билли, — мягко убеждал он, — ответьте мне на это… если можете.

А если и отвечу, что это изменит? — подумала Билли. Ее злость уже уступила место боли. Она снова попыталась высвободить руку.

— Мы опаздываем, — напомнила она безжизненным голосом. — Нам лучше скорее поехать.

— Ну вот что! — Трэвис опять навис над ней. Рот его был жестко сжат. Билли в испуге даже откинулась к дверце машины. — С меня довольно, — выдохнул он. — Целый месяц я терплю, как вы без конца склоняете Гиддингсов, но сейчас наступил этому конец. Время принять решение, Билли. Или похоронить ваши обиды, или уйти. Гиддингсы или… сами знаете что, — мягко закончил он. — И я хочу знать это сейчас.