Идеальный скандал

Глава 45

В это утро Маркус прибыл в свою контору на Треднидл-стрит к восьми тридцати и тотчас же, усевшись за стол, погрузился в изучение писем, финансовых отчетов и прочих документов. Но уже минут через десять он отодвинул от себя бумаги и, поднявшись из-за стола, открыл настежь дверь. После чего снова сел и стал ждать. Маркус прекрасно знал: в коридоре вот-вот появится Ральф Ходж, контора которого находилась напротив его собственной.

Поглядывая время от времени на медную табличку на двери Ходжа, Маркус невольно сжимал кулаки, он твердо решил, что на сей раз узнает все, что следовало узнать. Да, он прекрасно знал, что мерзавец очень хитер, но в этот день Ходж обязательно должен был появиться в своей конторе. И Маркус не ошибся. Прошло еще минут десять, и он услышал шаги, эхом разносившиеся по коридору. Вскочив со стула, он чуть прикрыл свою дверь и спрятался за ней.

Вскоре послышался звон ключей, а затем дверь кабинета напротив отворилась. Маркус тут же ворвался в контору Ральфа Ходжа и схватил его за ворот модного сюртука. Захлопнув ногой дверь, он с силой ударил Ходжа о стену.

— Хоксли, какого черта?.. — Глаза Ходжа вылезли из орбит.

— Заткнись, мерзавец! — Маркус схватил его за горло и прорычал: — Мне нужна правда, ясно?!

Ральф тщетно пытался высвободиться. Наконец прохрипел:

— Я не знаю… о чем ты…

Маркус чуть ослабил хватку.

— Я говорю об Изабель.

— О твоей жене? Я и пальцем до нее не дотронулся!

— Я и не считаю, что дотронулся. Но ты ей угрожал!

— Угрожал?.. Нет, я только намекнул на то, что не прочь вступить с ней в связь, когда ты ей наскучишь.

Маркус отпустил Ходжа и проворчал:

— Не дождешься, болван.

Ральф отступил на шаг и, потирая шею, пробормотал:

— Похоже, ты рехнулся, Хоксли.

Пристально взглянув на Ходжа, Маркус сказал:

— А теперь ответь, что тебе известно о Томасе Гейнсборо?

— Это один из твоих клиентов? — насторожился Ральф. — Клянусь, я ничего о нем не знаю.

Маркус криво усмехнулся:

— Весьма приятно беседовать с тобой об изобразительном искусстве.

Ходж уставился на него в недоумении.

— Об искусстве?.. — переспросил он.

— Ты кого-нибудь нанимал, чтобы обвинить меня в краже картины?

— Нет, конечно. — Ходж покачал головой. — Но знаешь, в этой идее что-то есть…

— Тебе хотелось бы засадить меня за решетку, не так ли?

Ральф пожал плечами:

— Хоксли, не стану отрицать: я тебя терпеть не могу. И наши прежние отношения были весьма далеки от дружеских. Но я никогда не стал бы угрожать твоей жене и не имею никакого отношения к той картине.

Маркус молча кивнул. Конечно же, Ральф Ходж был мерзким субъектом, но сейчас он говорил правду — Маркус нисколько в этом не сомневался. Впрочем, он и прежде считал, что Ходж едва ли мог спланировать такой заговор, и учинил этот допрос только для очистки совести.

Маркус уже хотел уйти, но тут в дверь Ходжа постучали, причем стук был довольно настойчивый.

— Открой, — потребовал Маркус.

Ральф оправил свой модный сюртук и, шагнув к двери, отворил ее. У двери стоял курьер в красной куртке, черных штанах и в шляпе с красной лентой.

— Доброе утро, сэр, — приветствовал он Ральфа. — У меня пакет для… Контора этого джентльмена расположена напротив вашей. — Курьер заглянул в листок, который держал в руке. — Пакет для мистера Маркуса Хоксли. Но его сейчас, к сожалению, нет. Не могли бы вы принять этот пакет?

Маркус выступил вперед:

— В этом нет необходимости. Я Маркус Хоксли.

Курьер тотчас оживился:

— Очень хорошо, сэр, замечательно!

Он повернулся и взял плоский пакет в коричневой оберточной бумаге, стоявший рядом с ним у стены.

— Вот, сэр, возьмите. Рад был вам услужить. — Курьер развернулся и быстро зашагал по коридору.

«Не может быть… — думал Маркус, глядя на плоский пакет. — Ведь в этом нет совершенно никакой логики».

Собравшись с духом, он разорвал оберточную бумагу и, шумно выдохнув, пробормотал:

— Так и есть, «Морское побережье с рыбаками»!..

Но почему же это полотно именно сейчас доставили в его контору? Какой в этом смысл? Ведь теперь его уже никто не сможет обвинить в похищении…

Маркус внимательно посмотрел на картину. Да, критики не заблуждались. Морской берег с тремя рыбаками, сидящими в лодке, а четвертый подталкивал лодку к полосе прибоя, — и все это было столь реалистично, что и впрямь чувствовался ветер и соленые брызги на лице…

Ральф откашлялся и пробурчал:

— Это и есть та самая картина, из-за которой ты чуть не задушил меня, предположив, что я ее украл?

Не удостоив Ходжа ответом, Маркус разглядывал оберточную бумагу в надежде увидеть адрес отправителя. Но ничего подобного не было. Впрочем, он увидел листок бумаги, прикрепленный к левому углу рамы. Вытащил его и прочитал: «Я был не прав, предположив, что картина Гейнсборо — это то, чем вы дорожите больше всего на свете. Но теперь самое время забрать у вас то, без чего вы и впрямь не можете жить».

Сердце его пронзил ужас, и он, поставив картину у стены, повернулся к Ходжу.

— Сохрани это. — Маркус указал на полотно. — Ее хочет заполучить принц-регент. — Выскочив за дверь, он помчался по коридору. — Только бы не опоздать, только бы не опоздать, — шептал он на бегу.

— Полагаю, это просто совпадение, — ответил Роман. Он прошелся по столовой и добавил: — Я абсолютно в этом уверен.

— Откуда у вас такая уверенность? — спросила Изабель. — Вы считаете, что фамилия Тернер слишком уж часто встречается? Кажется, так говорил ваш сыщик мистер Харрисон.

— Нет, дело не в этом.

— Тогда в чем же? — допытывалась Изабель. — Ведь логично предположить, что брат Бриджет Тернер хочет отомстить за смерть сестры, не так ли?

— Этот человек не может быть ее братом, — возразил Роман. — Я забыл сообщить вам, что брат Бриджет Тернер умер во Франции, находясь на военной службе.

— Откуда вы это знаете?

— Его тело не было доставлено в Англию, но нам стало известно, что он заболел во Франции чахоткой и там умер.

— Тогда все понятно, — кивнула Изабель. — То есть понятно, почему Маркус ничего не заподозрил, узнав имя человека, арендовавшего студию.

Тут в дверях, деликатно откашливаясь, появился Дженкинс. А за ним следовал невысокий, но довольно крепкий мужчина средних лет. У этого человека были маленькие черные глазки под густыми бровями, и он шумно дышал, словно задыхался после быстрого бега; к тому же весь лоб его покрылся испариной.

— Это Калцер, слуга мисс Шарлотты Беннинг, — пояснил Дженкинс, кивнув на своего спутника. — У него срочные новости для вас.

Калцер тотчас заговорил:

— Прошу простить мое вторжение, миссис Хоксли. После того как мисс Беннинг покинула ваш дом, она решила покататься в Гайд-парке. Все было хорошо, но во время прогулки мисс Беннинг почувствовала себя скверно. Сейчас она находится там с кучером. Она попросила меня дать вам знать о случившемся. Я бежал всю дорогу. Она просит вас срочно приехать, миссис Хоксли.

Изабель побледнела.

— А вы не знаете, что с ней случилось?

— Нет, миссис Хоксли. Она сейчас лежит в карете. И она хочет, чтобы вы поскорее к ней приехали.

— Я сейчас же еду, — ответила Изабель, выбегая из столовой.

Роман и Дженкинс последовали за ней.

— Я поеду с вами, — сказал Роман.

Калцер покосился на него и пробурчал:

— Мисс Беннинг просила приехать только миссис Хоксли, милорд.

Роман с подозрением взглянул на слугу:

— Я все равно поеду с Изабель. Можно взять мою карету.

На щеке Калцера задергался мускул, но он, взяв себя в руки, почтительно поклонился и проговорил:

— Как пожелаете, милорд.