Хранительница

Глава 12

Сознание уплыло, не заметив, как нижние ветви колючего защитника укрыли хрупкую девичью фигурку, доверчиво обнимающую ствол.

Во сне я летала (или парила) над миром. Второй, за моё пребывание здесь, я увидела мир Энор с высоты птичьего полёта. Это было интересно и захватывающе. Вначале я кинулась в лес, пообщаться с меллорном. Покружив, в виде бесплотного духа, некоторое время по старым местам и поняв, что ничего не получается, я развернулась и полетела обратно к своему телу. И нашла его под деревом, на том же месте, укрытым заботливой елью. Погладив защитника и поблагодарив мысленно, хотела вернуться обратно, но не получилось. Следующие попытки тоже не дали положительного результата. Гадство, неужели я настолько переутомилась? Это не есть «гуд». Одной скитаться в таком качестве? Бр-р-р.

Лучше тогда дома, на Земле, остаться, там хотя бы родные. И только я успела подумать, меня затянуло в какую-то неведомую воронку. Вот чёрт. Выругалась я уже в спальне родителей, оглядываясь по сторонам и не веря в свою удачу. Мама, родненькая, спит. Морщинки на лице углубились, синяки под глазами. Общую усталость не скроешь. А рядом моё солнышко сопит, свернувшись калачиком и уткнувшись в подушку. «Спасибо Боже, что повидала родных» — прошептала я со слезами на глазах. Радость и нежность затопила всё естество.

— Машенька? — позвала мама.

Глянула на неё. Неужели видит меня? Нет, спит. И во сне зовёт.

— Да, мамочка, я здесь, моя хорошая — откликнулась, глотая слезы. Хотя какие могут быть слёзы у бесплотного духа? Ведь это реакция организма. Однако, по ощущениям, я уже ревела в три ручья.

— Доченька?

— Мамочка, я пришла сказать тебе, что у меня всё хорошо. Я живу. Только в другом мире. Не волнуйся за меня, я люблю тебя и всех вас. Позаботься, пожалуйста, о Дашеньке.

По мере моего монолога морщинки разглаживались, а на лице появилось спокойствие.

— Хорошо — прошептала спящая женщина.

А я почувствовала, что меня опять затягивает куда-то.

— Мамочка, я ещё раз постараюсь с тобой связаться. Люблю вас.

Едва успела сказать, как очутилась около ели и своего тела.

Да-а-а. Дела. Но, хорошего понемножку. Решив, что уже пора приходить в себя, попыталась влезть в тело. Войти — вошла, но остальное — обломись. Тело отдельно, душа — отдельно. Так, не паниковать, кому сказала — давая мысленно себе пощёчину. Может ещё не время? Или какое-то условие нужно выполнить. Знать бы ещё, какое — пригорюнилось я. Другие бы многое отдали за такой опыт, а я сижу, грущу. Может и мне как-нибудь пошалить? — закралась мыслишка. Только с кем? Не знаю. Эх, на Земле бы разгулялась, а здесь этот тяжёлый день никак для меня не закончится.

За переживаниями не заметила, как подошёл Ротмир и забрал моё тело в дом. Вот же я эгоистка, у него же обезболивание должно было закончиться. Мучится всю ночь будет. Это в лучшем случае. Надеюсь, что завтра проснусь. Полетела следом. Новонареченные родители ходили потерянные и озабоченные. Уложили меня рядом с Дашей на свою кровать, погладили каждую по голове, поцеловали по очереди и ушли во вторую комнату. Следить за ними не стала, ясно же спать собрались. А мне скучно и грустно.

А если? Суженый, ряженый, явись ко мне наряженный! — промелькнуло в голове с улыбкой, а меня затянуло в знакомую воронку и выкинуло. Гадство. Опять вляпалась. Через что-то пролетела, и упала в …ТЕЛО!!! Дернулась убегать, не тут-то было. Я внутри! А сверху кто-то лежит и дышит прямо в ухо. Конечности свои не ощущаю, дышать трудно. Еле голову в сторону отвернула. Окно. В нём луна. Тьфу, ночное светило. Пытаюсь пошевелиться, безрезультатно. Хотя ноги почувствовать удалось. И они оказались раздвинуты!!! Холодный пот окатил меня с головы до пресловутых ног. Неужели меня пользуют, а я никак не могу этому помешать? И даже больше. Я это совсем не чувствую! Истерический смех вырвался из тела помимо воли. Хорошее завершение безумного дня. Я смеялась как одержимая, выплёскивая все переживания, боль и нервное напряжение, накопленное за прошедшее время. Было ужасно обидно за себя, и к концу истерики начала плакать, не замечая, что тело сверху исчезло. Потом зашуршало, звякнуло, громыхнуло и ругнулось. Я была полностью погружена в себя и оплакивала прежнюю жизнь. И рук не чувствую. Слёзы потекли с удвоенной силой. Повернулась на бок, чтобы они стекали на подушку. Свернулась калачиком и тихонечко продолжала всхлипывать.

Маркус фон Льёрн.

Усталость накапливалась, напряжение зашкаливало. Всё раздражало. Дворцовые придворные и сплетники ещё больше начали от меня шарахаться. Уже дошло до того, что император, потеряв терпение, приказным тоном, пожелал, чтобы сегодня я навестил Люсинду. Демоны её задери. Сначала мне эта кукла нравилась. Как же. Тело идеально, глазками хлопает, губки дует, сама невинность. После пары вечеров видеть её не могу. Однако выбора особого у меня нет. Искать сейчас новую любовницу это время, которого нет. И не каждая согласится ещё. Что и говорить, на моём теле можно увидеть всю историю покушений на императора и на меня. Характер тоже подкачал. Не могу я лебезить и часами выражать уважение очередной малолетней, и не очень, кокетке. А уж о происхождении, так важном при дворе, и вспоминать не хочется. И не важно, никому, что я богаче половины благородных семейств, и если брать только материальную составляющую, нахожусь в списке самых завидных женихов. Нет, всем подавай высшего, блондина с голубыми глазами, даже если у него ничего за душой нет. Традиции мать их. Никто не хочет мешать свою кровь с грязью и чернью.

В таком ужасном настроении добрался до Люсинды и после необходимых приличию приветствий, уединились в её спальне. Всё происходило как обычно. Скучно и безрадостно, но я к такому уже привык и делал своё дело. У меня стояла задача важнее. Сбросить напряжение. И бездействие куклы не могло меня остановить. Однако, через некоторое время, она захохотала, а затем и вовсе начала плакать. Поняв, что на сегодня всё, выругался и начал одеваться. Настроение ухудшилось ещё больше. Могла ведь сразу сказать, что не в духе, глупая курица. Не съел бы я её. Мрак! Она опять всё переставила. Ударив ногу, взвился я.

— Свет — крикнул, решив, что своё здоровье дороже. К тому же никто и не спит, плач перешел в едва слышные всхлипы. Глянул на кровать и понял, что не смогу уйти. Вот демоново благородство, так и не могу оставить женщину в беде, пусть даже мнимой.

Ещё раз, выругавшись и бросив одеваться, подошел к Люсинде. Она лежала, уткнувшись в подушку, и успокаивалась. Горестно вздохнув, спросил: «Что случилось?»

— Я рук не чувствую — последовал незамедлительный ответ.

Что могло произойти, ведь недавно всё было нормально. Вопросы появлялись, не находя ответа, а руки уже достали лечебный амулет и начал действовать.

Мария.

Я рук не чувствую — жалобно пробормотала я. Глаза не открывала, свет ударил резко, поэтому решила, пусть привыкнуть. Кровать прогнулась, зашуршало. Немного приоткрыла глаз. Надо мной склонился голый мужчина и водил по рукам какой-то железкой. «Наверное, это амулет» — проскочила мысль.

— Попробуй пошевелить пальцами — отвлёк меня от разглядывания глубокий баритон.

Дёрнула один раз, второй, сжала в кулак. Слава Создателю, получилось. Улыбка не заставила долго ждать. А мужчина вздохнул и поднял на меня глаза. Тёмно-карие, переходящие в сплошную черноту. Чистая бездна. Как легко в них утонуть. Смотрела я в неё, забывая, что нужно дышать. Он тоже не отводил взгляд, но всё больше хмурился. Такой красивый голос и столько шрамов. Не выдержав, заскользила дальше, рассматривая голый торс. Шрамы были везде. Франкенштейн отдыхает. Но самый ужасный на щеке, делящий её пополам, а при гримасах, которые корчил мужчина, получался такой абстракционизм, что не будь я закалена на фильмах ужасов, заикание было бы обеспечено.

Видимо молчание ему не понравилось, или не любит когда разглядывают. Он развернулся, и кинул в меня розовую тряпочку со словами: «Оденься». А я сидела, заторможено глядя на спину и вспоминая, что всему этому предшествовали мои слова про суженого. Во-о-о. Ду-у-ра-а. Кто меня за язык дёрнул. Хотела посмотреть на того, кто предназначен судьбой. Хотя. Фигурка у него ничего, на спине мышцы перекатываются, о наличии которых я не знала. Жаль брюки надел раньше, но спина меня влекла всегда. Так и хочется дотронуться, аж ладони зудят. Повернувшись обратно и, заметив, что я ещё сижу, нахмурился, вздохнул. (И что он так часто и тяжко вздыхает, будто на каторге повинность отрабатывает?)

Мужчина подошел к окну, а я принялась разглядывать спальню. Первое впечатление — ужас! Всё в розовом цвете или его оттенках. Это столик из розового дерева? Правда? В глазах потемнело. Единственное пятно, куда можно смотреть и не сойти в очередную истерику — это стоящий спиной суженый, гремящий графинами и стаканами. Рубаху он уже надел — черная. Улыбнулась. Одна ушла в розовый, другой — в чёрный. Вспомнила себя, зелёный. Хи-хи-хи. У меня больше зелёного. Ха-ха-ха. (Истерика?) Ха-ха-ха.

Мужчина повернулся, подхватил бокал, подошел ко мне, протянул. «Пей» — приказным тоном озвучил он свою просьбу. Ха-ха-ха. Меня разбирал смех. Глянула в чёрную бездну. Упс. Она метала молнии. Оглядела всего. Поза напряжена, челюсти стиснул, рука сжимает бокал. Ещё чуть-чуть и он рассыплется на осколки. Похоже мужчина не в силах себя контролировать.

Протянула руку, подхватив янтарную жидкость, залпом выпила. Горло обожгло, слёзы брызнули из глаз. Раскрыв рот и выпучив глаза, лихорадочно маша руками, пытаюсь нагнать воздуха в рот. Прокашлявшись и придя немного в себя, прошипела: «Смерти моей хочешь?». На что гад просто выгнул свою бровь, никак не комментируя.

— Зажевать бы чем-нибудь — мечтательно произнесла.

— Одевайся и присаживайся к столику — последовало предложение.

Дважды меня просить не надо, резво подскочив и накинув розовый пеньюар, понеслась к окну, определив направление по запаху. Плюхнувшись на свободное креслице, схватила вилку и начала прицеливаться к аппетитно пахнущим кусочкам мяса, стоящими почему-то на другой половине стола. (Была, не была, я что, помереть с голода должна, согласно этикета?) Взяла всё блюдо, выгрузила себе понравившиеся и поставила обратно. Проделав похожие манипуляции с гарниром и овощами, успокоилась и принялась есть. Утолив первый голод, подняла глаза не соседа. Он ещё ничего не трогал. Пришлось отложить приборы и спросить: «А ты чего не ешь, не голоден? Налей мне ещё». Протянула свой бокал. (Срочно нужно добавить, а то градус понижается, а паника приближается.)

— Мы перешли на «ты»? — ошарашил он меня, протягивая обратно бокал.

— А ТЫ полагаешь, что после нашего тесного контакта уместно Выкать? — ехидненько довела до него свою позицию, акцентируя особое внимание на местоимениях.

Он сверкнул глазами и ничего не сказал, так и не притронувшись к еде. У меня закралась мысль, а не отравлена ли она, которую я поторопилась озвучить. Скорчив особо страшную гримасу, мужчина меня озадачил: «Вот ты мне это и скажи». Прервав пережёвывание какого-то овоща, по вкусу похожего на помидор и проглотив его, закашлялась. Отдышавшись, немного неуверенно произнесла: «А у тебя, случайно, колечка, определяющего различные добавки к еде, нет?» И сделала глазки кота из Шрека.

— Какие добавки? Конкретнее — потребовал уточнить он.

— Ну не знаю. Яды, привороты, отвороты, усиление желания, подавление сознания, сыворотка правды, наконец — раздражённо перечислила я всё что могла вспомнить, начиная закипать.

Хлебнула выпивку, поморщилась, но быстренько закусила. Улыбнулась, начиная привыкать к этому вкусу, тепло разливалось по всему телу, расслабляя. Мысленно махнув рукой на этого скрягу (что ему впадлу провести колечком над едой?), схватила вилку и продолжила закусывать. Молчание затягивалось, а взгляд, препарирующий меня, начинал бесить. Я не выдержала первой.

— Ты никуда не торопишься? — с надеждой спросила своего случайного собутыльника.

— Не тороплюсь, более того, завтра я целый день посвящу тебе — последовал ответ.

Вот гадство. Только этого не хватает. Я не знаю где ванная, туалет, гардероб, а он всё зыркает. И чую туалет мне понадобиться уже в ближайшее время. Вздохнув, подняла бокал, отсалютовала ему.

— За тебя! — и залпом выпила остатки, расплываясь в улыбке. Я наелась, мне хорошо, спешить не куда и положив под голову ладонь, поставив локоть на стол, принялась рассматривать мужчину напротив.

Он сидел, откинувшись на спинку кресла с видимым безразличием, но в глазах застыло нечитаемое выражение. Вся его поза кричала о замкнутости, руки скрещены на груди, нога закинута за ногу. Сейчас, когда он не корчит никаких яростных гримас, его лицо можно было бы назвать красивым. Шрам, пересекающий бровь, придавал изюминку, второй же — делящий щёку, портил всё.

Просидев так некоторое время, в мою пьяную голову закралась мысль, что неплохо узнать мягкость его волос. И вообще, если он моя вторая половинка, то грех не воспользоваться тем, что в руки само пришло. Мысли этого направления вызвали лукавую улыбку и вполне определённое желание. Мне страшно, до жути, захотелось дотронуться до его тела. Чего я робею? Непонятно. Надо выпить для храбрости. Глянула на стол, мой бокал пуст, а его не тронут. Улыбнувшись мужчине, встала. (А хорошо ноги отнялись). Сделала пару шагов к заветной цели, подхватив его бокал. Он не пошевельнулся. (Ну и ладно). Глотнув спасительной жидкости, похлопала его по верхнему колену: «Сними ногу». Какой послушный мальчик. Улыбка не хотела никуда исчезать. Закинув свою ногу и усевшись к нему лицом на его же колени, поднесла бокал к губам.

Молчун следил за мной, не отрываясь и, казалось, затаил дыхание. А моя левая рука подбиралась к его затылку. Отхлебнув ещё и держась одной рукой за шею мужчины, развернулась к столику в пол оборота и поставила мешающий мне бокал на место. Всё. Руки свободны. И вторая присоединилась к своей подружке, зарывшись в смоляные волосы. Кайф. Прикрыв глаза, я отдалась ощущениям, а руки блуждали уже по спине мужчины, то и дело, натыкаясь на шрамы. Открыв глаза, заметила, что мой подопытный, тоже прикрыл свои, наслаждаясь и впитывая тактильные ощущения. Подавшись вперёд и наклонившись к уху, спросила: «А почему ты не уберёшь свои шрамы?» — продолжая обводить пальчиком некоторые. Мужчина напротив, распахнул глаза и, не отрывая взгляд от моего лица, резко бросил: «Кто ты?» Его голова подалась вперёд, и между нами почти ничего не осталось.

— Твоя единственная — с чарующей улыбкой произнесла я, при этом нервно облизывая губы.

А он с рычанием набросился на меня, сминая мои губы, желая наказать, подчинить, но не на ту напал. Я отвечала ему со всей страстью и изголодавшейся душой. Руки хаотично блуждали, губы проигрывали схватку темпераментов. На смену кипучего желания приходила щемящая нежность. Наконец мои губы отпустили и дали глоток воздуха, хотя в тисках, что я оказалась, не так-то просто вздохнуть. Прижав меня к своей груди, он зарылся в волосы.

— А как тебя зовут? — задала я волнующий вопрос. Ещё бы узнать, где он находится, полное имя и координаты. Мужчина дёрнулся, отвёл мою голову и посмотрел в глаза.

— Маркус — наконец последовал ответ.

Боже, что за голос, я готова его слушать вечно. Пускай рассказывает всё, что угодно, а я буду кайфовать. Поцеловав его в щёку, прошептала: «Избавься от него, он мне не нравится».

Руки, сжимающие меня, стали железными, так напрягся мужчина.

— Что ещё тебе не нравится? — ехидно поинтересовался он.

— Всё остальное нравится — вдохновенно заверила я. — Даже готова смириться со спиной, если тебе так важны воспоминания о боях и победах, поражениях и предательстве. Но это — мгновенный поцелуй в щеку — ужасно. Таким лицом только малых деток пугать — закончила, не замечая, что его глаза уже не излучают тепло.

— Ты тоже испугалась? — глухо прозвучал вопрос.

— Испугалась — отстранённо подтвердила, вспоминая, как попала в это тело. Мужчина дёрнулся. Отстранилась, заглядывая в его бездну, решаясь и ныряя в омут с головой.

— Мне очень было страшно, тела не чувствую, что происходит не понимаю. Потом вспомнив, почему я здесь очутилась, меня немного отпустило. Но даже сейчас, не зная, сколько это продлится, и когда я вернусь домой, мне страшно. Вдруг я застряла здесь навсегда? — мои слова перешли на шепот. — И где здесь? Я не знаю. Какой город? Мир? Я конечно безумно рада, что у меня есть вторая половинка, но произнося «детские стишки», не ожидала врезаться в чужую личную жизнь — обняла я со всей силы мужчину. — Поэтому ты, на фоне моих собственных страхов, меркнешь, извини.

Уткнувшись обратно в рубашку и ожидая как минимум криков и изгнания дьявола, затихла. Меня начало отпускать и опять всё стало безразлично. Выплеснув свои проблемы на невольного слушателя, поняла, что сил уже не осталось и хочется освежиться и спать. Моё бодрствование не закончится.

— Ты в Столице Империи, мир Энор — опять заговорил Маркус.

— Это хорошо, теперь я знаю, где ты — сонно проговорила, зевая. — Я тоже собиралась в Столицу, прикупить кое-что, может и увидимся.

— Что с тобой случилось? — не успокаивался мужчина. — Я могу тебе помочь?

— Помочь? Не знаю. А случилось? Магическое истощение с физическим. Перенапряглась я, немного не рассчитала силы, когда лечила одного человека. Вот и получила откат. Выкинуло меня из тела вечером. Бродила, пыталась вернуться обратно, а потом вспомнилось гадание на вторую половинку. Произнесла и оказалась тут — с грустью дополнила свой рассказ. — Надеюсь, как только тело восстановится, оно меня обратно притянет.

Развернувшись, взяла бокал и пригубила, смакуя жидкость.

— Вспомнила! — подпрыгнула я на коленях. — Я же предупредить тебя хотела, а потом отвлеклась — заглядывая в глаза и краснея, шепча окончание фразы и вспоминая как. Взгляд опять перешел на губы, руки зарылись в смоляные волосы, сидеть стало не очень удобно, всё мешало.

— Не отвлекайся — прошептали мне на ушко, поглаживая спину — Что сказать хочешь?

Уже расслабленная я, попыталась собраться, но мысли уходили в другое направление.

— Хочу в душ, ванную, туалет — озвучила своё желание. — Отнесёшь?

Меня без дальнейших разговоров подняли и доставили в ванную. Поцелуй в губы расслабил, и я опять забыла обо всём на свете, блаженствуя и наслаждаясь. До тех пор, пока холодная вода не полилась на меня. Не ожидая такой расправы, я спрыгнула с рук Маркуса с руганью, попытавшись сбежать от дождя. Но не тут-то было, мы находились в бассейне, который до этого был пуст, а сейчас заполнялся холодной водой. Этот гад смеялся, а я даже не заметила, как меня сюда принесли. Он почти сухой, а … тучка движется за мной и поливает, словно я цветочек (мать его).

Ах, так! Сощурилась, ухмыльнулась, подбежала к мужчине и обняла его за талию, плотно прижимаясь. Пускай теперь и он постоит под дождиком.

И, всё таки, я сдалась первая, а ему хоть бы хны, стоит, обнимает, гладит по спине. А у меня уже зубы стучат.

— Маркус — взмолилась я. — Хватит, ты привёл меня в чувство, хотя и изощрённым способом.

— Ты так и не назвала своего имени — задумчиво пробормотал он.

— Правда? — вспоминая наше знакомство, зависла на некоторое время. — Маша, можно Машенька. Принимается так же любимая, единственная, неповторимая — улыбаясь, начала пританцовывать.

Грустная улыбка скользнула губ мужчины, и он напомнил: «Что важное ты хотела сказать?» Раскрыв от изумления глаза и не понимая о чём он. Вроде бы всё рассказала, остальное нельзя. Нечего ему меня искать, я ещё пожить на свободе хочу, с родными попутешествовать, замок купить, сокровищницу наполнить. Видимо что-то отразилось на моём лице, что он прищурился и стиснул губы. А я лихорадочно вспоминала сегодняшнюю ночь.

— Вспомнила! — подпрыгнула я. И, захотев поиздеваться над мужчиной, произнесла: «Мне холодно!» Его глаза налились кровью и метали молнии, а руки уже тянулись к моей шее.

— Всё, всё — отбежав подальше и вскинув руки в примеряющем жесте. — Я пошутила, но мне и правда холодно — добавила тихо.

Мужчина сжал кулаки, стиснул челюсти, махнул рукой и тёплый ветерок высушил меня. Кайф.

Подбежала к нему, взяв за руку, начав быстро говорить, захлёбываясь словами.

— Ты представляешь, я совсем её не чувствую.

Брюнет поднял бровь, показывая недоумение.

— Ну, твою любимую, как будто её нет совсем, словно это простая оболочка, кукла, ловушка для души. Но ведь она, сейчас, должна быть со мной, а я её зову, ищу и не могу найти. Ощущение, что это бездушная оболочка, голем. Но никто не мог знать, что именно сегодня я израсходую всю энергию и прочту заклинание. Я склоняюсь к версии, что это не меня ловили. Остаётся ещё вариант — кукла. Но зачем она тебе, бездушная игрушка для постельных утех? — бросила на него взгляд и обомлела.

Маркус словно надел на себя броню и не скажешь, что пару минут назад он смеялся и поливал меня дождиком.

— Прости. Я тебя обидела? — попыталась оправдаться. — Просто я подумала, что это может быть важно для тебя. Вдруг её подложили, чтобы в определённый момент вонзить нож в спину или перерезать горло.

В этот момент он глянул на меня, и его глазами смотрела сама смерть, обещая не самый лёгкий уход.

Отпустив руку и попятившись, понимая, что не убегу, молила только об одном, очутиться в своём теле. Блин. Надо же было так вляпаться. Да он же реально убийца. Простые люди так не смотрят, сквозь прицел. Осталось только нажать на спусковой крючок. Наши гляделки продолжались. Я боялась даже сделать шаг, не спровоцировав его на дальнейшие действия.

— Кто я такая, чтобы тебя осуждать — вырвалось нервно. (Что я несу, Боже?) — Хочешь так проводить своё время, пожалуйста, у каждого свои недостатки.

И что он молчит? Не понимаю. Уже б убил меня и дело с концом. Хоть что-то выяснится.

Сделав пару малюсеньких шажков в направлении лесенки и, выяснив, что за этим не последовало никакой реакции с его стороны, решила поискать туалет. За этими переживаниями уже терпеть, сил нет. Пока я выходила и искала, кстати обнаружив его за ширмой, Маркус не отрываясь за мной следил. Блин, как же сделать свои дела, ведь если я спряталась, то звуки никуда не денешь. А если… Привычно накинула полог «безшумия» и …. У меня получилось!!! Ура! Значит, у этого тела есть магия. И уже не так страшно остаться в нём.

Выйдя, убедилась, что мужчина всё ещё стоит в ступоре на дне бассейна. Эка его приложило. (Процессы замедлились. Похоже, системник завис. Хоть бы материнка не слетела). Вздохнув, смирилась, предложив: «Может, всё же пойдём и отдохнём? А то я устала. Не волнуйся, надеюсь, что к обеду покину это тело. Всё встанет на свои места и к тебе вернётся твоя девушка».

Разочарование кольнуло в самое сердце. Не оборачиваясь, ушла. Всё правильно, я эльф, он человек, мне ещё расти, и расти до совершеннолетия, а он взрослый мужчина и у него свои потребности. Вздохнув, повернулась спиной к двери, укрылась одеялом и закрыла глаза.

Маркус фон Льёрн.

Дыхание перехватило, едва Люсинда подняла на него глаза. Это была зелень молодой листвы, после дождя. Но я точно помню, они светло голубые. Её дело мной досконально изучено, и королевской крови там быть не должно. Очередной амулет, или капли в глаза? Чертовка. Чего хочет этим добиться? Посмотрим, что будет дальше.

Я и подумать не мог, что такое вообще осуществимо. Чтобы душа заняла чужое тело? Но факты на лицо. И поведение новой Люсинды в корне отличается от прежней. Замкнутая, холодная, высокомерная, она была мила со мной только тогда, когда чего-то хотела добиться. И эта душа. Непосредственная и милая, добрая и искренняя. Не обращает никакого внимание на свою тончайшую одежду. Словно и не замечая, что мне всё видно. Изменённая Люсинда мне нравится всё больше. Даже не возражаю, чтобы всё осталось, как есть. А я утешу, приручу. Да, это был бы неплохой выход. Жаль, она надеется на обратное. Хочет вернуться. Но чтобы женщина умела лечить, доводила себя до истощения? Ведь никто не воспринимает их всерьёз. Бесполезные куклы, только и нужны для продолжения рода. Однако магия у них имеется. Какие мы все идиоты. Выискиваем магов в низших слоях, отлавливаем детей, проверяя их, когда у нас под рукой всё есть. Нужно срочно к Императору, доложить, всё досконально продумать и внести изменения в законы. Открыть, наконец, в Академии отделение для девушек и развивать их дар. Сколько магов простаивает! Это будет прорыв.

Хочет предупредить? О чём?

— Не отвлекайся — прошептал я на ушко, не в силах оторваться от неё. Теплота души завораживала и манила.

— Хочу в душ, ванную, туалет — выдала она.

Хочешь душ? Хорошо будет тебе душ. Решила со мной поиграться, что ж, потом не пищи. Улыбка непроизвольно заиграла на губах. Давно я так не веселился. Наивная, думает, что я испугаюсь своего дождика. Да я бы сейчас и огня не заметил, отдавшись полностью своим ощущениям. Так доверчиво и страстно ко мне ещё никто не прижимался. Она, кажется, и не понимает, что тело полностью сформировано, а розовая тряпочка прилипла.

Что я робею, как подросток? Я хочу Машу, и сил сдерживаться не остаётся. Да и сама девушка не против, как пылко отвечала на поцелуи. В конце концов, Люсинда — моя любовница. Приняв окончательное решение, я никак не ожидал дальнейшего.

Она не чувствует душу Люсинды! Я вообще не знаю, как там всё должно происходить. Но эти предположения, просто абсурд. Хотя… Нужно будет в ближайшее время ещё раз всё проверить. Если, как говорит девчонка, это кукла с определённым заданием, должен быть артефакт, это выявляющий. Хотя я раньше ничего о подобном не слышал. А ловушка для души вообще что-то запредельное. Какой воспалённый мозг может это придумать? Хотя… Она же придумала. А заговорщики намного хитрее молодых девушек.

Одна случайная встреча, а сколько работы. Но я ничуть не против нашего знакомства. Глубокий вздох вырвался непроизвольно. За мыслями не заметил, как она ушла спать. Что ж сейчас я могу её ненароком напугать. Пусть отдохнёт, а мне нужно всё тщательно продумать.