Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство

Глава 21

Этим вечером развлечь графа чтением увлекательной истории не получилось. Отсмеявшись, мы немного поговорили по душам, а потом я спохватилась: ужин! Я совсем забыла про ужин. После того как вороватые служанки отправились в свободное плавание, эта обязанность полностью легла на мои плечи.

— Ох, Ваше Сиятельство, совсем с вами заболталась. Простите, мне пора. Меня ждет гора дел.

Я вскочила со стула. Его деревянные ножки с громким скрежетом проехались по полу.

Лицо графа, до этого расслабленное, безмятежное, словно потускнело, улыбка погасла.

— Разумеется, Кларисса. Не смею вас больше задерживать.

Он зябко повел плечами, словно холод одиночества уже подбирался к его постели. В этот момент я ясно поняла, как тоскливо ему сутками сидеть в четырех стенах без общения и каких-либо развлечений

Захотелось поднять ему настроение, и я сказала подчеркнуто бодрым тоном:

— Через час вернусь с горячим ужином.

— Замечательная новость.

Он снова улыбнулся, но как-то вымучено, вяло, будто час ожидания представлялся ему вечностью.

— Не скучайте, Ваше Сиятельство.

— Роберт, — голос графа настиг меня у самой двери. — Пожалуйста, Кларисса, называйте меня по имени.

— Роберт.

Я кивнула, хотя он и не мог увидеть моего жеста, а потом повторила про себя: «Роберт» — и таким теплом затопило от простого сочетания букв.

Роберт, Роберт, Роберт.

Мне нравилось обращаться к нему, не соблюдая условностей.

Из хозяйской спальни я вышла, зажимая под мышкой пухлый томик фривольного романа. В коридоре под дверью меня дожидалась Лиззи.

— Что ты здесь делаешь? — строго спросила я.

— Я подготовила сладости для Донни и налила в стакан молока. Мы же пойдем его приманивать? — и голубые глаза уставились на меня с надеждой.

— Конечно, но ты немного поторопилась. Сначала надо заняться ужином.

При слове «ужин» выражение маленькой мордашки стало голодным-преголодным. Ничего удивительного — растущий организм. Вся еда сгорала, как в топке.

— А что ты… — взгляд девочки устремился мне за спину, к закрытой двери. Как всякий ребенок, Лиззи была очень любопытна, но, в отличие от сверстников, не спешила допекать родителей вопросами, опасаясь, что ответом станет привычная встреча с ремнем. Вот и сейчас ей хотелось о чем-то спросить, но она отчаянно давила свой порыв.

— Спрашивай, не бойся, — подбодрила я ее.

Лиззи довольно вздохнула и выпалила:

— А это комната хозяина замка?

— Да, здесь живет Его Сиятельство Роберт Дарес.

Настоящая мать девочки редко обращала на нее внимание. Наверное, поэтому, когда я разговаривала с Лиззи, проявляя искренний интерес, она вся расцветала от удовольствия. Боже мой, оказывается, не только затворнику графу не хватает живого общения, но и этому маленькому ангелочку.

— Ты читала ему книгу, да? Как мне. — Она кивнула на бульварный роман, зажатый у меня под мышкой.

Кожу на лице защипало — это я вспомнила, как читала графу вслух про трепетную деву Алисию, пускающую слюни на полуголого пирата.

— Да. Как тебе, — ответила я.

— А зачем? — допытывалась Лиззи.

— У Его Сиятельства болят глазки. Он не может читать сам. И я ему помогаю. Чтобы ему не было скучно и одиноко.

Взгляд девочки наполнился сочувствием. Лиззи кивнула с самым серьезным видом. Беднягу графа она хорошо понимала, ведь ей тоже долгое время было скучно и одиноко.

Было неловко разговаривать под дверью чужой спальни, да и дела не ждали, так что я аккуратно подтолкнула дочь в сторону кухни.

— А я не умею читать, — шепнула она, когда мы шли по узкому коридору с зелеными стенами. — И все равно знаю много интересных историй. А сказать откуда?

— Откуда?

Малышка расплылась в улыбке, довольная, что ее спросили.

— Сама сочиняю, — гордо расправила она худые плечики. — В кроватке. Когда страшно уснуть.

Сердце сжалось.

Кларисса Кейдж никогда не читала ребенку сказки на ночь, и ее маленькая дочка стала сочинять их сама, чтобы отогнать от своей постели монстров, которые живут в воображении каждого ребенка.

— Ты молодец, Лиззи! Настоящая умница!

Малышка просияла от похвалы.

Дальше меня захватили кухонные заботы. За готовкой время летело незаметно. Сначала Лиззи помогала мне тереть картофель, а потом куда-то запропастилась.

Масло на сковороде шкворчало. Края драников подрумянивались. Горка золотистых оладий на тарелке росла. Они получались пышные, ароматные, с хрустящей корочкой, а внутри нежные и мягкие.

Со сметанкой просто объедение.

Сама я на вечер такую тяжелую пищу не ела и все равно не удержалась — стащила пару румяных кругляшей. А как устоять, если по воздуху плывет восхитительный запах жареной картошки, живот урчит и рот полон слюны? Ну нет никаких сил противостоять искушению! Да простит меня фигура.

С тарелкой горячих драников я заглянула в спальню Его Сиятельства и… остолбенела. Моим глазам открылась удивительная картина.

Дрыгая ногами, Лиззи сидела на стуле рядом с кроватью графа и с выражением тонким детским голоском рассказывала ему одну из своих историй.

— И благородный рыцарь в сияющих доспехах, сильный-пресильный, красивый-прекрасивый, вытащил меч из ножен и пронзил им сердце дракона. А потом он сел на своего крылатого коня и подлетел прямо к окну принцессы, которая томилась в высокой-превысокой башне. Теперь принцесса Элизабет была свободна. Она бросилась в объятия своему спасителю и призналась ему в любви. А потом…

Роберт Дарес слушал девочку с легкой снисходительной улыбкой и время от времени кивал ее словам.

Сцена показалась мне до слез трогательной, милой, идиллической, но я отбросила эмоции в сторону и сказала с мягким укором:

— Лиззи, не надо тревожить Его Сиятельство. Граф, возможно, устал и хочет отдохнуть.

Затем я обратилась к больному:

— Простите, пожалуйста, моя дочь больше не будет вам докучать.

— Не надо извинений, Кларисса. Эта милая девочка нисколько мне не помешала. Я услышал увлекательную историю спасения принцессы из плена кровожадного дракона. И хочу отметить, что эта сказка и сюжетом, и подачей во много раз превосходит ту, что прочитали мне вы, — его губы иронически дрогнули. Он повернул к Лиззи лицо, закрытое повязкой. — Спасибо тебе, добрая душа, за то, что скрасила мое одиночество.

Зардевшись, Лиззи поднялась со стула.

Перед тем как уйти, она тронула графа за руку:

— Не скучай. Завтра я вернусь и расскажу тебе еще одну свою историю. Самую интересную. Про дуэль за сердце прекрасной дамы.

— А есть ли у тебя сказки про опасные путешествия по морям и океанам? — спросил у нее Роберт Дарес с самым серьезным видом, как у взрослой.

Было так приятно наблюдать за их общением, за тем, как этот статусный мужчина подыгрывает ребенку.

Задумавшись, Лиззи сморщила вздернутый носик.

— Нет, таких историй у меня нет. Но я обязательно придумаю для тебя. Чтобы ты больше не грустил.

И посмотрев на графа с практически материнской заботой, девочка поспешила к двери. Выглядела она при этом гордой и довольной собой.

— Простите, — извинилась я еще раз, опуская на колени Роберта Дареса поднос с картофельными оладьями.

— Я же сказал, что извиняться вам не за что. Я не против, чтобы ваша дочь приходила ко мне.

Ноздри его затрепетали, втягивая аппетитный запах. С нетерпением он зашарил по подносу в поисках вилки.

Мне пришлось оставить графа, чтобы накормить ужином Лиззи и сделать для себя на вечер овощной салат.

После еды я помыла посуду, радуясь, что вода течет из крана и не надо, как в дремучие времена, ходить за ней с ведрами к колодцу, затем принесла Его Сиятельству в постель грелку: весенние ночи были еще холодными. Пока убиралась на кухне, пока растапливала в наших спальнях камины, Лиззи крутилась рядом, испуская волны мучительного нетерпения. Ее глаза лихорадочно блестели. Пальцы комкали юбку. Малышка не говорила ни слова, но бешеная пляска мыслей в ее головушке отчетливо отражалась на лице.

— Мама, ты уже со всеми делами покончила? — спросила она, когда я вытерла стол от капель сметаны и отложила тряпку в сторону.

— Пол бы еще помыть, но уже поздно. И одежда Его Сиятельства наверняка требует стирки, но эту честь я оставлю для прачки, которую завтра найму в городе. А почему ты интересуешься?

— Донни, — Лиззи робко протянула мне стакан молока. И когда только успела налить? Во второй руке она держала квадратик шоколадки, завернутый в бумагу. Это была та самая шоколадка, с помощью которой я пыталась выманить ее из-за дивана на чердаке нашего старого дома. Лиззи, вероятно, припрятала угощение, чтобы доесть позже, а теперь решила отдать сладость своему новому другу.

Огонь в очаге я решила не гасить — свет пламени янтарными бликами плясал на кухонных шкафчиках и озарял половину комнаты. В центре стола мы выложили аппетитную композицию из конфет, найденных в буфете, а затем устроились в засаде за приоткрытой дверью и принялись ждать.

Сначала Лиззи не шевелилась, боясь спугнуть тайного обитателя замка лишним звуком, даже дышала через раз, но с каждой минутой бесплодного ожидания изображать неподвижную статую ей было все труднее. Полагаю, она рассчитывала, что Донни объявится в первую же секунду, как кухня опустеет, но время шло, а в островке света, захватившего стол, ничего не менялось.

Лиззи начала беспокойно ерзать. Потом она громко засопела и в конце концов не выдержала и повернулась ко мне с вопросом:

— Ну, где же он?

— Наберись терпения.

Надув щеки, малышка снова прильнула к просвету между дверью и косяком, но и через час Донни не дал о себе знать.

Время близилось к полуночи, и я погнала свою настойчивую охотницу в кроватку.

— Ну мама! — упрямилась она. — А вдруг он придет позже, а нас не будет?

— Ничего не поделаешь. Не можем же мы караулить всю ночь.

Я пообещала Лиззи, что еще немного понаблюдаю за кухней, но, уложив малышку, прямиком отправилась к себе в спальню. День был долгим, полным забот, и я валилась с ног от усталости.

Ветер за окном качал деревья, шумел в дымоходах. Зевнув, я натянула на себя одеяло, повернулась на бок — и вздрогнула: на тумбочке у кровати лежала книга в пыльной обложке из коричневой кожи. Та самая. Из библиотеки. С пустыми страницами.

Кто-то явно хотел, чтобы эта книга была у меня. Даже притащил в мою комнату и оставил на видном месте, раз уж сама я не пожелала забрать ее из библиотеки.

Донни? Это был черный пушистый дракончик, дух Вулшира? Его рук дело?

Сонливость слетела вмиг. Под бешеный грохот сердца я села на постели и взяла находку в руки. Кожаная обложка по-прежнему ощущалась липкой и неприятной. Хмыкнув, я смочила носовой платок водой из графина и осторожно протерла книгу от пыли и засохшей паутины.

Названия книги не было ни на лицевой стороне обложки, ни на корешке. Страницы встретили меня девственной белизной, вернее, желтизной. Бумага казалась хрупкой от старости и засаленной от частого чтения, хотя я не понимала, что читать в книге с чистыми листами.

А может, текст скрыт, и, чтобы его увидеть, надо выполнить какое-то условие? Что, если это хитрая головоломка, которую надо разгадать?

Сердце забилось чаще. Я покрутила книгу в руках так и эдак, поднесла к пустым страницам пламя свечи, затем открытый фолиант — к зеркалу в надежде, что содержимое появится в отражении.

Ничего.

— Мама, что ты делаешь? — раздался за спиной голосок Лиззи.

От неожиданности я вздрогнула, и тяжелая книга выпала из моих рук, грохнувшись о пол, но сначала твердым корешком — о мою босую ногу.

Стиснув зубы, я болезненно замычала. Только присутствие ребенка удержало меня от крепкого словца. И подумать не могла, что книга весьма травмоопасный предмет.

— Почему ты не спишь?

Лиззи замялась. В глазах девочки мелькнул страх. Наши отношения потихоньку налаживались, постепенно, шаг за шагом я завоевывала доверие дочери, но малышка еще помнила, как Кларисса наказывала ее за малейшую провинность.

Перед внутренним взором сценой из черно-белого фильма пронеслось воспоминание.

«Ночью надо спать! — орала Кларисса, грозной тенью нависая над детской постелькой. Она вообще разговаривала со своим ребенком только криком. — Ты уже дважды за час бегала за водой и в туалет! Вздыхаешь тут, кряхтишь, ворочаешься без конца! Ты понимаешь, что от твоей возни скрипит кровать, и этот звук действует мне на нервы?! Сама не спишь и мне не даешь! Живо в угол. Не нравится лежать под одеялом — понравится стоять коленями на голом полу».

От этого омерзительного кадра, внезапно всплывшего в памяти, у меня задрожали губы.

С болью я видела, что Лиззи тоже вспоминает этот момент из прошлого и каменеет всем телом. Прежде чем страх сжал в кулаке ее маленькое сердечко, я бросилась к дочери и заключила ее в ласковые объятия.

— Почему ты не спишь? — спросила я уже совсем другим тоном. — Тебя что-то напугало?

— Я услышала шум, — сказала она, подрагивая в моих руках. — У тебя в комнате. Я тебе помешала? Ты больше не будешь меня любить?

Она шмыгнула носом и вдруг порывисто обхватила меня за шею и зашептала, всхлипывая и проглатывая окончания слов:

— Я буду хорошей. Обещаю. Я буду спать и не буду ходить по ночам. И никогда-никогда не буду вставать с кровати до утра. И ворочаться не буду. Буду лежать тихо и неподвижно. Как мышка.

— Тш-ш-ш. Не надо, все в порядке.

— Обещаю. Клянусь. Только люби меня и дальше. Люби, пожалуйста. Я буду хорошей.

— Лиззи, прошу тебя.

Слова малышки рвали мне душу в клочья. Заплакав, я опустилась с дочерью на кровать и принялась нежно баюкать ее в объятиях.

— Я люблю тебя. Так будет всегда. Не надо предугадывать мои желания. Не надо пытаться быть идеальной. Ворочайся, если не можешь уснуть. Приходи ко мне по ночам, если тебе страшно. Будь собой. Слышишь меня?

Лиззи неуверенно кивнула, устроив голову на моей груди.

— А что это за книга? — спросила она после долгого молчания, когда окончательно успокоилась.

— Не знаю, — честно призналась я. — Похоже, ее принес мне твой Донни.

Услышав имя дракончика, девочка попыталась слезть с моих коленей. Ее очень заинтересовал старинный фолиант, лежащий на полу.

Книга внушала опасения, и мне не очень хотелось, чтобы Лиззи ее трогала, но я смолчала, позволив девочке заглянуть под истрепанную обложку.

— Здесь пусто, — сказала она, пролистав несколько страниц.

— Верно.

— Думаю, надо прочитать заклинание, чтобы текст проступил.

Заклинание?

Эта мысль почему-то не пришла мне в голову.

— Но я не знаю никаких заклинаний, — вздохнула я. — И совсем не владею магией.

— А Робби? — свела светлые бровки Лиззи.

— Робби?

— Дядя с повязкой на глазах.

О боже! Робби!

— Пожалуйста, не надо называть так Его Сиятельство, — взмолилась я, предчувствуя, в какую ярость придет этот гордец от столь фамильярного обращения.

— Но он мне разрешил, — пожала плечами Лиззи. — Он очень добрый. И грустный. Давай расскажем ему про эту книгу. А вдруг он знает заклинание? А вдруг буковки здесь может увидеть только избранный? А вдруг избранный — это Робби? Но он ничего не видит. Что же делать?