Грани доверия

Глава 8

— Для той, кому нечего надеть, вы выглядите сногсшибательно, — торжественно объявил Трэвис.

Она вспыхнула. Классическое прилегающее черное платье без рукавов и небольшой приталенный жакет как нельзя лучше подчеркивали контуры ее фигуры, и прямая короткая юбка платья демонстрировала длинные стройные ноги Билли. Такой туалет подходит для любого события и в любое время. Мысленно благодаря Хэзер за идею фасона, Билли выдавила из себя улыбку.

— Благодарю вас.

Трэвис и сам выглядел великолепно. Она тоже могла бы сделать ему комплимент, но не стала — неповоротливый язык почти не слушался ее.

Они шли по лабиринтам коридоров туда, откуда доносились звуки голосов, отголоски смеха, звон хрустальных бокалов. Билли со страхом представляла, как сейчас на них нацелится дюжина любопытных глаз. Но, однако, рядом с Трэвисом ей нечего бояться. Это ничего не значащий уик-энд с высоким красивым мужчиной. Никто здесь не мог узнать о том, что она фиктивная подруга. А раз так, уговаривала она себя, желая успокоиться, то почему бы просто не получить удовольствие?

Они завернули по коридору за угол. Шум усилился — значит, они почти пришли. Билли рискнула взглянуть на орлиный профиль Трэвиса. Он заметил это и усмехнулся. Но затем смягчился и улыбнулся удивительно нежно и трогательно.

— Расслабьтесь, — прошептал он, наклоняясь к уху Билли. — Будьте самой собой. Вы сразите всех наповал, вот увидите.

Неуверенная в этом, она кивнула, но ее голова начала медленно кружиться. Они остановились на пороге. На них обрушились лавина шума и море красок. У Билли ослабли колени. Ее переполнило желание развернуться и убежать. И тогда Трэвис взял ее за руку и слегка подтолкнул вперед. От его длинных пальцев шли успокаивающие, но в такой же мере тревожащие токи.

— Улыбнитесь, — скомандовал он.

Наступила тишина, и какая-то женщина — должно быть, хозяйка дома, предположила Билли, — подлетела к ним. Ее улыбка была такой теплой, такой приветливой, что нервы Билли начали приходить в норму.

— Трэвис, наконец-то вы здесь! Кейт так много мне о вас рассказывала, что я просто не могу называть вас иначе как Трэвис, — защебетала леди Беа, подставляя щеку для поцелуя, который Трэвис любезно исполнил.

— Теперь, когда я здесь, вы сами можете судить, насколько характеристика Кейт соответствует действительности. — Затем он представил Билли.

— Билли! Какое чудесное имя! Такое современное! — воскликнула леди Беа. — А меня зовут Беатриче, вы знаете. Очень старомодное имя. — И она дружески протянула Билли руку. — Дойдемте, я познакомлю вас со всеми.

В течение следующих лихорадочных минут перед Билли промелькнуло множество лиц, чьи имена она все равно не могла запомнить. Она почувствовала, что щеки у нее заболели от улыбок. Она уже почти успокоилась, так как приветствия были теплыми, а взгляды — скорее любопытными, чем критическими.

За обедом она сидела рядом с Трэвисом. Потягивая белое вино из хрустального бокала, она все больше успокаивалась. Однако самое ответственное испытание еще впереди. Но пока главное — что они здесь, что она выдержала напряженное путешествие с Трэвисом.

Напряжение было связано с информацией, которой в дороге Трэвис пичкал ее без всяких ограничений. Они гости, подчеркивал он, поэтому говорить о делах не следует, но следует знать историю дома и семьи, уметь поддерживать беседу, быть непринужденной. Непринужденной!

В высшем обществе, где одни красивые, богатые и, несомненно, избалованные женщины и их элегантные учтивые спутники. Билли сначала задохнулась при этой мысли, но потом подумала, что с Трэвисом, который в любой момент поддержит ее, это не должно оказаться слишком трудным. Трэвис… У Билли задрожали губы. Если быть честной перед собой, все дело в Трэвисе, который лишает ее присутствия духа.

Когда подали суп, Билли позволила себе взглянуть вдоль изящно сервированного стола на серебро и хрусталь, отражающий потоки света от волшебных люстр. Она не могла поверить, что еще час назад была дома.

После изысканной еды, кофе, коньяка и ликеров гости стали расходиться на отдых. Трэвис и Билли вместе поднялись наверх и направились к указанным им комнатам. Это спальни! — поняла Билли. Догадка сразила ее. Он будет находиться по соседству, в нескольких шагах от нее, лишь в нескольких мучительных шагах.

Она задержалась у своей двери. Ее разрывали противоречивые ощущения. Она хотела, чтобы Трэвис поцеловал ее и не хотела этого. Она жаждала его объятий и понимала необходимость отказаться от них. Ведь она всего лишь работает на Гиддингсов и ничего не значит для Трэвиса. Она лишь орудие, помогающее ему осуществлять свою холодную профессиональную установку на улучшение имиджа Гиддингсов.

— Итак… — Его глаза — глубокие, бездонные озера. — Спокойной ночи?

Билли кивнула, не в силах что-либо ответить, так как ее язык прилип к небу, и потянулась к ручке двери. Трэвис остановил ее.

— Сбегаете? — спросил он с вызовом. Ее мысли лихорадочно заметались, она попыталась отстраниться. — Вы ничего не забыли? — дразнил он.

— Забыла?.. Н-нет, я так не думаю, — запиналась она, невольно отмечая, как все гармонирует в этом мужчине: полные губы, волевой подбородок, мускулистое тело, вызывающе резкий запах лосьона после бритья.

Он улыбнулся ленивой, сердечно-притягательной улыбкой, которая заставила Билли услышать биение крови в собственных ушах. Она откинулась назад, но длинные пальцы, обхватившие ее запястье, делали сопротивление бесполезным. Он притягивал ее к себе все ближе и ближе.

— Билли, Билли, — повторял он, уже обнимая ее обеими руками. — Мне кажется, вы забыли, как надо желать спокойной ночи… по-настоящему, моя маленькая тигрица. — Он поцеловал ее, отрывисто, мгновенно, потом поднял голову и заглянул ей в глаза.

— Нет, Трэвис! — вскрикнула она, пытаясь вырваться, однако это была напрасная трата времени.

Трэвис засмеялся. Его смех показался ей музыкой. А потом наступило полное сумасшествие, оторвавшее ее от реальности. Он снова припал губами к ее рту, и у нее возникло непреодолимое желание целовать, прикасаться к нему, ощущать его поцелуи и прикосновения.

Она извивалась в его руках, бедра скользили по бедрам, прижимались друг к другу. Его туго натянутые мускулы содрогались в такт ее собственной нервной дрожи. Она хотела его, хотела, чтобы его рот не отрывался от ее рта, его зубы покусывали ее язык. Трэвис прижал ее к себе так близко, что она почувствовала жар и твердость его мужского естества. Но Трэвис, распаленный Трэвис, сохранял неослабный контроль над собой.

В отчаянии Билли все сильнее двигала бедрами. Его рот исторгал слабое рычание у ее уха. Да, он скользил руками по выступам ее ягодиц, прижимал ее к себе, затем отталкивал и снова прижимал — до тех пор, пока она совсем не обессилела. Она была одновременно на небесах и в преисподней.

Она услышала звуки неземной, стонущей, утонченно-напряженной музыки, которые рождались где-то в глубине ее тела, когда его язык проник в тайные влажные уголки ее рта.

Вихри восторга пронизывали каждую клеточку ее тела, усиливая его потребность, отчаянную потребность слиться с другим телом. И все же остатки сознания, цепляясь за ниточки здравого смысла, подсказывали ей, что это сумасшествие. Он хочет ее. Сейчас, в это мгновение! Как и в прошлый раз, когда он с грубым красноречием обосновал свою точку зрения, Трэвис ведет игру. Он не любит ее, не нуждается в ней, просто хочет ее. Молодой, красивый и богатый, он привык получать то, что хочет и когда хочет. А потом он уйдет. Он возьмет желаемое и уйдет, не задумываясь ни о той боли, которую причинил ей, ни о растревоженном сердце Билли, ни о ее душевных переживаниях.

К своему удивлению, она отстранилась — боль и злость взяли верх.

— Оставьте меня! — воскликнула она. Глаза ее, до краев наполненные страданием, встретились с его глазами. Она отступила назад и уперлась спиной в дверь. Ее щеки горели, как раскаленные угли. Смиряя страсть, она вздернула подбородок. — Вы слышите, Трэвис? — жалобно умоляла она. — Оставьте меня, прекратите эти игры.

— А кто играет? — нехотя изрек он.

Билли покраснела еще больше.

— Вы, — ответила она с деланным спокойствием, далеким от истинных чувств. — Но не надо играть со мной. Понимаете, Трэвис? Вы помолвлены с Клео, а я…

— А у вас есть суровый викинг для утешения. — Трэвис скрестил руки на груди, глядя на нее с рассчитанным презрением. — Хоть какое-то утешение, правда? — глумился он.

— Откуда вам знать? — парировала она с раздражением.

Он качнулся к ней так резко, что она не успела среагировать. Сильные руки схватили ее за плечи. Черные глаза изливали презрение.

— Вы хотите меня, — просто заявил он. — Я знаю это. Только глупец решился бы отрицать это.

— Вы ошибаетесь, — возразила Билли. Гордость смягчала боль. — Ошибаетесь.

Трэвис пожал плечами и пошел к соседней двери. Когда он скрылся за ней, Билли на ощупь вошла в свою комнату и прислонилась спиной к косяку. Слезы ручьем хлынули из глаз. Ненависть, злость, страх боролись в ней, но правда перевешивала. Правда, в которую она даже теперь не хотела поверить. Она любит его. Дура, дура! Но она любит его, любит с самого начала.

Рыдания душили ее. Огромным усилием воли Билли подавила их. Еще не хватало вызвать у Трэвиса жалость к ней. Раз он не может ее любить, ей надлежит быть сильной. Нельзя позволить ему стать свидетелем ее слабости, чтобы потом он жалел и презирал ее. Правда, он заметил ее реакцию, физическую реакцию на него как на мужчину, но он не должен знать, как глубоко зашли ее чувства.

Билли проглотила ком в горле. Ей захотелось пить. Оглядевшись, она увидела на кофейном столике поднос с напитками. Затем взгляд ее наткнулся на какую-то дверь. О Боже! Общая с ним дверь. Трэвис за этой дверью и наверняка имеет от нее ключ.

Не раздумывая, она бросилась через всю комнату и распахнула дверь в приступе негодования. Трэвис с интересом взглянул на нее. Он лежал, вытянувшись на кровати, полностью одетый, с записной книжкой в руке. Рядом с ним стоял стакан с коньяком. Глядя в пылающее жаром лицо Билли, он насмешливо приподнял бровь:

— Входите, — протянул он и, встав, похлопал по кровати. — Садитесь, чувствуйте себя как дома. Коньяк? — предложил он безучастно.

— Я пришла за ключом, — заявила она, игнорируя приглашение.

— За ключом? — удивился он. — Каким ключом?

— От этой двери, зарычала она, указывая на дверь.

— Ах, вот оно что, — произнес он со сводящим с ума безразличием. — Извините, ничем не могу помочь.

Билли похолодела.

— То есть как? Что вы имеете в виду?

— Именно то, что говорю. У меня нет ключа. Знаете, у этих комнат вообще нет внутренних ключей, — торжественно заверил он. — В этом вся идея.

— Какая идея? — Билли с раздражением отбросила прядь волос со лба. — Перестаньте говорить загадками, Трэвис, — потребовала она.

Сердце ее упало. На расстоянии всего лишь нескольких метров от Трэвиса, с единственной преградой в виде незапертой двери она ни за что не сможет уснуть. А ей необходимо поспать, чтобы сохранять ясность ума.

— Думайте, Билли, думайте, — слегка укорил он. — Мы здесь гостим как пара. Хозяйка не могла поместить нас вдвоем в одной комнате — так не делают в приличном обществе. Но в соседних комнатах, соединенных дверью, которая не закрывается, — что может быть более естественным?

— Вы должны знать, где находится ключ, — упрямо настаивала девушка, постепенно впадая в панику. — Вы его где-то прячете.

— И зачем же мне это надо? — недоверчиво спросил он.

— О… я не знаю. Ну хотя бы чтобы беспокоить меня, — глупо выпалила она.

— Беспокоить чем? Тем, что я мог бы проникнуть к вам? — мягко спросил он. — Или тем, что не сделал бы этого? — Глаза его смеялись.

Билли задохнулась и покраснела. Не найдя слов для ответа, она поджала губы и выскочила за дверь, захлопнув ее за собой. Потом, вздрагивая от шума, она протащила через всю комнату тяжелое кресло и прислонила его к двери. Лишь тогда она вздохнула с облегчением. Однако облегчение длилось не более двадцати секунд — ровно столько времени понадобилось Трэвису, чтобы подняться с кровати, распахнуть дверь и встать в проеме у косяка. Его улыбка расплывалась до ушей, глаза искрились, он еле сдерживал смех.

— Наверное, мне следовало вам сообщить, — сказал он, — растягивая слова, — что дверь открывается с моей стороны. Но не беспокойтесь, Билли, — галантно-язвительно заверил он, — я не стану красться к вашей постели в тот момент, когда вы закроете глаза. Когда мне нужна женщина, — жестко пояснил он, — у меня не бывает недостатка в предложениях. — Он поднял свой стакан. — Спокойной ночи, Билли, приятных сновидений.

Билли долго металась и крутилась в постели, уверенная, что никогда не заснет в таких условиях. Но она заснула и, как ни странно, проснулась отдохнувшей. Служанка раздвигала муслиновые занавески. На столе стоял кофейник со свежезаваренным кофе.

— Доброе утро, мэм. Завтрак через тридцать минут, — вежливо сообщила ей молодая девушка, на мгновение присев в реверансе. Для Билли это было настолько непривычно, что она еле сдержала смешок. Явная, неприкрытая роскошь била в глаза. Билли даже не подозревала, что такой мир все еще существует. Пожалуй, она не отказалась бы жить так. Но хорошо хоть однажды побывать в роли избалованной избранницы, даже несмотря на беспокоящее присутствие Трэвиса.

За ленчем последовала прогулка в парке. Разговор шел о лошадях.

— Леди Беа содержит великолепную конюшню, — рассказывал Трэвис по дороге сюда. — Но я не думаю, что вы ездите верхом.

— И правильно делаете, — сразу согласилась Билли. — Мой бюджет не предусматривает траты на лошадей и на уроки верховой езды.

— Жаль, — заключил он. — Интерес к лошадям мог бы помочь прокручивать дела в бизнесе.

— Должно быть, Клео, — вставила она, — великолепная наездница.

Удивительно, но Трэвис улыбнулся.

— Нет, — спокойно ответил он. — Клео родилась и выросла в городе. Она бы никогда не согласилась постоянно жить в деревне.

Интересно, подумала Билли. Фелбраф едва ли далеко ушел от деревни. И, если Клео очень любит яркие огни города, Фелбраф, с Трэвисом или без него, по сути не подходит ей.

В то время как все катались на лошадях, Билли обследовала усадьбу. Да, Гиддингсам повезло, что этот заказ достался им. Уже от одного холла можно было прийти в восторг. Великолепные мраморные колонны, много воздуха. Он был не такой грандиозный, как Пеллатон-холл, но более утонченный, более элегантный. Мебель была роскошной, не говоря уже о ее баснословной стоимости. Вот только внутри он явно нуждался в отделке.

Билли почти не дышала, рассматривая прекрасно сохранившуюся мебель работы знаменитого Чиппендейла. Однако чувствовалось, что это жилой дом, а не музей. Было видно, что здесь пользовались каждым диваном, каждым стулом и столом.

Здесь должны быть проведены всесторонние исследования, поняла она, останавливаясь перед изумительной картиной Рени.

Полная творческих замыслов, она пошла подышать свежим воздухом. Несмотря на конец сентября, было тепло, осенние краски отражались в зеркально-спокойной поверхности озера. Погруженная в свои мысли, она не слышала звуков проходящих неподалеку скачек, взрывов смеха, восклицаний, топота копыт.

Вот только Трэвис… О нем она думает постоянно. Он занимает ее ум, неизменно преобладая в мыслях. Она хочет его, нуждается в его обществе, наконец, любит его, но… Трэвис принадлежит Клео. А к Билли он относится не более как к слабому раздражителю, который приходится терпеть в интересах компании. Она может завтра утром уехать, и Трэвис возненавидит ее, а затем просто забудет и найдет себе другого дизайнера, с предельной ясностью понимала она.

Занятая своими мыслями, Билли не сразу услышала взволнованные крики вдалеке, а затем, сзади, бешеный стук копыт и дикий хрип перепуганного чем-то пони.

Она замерла на мгновение, потом осторожно повернулась. Пони несся стрелой, а на нем, замерев от ужаса, изо всех сил стараясь удержаться в седле, сидела четырехлетняя дочка Беа. Пони промчался мимо Билли прямо к озеру. Девушка похолодела и закрыла глаза, не в силах пошевелиться. Не останавливаясь, животное влетело прямо в воду. Мощный всплеск — и ребенок вылетел из седла, закричал, забился, стал барахтаться и вскоре исчез в холодной серой воде. А пони поплыл к берегу.

Не раздумывая, Билли бросилась в озеро. Ледяная вода обжигала ее. Она хорошо плавала, но сейчас ее стеганая куртка сковывала движения. И было холодно, холодно до умопомрачения.

Доплыв до места, где скрылась девочка, Билли вслепую стала шарить под водой. Наконец ее руки наткнулись на что-то мягкое. Взмолившись так, как она прежде никогда не молилась, Билли напряглась в рывке, и голова девочки показалась на поверхности. Отчаянно работая руками и ногами, она поплыла к берегу, буксируя за собой находившегося без сознания ребенка. До берега она добралась вконец обессиленная. Следующие полчаса прошли как в тумане. Были слова благодарности плачущей леди Беа. Ребенок икал и кашлял, освобождая легкие от воды. Сильные руки Трэвиса укутывали ее во что-то, потом они бежали к дому.

— Вам нужна горячая ванна, — заявил он непререкаемым тоном, — пока вы не схватили пневмонию. Не думайте о Дейзи. С ней все будет в порядке… благодаря вам.

— Она бы утонула, если бы не вы, — сказала леди Беа, когда они через час собрались в библиотеке, чтобы немного выпить. Малютка в это время уже спала, как ангел, в своей кроватке. — Мы бы ни за что не нашли ее вовремя, так как не знали, где искать. Как я вам благодарна! — Она обернулась к Трэвису: — Трэвис, ваша невеста ценится на вес золота. Вы позаботитесь о ней, не так ли?

Невеста? Билли чуть не поперхнулась вином. Она уже приоткрыла рот, чтобы возразить, но предупреждающий взгляд Трэвиса остановил ее.

— Не беспокойтесь, — мягко заверил он, одаривая хозяев широкой улыбкой. — Я позабочусь.

— Невеста! Ха! Ну вы даете! — возмутилась Билли позднее, когда их не могли услышать.

Трэвис пожал плечами.

— Ну и что? Я не хотел объяснять. Вряд ли это преступление века. Вы здесь, со мной, и, если люди приходят к очевидному заключению, зачем расстраиваться? Это никому не повредит. Кстати, Беа благодарна вам безмерно. Теперь нам будет легче выполнить этот контракт, правда, Билли?

— И это все, в чем вы заинтересованы, — деньги?! — кипела она.

Рот Трэвиса сжался.

— Не стоит пренебрегать ими. Деньги открывают многие двери. И кроме того, — лукаво добавил он, — я не замечал, чтобы вы отказывались от премий. Взять, например, это платье. Вы не найдете таких на Хай-стрит в Фелбрафе. Оно стоит денег, Билли, больших денег, — мягко подчеркнул он.

Билли приобрела это платье благодаря Хэзер. Но она не собиралась рассказывать об этом Трэвису.

— Оно не имеет никакого отношения к вашему проклятому бизнесу, — оборвала она его.

— Небольшое уточнение. Вы работаете на Гиддингсов. Это делает вас невольно участником моего бизнеса. И вы не испытываете отвращения к лишним карманным деньгам, не так ли, Билли? Например, плата за этот контракт. Это будет приличная сумма. Скажите мне, — губы Трэвиса изогнулись в усмешке, — как вы их потратите? Возможно, на неприглядный коттедж? Или еще на один авторский экземпляр одежды, чтобы ослепить своего викинга?

— Я уже говорила — это не ваше дело, — огрызнулась Билли, потом резко развернулась и присоединилась к группе беседующих между собой гостей.

Слова Трэвиса жгли, но будь она проклята, если унизится до объяснений. Ему незачем ни знать, ни беспокоиться, как она тратит свои деньги. А ее совесть чиста. Она не хочет денег Гиддингсов, но она будет пользоваться ими, чтобы предоставить своей матери возможность для лучшего лечения.

На ночной отдых расходились уже за полночь. Когда поднимались вверх по лестнице, у Билли кружилась голова от коллекционного шампанского. Трэвис держал ее под руку.

— Настоящая королева бала, — дразнил он ее.

Она не пыталась отнять руку. Опыт подсказывал ей: то, что Трэвис хочет, он получает. Однако больно было осознавать свое волнение, вызванное соприкосновением их рук, дурманящим запахом его лосьона.

Они остановились у ее двери.

— Бокал на ночь? — предложил он, извлекая откуда-то, как по волшебству, бутылку вина.

— Где же?.. — начала было она и умолкла. Нет необходимости спрашивать. Его шарм явно подействовал на одну из служанок.

— Ваш номер или мой? — спросил он с явным призывом в искрящихся золотниками черных глазах.

Шампанское сделало Билли безрассудной. Она улыбнулась.

— Мой, пожалуй. Входите.

Она играла с огнем, но ей хотелось расслабиться. Насмешливый тон Трэвиса раздражал ее. А вообще, раздумывала она, мне давно уже пора решиться на это. Трэвис наполнил стаканы.

— За Гиддингсов, — торжественно произнес он, садясь рядом с нею на кровать, — и за Уилму Джейн Тейлор, которая сегодня сразила нас всех своим героизмом.

— Не надо, — запротестовала Билли. — Не смейтесь.

— О, я вовсе не смеюсь.

Трэвис вынул стакан из ее дрожащих пальцев и осторожно поставил его на прикроватную тумбочку. Он придвинулся к ней и обнял за плечи. Билли боялась вздохнуть, его близость приводила ее в замешательство. Желание касаться его, целовать, подставлять свой рот для поцелуев было настолько отчетливым, что она вонзила себе ногти в ладонь, стараясь сохранить самообладание.

— Поверь мне, Билли, — торжественно продолжал он. — Я не смеюсь, я просто заявляю… — он наклонился к ней и слегка прикоснулся губами к ее губам, — что вы смелая… — Еще один поцелуй, долгий и нежный. — Невероятно смелая… — Он жадно впился в ее рот, и Билли задрожала в пылу ожидания. — Самая прекрасная, самая желанная юная леди. И я хочу тебя, — хрипло прошептал он. На секунду оторвавшись от нее, он заглянул ей в глаза. Его взгляд проник в самую глубину ее души.