Новый мир для Элиз. Хозяйка пиццерии

Глава 4

Распахнув дверь, я вышла из дома. Поежилась – к ночи в Энсгарде серьезно похолодало и заморосил небольшой, но противный дождь.

В воздухе стоял влажный и тяжелый запах печного отопления. Где-то вдалеке залаяла собака, на что Румо, замерший рядом со мной, философски зевнул. Вскоре она затихла, но Румо зевнул еще раз.

И я прекрасно его понимала.

День выдался слишком долгим и нервным, причем для всех нас. Сестры Таррин давно уже улеглись в наспех приготовленных для них комнатах, да и Кирк иногда храпел так, что его было слышно даже на первом этаже.

Вот и я бы не отказалась устроиться в своей постели, натянуть одеяло и закрыть глаза. Мне даже нашлась отдельная комната, и Стейси успела навести там порядок, решительно взяв на себя все домашние хлопоты. А для Румо она соорудила спальное место из трех одеял на первом этаже.

Но сперва надо было проводить неожиданных гостей до дома Жоржет.

После ухода следователя уже прошло около часа. За это время мы успели выпить чай, доели все печенье, а мужчины даже приложились к недопитой бутылке Кирка.

Наконец все более-менее успокоились, и мы решили, что пришло время Айрин и Салли возвращаться домой.

Тут наружу вышли еще и Стейси с Эриком. Далекий фонарь у перекрестка кидал длинные тени на их лица, и казалось, будто бы мои друзья серьезно сомневались в том, стоило ли вообще показываться на улице этой ночью.

– Элиз, ты уверена, что нам не нужно пойти с вами? – растерянным голосом спросила Стейси.

Я покачала головой.

– С Румо мне не страшно ни одно чудовище, даже если оно в человеческом обличии. Думаю, это ему стоит нас опасаться.

За столом я поведала о словах следователя, и, узнав, что на улицах Энсгарда расхаживает вовсе не неведомая тварь, а убийца, которого ищет не только жандармерия, но еще и управление по особо важным делам, все немного успокоились.

– Давайте уже пойдем, – повернулась я к девицам, которые косились на меня и Румо с сомнением на лицах.

Конечно же, они понятия не имели, на что способен охотник из другого мира, поэтому, будь их воля, они прихватили бы с собой еще и здоровенного Эрика с тесаком.

Но отправились только мы с Румо и добрались до места без приключений.

Уже через несколько минут показалось знакомое здание с розовыми стенами, из окон которого лился яркий свет. В заведении мадам Жоржет никто не собирался ложиться спать – как раз наоборот!

Айрин с Салли, попрощавшись, бегом скрылись внутри, а я посмотрела на Румо.

– Что думаешь, если мы немного пройдемся? – спросила у него. – Раз уж мы так и так выбрались из дома.

Он не возражал.

Правда, я вовсе не собиралась бродить по темным переулкам незнакомого города, нарываясь на неприятности. Вместо этого мы неторопливо зашагали по главной улице.

Я смотрела на дома, в редких окнах которых горел свет, а из распахнутых дверей таверн до нас с Румо доносились обрывки поздних разговоров. Но почти все заведения к этому времени были закрыты – город ложился спать.

Каблучки моих сапожек цокали по мостовой, и я разглядывала темные витрины и вывески, прикидывая, что в этом квартале уже есть, а чего еще нет. Думала о том, чем нам заняться в Энсгарде, потому что мечта Кирка о второй «Дохлой Лошади» казалась мне не слишком разумной.

Я прекрасно понимала, что у нас будет всего одна попытка открыть собственное дело. На вторую попросту не хватит денег!..

Вскоре мы поравнялись с двумя мужчинами в темных плащах, только что вышедшими из очередного трактира. Какое-то время мы с Румо шли за ними следом, и я невольно подслушала их разговор.

– …в Вартберге, говорят, открылась пекарня, и там готовят лепешки с сыром, – говорил один. – И очередь туда стоит с самого утра!

– Зато у нас здесь нет ни одного приличного заведения, только неприличные, – буркнул второй. – Потому что все неприлично дорогие! Даже поесть нормально в этом районе негде! Хоть бы пекарню открыли, что ли…

Я замедлила шаг, потому что мужчины обернулись – наверное, чтобы посмотреть, кто это цокает за их спиной. Пришлось нахмуриться и перейти на другую сторону улицы – новые знакомства в ночи мне были ни к чему.

Уже скоро мы с Румо повернули назад, потому что я решила, что пора возвращаться домой.

Шла, старательно размышляя об услышанном.

Значит, лепешки с сыром в некоем Вартберге, и очередь туда с самого утра… Эта мысль мне очень нравилась!

Заодно я вспомнила, что говорил мне Саргет, когда мы с ним расставались на въезде в Энсгард.

В этом городе есть много всяких заведений, заявил командир наемников, но он не отказался бы отведать чего-нибудь необычного. Для него это была дентрийская кухня, о которой я не имела никакого понятия.

Зато у меня был вариант получше.

– А что, если это будет не пекарня, а пиццерия? – спросила я у Румо. – Недорого, но очень вкусно, и заодно что-то новенькое для Энсгарда.

Тот, конечно же, ничего не знал о пиццериях.

Я тотчас перешла на мысленный разговор, принявшись с воодушевлением ему рассказывать:

«Представь: тонкая круглая лепешка с хрустящей корочкой… Томатный соус, немного соли, базилик, сыр, а сверху все, что душе угодно! Это и есть горячая и ароматная пицца…»

Румо облизнулся и шумно вздохнул. Я продолжала, не скрывая улыбки:

«Но подавать мы станем не только пиццы! Будем готовить еще и всевозможные пасты… Это тонкая и длинная лапша со всевозможными приправами. А заодно и равиолли с сыром, мясом или шпинатом».

На это Румо сказал, что ему уже хочется в мою пиццерию. А можно открыть ее завтра?

– Завтра не получится, – сообщила ему. – Но мы постараемся поскорее.

Затем снова перешла на мысленную речь:

«Еще мы будем печь лепешки с розмарином, чесночные палочки, и у нас обязательно будет острейший соус, который мы назовем… Да, «Дыхание дракона»! А почему бы и нет?»

Румо снова согласился, но сказал, что дракону неплохо бы «дышать» подальше от него. К острой еде этого мира он так и не приспособился.

«А ещё у нас будут мягкие белые булочки, – продолжала я. – И, конечно же, сладкое! Пирожки с ягодами, медовые вафли и запеченные яблоки с корицей…»

Шла, мечтая о новом деле – то вслух, то мысленно, – до тех пор, пока внезапно не заметила вывеску в форме дракона над одной из лавок.

Здание стояло на углу перекрестка, за ним начинался переулок, в самом конце которого обнаружился дом с темно-зеленой крышей, освещенный полудюжиной магических светлячков.

Подозреваю, их оставили следователи, потому что это было то самое место, о котором говорили Айрин с Салли.

У входа в переулок стоял молодой жандарм – очень худой, в мундире явно на пару размеров больше нужного. Он разговаривал с пожилой и на вид сварливой женщиной, выглядывавшей из раскрытого окна на первом этаже:

– Мы ждем повозку коронера, – сообщил он ей. – Я все прекрасно понимаю, миссис Скроусли!.. Но труп не оживет и не причинит вам вреда, так что ложитесь уже спать! Обещаю, я никуда не уйду, пока покойную не увезут с вашей улицы.

Тогда-то я увидела белую простыню с темными пятнами, под которой угадывались очертания человеческого тела.

Я сделала шаг вперед. Потом еще один.

Румо негромко зарычал у меня за спиной, а я внезапно почувствовала…

Нет же! – сказала я самой себе. Такого попросту не может быть.

Убийца – это демон в человеческом обличии. Вернее, человек с поехавшей крышей, так что все это мне только чудится.

Но меня влекло, буквально тащило к телу несчастной Долли, и это было вовсе не праздное любопытство.

Чем ближе я подходила к распластанному на земле телу, тем все сильнее что-то менялось в ночном воздухе, в котором продолжал моросить мелкий и похожий на липкий туман дождь.

И я пыталась понять… Разобраться, что это такое.

Нет, это был не запах и не звук, а, пожалуй, вибрация. Тонкая, едва уловимая, но при этом вполне различимо касавшаяся моей кожи.

Я уже догадалась, что это могло быть, но до сих пор не понимала, как такое возможно.

Потому что чувствовала Темные вибрации – но не мелких сошек, таких как гикки, летающие полотенца или же монструозные кузнечики. Здесь, рядом с местом жуткого преступления, мне чудилось присутствие самого Улья.

Едва заметный фон, который за последние месяцы, сама того не желая, я научилась распознавать.

Потому что я его запомнила.

– Куда это вы, мисс? – раздался недовольный голос позади меня, и я вздрогнула. – Дальше вам нельзя. А с собакой и подавно!

– Сейчас, – сказала я жандарму, поразившись тому, насколько неестественно прозвучал мой голос. – Я скоро уйду. Немного постою и уйду… У меня сильно закружилась голова.

– Тогда постойте вот там, около стеночки, – встревоженно произнес жандарм. – Главное, в обморок здесь не падайте. Не хватало мне целых два тела!

Я слабо улыбнулась в ответ на его неуклюжую шутку, затем подошла к стене и прислонилась к холодному, чуть влажному камню. Рядом топтался встревоженный Румо, спрашивая, что со мной приключилось.

Ведь все еще недавно было хорошо!

«Сейчас тоже все хорошо, – соврала ему. – Я просто немного устала. Но уже скоро мы пойдем домой».

Вместо этого я прикоснулась к стене ладонью, снова ощутив ту самую Темную вибрацию, которая оставила свой след даже на каменной поверхности дома.

И если закрыть глаза, то я могла бы почувствовать…

Дернулась, внезапно осознав, что Улей тоже меня ощутил. Почувствовал меня в этом самом переулке, рядом с домом с зеленой крышей, а потом признал за свою. За маленького ядовитого паука, непонятно какими ветрами занесенного в Энсгард.

Но Улей своих не бросал, поэтому… Он меня принял. Учел, так сказать.

После этого я наконец-таки смогла различить его вполне отчетливо.

По своей сути довольно похожий, он все-таки отличался от того, который был в Сирье, или же того, с которым мы столкнулись на Ничейных землях.

Этот оказался более сложным и продвинутым. Намного больше, мощнее и умнее.

Впрочем, это не помешало ему ошибиться, сочтя меня за обычного паука.

Еще один посыл – он приветствовал меня в своих рядах.

– Нет! – вырвалось у меня. – Не нужно!

Жандарм обернулся.

– И правда, мисс, хватит вам здесь стоять, – заявил мне. – Идите-ка вы домой! Я бы вас проводил, но мне надо дождаться коронера.

– Вы правы, – сказала ему. – Пойду-ка я домой.

После чего отлипла от стены и решительно выкинула Улей из головы. Еще через несколько минут мы с Румо вернулись в дом, и Стейси встретила меня в обеденном зале на первом этаже.

Уставилась встревоженно.

– Все в порядке, – соврала я еще и ей. – Мы просто немного прогулялись с Румо. Но давай пойдем спать, а то я очень устала. Да и ты, погляжу, тоже!

Уже скоро я поднялась в свою комнату, в которой из мебели был только саквояж с моей одеждой, лежащая на нем книга Иго Таррина и раскинутые на полу два одеяла с подушкой.

С трудом стащив с себя платье, я осталась в одной сорочке, после чего упала в импровизированную постель, показавшуюся мне лучше любого номера в дорогом отеле.

Я моментально повалилась в сон и спала будто убитая до момента, пока не услышала Зов.

Улей собирался в очередной раз.

Чужое сознание накрыло меня холодной волной. Захлестнуло, утаскивая за собой, присоединяя, превращая в очередной винтик в своем коллективном разуме.

Я вновь стала частью Улья – безымянной и безличной. Нитью в тугом сплетении чужого сознания, которое думало иначе, чем люди или драконы.

Мы знаем. Мы чувствуем, неслось по этим нитям. Но у нас возникла проблема.

Внезапно я догадалась, что Темные размышляли об убийце, бродившем по улицам столицы. Улей о нем знал – о всех его деяниях.

Но для них это была вовсе не трагедия, а ошибка. Отклонение от изначального плана.

Людская жизнь не представляла для Темных никакой ценности. Людей много, и они – всего лишь пища. А их города – это благодатная почва, отличное место для размножения.

Но почва оказалась ядовитой, потому что люди стали сопротивляться. Научились давать отпор, и каждый их удар выходил довольно болезненным.

Поэтому Улей на время растерялся. Задумался, пытаясь понять, почему ему не удается с легкостью захватить этот мир, как произошло с другими.

Темные уже знали, что каждый человек способен мыслить отдельно. Отдельный индивид – это упрямый и шумный маленький Улей.

Но такое нисколько не мешало людям жить и размножаться, и Улей не мог понять…

Людские сознания раздроблены. Они неспособны объединяться в одно. Их города хаотичны, а сами люди непредсказуемы, – тогда почему не получается сломить их сопротивление?

Улей решил, что ему нужны сведения. Больше сведений из людских городов и об устройстве этого мира. И для того, чтобы их получить, они попытались создать носителей.

Но обычные люди оказались бесполезны для этой роли. Слишком слабые, они не выдерживали внедрения.

Тогда Улей обратил внимание на магов. Решил, что они подойдут лучше.

Но те яростно сопротивлялись внедрению. Бились, словно дикие звери, загнанные в угол, и все попытки Улья терпели неудачу.

До тех пор, пока не нашли его.

Того, кто был почти мертв. Раненый после магической дуэли, обескровленный и брошенный умирать на ночной улице Энсгарда.

Они вплели его в себя, а себя в него. Залечили его раны и подарили новую жизнь.

Тот человек выздоровел, и теперь через него Улей видел улицы, дома и лица людского города. Говорил его ртом и двигал его руками.

Он стал их оком, их конечностями. Источником сведений о людях и устройстве их жизни.

Но внедрение не прошло для него без последствий. Темная часть Улья постоянно требовала выхода, рвалась наружу, желая напитаться. И носитель стал причинять проблемы.

Женские особи, доверчиво следовавшие за ним в переулки. Он убивал их без нужды и пользы.

Это была ошибкой. Ненужной проблемой, потому что привлекало излишнее внимание людских магов.

Улей пытался его остановить. Старался направить, но носитель раз за разом срывался, в такие моменты становясь неподконтрольным, не слушая приказов.

И теперь Улей размышлял. Думал, стоит ли уничтожить этого носителя либо продолжать его использовать. А что, если люди догадаются, кто он на самом деле, тогда каков будет их следующий шаг?

Но нет, люди глупы и слепы. Каждый из них – собственный маленький Улей, и таким образом они никогда не смогут превзойти большой.

Но им стоит подготовить новых носителей, чтобы проникнуть как можно глубже в город людей. Выведать их секреты, а затем нанести удар.

Разрушить централизованную власть, и тогда этот город падет. Энсгард – так называли его люди.

А за ним и весь Андалор.

Я проснулась на рассвете – мокрая, дрожащая, под казавшимся ледяным одеялом, потому что никогда еще контакт с Ульем не был настолько сильным и всепоглощающим, как в этот раз.

Долгое время я просто лежала, уставившись в темный потолок, без мыслей и не в силах пошевелиться. Пыталась прийти в себя, а заодно привести в порядок голову.

Думала о том, что этот Улей – тот, который действовал на территории Энсгарда и в округе, – самый большой из всех, которые существовали в пределах Андалора. Или даже, возможно, во всем обитаемом мире.

И я пока что не знала, не понимала, как ему противостоять.

Наконец нервное напряжение стало понемногу отступать. Я более или менее успокоилась и снова завернулась в одеяло. Но сон не шел, напрасно я уговаривала себя, что стоит еще поспать, до утра далеко, а при свете дня я решу, как со всем этим быть.

Не выдержав, я поднялась на ноги.

За окном, кое-как завешенным одеялом (штор у нас пока еще не имелось), уже занимался новый день. Сквозь тонкую ткань пробивались первые бледные лучи, а по стеклу барабанил мелкий дождь.

В комнате было темно, поэтому я зажгла магический светлячок, решив отыскать книгу, которую Иго Таррин оставил своим дочерям в наследство. Меня внезапно захотелось что-нибудь почитать, раз уж все равно не спится, а других вариантов все равно не имелось.

Наконец я снова улеглась и уже скоро погрузилась в историю глупой девицы, запутавшейся в собственных кавалерах.

– Мне бы твои проблемы, – еще через несколько минут, не выдержав чужой глупости, сказала я героине.

Уже собиралась захлопнуть книгу, но внезапно снова посмотрела на чернильные отметки на странице, которые заметила еще у поверенного. Меня это натолкнуло на странную мысль, и я принялась переворачивать листы, там и сям подмечая то черточку, то точку, то восклицательный знак, то другие символы.

Отложив книгу в сторону, я принялась размышлять о том, где именно видела похожий набор знаков. Долго гадать не пришлось – конечно же, в записной книжке Иго Таррина! В той самой, с кучей похожих символов и цифр!

Она тоже была в моей комнате, и как только я ее пролистала, сравнивая с книгой, то…

Я быстро поднялась, натянула платье и заплела косу. На цыпочках вышла из комнаты, затем сбежала по лестнице на первый этаж, где на своих одеялах неподалеку от входной двери дремал Румо.

Несмотря на то, что я старалась никого не разбудить, он все равно поднял голову.

– Все в порядке, – шепнула ему. – Спи дальше!

В одном из неразобранных саквояжей я отыскала чернильницу, гусиное перо и пару листов бумаги. Уселась с этим «богатством» за обеденный стол, зажгла еще один светлячок и снова открыла обе книги – с приключениями пустоголовой дурынды и потертый блокнот Иго Таррина.

Ну что же, еще в своей комнате я выяснила, что символы в тексте книги и в записях ломбардщика совпадали. Что же касалось цифр по соседству…

Я задумалась.

23, 25, 12, 8… А что, если они обозначали буквы? Не просто любые, а по счету от начала фразы, рядом с которой стоял символ.

И я решила проверить эту теорию.

Нашла первую фразу, отсчитала двадцать третью букву. Записала ее на лист. Потом отыскала следующий символ и букву, соответствующую проставленной в записной книжке цифре.

Несколько раз ошибалась, не без этого. Пересчитывала заново, и процесс пусть медленно, но все же шел вперед. Перо скрипело по бумаге, оставляя корявые буквы – мне было еще далеко до идеального почерка в этом мире.

Постепенно буквы, а потом и строчки начали складываться в связный текст.

Ну что же, еще через час у меня вышел список имен с фамилиями и даже титулами у некоторых. Рядом стояли суммы, которые эти люди, подозреваю, взяли в долг у Иго Таррина, и от подобных огромных цифр у меня закружилась голова.

Еще были сроки и проценты.

Кое-кто из списка уже погасил свой долг, и тому была соответствующая отметка. Но большая часть все еще оставалась должна покойному ломбардщику.

Следовательно, и его дочерям.

Конечно же, записная книжка и пометки в любовном романе ни в коем случае не являлись доказательствами, с которыми можно идти в суд и требовать возврата долгов. Но я была уверена, что у ломбардщика обязательно имелись расписки. Иго Таррин был явно не из тех, кто поверил бы на слово людям, одалживавшим у него такие деньги.

Но где они? Как мне их найти?

Если только…

Почти все записи заканчивались отметкой: «д. у НК».

Я нахмурилась, прикинув, что это могло означать, что документы по займу хранились у некоего «НК».

Интересно, кем бы он мог быть? Я понятия не имела, но подумала, что уж точно не поверенного Малдрика Хесса!

Заодно мне стало предельно ясно, что в этом запутанном деле произошел настоящий прорыв.

Я отложила перо, закрутила чернильницу, после чего кое-как оттерла черные пятна с пальцев. Уставилась в окно и принялась смотреть на то, как занимался новый день.

Я пока еще не знала, что он нам принесет, но чувствовала, что однажды все непременно будет хорошо. И для этого не помешало бы распорядиться информацией из записной книжки с умом.

Они пришли утром, когда город только просыпался и мои домашние тоже начали понемногу подниматься. Правда, далеко не все.

Первым спустился Эрик. Поздоровался, окинул взглядом разложенные по столу листы, но ничего мне не сказал – направился на кухню разжигать плиту.

Спустя пару минут по ступеням, напевая, сбежала Стейси. Замерла, округлив глаза:

– И что же это такое? – поинтересовалась у меня подозрительно. – Чем ты здесь занималась?

– Мне бы кофе, – попросила у нее. – А потом я тебе обо всем расскажу.

И рассказывать мне было много о чем.

Кивнув, подруга отправилась на кухню, и я услышала… Клянусь, Эрик ее поцеловал, а Стейси ответила ему тем же. И я заулыбалась – еще одна отличная новость!

Тут раздался стук в дверь – вежливый, но довольно настойчивый. Продолжая улыбаться и ожидая очередную хорошую весть, я пошла открывать. Почему-то решила, что это утро может принести только приятное.

Ну что же, на пороге стояли двое мужчин.

Один – высокий, со смуглым и узким лицом, в длинном пальто и черном котелке. Второй – приземистый, с бегающими глазами и массивной нижней челюстью, чем-то похожий на боксера. На нем был мятый темно-коричневый костюм.

Увидев их, я подумала, что все хорошее на этом закончилось и быть беде. Словно в ответ на мои мысли бесшумно возник Румо. Прижался к моей ноге и зарычал – и вышло у него вполне убедительно.

Но незнакомцы даже не взглянули в его сторону

– Доброго утреца, мисс! – начал первый, и голос у него оказался довольно противным. – Мы пришли к вам по делу. Слышали, вы недавно сюда переехали.

– Так и есть, переехали, – согласилась я. – И что из этого?

– То, что мы представляем интересы господина Брольо Кессара, – с важным видом произнес он.

Взял паузу, будто бы ожидал, что это имя произведет на меня впечатление. Но оно не произвело.

– Впервые о таком слышу, – сказала я. – Что ему от нас нужно?

– Господин Кессар желает купить ваш дом, – вступил в разговор второй, – и готов вам щедро заплатить. Он предлагает десять тысяч дукаров. Причем наличными и сразу.

Если честно, я немного растерялась.

– Десять тысяч дукаров? – переспросила у него. – За дом в центре Энсгарда?

– Именно так, мисс! – с видом благодетеля согласился первый.

– Да вы, наверное, шутите, – сказала им. – Даже хибара в Сирье, где-то на юге Андалора, стоит в пять раз дороже, чем предлагает этот ваш господин Кессар! О чем вообще может идти речь?!

Мужчины переглянулись, но мои слова, кажется, их не удивили. Подозреваю, они были готовы к такому повороту.

– Мы все понимаем, – вкрадчиво произнес первый. – Но и вы нас поймите, мисс! Мы пришли к вам с разумным предложением, которое искренне советуем принять. В противном случае у вас могут возникнуть определенные трудности.

– Какие еще трудности? – нахмурилась я. – Вы что, мне угрожаете?

Румо зарычал еще громче.

– Ни в коем случае! – попытался изобразить улыбку первый. – Мы просто вас предупреждаем. Без сделки вам не удастся ни открыть свое дело, ни устроиться в столице по-настоящему.

Тут и второй попытался улыбнуться, но вышло у него довольно зловеще.

– У нашего господина большие связи, – добавил он. – Так что подумайте хорошенько, мисс! Конечно, мы дадим вам два дня на размышления, но деньги лучше взять. Иначе потом может быть слишком поздно.

– Кто вы вообще такие? – выдохнула я. – Откуда вы все про нас знаете?

Тут меня осенило.

Про наш приезд, дом и про попытку начать дело мы говорили немногим. И один из них – поверенный Иго Таррина, Малдрик Хесс.

Думаю, именно он передал информацию некоему Брольо Кессару, не забыв упомянуть, что у нас нет лишних денег, чтобы выплатить долг банку!

А тот сразу же подослал своих уголовников, решив нас припугнуть. Собирался воспользоваться ситуацией, посчитав, что мы в безвыходном положении.

– Знаете что, – спокойно сказала я, – можете передать вашему господину, что ему не придется ждать целых два дня, потому что ответ я дам прямо сейчас. Мы не собираемся продавать наш дом ни за десять тысяч дукаров, ни за двадцать. Ни за сколько не собираемся, так что пусть он засунет свое предложение… В смысле, делает с ним все что пожелает, потому что мы его не примем. И баста!

После чего захлопнула перед их носами дверь и прислонилась к ней спиной.

Стояла, пытаясь отдышаться, а заодно чувствовала, что последнее слово буквально засело у меня в голове. Вертелось там, тянуло за собой другие, складываясь в рифму, пока…

– «Баста-Паста», – сказала я стоявшей в паре шагов от двери Стейси.

Подруга выглядела бледной, но решительной.

– Что это? – растерялась она. – Что такое баста-паста?

– Название нашей будущей пиццерии. О, Стейси! Мне есть о чем тебе рассказать!

А заодно мне не помешает предупредить ее и остальных, потому что я была уверена: господин Брольо Кессар так просто не оставит нас в покое.

Но я так и не успела ни обо всем рассказать, ни отведать кофе без молока – запас зерен мы привезли из Сирьи, а молоком в столице разжиться еще не успели. Потому что раздался стук в дверь.

– На этот раз я пойду, – подскочила Стейси. – И если опять заявились эти типы, то я выскажу им все, что о них думаю! Ты, Элиз, была с ними слишком мягкой!

– Стейси…

– Нет, ну правда! Предложить десять тысяч за такой дом? Да они берегов не видят! Вот сейчас я им…

Эрик уже спешил за ней, да и Румо поднялся на ноги. Наверное, понял, что поспать ему больше не дадут.

Тут Стейси резко распахнула дверь, а затем… почему-то посторонилась.

– Проходите, – произнесла растерянно.

Оказалось, на пороге нашего дома стояла Линетт, прижимая к себе одного из близнецов. Второй с мрачным видом держался позади них, сжимая в руке ржавый железный прут.

За их спинами, под моросящим дождем, виднелась повозка – и выглядела она довольно жалко. Как, впрочем, и наши неожиданные гости, которые, поблагодарив Стейси за приглашение, прошли в дом.

– Простите, что мы без предупреждения, – негромко произнесла Линетт, – но нам больше некуда идти. Они нас выгнали!..

– Кто именно? – нахмурилась я.

– Наши родственники. Оказывается, они получили мое письмо, но ответили нам отказом. Я, конечно же, его не застала, потому что мы были уже в дороге. Но когда приехали… Нам сказали, чтобы мы убирались, добавив, что у них не приют для нищих и оборванцев.

На это близнецы дружно и обиженно засопели.

– И мы убрались, – продолжала Линетт. – Затем пытались найти место, где смогли бы переночевать. Но все было либо занято, либо слишком дорого. Поэтому мы остались в повозке, и нас всю ночь гоняли жандармы. Заодно нас несколько раз пытались обокрасть. И вот мы здесь, – Линетт посмотрела на меня. – Нам больше некуда идти, но если вы нас впустите – хотя бы ненадолго… Хотя бы до того момента, как я найду работу…

– Все в порядке, Линетт! – перебила я. – Конечно же, оставайтесь! Мы обязательно что-нибудь придумаем, но сперва вам нужно переодеться и позавтракать. Эрик, мы же их накормим?

– Конечно, – кивнул повар. – Сейчас я принесу кофе. Думаю, тебе не помешает, – заявил он Линетт. Затем посмотрел на заулыбавшихся близнецов, понявших, что никто не выгоняет их на улицу в дождь. – Заодно я посмотрю, может, у нас осталось печенье…

– А потом будет горячий завтрак, – добавила Стейси.

Линетт всхлипнула и… меня обняла. Я осторожно погладила ее по спине, сказав, что, кажется, у нас наверху имеется свободная комната, и им будет где расположиться.

Тут Стейси вернулась с печеньем и это подтвердила.

– Так что разместимся, – добавила я, прикидывая, как стану объяснять появление Линетт с беспокойными близнецами остальным из нашей компании.

Кирку и сестрам Таррин, потому что со второго этажа как раз спустился Пусториус. Застыл, обведя взглядом обеденный зал, и на лице его было написано недоумение.

Он явно что-то собирался сказать, но тут в очередной раз в дверь постучали.

– Да что же за день такой?! – воскликнула Стейси.

– Пойду-ка открою, – сказала я ей, а Пусториус фыркнул мне в спину:

– Если придет кто-нибудь еще, кого мы должны накормить и приютить, то скажи им, что все комнаты уже закончились!

Тут я распахнула дверь, а затем еще и… рот от изумления.

Потому что на пороге стоял Дайхан Имри, мой бывший жених.

Тот самый, кто бросил нас в горах на Ничейных территориях – причем не только меня, но и весь наш караван, хотя должен был его защищать. Вместо этого он оставил нас всех по надуманной причине.

И пусть никто не погиб, но, признаюсь, мы были близки к серьезным неприятностям, когда на нас напали Темные.

Зато теперь он явился – адрес, конечно, Дайхан знал, мы обсуждали это еще в Сирье. Стоял с таким лицом, словно ничего не произошло.

И я порядком рассердилась.

Причем не только на него, но и на себя, потому что почувствовала, как внутри снова принялось болеть, казалось, подзажившее после нашего расставания разбитое сердце.

– Ты!.. – выдохнула я.

– Я, – как ни в чем не бывало согласился он.

– И что же ты здесь делаешь?!

– Нам нужно поговорить. Пустишь? – поинтересовался Дайхан, с любопытством заглядывая через мое плечо на обычный утренний переполох.

Пусть пиццерию мы еще не открыли, а переполох уже был.

Но я как стояла в дверях, так и осталась стоять. Потому что еще не решила, пропускать его или нет. Как по мне, он не заслужил!

Я вцепилась в дверную ручку, словно в спасательный круг. Покачала головой.

– В дом я тебя не пущу, так что поговорим на пороге. Вернее, я готова выслушать то, зачем ты пришел.

– Вот так, под дождем? – улыбнулся Дайхан, и мое сердце дрогнуло.

Потому что эта улыбка… Как же сильно она мне нравилась! Да что там – я была в нее влюблена. Но ровно до той ночи, когда Дайхан бросил нас в горах и улетел прочь на своем яцелопе, подставив караван под удар.

– Под дождем, – сказала ему.

– Я не прошу твоего понимания, – немного постояв, словно размышляя над тем, как объяснить свой приход, произнес Дайхан. – Вряд ли кто-либо из людей способен понять то, что я чувствую и как отношусь к драконам. Разве что те, кто вырос среди них и не понаслышке испытал на себе их высокомерие и гордыню.

– Допустим, мне этого не понять, но я поверю тебе на слово. Итак, драконы горды и высокомерны и все эти годы они буквально питались твоей кровью, пока ты жил в Энсгарде. Но от меня-то что тебе нужно?

– Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. И что вы справились сами на Ничейных Землях.

Я не удержалась от смешка.

– Мы-то справились, – сказала ему. – А вот ты – нет! Ты мог бросить меня из-за тараканов в своей голове, но ты не имел права оставлять караван.

Он пожал плечами.

– Я решил уйти, чтобы не навредить еще больше.

– Кому, Дайхан? Себе?

Он неохотно кивнул. И то, не сразу.

– В тот раз мне показалось это единственно возможным для меня решением.

– А сейчас ты, получается, вернулся, чтобы посмотреть, кто из нас выжил, а кто нет после твоего «единственно возможного» решения?!

– Йорен сказал мне, что все живы.

– Тогда почему ты здесь?!

– Потому что я скучал, – неожиданно произнес Дайхан. И снова улыбнулся: – По тебе, Элиз, со всей твоей драконьей кровью.

Но если он надеялся, что его шутка удалась, то он ошибался.

– Ты больше не имеешь права скучать по мне, потому что ты сам себя его лишил. Заодно ты не должен появляться на пороге этого дома и смотреть на меня так, словно ничего не произошло.

– Согласен, что тогда я поступил неверно, – немного помедлив, произнес Дайхан. – Это было не лучшее мое решение – бросить тебя и караван. Сможешь ли ты когда-либо меня простить, Элиз?

Я пожала плечами.

– Допустим, простить я тебя смогу, если ты пришел именно за этим. Но в моей жизни места тебе уже нет. Можешь считать меня высокомерным драконом, Дайхан!

Затем прикусила губу, чтобы не расплакаться. Не думала, что это будет так больно – расставаться во второй раз.

Дайхан кивнул, сказав, что он все понимает. Повернулся, чтобы уйти… И тогда-то я вспомнила еще кое о чем.

– Погоди!

Он замер.

– Ты вырос в Энсгарде и прожил здесь довольно долго. Слышал ли ты когда-нибудь о человеке по имени Брольо Кессар?

– Слышал, – отозвался Дайхан. – Но раз и ты о нем слышала, значит, Кессар уже появился в твоей жизни. Скажу тебе сразу: от него надо держаться подальше. С этим человеком не ведут переговоров. Ему либо подчиняются, либо… исчезают навсегда.

Я вскинула брови.

– Ах вот как? А если он предлагает выкупить наш дом, что нам делать?

– Соглашайтесь, – спокойно произнес Дайхан. – Брольо Кессар не из тех, кто привык получать отказ.

Я смотрела на своего бывшего жениха, пытаясь выискать в его лице хоть что-то знакомое. Не нашла, но все же кивнула.

– Спасибо за предупреждение. А теперь уходи.

Вот и он тоже смотрел на меня так, словно не узнавал после недели пути до столицы. Затем развернулся и ушел в дождь, растворившись в сером утре Энсгарда.

А я осталась. Прислонилась к дверному косяку и глядела на моросящий туман.

Не знала, стало ли мне легче после того, как я прогнала Дайхана, или наоборот. Но понимала, что я все сделала правильно.

Прошлое уже не исправить, и назад, в Ничейные Земли, нам не вернуться.

Зато будущее все еще можно было построить именно так, как я задумала. И даже если господин Брольо Кессар был не из тех, с кем ведут переговоры, я собиралась это сделать.

Поступить по-своему.