Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство

Глава 17

На обед я накормила графа вкуснейшими драниками с мясом, и у Его Сиятельства тут же поднялось настроение.

— Послушайте, Кларисса, — сказал он, отбросив фамильярности в сторону, — должен признаться, что целый день я жду этих моментов.

— Каких именно? — спросила я, забирая у него поднос с грязной посудой.

— Этих, — небрежно взмахнул рукой он. — Завтрака, обеда и ужина. Теперь в моей жизни, увы, это самые яркие события. Я жду их как праздника. Живу от приема пищи к приему пищи. Гадаю, что вы сегодня приготовите. Кстати, чем вы порадуете меня вечером?

Его губы — красивые, не тонкие и не толстые, идеальные — тронула обаятельная улыбка, и с кристальной ясностью я поняла, что прежде, когда граф был здоров и полон сил, эта улыбка сражала его знакомых дам наповал. Очень грозное оружие.

— Что будет на ужин, я еще не решила, но через час-другой я собираюсь удивить вас одним десертом.

— Заинтригован, весь в предвкушении.

И снова в голосе Роберта Дареса звучали игривые нотки. Он разговаривал со мной не как больной со своей сиделкой, не как хозяин огромного замка с его наследницей, а как молодой мужчина с привлекательной девушкой.

Иногда мне казалось, что он пытается рассмотреть меня сквозь черную повязку на глазах, увить мое лицо вопреки всяким законам логики.

После обеда я помогла Его Сиятельству прогуляться по парку рядом с домом. В этот раз мы не сидели на скамейке под дубом рядом с входом в зеленый лабиринт, а гуляли под ручку по его каменным дорожкам.

— А мы не заблудимся? — с сомнением спросила я, прежде чем ступить на неизведанную территорию.

— Каждый раз поворачивайте налево, — поделился секретом граф. — И очень быстро найдете выход наружу.

С двух сторон нас окружили высокие стены из неаккуратных кустов, что давно не знали садовых ножниц. Над головой тянулась полоса безоблачного голубого неба. Когда я смотрела на него из лабиринта, оно казалось далеким и недосягаемым.

— Вы приехали сюда с ребенком? — полюбопытствовал Его Сиятельство, когда мы два раза свернули за угол. — Я слышал детский голос. Это ваша… младшая сестра?

— Дочь.

Мой слепой спутник кивнул с задумчивым видом, и на некоторое время повисло молчание. Тишину нарушали только звуки шагов и стук трости по булыжникам тропинки.

Мне показалось, что хорошая еда помогла графу окрепнуть. По крайней мере, его походка стала тверже, увереннее. Возможно, сказалось и то, что никто больше не подсыпал ему в пищу отраву.

— Дочь, — повторил Роберт Дарес, будто хотел что-то спросить. И спросил: — Вы в разводе, Кларисса? Или вдова?

Очень, очень, очень неудобный вопрос.

— Ни то, ни другое.

В этом мире внебрачный ребенок ставил крест на репутации матери, так что после моего ответа в голове графа мог нарисоваться образ распутницы, женщины легкомысленной и доступной.

Волновало ли меня это?

Отчасти.

С одной стороны, мне не хотелось портить о себе впечатление, с другой — я считала, что стыдиться мне нечего.

Воздух загустел от неловкости. Роберт Дарес переваривал услышанное.

В конце концов после долгой паузы он сказал:

— Что ж, каждый может оступиться и совершить ошибку.

— Лиззи не ошибка, — возразила я оскорбленно.

Вот еще — называть ребенка ошибкой!

— Простите, разумеется, — сухо улыбнулся Его Сиятельство, и мы продолжили путь, больше не пытаясь поддерживать беседу.

Оставалось гадать, что на самом деле он думает обо мне после моих откровений.

После прогулки граф пожелал посидеть в гостиной на первом этаже перед растопленным камином. Наверное, замерз в своей холодной комнате, хотя я и приказала Шарлотте время от времени менять грелку в его постели.

Пока Его Сиятельство отдыхал, я позвала служанок на кухню. Пришла пора избавиться от этих бессовестных воровок. Терпеть их в замке уж не было сил. Всякий раз, когда я вспоминала, что Шарлотта копалась в моих вещах в поисках несуществующего списка продуктов, меня всю трясло от негодования. Такую вопиющую наглость нельзя было спускать с рук.

К вечеру пухлая горничная расслабилась, судя по всему, уверенная, что хорошо замела следы и дурочка госпожа не заметила в своей спальне обыска.

Что ж, ее ждал сюрприз.

Когда две гадюки прибежали на зов и выстроились передо мной в ряд, я произнесла с драматичным видом:

— Сегодня у меня из сундука пропал дорогой золотой браслет.

Мои слова имели эффект разорвавшейся бомбы. На кухне повисла звенящая тишина. Лица служанок вытянулись. Шарлотта побледнела, покраснела, а потом ее кожа стала цвета застиранной простыни. Горничная ничего не брала из моей спальни, но она там рылась, накануне мы столкнулись с ней в дверях, а значит, подозрения легко могли пасть на нее.

Эта мысль отразилась в ее глазах, забегавших под набрякшими веками.

— Браслет украли! — воскликнула я. — Да-да, украли! В этом нет никаких сомнений.

Толстуха вздрогнула. Ее тощая подружка явно была с ней в сговоре и повернулась к напарнице с выпученными глазами. На ее лице читались удивление и упрек.

«Ты стащила у хозяйки браслет? — взглядом спрашивала она. — И не поделилась наживой со мной?»

Шарлотта открыла рот. Закрыла. Открыла. Закрыла. Ей определенно хотелось сказать что-то в свое оправдание, как-то защититься, но она понимала, что загнала себя в ловушку. Даже если она признается, что заглядывала в сундук и никаких драгоценностей там не видела, это только навлечет на нее еще большие подозрения.

— Может, вы оставили его в другом месте и забыли об этом? — предположила Шарлотта.

Уверена, именно так она и думала. Аристократы часто теряли вещи, а потом обвиняли прислугу в воровстве, не желая верить в свою рассеянность.

— Да как ты смеешь! — воскликнула я, изо всех сил изображая негодование. — За слабоумную меня принимаешь? Я прекрасно помню, куда и что кладу. Браслет был в сундуке, а теперь его там нет. Более того! Сегодня я обнаружила, что многие мои вещи лежат не на своих местах. Например, замок от сундука всегда лежал на его крышке, а когда я вернулась в спальню, он висел на петле.

А вот эта деталь была чистой правдой, и эта щепотка правды в потоке лжи сделала мою актерскую игру особенно убедительной.

Шарлотта затряслась. Поняла, что невольно себя подставила. Теперь хозяйка точно не поверит, что просто потеряла браслет.

Настало время для контрольного выстрела в голову.

— Шарлотта!

Горничная аж подпрыгнула на месте. В ее обрюзгшем лице не осталось ни кровинки. Губы задрожали.

— Сегодня вы убирались в моей комнате.

— Я ничего не брала, клянусь! — начала она оправдываться. — Никакого золотого браслета не видела. Я просто помыла пол, протерла пыль и заправила постель.

— Вы вели себя подозрительно.

И это тоже было правдой.

Я продолжила свое решительное наступление.

— Вы нервничали. Да-да! Вид у вас был вороватый. И теперь мне понятно почему.

Шарлотта отчаянно замотала головой. Даже Агнесс не верила в ее невиновность и глядела на подругу с осуждением. Правда, осуждала она не факт воровства, а глупость и неосмотрительность сообщницы: мол, додумалась же сунуть руку в хозяйский карман, да еще и со мной не поделилась добычей, стерва!

— Это не я, не я, — твердила пухлая служанка. Ее глаза блестели от влаги. Она едва не плакала.

И поделом! Браслет она не крала, зато из кладовых без зазрения совести вынесла почти все.

— Другой прислуги в доме нет. Больше некому взять мои украшения. Признавайтесь, кто из вас двоих меня ограбил?

Агнесс красноречиво стрельнула взглядом в сторону товарки.

Ясно-понятно, готова утопить подругу, лишь бы самой не пойти на дно. Но меня одна жертва не устроит, я хочу раз и навсегда очистить Вулшир от крыс.

— Ах, как же я устала! — театрально схватилась я за голову. — Никому из вас двоих веры нет. Вон отсюда. Обе! Уволены! Чтобы ноги вашей здесь больше не было!

— Но я… — попыталась возразить кухарка, однако я заткнула ее нетерпеливым жестом.

— Пропал не только мой браслет, но и дорогой кофе из кладовых. Лучше бы вам убраться из замка, пока я окончательно не потеряла терпение. Чтобы через час вас здесь не было, иначе я позову стражников.

Служанки испуганно переглянулись, а потом дружно рванули паковать сундуки. Никому не хочется проблем, особенно, когда рыльце в пушку.

Слушая затихающий в коридоре топот, я довольно улыбалась.

Вот и нашелся благовидный предлог уволить этих двух гадин, которых крышует мистер Крыс.