Гвендолин и Лили. Наперекор судьбе

Глава двенадцатая. Гвендолин

Иногда моя ненависть представляется мне темным пламенем, разгорающимся внутри меня. Она отравляет мою кровь своим черным ядом, мешает мне дышать, заполняя легкие гарью.

Каждый раз, глядя на графа Рэйста, я задыхаюсь от ненависти к нему.

Обладать абсолютной властью надо мной – моей свободой и моим будущим – ему показалось мало. Он захотел большего – держать меня рядом, на невидимой привязи, как цепного пса. Так таскает ребенок с собой повсюду любимую игрушку.

– Разведчики донесли до нас весть, что в герцогстве зреет бунт, – как-то сообщил мне граф.

Я мысленно позлорадствовала – хотела бы я увидеть тот день, когда дворец Ареса рухнет, как карточный домик, погребя под собой Рэйста и его жену, Ареса и изменников-даневийцев, к нему переметнувшихся.

– Ты станешь моей помощницей.

Я? Помощницей некромага?!

– Возможно, дело избавит тебя от глупых мыслей о побеге, а мне помощь необходима. И мы сможем поближе узнать друг друга. – Граф подался ко мне, медленно намотал прядь моих волос на палец.

«Я могу быть твоей Искрой, но твоей я никогда не стану».

Рэйст не замечал моего окаменевшего лица и полыхающей ненависти в глазах. Его рассеянный взгляд скользил по моему телу, словно я была всего лишь одной из статуй, украшающих внутренний двор обители Ареса.

– Согласен, дело не для нежной барышни, но другого выхода я не вижу.

Смешно. Меня никогда не пугали лишенные душ мертвые.

– Что мне нужно делать? – спокойно спросила я.

Я знала, что не имею права отказаться – моя «привязка» к графу просто не оставляло ни малейшей возможности ослушаться его приказа. Зато мне выпал шанс посмотреть на работу Рэйста и – кто знает? – быть может, это мне однажды пригодиться. Прописная истина для любого военачальника: самое важное – знать все силы и слабости своего врага. А дело всей его жизни, которым граф и заслужил себе теплое местечко под крылышком Ареса, отведенный ему этаж во дворце, почести и привилегии, подходило для наблюдения как нельзя лучше.

Пусть Рэйс считает мои новые обязанности моим наказанием, я же буду считать это возможностью узнать его сильные стороны. Дар, благодаря которому Арес сумел разбить армию Ингвара.

Граф приподнял густую бровь, спросил насмешливо:

– А мертвых не боишься?

– Нет, не боюсь, – с вызовом ответила я.

Живые – подлые, одержимые властью, готовые идти по головам ради собственных целей, куда страшнее.

Лорд Рэйст жестом велел мне идти за ним. По мраморной лестнице, с которой не так давно меня столкнула графиня Айлин, мы спустились на надземный этаж дворца, по завернутой в тугую каменную спираль – на подземный этаж. Разумеется – где ж еще держать оживших мертвецов, как не в подземелье?

Следуя за Рэйстом, я размышляла: был ли во дворце некий потайной ход? На случай вторжения захватчиков или пожара или бог весть чего еще. Вряд ли бы, конечно, мне позволили бродить здесь одной, но как самый отчаянный вариант сбежать из дворца по потайному ходу вполне годился. Оставалась лишь одна проблема – как снять с запястья проклятый браслет?

Рэйст привел меня в длинную холодную комнату, тут же навеявшую ассоциацию со склепом. И неудивительно: на каменных полках, врезанных прямо в стены подземелья, лежали мертвые человеческие тела.

– Это те, кого нужно воскресить?

Граф помотал головой.

– В этом зале находятся уже воскрешенные. Поэтому и запах здесь вполне терпим.

– Почему же тогда они не шевелятся?

– Они спят, – охотно объяснил Рэйст. – Очень важно не забывать насылать на поднятых мертвецов чары упокоения после того, как они исполнят свой долг – проще говоря, чары, погружающие их в долгий сон. Иначе они могут ожить в самый неподходящий для этого момент и, будучи совершенно бесконтрольными, могут натворить… всякое.

Я все впитывала как губка. Тут же представила, как один из неупокоенных набрасывается на ничего не подозревающего лорда Рэйста, как сворачивает шею и бросает бездыханное тело на холодный пол. Стало чуточку легче.

Долг… Нет у мертвых никакого долга. Если быть точнее, единственный долг мертвецов – лежать в своих гробах и видеть чудесные сны о прошлом. Или не видеть снов. Бродить по Царству Теней в надежде обрести покой и забвение или воссоединиться с родными и близкими. Оживать, теряя разум и чувства, становясь лишь неким подобием себя прежнего; искаженной, уродливой тенью самого себя – не их долг, а навязанная некромагом необходимость.

Я смотрела на графа и отчетливо видела: он даже не понимал, какое творит зло, тревожа покой мертвых. Он искренне верил в то, что совершает благое дело, обеспечивая армию Ареса неупокоенными.

– Так значит, воскрешенные мертвые бессмертны? – будто бы невзначай поинтересовалась я.

– Не совсем так. – Лорд Рэйст нахмурился. Казалось, его всерьез беспокоит то, что даже его магия, его – известного на всю Даневию некромага – несовершенна. – Неупокоенных можно… упокоить навсегда, если полностью их опустошить – то есть вытянуть из них магию до капли. Но и сделать это под силу немногим, особенно в самой гуще боя. Я смотрю, тебя всерьез заинтересовала некромагия. – Граф широко ухмыльнулся. Прислонившись плечом к стене, протянул ко мне руку. Широкая ладонь скользнула по моей коже – от плеча до запястья. Коснулась и обхватила талию, властно притягивая меня вперед. Ближе, ближе… К нетерпеливо приоткрывшимся губам, к жадному, полному похоти взгляду.

– Меня всегда интересовала магия смерти, – солгала я, ловко выворачиваясь и обретая блаженную свободу. Приставать ко мне здесь, в этом полном мертвецов подземелье… боги, какая мерзость!

На лице графа отразилось недовольство. Скоро он устанет играть в навязанную мной игру и потеряет терпение. Я должна сбежать из дворца прежде, чем это произойдет. Иначе... Если Рэйст начнет меня домогаться, я просто его убью. И наплевать, что со мной будет дальше.

Помрачневший граф повел меня вглубь длинной комнате, к двери, тонущей в полумраке. Распахнул ее и жестом пригласил меня войти.

Теперь я понимала, что имел в виду Рэйст, говоря о запахе. Зловоние гниющей плоти било мне в нос, мигом наполнив легкие. Призывать магию в таком близком присутствии графа я остерегалась - вдруг сумеет это почувствовать? Поэтому приходилось терпеть вонь разложившихся тел.

- Я наложил на них чары, останавливающие разложение, но полностью уничтожить запах они, увы, неспособны. До тех пор, пока в венах поднятых мертвых вновь не заиграет кровь, обновляя их тела - точнее, магия, заменяющая им кровь.

- Вы так и не объяснили, что мне нужно будет делать, - напомнила я, равнодушно оглядывая пространство. На длинных каменных столах лежали прикрытые простынями тела.

- Быть моей Искрой. - Голос графа раздался над самым моим ухом, дыхание подняло волоски на шее.

Я стиснула зубы. Терпи, милая, терпи. Собирай эту ненависть, наматывай ее как клубок, чтобы позже - как только выпадет такой шанс - сделать ее своим оружием. Я верила, что такой час однажды настанет - и Немезида, крылатая жрица возмездия, поможет мне отомстить Рэйсту за все.

- С тобой воскрешение мертвых будет происходить куда быстрее - мне больше не нужно будет бояться опустошения, рассеивать внимание и следить, чтобы магический резерв не истощился.

«Потому что ты можешь просто воспользоваться моим, полностью меня опустошив», - неприязненно подумала я.

Мной вдруг овладела злость. Зачем Судьба сделала меня Искрой? Для чего? Что хорошего я сделала, будучи ею? Если бы не этот дар, меня бы отправили вместе с Лили на невольничий рынок. Кто знает, вдруг нам удалось бы остаться вместе - многие варвары берут в качестве личных или гостевых рабынь сестер. Тогда у меня хотя бы была возможность помогать ей - да просто быть рядом!

А что вместо этого? Я помогаю некромагу, человеку, в котором нет ничего святого, правой руке темного мага и завоевателя, разрушившего жизнь ни в чем не повинных даневийцев. Я заставила себя сделать глубокий вздох. Ничего, с графом Рэйстом я еще поквитаюсь. А пока нужно сделать все, чтобы он не заподозрил, что каждую минуту, находясь во дворце, я думаю лишь о том, как сбежать отсюда.

Ответила Рэйсту легким кивком - будто бы он прислушался ко мне, начни я сопротивляться! - и он тут же приступил к делу. Откинул простынь, испачканную в земле, демонстрируя мне лежащее на каменном столе тело крупного, явно сильного при жизни, мужчины. Не слишком приятное зрелище - незнакомец был мертв не один день - но мне удалось сохранить самообладание. Я чувствовала на себе изучающий взгляд Рэйста, и это придавало мне сил.

Граф хмыкнул, тщательно маскируя свое разочарование. Видимо, ждал, что я рухну в обморок прямо в его объятия или хотя бы побледнею и затребую нюхательную соль. А он будет хлопотать возле меня, такой ранимой и впечатлительной...

Не дождется.

Лорд Рэйст склонился над мертвецом, что-то чертя прямо в воздухе в непосредственной близости от него. Я во все глаза смотрела на него, но понять рисунок чар так и не смогла - или дело было в их сложности или в том, что прежде с магией смерти сталкиваться мне не доводилось. Пока граф колдовал над телом, я изучала взглядом Рэйста, гадая, куда он мог припрятать ключ от браслета. Носит с собой? Или прячет в своей комнате? Или в сейфе под надежным замком?

Не успела я обдумать эту мысль, как ее словно ветром сдуло. Голова стала пустой и легкой, а где-то глубоко внутри рождалось странное ощущение... высвобождения, опустошения. Я никогда прежде не испытывала этого чувства, но мгновенно поняла, что оно означает. Если самих Искр сравнивали с сосудом, полным искрящейся, чистой магической силы, то сейчас я ощущала, как магией сплетения этот сосуд приоткрылся и по связывающим нас узам магическая энергия потекла к Рэйсту.

Он стоял, выпрямившись и блаженно прикрыв глаза, как кот, налакавшийся сливок. Всколыхнулась уже привычная волна отвращения, но мне удалось ее подавить. Не сумею сдержать себя - отравлю передаваемую магическую силу своей ненавистью. Увы, этого будет совершенно недостаточно, чтобы убить Рэйста. Но достаточно для того, чтобы он почувствовал примесь чужих негативных чар и заподозрил, что это моих рук дело. А стоит ему узнать, что я не просто Искра, не просто сосуд для его силы... мне наверняка обеспечена участь пленницы в подземельях дворца.

Голову вскружило, во рту пересохло, словно я брела под знойным солнцем пустыни. Неудивительно - из меня выпивали драгоценную силу, которая была необходима мне не меньше, чем вода. Но когда ты становишься Искрой «привязанной», слово «моя» теряет всякий смысл.

Рэйст видел, что я близка к обмороку - к тому моменту он уже, насытившись, открыл глаза и смотрел на меня своим характерным взглядом - изучающим, цепким, властным. Но не сделал ничего, чтобы прекратить эту пытку, хотя я видела по блеску в его глазах - большей энергии ему не требовалось.

Я знала, почему он продолжает выпивать из меня силы - чтобы показать мне, какую надо мной отныне имеет власть. Если он отдаст приказ - я подчинюсь, захочет - умру несколькими мгновениями позже, до последней капли опустошенная.

Вот только смерть меня не пугала. Пугала участь безвольной куклы, которую сделало из меня сплетение.