Хозяин, наследник и я

Ася

Я не дышу в ожидании реакции Раиля. Как он воспримет новость о сыне? Обрадуется или ему будет все равно? Я понятия не имею, как он относится к детям. Хочет ли их вообще, может, считает обузой.

Мы никогда не говорили о таком. Если честно, мы вообще мало разговаривали. Теперь я понимаю, что зря.

Раиль долго стоит без движения, спиной ко мне. Но вот он медленно оборачивается, наши взгляды встречаются, и я тихо выдыхаю.

От его взора веет холодом. Аж мороз пробирает, и зубы стучат. Он совсем не похож на счастливого молодого отца. Вот и ответ на мои вопросы — ребенок ему не нужен. Но ведь это его плоть и кровь! Нельзя просто бросить его и забыть.

— Где сейчас твой сын? — спрашивает Раиль.

Голос звучит спокойно, но так намного хуже. Последняя степень ярости Раиля — ледяное спокойствие. Я лично с подобным еще не сталкивалась, но наблюдала однажды, как он отчитывал охранника.

Парень выпустил собак в неурочный час — трех свирепых питбулей. Они живут в специальном вольере, но несколько раз в день им разрешено гулять по территории. Это происходит в определенные часы. И все точно знают, когда нельзя выходить во двор — собаки гуляют.

Но тут охранник перепутал время, с кем не бывает. А я как раз вышла на прогулку, будучи уверенной, что мне ничего не угрожает. И мы с собаками встретились. К счастью, обошлось без жертв.

Раиль заметил из гостиной, что я в опасности, выпрыгнул прямо в окно первого этажа и отдал команду псам «сидеть». Они всегда слушаются его беспрекословно.

Я, конечно, натерпелась тогда страху. Но куда больше меня потом напугал сам Раиль во время разговора с невнимательным охранником. Я того парня больше не видела. Надеюсь, Раиль его просто уволил.

И вот сейчас он так же говорит со мной. Дурной знак. Но я и так в подвале, а мой сын черт знает у кого в заложниках. Куда уж хуже?

— Лева — мой сын, он у Протасова, — объясняю я, хотя говорить трудно.

Тяжелый взгляд Раиля весом в сотню тонн буквально придавливает меня к бетонному полу подвала. Молчание затягивается, и я нервничаю все сильнее. Чувствую, что должна что-то сказать, иначе просто не выдержу.

В итоге срываюсь. Говорю, всхлипывая и балансируя на грани истерики:

— Да, я родила. Без твоего ведома! Уж прости, что не поставила тебя в известность.

Стресс, как обычно, придает мне смелости. Или понимание, что мне нечего терять. Кроме Левы. Вот его я обязана отстоять, а это можно сделать, только достучавшись до Раиля.

В каком-то безумном порыве я подлетаю к Раилю, обвиняю и одновременно молочу кулаками его по груди, словно вбиваю в него слова, чтобы он, наконец, понял.

— Это ты! Ты во всем виноват. Я не хотела, но так вышло…

Моя речь по большей части бессвязна, но в тот момент я этого не осознаю. Слишком много во мне скопилось напряжения и страха. Я должна дать им выйти, иначе меня разорвет.

Но вот я теряю запал. Вместе со слезами меня покидают силы. В какой-то момент я прижимаюсь лбом к груди Раиля и уже просто тихо всхлипываю.

Вдруг чувствую его сильные руки на своих плечах. Вопреки ожиданиям он не обнимает, а наоборот, отдаляет меня от себя и встряхивает.

— Думаешь, мне есть дело до твоего выродка? — цедит он зло. — Жалуйся его отцу. Хотя нет, ты больше не сможешь. Ведь я его уничтожу.

— Какому отцу? — бормочу.

Все, я окончательно запуталась. Я же только что призналась Раилю, что родила от него сына! Или нет?

Мысленно перебираю собственные слова. Для меня все очевидно, но, похоже, не для него. Он так и не понял самое важное!

— Он не Протасова, — шепчу.

— Да мне плевать от кого ты родила, — отмахивается Раиль.

— От тебя! — выкрикиваю прямо ему в лицо. — Я родила от тебя, чертов идиот! От кого же еще? Ты — единственный, с кем я когда-либо была.

Невозможно сказать более понятно. Если до него и сейчас не дойдет, если он не поверит… то пошел он к черту! Я сама выберусь отсюда и верну сына. Не знаю, как, но я это сделаю. Потому что между матерью и ребенком лучше не вставать. Даже Хозяину, вообще никому.

У Раиля дергается щека. Он смотрит с недоверием. Сомневается.

— Не веришь? — спрашиваю. — Сделаешь потом тест ДНК. Хоть сто таких тестов. Но сначала верни нашего сына в целости и сохранности.

Раиль вздрагивает и переспрашивает тихо:

— Нашего?

— Да! Твоего! Сына!

Несколько секунд я наблюдаю за резкой сменой эмоций на его лице. Недоверие, понимание, радость, а под конец страх. Нет, даже ужас. До Раиля доходит, что он рискует потерять сына, даже ни разу его не увидев.

Он снова отталкивает меня, но в этот раз не сильно и лишь затем, чтобы развернуться к выходу. Уже в следующий миг он выбегает из моей «тюремной камеры», оставляя дверь открытой нараспашку.

— Стой! Куда ты? — кричу ему вслед, но Раиль уже далеко.

Его шаги затихают наверху лестницы. Я остаюсь одна в подвале, но уже незапертая. Прямо сейчас могу сбежать. Но куда мне бежать? Мое место здесь. Я буду ждать сына с его отцом дома.