Хозяин, наследник и я

Ася

Конечно, я не надела принесенное директрисой платье. Надо быть совсем идиоткой, чтобы наряжаться на свое изнасилование. Именно так я воспринимала происходящее. Меня везут куда-то против моей воли, значит, это насилие.

Когда за мной приходят, я все еще в серой интернатовской форме — сарафан длиной до колен и белая блузка под ним. Директриса морщится, но машет на меня рукой.

Кстати, она приходит не одна, а в сопровождении двух охранников. Они нужны на случай, если я вздумаю сопротивляться. Увидев их, я сникаю. Директриса не шутила, говоря, что если потребуются меня силой запихают в машину.

Под конвоем она ведет меня к выходу. На улице уже темно. Во дворе интерната стоит машина. Я не разбираюсь в марках, но понятно, что дорогая. Черный металлик, с хромированными деталями.

Передо мной открывается пассажирская дверь, только я не спешу садиться. Наоборот пячусь. Но упираюсь спиной в широкую грудь охранника.

— Не шали, малая, — предупреждает он. — А не то хуже будет.

Я шумно сглатываю. Знаю, как бывает хуже. За любую провинность эти самые охранники таскали нас за косы в местный карцер — комнатушку без окон в подвале интерната. Посидишь там день в компании крыс и сразу становишься послушной. Такая воспитательная методика у нашей директрисы.

— Садись, — командует она.

На негнущихся ногах я подхожу к машине. Кажется, это не дверь открыта, а распахнута пасть монстра. И сейчас он меня проглотит, целиком.

Плюхаюсь на кожаное сиденье. Дверь тут же закрывается и щелкает замок. Все, я в ловушке. Не вырваться.

В салоне приятно пахнет, тихо играет музыка. Я здесь одна, от водителя меня отгораживает непрозрачная перегородка. Между сиденьями в ведерке со льдом стоит открытая бутылка шампанского. Мне предлагают расслабиться и получить удовольствие от поездки.

Я не притрагиваюсь к шампанскому. Но пить на самом деле очень хочется. В горле аж саднит.

Замечаю бутылку обычной воды, без газа. То, что надо. Осматриваю ее, вроде запечатана. Рискую открыть и выпить, иначе точно умру от жажды.

Прохладная вода скатывается по небу вниз и дарит успокоение. Выпиваю пол литровую бутылку почти до дна и только тогда останавливаюсь. Обхватываю себя руками за плечи. Меня колотит озноб, зубы стучат, хотя в машине тепло. Мне еще никогда не было так страшно. Даже в «карцере» интерната, когда вокруг бегали крысы. Уж лучше к ним, чем к мужчине, который меня купил, как вещь.

Мы выезжаем за город. Машина увозит меня все дальше от интерната, прочь от безопасности и свободы воли.

Через полчаса сворачиваем в элитный загородный поселок. Вскоре машина подъезжает к воротам, а за ними скрывается даже не дом, а целый особняк. Три этажа, на первом огромные окна во всю стену, ухоженный сад вокруг — все здесь буквально кричит о достатке. Я в таких местах прежде не бывала.

От всей этой роскоши и страха я цепенею. Тело работает, но разум как будто отключается. Я превращаюсь в куклу, послушно выполняющую приказы.

Сказали выйти из машины — вышла. Повели в дом — пошла. И так до тех пор, пока я вдруг не обнаруживаю, что нахожусь одна в комнате с камином.

Уютно потрескивают двора, но меня этот звук не успокаивает. Смотрю на огонь и вот тогда впервые замечаю — что-то со мной не так. Пламя на секунду двоится в глазах. Но я не пила! Не могла же я надышаться парами шампанского? Наверное, это нервы.

Шорохи наждаком проходятся по нервам. Я постоянно вздрагиваю и ежусь. Еще этот полумрак… Единственный источник света в комнате — огонь в камине. Мне чудятся ужасные тени по углам, монстры и чудища. Но самый жуткий кошмар вовсе не д у хи, а человек.

Чуть слышно скрипит, открываясь, дверь, и мое сердце начинается биться так быстро и часто, что едва не пробивает грудную клетку. Именно в ту секунду, когда он входит в комнату, моя жизнь меняется навсегда. Окончательно и бесповоротно.

Это он. Хозяин. Тот, кто меня купил. Раиль… кажется, так его зовут.

Он направляется ко мне. Идет медленно, спокойно, а у меня ощущение, что ко мне хищник подкрадывается.

Невольно пячусь. До самой стены. Лишь упираясь в нее спиной, понимаю — бежать некуда. Я заперта в клетке со зверем. Здесь, в этой комнате он будет делать со мной все, что пожелает.

Он все ближе. Меня снова колотит. Я нервно облизываю пересохшие губы. Поздно доходит, что этим лишь привлекаю его внимание к своим губам. Я будто на минном поле — один неверный шаг и будет взрыв.

Раиль останавливается напротив. Нас разделяет всего шаг, ничтожно малое расстояние.

Снова этот взгляд. Жадный, голодный. Словно я — все, что он хочет. Именно я — все, что ему надо.

Вдруг Раиль делает шаг назад. Чем он дальше, тем легче мне дышать. Он уходит и садится в кресло рядом с камином.

Я осторожно выдыхаю через стиснутые зубы. Неужели пронесло? Но нет, все только начинается. Это игра, и я в ней — пешка, а он — рука, переставляющая фигуры на доске.

Я отчетливо понимаю это, когда слышу:

— Садись, — вроде как приглашает, но это только кажется.

В расслабленном голосе сквозит власть. Это не просьба, а приказ. Ослушаюсь, мне же хуже будет.