Игра в любовь

Эпилог

Монастырь Сент-Брайд,

апрель 1807 года

– Вы провидец, брат Мартин. Настоящий пророк. – Брат Фиделис, радостно улыбаясь, потрепал по плечу престарелого знатока лекарственных трав.

Брат Мартин, завязывавший небольшой шелковый мешочек, наполненный различными травам и лепестками цветов, стряхнул с плеча руку толстого, добродушного монаха.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– А помните, вы сказали, что если в монастыре будут совершаться обряды венчания, то за этим последуют и крестины? И вот, пожалуйста: сегодня нам предстоят первые крестины! Разве это не чудо?

– Потрясающе! – сказал насмешливо раздражительный старый монах, но злого сарказма в его словах не чувствовалось. – А теперь, если не возражаете, я займусь делом: обещал приготовить этот целебный травяной сбор для малышки.

– Бедняжечка, – сказал Фиделис, – у нее, должно быть, колики?

– Это естественно, – заявил брат Мартин, – если учесть нрав ее отца и темперамент ее матери. Я всегда говорил, что Дэнд Росс, или Андре Руссе, или сэр Росс, или кем бы он теперь себя ни называл, тот еще дьяволенок, а его доченька, как видно, вся в него пошла.

У брата Мартина в голове не укладывалось, что маленький сиротка, которого они однажды приютили в монастыре, мог принадлежать к королевской династии Бурбонов, хотя он утверждал это, не имея никаких доказательств. С уверенностью можно было сказать одно: он был произведен в рыцари за свою работу на службе у его королевского величества.

– Малышка настоящая красавица, – вздохнув, сказал брат Фиделис.

– Что правда, то правда, – немного ворчливо согласился брат Мартин. – С этими черными кудряшками на головке она выглядит совсем как ее тетушка Кейт. – Брат Мартин всегда был неравнодушен к красавице Кейт Макнилл. – Но при таких родителях с ее появлением всему миру не стоит расслабляться. А теперь нам лучше поспешить, пока маленькая озорница не снесла крышу своими воплями.

Два монаха, выйдя из сарайчика, где сушились целебные травы брата Мартина, пересекли обнесенный стеной розовый садик. Погода стояла великолепная. Синее небо над их затерянной в холмах долиной было безоблачным. Вокруг начали расцветать первые весенние цветы. На плетях вьющихся растений и на кустарниках появилась свежая зелень. Привезенная из крестовых походов желтая роза, единственная в своем роде во всей Шотландии, еще не набрала бутоны, но обещание красоты угадывалось в зеленеющей новой поросли и глянцевитых зеленых листьях.

Дойдя до стены, братья Мартин и Фиделис нырнули под низкую арку входной двери и вышли на общий двор. Даже отсюда был слышен крик дочурки Дэнда. Было не похоже, что она кричит от боли. Она просто сердилась.

Они поспешили в часовню, где на них сразу же уставились тридцать пар глаз. Стоявшие на коленях мальчики немного расслабились. Лизетта Бартон и Джинни Малгрю сидели на церковной скамье рядом. Они прибыли вместе в экипаже Джинни, и за долгую дорогу Лизетта узнала массу удивительных вещей. Увидев монахов, обе они вздохнули с облегчением. Барон и баронесса Уэлтон, взиравшие на окружающих с чувством превосходства, как положено людям, которые давным-давно предсказывали, что все закончится благополучно, и оказались правы, улыбались. Маркиза Коттрелл, которая была на последних месяцах беременности, встревожено прислушивалась к воплям малышки, словно кролик к лаю собак, бросая взволнованные взгляды на своего элегантного, с изысканными манерами мужа. Поняв ее тревогу, он вполголоса заверил ее, что, мол, уж их-то с нетерпением ожидаемый отпрыск «будет с самого начала знать, как следует вести себя».

А полковник и миссис Макнилл обменялись романтическим взглядом. Миссис Макнилл, только на прошлой неделе убедившись окончательно, поведала своему широкоплечему, мускулистому мужу, что и они тоже в скором времени станут родителями.

На передней скамье, держа на коленях орущую малышку, сидела с самым невозмутимым видом Шарлотта, а рядом с ней Дэнд, в отличие от нее пребывавший в полном замешательстве. По какой-то непонятной причине это обстоятельство доставило брату Мартину немалое удовлетворение. Наверное, потом придется признаться в этом на исповеди. Отец Таркин, очень торжественный в своем облачении священника, стоял возле купели со святой водой.

– Спасибо тебе, Господи, – пробормотал он и жестом пригласил родителей с ребенком подойти ближе.

Брат Мартин в сопровождении брата Фиделиса подошел к центру алтаря, украшенного букетиками весенних цветов. Остановившись рядом с Шарлоттой, он без всяких церемоний сунул мешочек с сухими травами под нос ребенку. Малышка вдохнула аромат один раз, другой... и чихнула. Потом, остановив на брате Мартине взгляд золотисто-карих, как у матери, глаз, раскричалась еще громче.

– Бедненький ангелочек, – пробормотал брат Фиделис, оттирая локтем брата Мартина. – Бедняжечка моя. Ну полно тебе, успокойся.

Малышка отвела гипнотизирующий взгляд от брата Мартина и переключила внимание на брата Фиделиса. Ее недовольно сморщенное личико расслабилось. Взвыв на всякий случай еще разок, она протянула крошечные ручки.

Брат Фиделис протянул свои навстречу.

Шарлотта, удивленно взглянув сначала на дочь, потом на толстого монаха, передала малышку в его протянутые руки. Девочка сразу же успокоилась.

– Ах ты, моя дорогая, – ворковал брат Фиделис, наклонившись над драгоценным свертком. – Ничего эти люди не понимают, не так ли? Просто малышке хотелось, чтобы ее немножко приласкали.

А малышка, покорив первого мужчину из целого списка, который обещал быть очень длинным, вздохнула и закрыла глазки.

Испустив глубокий вздох облегчения, отец Таркин жестом приказал родителям – вместе с братом Фиделисом – встать вокруг крестильной купели.

– Ну вот, мы собрались здесь сегодня, чтобы поприветствовать вступление этого ребенка в семью Господа нашего. Вы выбрали для нее имя?

– Да, – в один голос ответили Дэнд и Шарлотта.

– Назовите его.

– Роза.