Хозяин, наследник и я

Ася

Оставшись в столовой одна, я сажусь за стол и ем. Оказывается, я дико проголодалась. Мне нужны силы.

Жуя, думаю, как быть дальше. Раиль четко дал понять, что отпускать меня не намерен. Я же твердо убеждена, что не хочу здесь задерживаться. Дилемма.

Он думает, что меня удержит золотая клетка, но недаром в интернате меня прозвали Соловей. Конечно, в первую очередь за голос. Но, как известно, соловей не поет в неволе. Это свободолюбивая птица.

У меня всего один вариант — сбежать из этого дома. Подальше от Раиля, от директрисы и ото всех, кто думает, что может управлять моей жизнью.

После стычки с мужчиной в моей крови все еще бушует адреналин. Так что наскоро перекусив, я отправляюсь в разведку. Пора проверить границы своей свободы. Как далеко я могу зайти? Сколько места мне выделил Хозяин?

Я исследую свою клетку в поисках слабых мест. Первым делом направляюсь к двери на улицу. Берусь за дверную ручку, сердце дико колотится. Кажется, вот-вот выпрыгнет через горло.

Все кажется — вот сейчас меня остановят. Охранник, та противная надзирательница или сам Хозяин, но кто-то непременно не позволит мне выйти.

Но нет, ручка опускается вниз, дверь открывается, и мне в глаза бьет солнце. Неужели свобода?

С надеждой я перешагиваю порог, озираюсь и сдуваюсь, как воздушный шарик. Что-то я размечталась, забыла, с кем имею дело.

Я стою на крыльце особняка. Вокруг простирается ухоженная территория — клумбы, лужайки, деревья, чуть поодаль гараж, а вдалеке, кажется, баня с гостевым домом. И все это великолепие окружает высокий забор, через который мне ни за что не перебраться.

Выход всего один — ворота с пунктом охраны. Чутье подсказывает — если попрошу, их для меня не откроют. Круг моей свободы очерчен этим самым забором.

И все же я предпринимаю попытку. Надо же проверить. А вдруг? Естественно, терплю фиаско. Охранник у ворот говорит, что меня запрещено выпускать. Вот так, даже прислуга в курсе, что я здесь пленница.

— Но меня держат против воли. Это похищение! — пытаюсь объяснить. — Вы обязаны мне помочь.

— Я обязан кормить свою семью, — отвечает охранник равнодушно. — Так, как мне платит Раиль Баширович, никто не заплатит. И что-то я не вижу на тебе синяков и наручников.

Интересно получается, если тебя не избили, то ты и не жертва. А моральное насилие не считается, его, как побои, не снять.

Спорить с охранником бесполезно. Его волнуют только деньги. Ему плевать на незнакомую девушку в тяжелом положении.

В итоге обхожу всю территорию по периметру. Приличное расстояние! Но так и не нахожу ни единой лазейки. Мне не выбраться самостоятельно за забор. Только если Раиль выпустит.

Опустошенная возвращаюсь в дом. И тут взгляд падает на телефонный аппарат. Как я раньше его не заметила! Он стоит на столике в холле. Красивый, под старину.

Сотового у меня нет. В интернате не выдают, а у самой денег не было купить. Но некоторые девочки умудрялись подзаработать и приобрести себе хоть старенький телефон. У Аньки — соседки по койке — например, есть.

Воровато оглядываясь, крадусь к телефону. По пути судорожно вспоминая номер Аньки. Записать мне его негде, так что храню в памяти. И вот пригодилось.

Набираю номер и молюсь про себя, чтобы она взяла трубку. В интернате у всех сотовые стоят на беззвучном режиме, чтобы никто не услышал и не отнял.

На восьмом гудке слышу щелчок и Анькин голос:

— Кто это?

— Анюты, это я, Ася, — шепчу в трубку.

— О, привет, пропажа. Ты, смотрю, загуляла, — хихикает она.

— Он меня не отпускает! — выдыхаю, пытаясь голосом передать всю степень своего отчаяния. — Хочет, чтобы я жила с ним. Представляешь?

— О да, это кошмар, — веселится Анька. — Жить в роскошном доме, носить брендовые вещи… врагу не пожелаешь такой участи.

— Ты не понимаешь, — всхлипываю. — Он… меня…

Сил не хватает договорить. Всхлипы переходят в плач.

— Что ты как маленькая? — неожиданно зло говорит Аня. — Он… ее… Да любая была бы рада оказаться на твоем месте. Тут все завидуют тебе по-черному. Повезло, урвала себе крутого покровителя.

— Но мне это не нужно.

— А почему-то все лучшее всегда достается тем, кому не нужно. Вот такая несправедливость.

Лучшее? Я не верю своим ушам. Это Раиль Алаев — лучшее?

Звоня Аньке, я рассчитывала на помощь. Что она расскажет о моем положении, что уговорит директрису забрать меня. Не знаю, сделает хоть что-нибудь!

Но теперь отчетливо понимаю — я сама по себе. Подруга и та по другую сторону баррикад.

— Все, Ась, мне пора бежать, — быстро говорит Аня. — А ты… ну не знаю… расслабиться и постарайся получить удовольствие, что ли.

Хихикнув напоследок, она отключается. Я тупо смотрю на трубку в своей руке, прикидывая — звонить в полицию или нет?

А потом представляю этот звонок. Ничего, кроме очередной порции унижений он не принесет. У Хозяина все схвачено в этом городе. Никто не станет меня слушать.

Я кладу трубку на место. Наваливается апатия. Все, что хочется сейчас, остаться одной, отгородиться ото всех.

Утром я была не в том состояние, чтобы запомнить дорогу к комнате, где меня держали. Знаю только, что она на втором этаже. Так что какое-то время бесцельно брожу по этажу, пока не попадается прислуга — девушка в черном платье. Она проводит меня в комнату.

Там меня ждет очередное неприятно открытие, которое я вчера не заметила. Дверь не запирается изнутри! Только снаружи. То есть меня закрыть можно, а сама я отгородиться ото всех не в состоянии.

Дверь даже не подпереть. Она открывается не внутрь, а наружу. Все продумано. И это конкретно пугает. Невольно прикидываешь, а сколько девушек было до меня и что с ними стало? Может, та красивая лужайка за окном скрывает страшные тайны…

Я передергиваю плечами. Если буду думать о таком, точно сойду с ума.