Гур

Жека. Представление о местной политике

Гур, Уайда и мы с Анниэль направились в обитель. С самого утра небольшой отряд неторопливо продвигался по лесной дороге. Официальная цель командировки — представление нас начальству, неофициальная же состояла в том, что Гур намеревался исправить хронические болячки некоторых коллег, для чего, собственно, и понадобилась лечебно-реанимационная команда. А меня попросил познакомиться с руководителями обители и составить мнение о каждом. На вопрос, зачем, Гур ответил, что, во-первых, всегда неплохо иметь собственное представление о людях, во-вторых, их он знает давно, а некоторых с детства. Поэтому не может быть объективным.

В тоже время я, имея свежий взгляд, могу увидеть человека с неожиданной стороны. А Гур хотел бы, чтобы обителью управляли самые достойные, лучшие из лучших. Когда я спросил, как же он осуществит кадровую перестановку в случае необходимости, Гур посмеялся и сказал, что не может этого делать, а просто донесет свое мнение до начальства.

А почему начальство должно сделать именно так, как рекомендует Гур? У него, начальства, что, своих мозгов нет?

И вообще, все тело болит после вчерашнего многочасового мордобития мешочника и ножековыряния страшилы, а тут надо двигаться куда-то. Хорошо, хоть на мягкой почве ход лошади плавнее, чем обычно, и тряска не так сильно отдавалась в натруженных мышцах. Чтоб пусто было неким двум сержантам женскага роду, гонявшими нас с Анниэль, не имея ни капли сострадания! Бойцы, бойцы. Да, мы бойцы! Навык, видите ли, создается путем многократного механического повторения. Четыре тысячи раз, минимум! А бойцы вчера лишь пару сотен ударов по мешочной физиономии и столько же тычков ножа в соломенное брюхо успели.

А ласточка, кстати, чувствовала себя лучше, чем я, по крайней мере, выглядела свежей и прекрасной. Недавно заметил, что ее внешность постепенно менялась. Исчезла небольшая горбинка на носу, рот немного увеличился, губы чуть изменили изгиб, в уголках появились невероятно соблазнительные впадинки, ушки слегка скруглились. Кожа ощутимо потемнела и выглядит теперь совсем матовой. Голос приобрел бархатистые тона. Когда спросил Анниэль, не мерещится ли мне вся эта пластическая хирургия, она весело рассмеялась и ответила, что да, она слегка поправляет облик, чтобы больше нравиться мне. Куда уж больше.

В дороге Гур стал пытать меня по поводу наилучшей формы социального устройства. Что лучше, абсолютная монархия, конституционная (он говорил «законная») монархия, руководящий совет или что-либо еще? В ответ я рассказал, что в моем мире наличествует еще такая форма, как демократия, когда и стар и млад, и тупица и мудрец, все подряд, на равных принимают участие в выборе правителей. Гур онемел от изумления и придя в себя, пробурчал, что большей нелепости не мог себе представить. Я развеселился.

Действительно, управлять должны честные и знающие люди. А всеобщие выборы дают предпочтение глупым (потому что свои ребята, такие как я), хитрым (потому что сулят все мыслимые блага) и непорядочным (потому что не собираются выполнять обещания) личностям. Как бы сказал мой друг Валера, эстет, аскет и анахорет, всеобщие выборы — действия за пределами компетенции.

В конце концов Гур разговорил меня и я высказался. Оповестил местную общественность в лице работодателя, что центральным органом государства должен быть сенат. Сенат — хранитель государственности. Никому не подотчетен, ничем не руководит и самостоятельно подбирает новых членов из всех слоев общества, а также отстреливает ренегатов внутри. Своеобразный конституционный монарх. Единственная функция сената — назначение и снятие верховного правителя.

А на местном уровне должно быть выборное самоуправление. Выборы платные. Хочешь проголосовать — заплати.

Гур внимательно слушал мои речи. Девушкам разговоры о политике были неинтересны, они приотстали, заведя собственный разговор о магии жизни.

— Что делать, если несменяемый сенат назначит плохого правителя? — поинтересовался Гур.

— А ничего. Если вовремя его не заменит, то государство ослабеет, его завоюют соседи, сенат перебьют. Естественный отбор.

— То, что ты говорил о государстве, у нас соответствует орденам. В большинстве орденов существует совет основателей, с ролью, похожей на ту, что ты отвел сенату.

— В вашем ордене Знающих тоже есть такой совет? — осведомился я.

— В нашем с тобой ордене, Жека, в нашем с тобой. Есть.

— И кто в э… нашей обители ордена входит в совет?

Гур помолчал, что-то взвешивая.

— Жека, я скажу тебе, но знай, это — секрет. Для всех, даже для любимой женщины. В нашей обители основателями ордена Знающих являются протектор Исиант и я. «Хранителями государственности», как ты выразился. Все остальные обители имеют в совете по одному основателю. Так что, в каком-то смысле, наша обитель является главной в ордене Знающих. По численности, она — самая крупная в ордене, под ее покровительством здесь живут более двадцати тысяч разумных. Мы имеем право еще на двух основателей, но пока не настаиваем. Раньше у нас было три основателя. Дважды в год совет встречается для обсуждения текущих дел, обычно в нашей обители, иногда в других.

Интересное кино. Мне доверяется тайна. К чему бы?

— А куда делся третий основатель?

— Он был «отстрелен». Предыдущий магистр обители, мастер магии разума. Опасался появления другого мага разума. Организовал покушение на меня. Я потом долго выздоравливал. Но прибить его сил хватило. Совет мои действия оправдал.

Ни черта себе! Жестоко. Мои умозрительные конструкции здесь уже реализуются на практике. Я поежился. Точно, в этом мире надо уметь защищать себя и близких.

Суровый мир, простые нравы.

Гур. Пусть дети осуществят наши мечты

Несчастный мальчик. Сколько же страданий испытал он, потеряв родину и семью. Ему приходится на лету вживаться в то, что мне знакомо с детства. Хотя, из рассказов Жеки я понял, что наш мир несомненно лучше. Например, в том мире нет дворян, нет, фигурально выражаясь, касты людей чести. Их правители — лживые и вороватые временщики, а у нас — мудрые короли, честные герцоги, надежные бароны и благородные рыцари. Конечно не все, но большинство. И хорошо, что ему здесь так повезло с Анниэль. Помимо того, что она дарит ему любовь, Анниэль служит для Жеки надежным проводником в новой жизни.

Я заметил, что в последнее время жены сблизились с Анниэль. По вечерам стали проводить много времени вместе. Ну и Жека бывал там, как же без него. Если я слышал звонкий хохот в другом крыле дома, то знал, что Уайда опять рассмешила Анниэль и Майту. В том, что львица преуспела в этой дружбе, ничего удивительного нет, все кошачьи имеют природный талант к обольщению. Да и беленькая девочка, с ее искренностью и великодушием, всегда вызывала желание поцеловать. Хм. По крайней мере, у меня.

Ладно, вернемся к прозе жизни.

Я попросил жену осмотреть и излечить Марка, нашего интенданта. Подозреваю, что у него серьезные проблемы с почками. Его рыхлость и отечность очень не понравились мне при последних визитах в обитель. Местный лекарь прописал ему настои, но от них мало проку. Марк — толковый и щепетильный человек, а потерять его по такой, вполне устранимой причине — крайне неприятно. Потом Уайда обследует Исианта и Леаста. Анниэль же планировала прогуляться по обители и посмотреть внутренним зрением где кто болен, а если обнаружится хворь, то и подлечить, максимально, но с осторожностью разрабатывая ауру.

В малую гостиную, которая являлась штабом отряда на время посещения обители, вбежала перепуганная Анниэль. За ней вошли трое ветеранов генерала Вилена, притащив с собой молодого воина дозорной службы с заломленными за спину руками.

— Командор, этот недоумок позволил себе распустить руки в отношении вашей сотрудницы, — доложил один из ветеранов.

Я встал.

— Сядь туда, Анниэль, успокойся. Бойцы, отпустите его, я с ним разберусь. Спасибо, вы свободны.

Посмотрел на виновника.

— Подойди ко мне.

Парень, с ужасом в глазах, придвинулся поближе. Лет двадцать, совсем еще глупый. Правая щека и красное ухо заметно оплыли. Видимо, кто-то из ветеранов, призывая к порядку, отвесил ему хорошую оплеуху для убедительности. Всмотревшись в разум, я понял, что ничего серьезного не произошло. Когда Анниэль подошла и остановилась, оценивая его здоровье, парень, ошалевший от такого зрелища, решил, что настало время действий и загреб красавицу в объятия. От страсти запамятовал, что времени действий обязано предшествовать время слов. Анниэль завизжала, а что случилось дальше, понятно. Набежала охрана и задержала наглеца.

— Передай генералу Озорису, что командор Гур просит о твоем наказании. Объясни ему, что случилось. Свободен.

Мальчишка на негнущихся ногах убрался восвояси.

— Что с ним будет? — спросила Анниэль, успокоившись и прекратив испуганно хлопать пушистыми ресницами.

— Не знаю, может пару плетей дадут или сортир отправят чистить. Озорис — строгий командир. Жеке не рассказывай. Кстати, почему ты сама не ударила охальника? — полюбопытствовал я, хотя и предполагал ответ.

Глаза Анниэль наполнились страданием.

— Я не смогла. Это же больно!

— Анниэль, успокойся. Ну, во-первых, не так уж больно. Парень легко мог выдержать. Ты же не насмерть его бы забила. Во-вторых, ты могла бы применить магию земли или жизни. Нет, когда он тебя схватил, стихию земли не нужно использовать. Падая, он и тебя сбил бы с ног. А вот разредить ауру, чтобы охальник расслабился и сознание потерял — вполне можно.

— Я не догадалась!

— А ведь ты вступила в небольшой бой. Маленькое, но противоборство. Вам Майта рассказывала о состоянии боя? Вижу — да. Анниэль, прошу продолжить осмотр. И не забывать опыт, который только что получила. В последнее время ты необычайно похорошела, так что обязана предусмотреть возможность повторения подобных посягательств.

Анниэль порозовела, кивнула в знак понимания и ушла.

Вчера состоялось представление новых магов и «цивилизационного артефакта» руководству обители. Я называл имена представляемых и кратко характеризовал каждого. С трудом удержался от ухмылки, увидев, какими горящими глазами смотрели на наших женщин орденские командиры, понимающие толк в женской красоте. Они даже забыли, что дело не в женской привлекательности, а в немалом магическом ресурсе, привлеченном на службу ордену. Лишь магистр и протектор сохраняли спокойствие и забавлялись, разглядывая ошарашенные лица подчиненных и сослуживцев. Потом Леаст представил нашим приобретениям всех присутствующих. Я передал магистру тридцать амулетов жизни, загодя подготовленных Уайдой. Леаст был доволен такой аптеке.

Впрочем, Ханта, Брена и Верена остались равнодушны к прелестям львицы и эльфийки, а потому дотошно расспрашивали о различных сторонах их магических дарований. Жека также, достаточно уверенно и избегая непонятных слов, отвечал на вопросы присутствующих. Сам тоже спрашивал, хотя и несколько зажато. Но застенчивость он компенсировал искренней улыбкой, которую неимоверно смешно воспроизводила Уайда на семейных веселушках. Эта улыбка расположила присутствующих к «артефакту». Даже командор Ханта, женщина суровая и невозмутимая, в конце беседы стала по-матерински поглядывать на Жеку. Видно, что сравнивала со старшим сыном и прикидывала, как их познакомить и подружить.

Потом присутствующие, кроме нескольких, сопроводили нас в трапезную. Ханта и Верена отправились к семьям. Брена вообще не любила столоваться в трапезной и готовила себе сама. Леаст и Исиант собирались побеседовать наедине. По пути командиры толпились вокруг Буста, справедливо полагая, что главный шпион знает все и поделится сведениями о настоящем статусе Уайды и Анниэль. Я с удовольствием наблюдал за развитием событий. Получив исчерпывающую сводку и скрывая разочарование, они все же не оставили нас, решив экстренно преобразовать собственную похоть в эстетическое наслаждение. Командный состав сопровождал львицу и эльфийку, представляя почетный эскорт. Жека вообще затерялся на их фоне. Впрочем, эскорт при случае легко мог быть преобразован в боевое охранение, потому что генералы по-прежнему оставались великолепными воинами.

Я проинформировал Марка о том, что завтра ему необходимо встретиться к Уайдой для кардинального улучшения здоровья. От души развлекающаяся насмешница, притворившись кроткой овечкой, на ходу обернулась и чарующе улыбнулась интенданту. Генералитет оторопел и с завистью смотрел на распорядителя орденского имущества. Марк гордо задрал голову и выпятил грудь. Заявил, ни к кому конкретно не обращаясь, что надорвал здоровье на работе, а некоторые не могут так усердно трудиться. Подразумевалось, что лень упомянутых некоторых лишила их малейшего шанса встретиться наедине с такой женщиной, как Уайда. Кстати, наш романтически настроенный интендант был на полголовы ниже львицы.

Сегодня ко мне заглянул Озорис. Убедившись, что я один, присел и посмотрел на меня в облачении излюбленной сдержанности, сквозь которую едва проглядывало дружеское расположение.

— Знаешь, я ограничился формальной беседой с молодым дозорным, который пришел от тебя и повинился.

— И почему так? — заинтересовался я. — Неужели постарел и потерял хватку?

Озорис помолчал, мечтательно смотря вдаль. Очнулся.

— Нет. Потому что отлично его понял. И боец уже получил свое от живодеров Вилена. Ты откуда такую красоту достаешь? Поделись знанием.

— Да запросто. Поделюсь знанием с генералом ордена Знающих. Едешь на высокогорье. Там умыкаешь незамужнюю эльфийку. Потом, с ней подмышкой, пробираешься в поселение львов-оборотней и крадешь молодую самку. Влюбляешь их в себя. Вот и все. Квалификация у тебя достаточная для подобной операции.

— Прибываешь домой, — в том же тоне продолжил Озорис, — и подвергаешься мучительной казни разгневанной супругой. Не рви мне сердце. Просто позволь погрезить. Но сыну я этот вариант расскажу. Да что там говорить, я все силы приложу, чтобы он смог успешно провести похищение. Пусть дети осуществят наши мечты.

Итак, у ордена появится еще один супер-лазутчик, способный безо всякой магии проникнуть в любые охраняемые места.

А то, что заочно влюбленный, совсем неплохо.

Анниэль. Все дело в честности

Вечер полностью вступил в свои права. Мы Жекой сидели, обнявшись. Свет ламп искристыми ручейками растекался по покоям. Хотя и устали, но были довольны тем, что сегодня разработка магомобиля существенно продвинулась. В полумраке глаза Жеки казались совсем черными, а игра теней на лице создавала причудливые узоры. А завтра опять придется заниматься боевой подготовкой. Подруги хотят сделать из нас «великих воинов». Значит будем стараться.

— Тебе не кажется, — вдруг задумчиво произнес Жека, — что руководство обители — странная компания.

— Почему, милый? — удивилась я.

— Посуди сама. Любой орден — военная организация со строгой иерархией. Начальник приказывает, подчиненный исполняет. А что мы наблюдали в обители? Ее руководство, включая магистра, начальников направлений и заместителей, вело себя как большая семья, в которой один родитель — магистр, а остальные — старшие и младшие дети, имеющие практически равный статус.

— Да, необычно для военной организации. Я видела, как командор Ханта спорила с генералом Озорисом, а тот внимательно прислушивался к аргументам.

— Угу. Ты заметила, что и чувствовали они себя совершенно непринужденно? Подтрунивали друг над другом, шутливо препирались.

Я кивнула. Действительно. Никакой официальности.

— Анниэль, птичка, а как у эльфов обстоит дело с бюрократией?

— По роду работы мне приходилось наблюдать отношения князя и его окружения. Он не потерпит, чтобы советники препирались между собой. Да те и не посмеют. Эльфийское воспитание заставляет нас быть чопорными, замкнутыми и невозмутимыми. Я впервые поняла, какое наслаждение быть раскованной и искренней, пренебречь сдержанностью, лишь познакомившись с семьей Гура. Вот они-то всегда раскрываются навстречу друг другу. И в их семье никто никого ни к чему не принуждает. И мы теперь тоже так себя ведем и чувствуем.

— Ты знаешь, да, — удивился Жека, — в старом мире мною стремились командовать многие. Это нередко бесило и тяготило. А здесь я не испытываю никакого давления. Хотя, на самом деле, Гур часто нами руководит. Но он почти всегда действует в своей манере, не приказывает, а просит. — Жека выделил последнее слово.

— Да-да. А мы, из уважения, выполняем просьбы, — обрадовалась я. — То есть мы общаемся не как подчиненные с начальством, а как друзья. Он ведь и называл нас друзьями. Ты знаешь, что Гуру всего тридцать лет?

— Да ты что? Он лишь на два года старше меня! А иногда Гур кажется мне отцом.

— Ты у меня еще мальчик.

Я легонько чмокнула в щеку.

— Тебе побриться нужно.

— Я узнал у Гура, что он вошел в состав руководства обители девять лет назад. Его пригласил протектор Исиант. Сейчас схожу к себе и побреюсь.

— Наши с Уайдой кавалеры на ужине, который был после представления начальству, — я хихикнула, — рассказали, что все руководство обители, за исключением Исианта, обновилось за восемь лет после внезапной смерти предыдущего магистра.

Сначала Жека насупился, вспомнив про «кавалеров», но потом сказанное проникло в его сознание и физиономия мыслителя обрела выражение глубокой задумчивости.

— Так, — помолчал. — А могут ли в обители вообще развиваться какие-нибудь интриги? Например, кто-нибудь захочет занять место другого и поэтому устраивает тому всякие пакости?

Похоже, что Жека решил посмотреть на руководство обители с другой стороны.

— Это вряд ли, — засомневалась я, — присутствие магистра магии разума пресекает все интриги в зародыше.

— Ты моя умничка, — скороговоркой проговорил Жека, ласково взглянув на меня, и замедлил темп, — таким образом, каждому члену руководства, в присутствии Гура, нужно вести себя честно. А человек либо честен, либо нет. А значит, он такой же и без Гура. То есть, все отношения в руководстве обители основаны на честности. Ура!

— Милый, это значит, что кандидаты на командные посты проходят проверку на честность. Догадайся у кого.

— Моя любимая женщина — самая умная в мире. И самая красивая. Гур подобрал состав руководства обители. Они вместе с Исиантом.

— Похоже, что так. Ой, не то, что я самая умная и красивая, а то, что, фактически, Исиант и Гур руководят обителью. Интересный вывод.

Расскажу подругам о нашем с Жекой заключении, пусть тоже знают.

— Тут все несколько сложнее, — возразил Жека, — мне кажется, что Гур и Исиант не руководят обителью, просто они с протектором объединили все руководство одним духовным принципом — честностью. А потом занялись другими делами. А руководит обителью, конечно же, магистр.

Я припала к своему мужчине в благодарном поцелуе. Почувствовала ласкающие руки на бедрах. Он тесно обнял меня и взволнованно прошептал:

— Милая, ведь рабочее время уже закончилось?

— Закончилось, — улыбнулась одна любящая эльфийка. — Прямо только что.

— Пойду бриться. Я мигом.

Уайда. Магомобиль

Я была так довольна, что смогла выполнить все пожелания любимого, что даже теперь, когда прошло немало времени после возвращения домой, с удовольствием вспоминала события тех дней. Тогда я мысленно умирала от смеха, ловя на себе и Анниэль восхищенные и страстные взгляды местных мужчин. Пусть себе тешатся. А вот подружка робела под гнетом мужского обожания. Жека, ощутив поднявшийся ажиотаж, источал запах ревнующего самца и отчаянно старался отыскать правильную линию поведения. Наконец, он решил уподобиться Гуру. Любимый невозмутимо поглядывал на развернувшийся вокруг нас гон и лишь изредка улыбался, когда какой-нибудь пылкий генерал изысканно и поэтично выражал восторг от лицезрения несравненной красоты. Лирические обороты в исполнении старых солдат звучали особенно уморительно. Жека тоже задрал голову, величественно не замечая окружающую кутерьму. Правда, иногда осознавал комизм ситуации и широко улыбался. Я старательно запоминала его мимику и жесты, чтобы показать их сестричке и подруге по возвращении домой. Не забывала и об остальных участниках карнавала, чтобы как можно достовернее воспроизвести картину.

Случай с Марком оказался и впрямь тяжелым. Одна почка практически не работала, вторая действовала в пол-силы. Я положила немало труда, чтобы расчистить все наслоения и восстановить ткани, не вызывая тяжелых болевых ощущений у пациента. В критические моменты усыпленный Марк немного дергался, но затем блаженное выражение лица вновь возвращалось к нему. Приведя почки в норму, занялась увеличенной печенью, отравленной накопленными в организме ядами. Завершив исцеление, я разбудила Марка и посоветовала больше пить ключевой воды. Два кувшина в день, минимум. Интендант галантно поцеловал мне руки, пообещал осушить родник и ушел, радующийся тому, что ноющая боль в области таза исчезла. Надеюсь, пропала навсегда.

По сравнению с Марком, магистр и протектор, несмотря на солидный возраст, оказались практически здоровы. Я устранила несколько мелких болячек, которые неизбежно появляются у немолодых мужчин. Также рекомендовала увеличить количество потребляемой воды, желательно родниковой.

А вчера провела тесты силы и с удовольствием увидела, что уже превзошла уровень второго дана. Ай да я!

Мы с сестричкой и любимым стояли на лужайке перед домом, когда услышали незнакомое жужжание. Из-за дома выехал странный экипаж, на котором восседали Жека и Анниэль. Лицо подруги светилось от счастья и гордости. Есть чем гордиться, ведь экипаж ехал сам собою, безо всякого присутствия лошадей. Жека сосредоточенно держался за какое-то колесо, торчавшее перед ним, и аккуратно поворачивал в разные стороны.

Самодвижущаяся повозка резко остановилась рядом с нами, причем в один момент колеса крутанулись в обратную сторону, выбросив вперед кусочки дерна. Из дома выбежали все, кто там был, и разглядывали безлошадную карету, раскрыв рты от изумления. Наша служанка появилась вместе с приятелем ветераном, притащившем малышей, и они уже высунули любопытствующие личики из корзинки. Сестричка помахала им рукой. Детки заулыбались.

— Куда лошадь спрятали? — поинтересовалась я у ученой молодежи, подошедшей к нам.

Сестричка и муж оценили шутку и рассмеялись.

— Какая еще лошадь? Никаких лошадей! Это самовоз, названый нами БЭЖА, — вскинулся Жека.

— Что за бэжа такая, — заинтересовалась Майта.

— Не что, а Безлошадный Экипаж Жеки и Анниэль. БЭЖА. Можно называть проще: магомобиль, — веско пояснил изобретатель.

Анниэль подпрыгнула от счастья:

— У нас получилось!

Муж с удовольствием поглядывал на молодую, но очень талантливую поросль.

Сестричка загорелась испытать новинку. Гур тоже хотел поездить на техническом чуде. Да и мне было очень интересно опробовать качество передвижения на самовозе. Жека стал методично объяснять приемы управления магомобилем. Мы рассматривали детали амулета, начиная с четырех основных колес, гораздо более широких, но меньшего размера, по сравнению с каретными, и заканчивая пятым колесом, торчащим перед главным сидением. Всего магомобиль по имени Бэжа имел шесть сидений, по два в каждом из трех рядов. Странные пружины над колесами должны смягчать толчки, объяснила сияющая подруга. Две педали под направляющим колесом были предназначены для ускорения или замедления хода. Давить на них следовало лишь правой ногой, во избежание одновременного нажатия. Для левой ноги была предусмотрена специальная подставочка.

— Даже МУР есть, — похвастался Жека и посмотрев на недоуменные лица, пояснил, — магический усилитель руля.

Ну да, после такого объяснения сразу все стало понятно. Ох Жека, Жека.

Наконец инструктаж был завершен и мы доверили горячо любимому мужу честь покатать нас с сестричкой вокруг дома. Он взгромоздился на главное сидение. Бэжа осела. Я хихикнула. А вот мы легко выдерживаем его крепкое тело на себе! Предположив, что она не развалится, мы с Майтой выбрали, не сговариваясь, второй ряд кресел, дабы не спорить, кто сядет возле Гура. Посмотрели друг на дружку, рассмеялись. Жека давал Гуру последние наставления. Наконец Бэжа медленно тронулась и величественно понесла нас. Мы с сестричкой завизжали от восторга. Манифестанты из домашних зашумели, выказывая восхищение увиденным. Конечно, целовать любимого намного приятнее, но и езда на чудесной Бэжке доставляла немалое наслаждение. Зря я на Жеку нападала.

А может и нет!