Инкуб. Книга 3 (СИ)

Глава 24

Война с переменным успехом. Неоценимое значение союзников и пятой колонны в рядах врага.

— Воронья пожива! Не спать! — рявкнул Антоний Центурион. — Убейте их всех или я сдеру ваши чёртовы шкуры!

Долгорукий поморщился, когда понял, что эффект неожиданности сошёл на нет и теперь ему придётся здорово попотеть, чтобы взять носферату под свой контроль.

«Мать вашу перемать! — выругался он про себя. — Вот ведь наплодил уродов на свою голову! Не дадут спокойно ни покурить, ни поговорить». Он посмотрел на друзей Юлиана — они приготовились к отражению атаки носферату, но сам он не спешил к ним присоединиться.

Когда мирную трескотню насекомых заглушили звон оружия и воинственные крики, а терпкие ароматы южной ночи перебил запах свежей крови, Долгорукий переместился в пространстве и прислонился к стволу древней секвойи. Его удивляла собственная нерешительность. Наконец, он отлепился от ствола дерева, и щелчком отправил окурок в полёт. Проследив за полётом горящей красной точки, он ухмыльнулся и в его руках появился меч, вспыхнувший нестерпимо ярким белым светом. «Эх! Не пожалеть бы потом. Как показывает опыт, связываться с драконами — себе дороже. С другой стороны, кто не рискует, тот не обедает с пивом».

Переместившись к месту заварушки, Долгорукий с ходу врезался в самую её гущу. Первым делом он отбросил толпу озверевших носферату от рыжеволосой ведьмочки, находящуюся на волосок от гибели. Своими язвительными подначками она довела их до белого каления.

— Гляди-ка, кто к нам пожаловал! — Радуясь передышке, Руиса по-быстрому перевязала растрепавшиеся волосы. — Я уж думала, что ты помчался к своей кровавой пассии, — она смерила высоченного парня быстрым взглядом и насмешливо фыркнула. — Вампирчик, ты не находишь, что ситуация сложилась прям как в любовных романах? Жаль, что поблизости нет логова дракона. Тогда я как следует испытала бы твои чувства к себе, — она ловко прибила носферату файерболом и с издёвкой заметила: — Не знаю, как ты, а лично я обожаю бифштексы с кровью.

— Бывало в половодье, моя бабушка говаривала: «Глеб, не всё то, что проплывает мимо, нуждается в спасении».

Ведьмочка рассердилась.

— Это ты к чему?

— Сама соображай, пустомеля!.. Эй! Будь внимательней, рыжая, а то пустишь мои труды на ветер, — молниеносным ударом Долгорукий, срубил голову дюжему носферату, возникшему за её спиной.

— Да пошёл ты!..

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты неблагодарный поросёнок?

Получив новый залп ругани, он пренебрежительно усмехнулся.

— Фу! От горшка два вершка, а ругаешься как сапожник. Где только таких поганых слов набралась?

— Дать адресок?

— Не-а, тебе он нужней.

Заметив, что к ним спешит один из её спутников, Долгорукий скользнул в сторону.

— Чего это долговязый сеньор выглядит таким нерадостным? Уже успела ему нахамить? — поинтересовался де Фокс, отбиваясь от наседающих носферату.

— Ага! Долго что ли умеючи? — ведьмочка с остервенением пнула мальчишку-носферату, подкравшегося к ней. — Ты-то куда лезешь, паразит?! А ну, брысь домой к своей мамке-упырихе!

— Тетёнька, я вампир, а не какой-нибудь упырь! — обижено воскликнул шустрый черноглазый мальчишка лет десяти.

— Я тебе поговорю! Пошёл вон, мелочь пузатая, пока я тебя не поджарила! — Руиса весело фыркнула. — Ой, недоумок! Видите ли, он вампир! Нашёл чем гордиться, а знаешь, что теперь ты навсегда останешься такой мелочью?

— Дура ты, и не лечишься! — буркнул мальчишка и, шмыгнув носом, попятился прочь. — У, ведьма! Всё ты врёшь! Я обязательно вырасту и стану таким же, как все остальные, — сверкнув глазами, он бросился бежать. — Ведьма, страшная как грех, прокати на помеле! Ждёт тебя чёрт на Лысой горе…

Нескладный стишок оказался неприличным до крайности.

— Ах ты, мелкий гадёныш! Сейчас догоню и так вытяну файерболом пониже спины, что мало не покажется!

По запальчивости ведьмочка бросилась следом за мальчишкой, но де Фокс вовремя её отловил и заставил держать барьер, но её реакция не прошла незамеченной. Носферату, взявшие их в кольцо, недобро заулыбались.

— Смотрите, братцы, а ведьма-то как злится! Никак Девото угодил не бровь, а в глаз.

— Верно. Сучка любит полаять, но не любит получать сдачу той же монетой.

Со всех сторон на ведьмочку посыпались такие неприличные скабрёзности, что она попеременно то краснела, то бледнела от гнева, но при всём желании не могла перекричать своих обидчиков.

— Падаль! Заткните ваши грязные пасти! — зарычал де Фокс, видя, что рыжая девчонка вот-вот расплачется.

— Молчать! — вдруг поддержал его голос из темноты. — Как вам не стыдно? Вы воины или рвань подзаборная?

Услышав его, носферату примолкли, а затем зашушукались. Наконец, кто-то пробасил:

— Командир, вы бы слышали, как она обзывалась.

— Вот-вот! Она первая начала!..

— Было бы с кем церемониться! Это же ведьма!

— Заткнись, Джованни. Это такой недостаток, который лишь украшает красивую женщину, — заметил всё тот же голос. Из темноты выступил худощавый носферату, облачённый в чёрную храмовую форму, и учтиво поклонился Руисе. — Простите, прекрасная синьорина! Они простые ребята и не ведают, что творят…

Не договорив, носферату стремительно развернулся и снёс голову своему же товарищу, который имел неосторожность приблизиться к нему.

— А вот и десятый, отец, — удовлетворённо пробормотал он. — Теперь осталась только она, — и у него вырвался безумный смешок. — Эх, братишка! Я всё видел, дурачок! Это ж нужно было додуматься, чтобы строить глазки своей убийце…

— Эрвин Селсиньо!.. Умри, мразь!

Странный носферату шустро отскочил от Антония Центуриона и, передразнивая его, повёл шеей так, будто его душит тесный воротничок мундира.

— Господин полковник! Какая неожиданная встреча! — сказал он с вежливой издёвкой. — О Господи! Неужели вы хотите подраться со своим же товарищем? А как же наше воинское братство?

— Не сметь! — голос полковника сорвался на фальцет. — Скотина! У тебя нет понятия о воинской чести!

Эрвин Селсиньо грустно улыбнулся.

— Плевать! Зато я знаю, что такое сыновний долг.

— Порву на части, гнида!

— Сначала поймай, бульдожья морда!

Сменив облик, рычащие носферату взвились в небо. Несколько раз они промелькнули на фоне почти полной луны, но ни ведьмочка, ни граф не увидели, чем закончилась их схватка.

Несмотря на мужество и храбрость, Долгорукий и Юлиан с друзьями продержались бы недолго. Их положение стало совсем аховым, когда храмовые носферату притащили с собой какую-то технику, которая блокировала магию. Правда, у них что-то не заладилось с настройкой. В результате защитные купола и прочие магические штуки то гасли, то вновь разгорались, причём, с небывалой силой. Особенно шалили файерболы, которые разлетались по совершенно неожиданным траекториям, и боевые действия с обеих сторон плавно перетекли в совместную беготню от противно свистящих снарядов, которые не разбирали, где свой, а где чужой.

И всё же быть бы им без голов, если бы не подоспела помощь, причём с нежданной стороны. Граф Валента, оставшийся без добычи, отчего-то не спешил предстать пред светлые очи Царицы вампиров. Во время драки он и его вампиры держали нейтралитет, но когда Раймонда обложили со всех сторон, он двинулся ему на выручку. Первым делом он распорядился уничтожить поглотитель магии, и выдохшаяся было битва закипела с новой силой.

Когда граф Виолента пробился к Адлигвульфам, которые снова были вместе, в ответ на удивлённый взгляд Раймонда, он скорбно осклабился.

— Как ни крути, Неженка, а ты выдающийся недруг. Если тебя убьют, моя жизнь утеряет часть своей остроты.

Совместными усилиями они потеснили противника и почти пробились к загадочному спасительному средству, которое им пообещал граф Виолента, как вдруг открылся портал и из него хлынули новые отряды храмовых носферату. И когда уже казалось, что их песенка спета, небо заполнилось шорохом многочисленных крыльев. Подкрепление прибыло не только с побережья Лигурийского моря, но и с земель Ночного королевства, ведомое Эриком Линди. На ходу меняя свой облик, заговорщики бросились в драку.

Эрик Линди — непризнанный Наполеон Ойкумены, сумел совершить настоящее чудо. Сначала он потеснил противника, а затем вынудил его бежать, хотя храмовые носферату по-прежнему имели значительный численный перевес. Но это был ещё не конец, а лишь кратковременная передышка в начавшейся гражданской войне. Понимая это, главари заговорщиков собрались на совет.

Долгорукий помедлил, но тоже вошёл в таверну, имеющую забавную вывеску «В гостях у сумасшедшей ведьмы». В зале он глянул поверх голов собравшихся и, найдя среди них Юлиана, двинулся к нему.

Лорды-вампиры и наёмники из носферату, расступаясь, уважительно поглядывали на высокого блондина, облачённого в непривычную одежду. Во время боя он был страшен. Сила и скорость его движений были запредельны. Не зная жалости, он разил противника мечом или просто раздирал когтями и многие из заговорщиков радовались, что эта идеальная машина для убийства с ними заодно, а не на стороне Царицы вампиров.

Развлечения на досуге перед тайным рейдом по тылам врага.

Когда побоище стихло, из полуразрушенной конюшни выглянул мальчишка лет десяти и его глаза округлились от удивления. От неимоверного количества высвобожденной магии резко похолодало и с неба падали крупные хлопья снега. С зачарованным видом он подставил ладошку и поймал снежинку — прежде никогда невиданное ажурное чудо. Но при виде площади, залитой кровью и заваленной расчленёнными телами, на его чумазом личике появился испуг. Не сразу собравшись с духом, мальчик шагнул наружу; он держал в поводу коня, глаза которого светились серебряным светом.

— Идём, дружок, до рассвета мы будем уже далеко, — чуть слышно сказал он и насторожённо огляделся.

Он дёрнул повод, но вороной заупрямился, кося на маленького конокрада дикими глазами, а затем стал рваться из его рук и заплясал на месте. Когда он встал на дыбы и его копыта, отливающие металлом, замолотили воздух, мальчик не испугался. Он бесстрашно протянул руку и погладил его по сухой изящной морде.

— Что, не хочешь покидать своего хозяина, да? — спросил он участливым тоном.

Успокоившийся конь согласно закивал головой, и мальчик обнял его за шею.

— Я тебя понимаю. Он — настоящий рыцарь. Я бы тоже не захотел расставаться с таким хозяином. Хоть он убил дядьку Джованни, я на него не сержусь. Этот гад обижал маму и обзывал нас голодранцами. Представляешь, у него своя пекарня, а хлеба было не выпросить. Жмотина!.. Постой-ка, я угощу тебя кое-чем вкусненьким, — мальчик пошарил по своей одежде, частенько натыкаясь на дыры, и наконец выудил откуда-то обмусоленный кусочек сахара. — Вот, держи! — он протянул его коню. — Ты не думай, я не подлизываюсь, это от чистого сердца. Честное слово, я не буду разлучать тебя с хозяином. А можно пока его нет, я поухаживаю за тобой?

Вороной смерил его внимательным взглядом и снова согласно кивнул.

— Спасибо!.. Я сейчас! Где-то здесь я видел торбу с овсом.

Обрадованный мальчик забросил повод ему на спину, а сам заглянул в конюшню. Темнота не была ему помехой, и вскоре он вернулся нагруженный всем тем, что могло пригодиться при уходе за лошадьми. Он подвесил найденную торбу с овсом на морду вороного и вооружился щёткой. Спустя некоторое время его чёрная шерсть отливала глянцем, а тщательно расчёсанная грива и хвост ниспадали роскошными серебряными шлейфами.

«Ну, вот! Кажется, всё, — работа была проделана на совесть и мальчик, отступив, залюбовался породистым жеребцом. — Как думаешь, дружок, если твоему хозяину понравится, как я ухаживаю за тобой, может быть, он возьмёт меня к себе оруженосцы?»

Вместо ответа вороной выгнул шею и, пританцовывая, прошёлся по проходу между стойлами, а затем прямо с места взвился в воздух и перелетел через мальчика. В восторге от его цирковых фокусов он захлопал в ладоши. Но эта радость было ничто по сравнению с той, когда жеребец, приглашая его прокатиться, подогнул передние ноги. Мальчик взобрался на его спину, и они помчались к ближайшему водопою.

Пока вороной развлекался, найдя себе игрушку, его хозяин болтался в таверне, заинтригованный загадкой Юлиана. Долгорукому хотелось выяснить показалось ему или нет, что аура юноши похожа на ауру дракона, благодаря которому он стал вампиром. К тому же его терзали смутные подозрения, что их встреча не случайна, и это ещё сыграет роль в его жизни.

Засунув руки в карманы куртки, Долгорукий беспокойно расхаживал по таверне. Он чувствовал себя лишним среди заговорщиков, а к Юлиану было не подойти — окружённый толпой друзей он о чём-то азартно говорил и не обращал на него внимания. Постепенно в помещение таверны набилось так много народа, что он поискал глазами место, где бы приткнуться. Вдобавок его раздражало восторженное внимание молодых вампиров.

«Вот ведь недоумки! Тоже мне, нашли себе героя!» — подумал он с досадой.

Вскоре ему попался на глаза более или менее тихий угол и он, протолкавшись туда, опустился на первую попавшуюся скамью.

— Эй! Чего нахохлился? Неужто совесть заела? — тут же поинтересовался ехидный голосок, и Руиса Файр уселась рядом с ним.

— Ты это о чём? — Долгорукий повернулся к девчонке, зная, что редко кто выдерживает его взгляд в упор. Но рыжая нахалка и не подумала тушеваться.

— Ой-ой, как страшно! — она фыркнула и, наклонившись к его уху, громко выпалила: — Я об убиенных тобой сородичах, а ты о чём подумал?

— О том, что нужно было оставить им тебя на растерзание, — холодно сказал Долгорукий и отодвинулся от девчонки.

— Но-но! Куда это ты утекаешь? — она тут же придвинулась к нему и для верности взяла его под руку. — Слушай, рыцарь-вампир, ведь ты мой спаситель, — на её губах заиграла слащавая улыбочка. — Так или не так?

— Было дело. А что?

— Вот ты и попался! Теперь ты просто обязан жениться на мне! — воскликнула она с торжеством в голосе.

— Это ещё почему? — осведомился Долгорукий, которого уже не столько раздражала, сколько забавляла наглость хорошенькой девчонки. Пёстрый оранжево-жёлтый наряд, пришедший на смену неброскому одеянию рабыни, делал её похожей на весёлый огонёк в ночи, и это поднимало настроение не только ему одному. Столпившиеся вокруг них лорды-вампиры не спускали с неё восхищённых глаз.

— Так положено. Спас девицу, изволь жениться… — сказала ведьмочка и с недоумением глянула по сторонам, когда после её слов повисла заинтересованная тишина. — Чего уши развесили? — она заполошно замахала руками. — Кыш, кыш! Занимайтесь своими делами! Не мешайте охмурять мне эту белобрысую жердину!

— Жениться, говоришь? — входя во вкус потехи, Долгорукий с озадаченным видом потянулся к затылку. — Треба обмозговать! Парень я холостой, и вроде бы нигде детки обо мне не плачут. Если где и были, то за триста лет они уже всяко выросли… Куда это ты? — он прижал к себе лапку ведьмочки, когда та попыталась улизнуть, сообразив, куда дует ветер.

— Да вот, что-то приспичило прогуляться, — с нетерпеливым выражением на лице она поёрзала на скамейке. — Нету моей моченьки больше терпеть! Ой, ой! Скорей пусти, а то не добегу!

Долгорукий привлёк её к себе и чмокнул в висок.

— Терпи, дорогая. Сначала женитьба, затем всё остальное. Включая горшок. — Он поднял голову и оглядел таверну. — Эй, народ! Здесь есть кто-нибудь, кто может нас по-быстрому окрутить?

— Есть! — отозвался де Фокс на его клич. — Ждите! Сейчас доберусь до вас и обвенчаю по католическому обряду.

— Нет!.. Пусти, дурак! — ведьмочка взвизгнула и принялась брыкаться. — Слушай, ну хватит уже! Ты что, шуток не понимаешь? — заныла она, видя, что освободиться никак не получается.

Долгорукий смерил её озабоченным взглядом.

— Какие уж здесь шутки! Деваться-то некуда. Сама же сказала, что я как честный человек обязан на тебе жениться.

— Да пошёл ты!.. — выпалила Руиса и, заметив де Фокса, предупредила: — Курт, не смей! Убью!

Но граф не внял её предупреждению. Он прорвался к их скамье и напустил на себя важный вид.

— Ну, кто здесь хотел обвенчаться? — осведомился он. — Видимо, этот высокий сеньор и эта рыжая синьорина?

— Да. Поднимайся, дорогая, пора отправляться под венец.

Конечно же, ведьмочка и не подумала вставать, но Долгорукий перехватил её за талию и понёс к алтарю, который по-быстрому соорудили его почитатели.

Улыбающийся де Фокс двинулся следом за ними. Он находил забавным, что зловредная девчонка угодила в собственную ловушку. Правда, в глубине души ему было совестно. Своим затравленным видом сейчас она напоминала ему загнанную в угол лисичку.

— Приступайте, святой отец! — распорядился Долгорукий, когда иезуит занял своё место у импровизированного алтаря.

— Вы это серьёзно? — растерялся граф, поняв, что он собирается идти до конца. — Пожалуй, уже хватит…

— А венчай! — неожиданно согласилась ведьмочка. — Ну-ка, пусти, дылда! Я должна привести себя в порядок. Не могу же я идти под венец такой растрёпой.

— С ума сошла?! Ведь брачная руна привяжет тебя к этому сеньору, — попытался де Фокс урезонить шальную девчонку, но она смерила его уничижительным взглядом.

— Заткнись, гад! Раз уж вызвался, то делай своё чёрное дело.

Делая вид, что прихорашивается, Руиса украдкой сформировала руну безбрачия, которая должна была нейтрализовать своего антипода — брачную руну и с победным видом ткнула в бок Долгорукого.

— Эй, женишок! Чего притих? Не передумал брать меня в жёны?.. Вижу, нет.

— Ну, ты готова, болтушка? Тогда цепляйся за меня.

Как примерная невеста, Руиса взяла жениха под руку и стыдливо потупила взгляд. На всякий случай она ещё раз посмотрела на свою ладонь и огорчённо вскрикнула: руна безбрачия исчезла, будто её и не было.

— Что опять случилось? — спросил Долгорукий, пряча улыбку при виде её жутко расстроенного личика.

— Ничего! — с ехидцей ответила девчонка и, уже не скрываясь, сформировала новую руну безбрачия.

Но она не учла, с кем имеет дело. Как она ни старалась, руны гасли одна за другой, не успев даже сформироваться.

На её счастье Юлиан заинтересовался происходящим и двинулся туда, откуда доносился дружный хохот и заполошный визг. Подпрыгивающие рыжие кудряшки, мечущиеся в толпе вампиров, подсказали ему, кто виноват в поднятом переполохе. Но при виде личика ведьмочки, на котором от напряжения даже выступили заговорённые веснушки, он удивлённо поднял брови.

— Какого чёрта здесь творится?

— Ой, ой!.. Юлиан, спаси меня!

Девчонка бросилась к нему и юноша, перехватив преследующую её брачную руну, смял её в ладони.

— Не реви, Руиса. Наверняка это твои же проделки, — чтобы она быстрей успокоилась, он прижал её к себе и обнял за вздрагивающие плечики. — Всё, тихо-тихо! Больше никто тебя не обидит.

— Неправда! Я не сделала ничего плохого. Это всё они! — с судорожным всхлипом она ткнула пальцем в де Фокса. — У, подлый кровопийца! Тебя я ненавижу больше всех!

Граф и сам был уже не рад дурацкой затее, — ведь снять брачную руну, да ещё наложенную в ходе церковного обряда, было крайне сложно. Юлиан укоризненно посмотрел на приятеля и тот сокрушённо развёл руками, — мол, я здесь ни при чём — и кивнул на Долгорукого, который сидел за столом и преспокойно ел. Подметя куском хлеба остатки подливки, он встал и Юлиан, бросившийся следом за новым знакомым, еле успел перехватить его у выхода таверны.

— Ты это куда? — поинтересовался он, загородив ему дорогу.

— Проведать Харлибоя, а что?

— Ты с нами или сам по себе?

— Ты имеешь в виду, с тобой я или против? — осведомился Долгорукий, и Юлиана удивил сам тон его вопроса. У него возникло ощущение, что он хочет о чём-то его спросить, но не решается.

— Можно и так сформулировать, — осторожно ответил он. — Так да или нет?

— Да, — отозвался Долгорукий и перед тем, как исчезнуть за дверью, добавил: — Хотя уверен, что связываться с такими типами, как ты, себе дороже.

«Интересно, о чём это он? — озадачился Юлиан, и всё же подспудно он знал, что имеет в виду его новый приятель, когда говорит о таких типах, как он. — Интересно, чем ему насолили драконы?..» Удивлённый возглас прервал его размышления.

— А этот хрен что здесь делает?

Заговорщики сгрудились вокруг парня, облачённого в чёрную форму храмовых носферату.

— Ого! Да этот тип не из простых! Судя по знакам отличия, это лейтенант отряда. Нужно его допросить…

Спеленатый магической сетью носферату насторожённо поглядывал на заговорщиков. Он хранил молчание, но выглядел так, будто он кого-то разыскивал среди них.

— Сжечь его и все дела…

— Верно! Что толку возиться, если он молчит? — раздались угрожающие голоса.

— Спокойно, парни! Не трогайте его, это перебежчик! — пробившись к вражескому носферату, Юлиан потянул его за собой. — Идём, Эрвин.

— Э нет! Постойте, сударь! — вкрадчиво проговорил граф Виолента, загораживая им дорогу. — Начнём по порядку. Сначала давайте разберёмся, каким образом человеческому колдуну удалось затесаться в наши ряды, а затем будем выяснять, что связывает вас с храмовыми носферату.

Возникший рядом с ними Раймонд Адлигвульф оттеснил своего не в меру любопытного друга детства.

— Не суй свой нос, Дино. Это не твоё дело.

— Гляди-ка! — изумился граф Виолента. — Неженка, никак ты вспомнил моё имя.

— Буду признателен, если ты сделаешь то же самое, — заметил Адлигвульф и, покосившись на перебежчика, вопросительно глянул Юлиана. — Откуда вы его знаете, де Фальк?

— Когда я был во дворе, парень подошёл ко мне и предложил свою помощь. Но главное… — Юлиан выдержал паузу — Эрвин Селсиньо знает, где находится храм Рогатой луны. Оказывается, как всякое порядочное строение он стоит на одном месте, а перемещается его фантом, известный всем как храм Кровавой луны.

— Врёт, чтобы спасти свою жизнь! — убеждённо произнёс кто-то из заговорщиков.

Но перебежчик был убедителен и Раймонд, посоветовавшись с Эриком Линди, решил, что имеет смысл рискнуть и проникнуть в логово врага, пока тот не подозревает, что его местонахождение раскрыто.

— Нужно действовать быстро, пока лазутчики не донесли Царице. Можно было бы долететь, но это далековато и на поддержание изменённого облика уйдёт немало сил, а они нам ещё потребуются, когда мы прибудем на место. Значит, нужен транспорт. И желательно, чтобы это было нечто быстрей лошадей, — Раймонд повернулся к графу Виоленте. — Дино, я уверен, что у тебя есть то, что нам нужно. Не жмись. Если у меня всё получится, ты не пожалеешь.

— Ладно, Неженка. Не то чтобы я горел желанием помогать тебе, просто интересно, что получится из твоей дурацкой затеи.

Граф Виолента сделал знак своим людям, и они подогнали к таверне воздухоплавательную платформу, до того припрятанную в укромном месте. Добровольцев набралось немало, но он предупредил, что у неё ограниченная грузоподъёмность.

О том, что летят Юлиан и Адлигвульфы даже не вставало вопроса, а вот ведьмам и Рунике пришлось повоевать за свои места. Видя, что их вознамерились оставить в тылу, Аделия надавила на Раймонда, и тот нехотя согласился, что они могут быть полезны. Конечно же, это не касалось Руники, но она всё же исхитрилась пробраться на платформу под видом одного из наёмников носферату. Призраки вообще не нуждались в чьём-либо разрешении. Они просто возникли среди заговорщиков, когда платформа отчалила.

Оставив Эрика Линди вместо себя, Раймонд отобрал пятьдесят лучших воинов и после небольшой перепалки с графом Виолентой, который наотрез отказался расставаться со своим имуществом, они поднялись вверх и, набирая скорость, устремились к храму Рогатой луны.

Долгорукого не было среди тех, кто отправился в рейд. Когда платформа снялась с места, он отшвырнул окурок и, оглядевшись, удивлённо приподнял бровь. «Харлибой!.. Между прочим, я тебя жду».

Вороной почему-то не спешил явиться на его зов, и он отправил поисковый импульс. Конь оказался совсем рядом, судя по ощущениям в конюшне при таверне, и рядом с ним кто-то был. Кто-то, от кого волнами исходило ощущение ужаса и… ожидание чуда. Долгорукий удивился, обычно его вороного боялись как огня: Харлибой не терпел чужих, потому редко кто решался приблизиться к нему. Он напрягся, считывая данные ноосферы, и удивился ещё больше, когда понял, что это ребёнок.

— Ну-ка, кто там? — рыкнул он. — Выходи!

Первым из ворот конюшни показался вороной, а следом за ним боязливо выглянул маленький мальчишка.

— Так! Харлибой, это ещё что?.. Ясно. Решил завести себе прислугу, — переместившись, он потрепал жеребца по холке. — Нет, парень, ничего не выйдет. Я волк-одиночка и тебе придётся с этим смириться.

Мальчик скользнул к нему и упал на колени.

— Господин, будьте милостивы! Пока вас не было, я вычистил вашего коня и дал ему целую торбу овса! Честное слово, я не замышлял ничего плохого! Поначалу я думал, что он остался без хозяина, но затем вспомнил, что видел, как вы приехали на нём. Пожалуйста, не прогоняйте меня! — взмолился он, глядя на Долгорукого огромными чёрными глазами. — Если хотите, испытайте меня! Честное слово, вы не пожалеете! Я докажу вам, что не зря ношу своё имя!

— Девото,[16] — медленно произнёс Долгорукий, словно пробуя имя мальчика на вкус. — Нет, пацан, ты мне не нужен.

Он снова потрепал вороного по изящной шее и на его ладони появился подсоленный кусок хлеба. Конь тихо заржал и попятился назад.

— И ты Брут? — Долгорукий укоризненно покачал головой. — Предатель! Чем только соблазнил тебя мальчишка?.. Что? — возмутился он. — Харлибой, ты купился на такую дешёвку, как обмусоленный кусочек сахара?!

— Простите, господин! Я не замышлял ничего плохого! Честное слово! Просто я хотел чем-нибудь побаловать вашего коня, а ничего другого не было, кроме сахара, — зачастил мальчишка.

— Ты слишком злоупотребляешь своим честным словом.

— Зло… чего?

— Не ври!

— А! — мальчик виновато шмыгнул носом. — Сахар я стянул у дядьки Джованни, когда был ещё человеком.

— Так и знал, что ты воришка.

Несмотря на молящий взгляд, Долгорукий не собирался брать мальчика, но взлетев в седло, неожиданно протянул ему руку. Правда, он тут же пожалел об этом. «Вот чёрт!.. На кой ляд мне сдался этот недомерок?» — расстроился он и пришпорил коня.

— Харлибой, ты эту кашу заварил, тебе и расхлёбывать. Учти, пацан — твоя забота, лично мне он ни к чему. Понял? А теперь поспеши, нам нужно вон туда!

В ответ на вопросительное ржание коня, он ткнул пальцем в ночное небо — туда, где среди звёзд плыло нечто похожее на волшебный ковёр-самолёт, невидимый для глаз простых смертных, — и тот рванулся к указанной цели.

Слыша заливистый детский смех, жители сёл вздрагивали от страха, — настолько он был неуместен в тревожное время накануне Кровавой жатвы. Один из крестьян, набравшийся смелости, выглянул в окно. При виде коня, который летел, не касаясь земли, и всадника, за спиной которого притулилась детская фигурка, он испуганно перекрестился и бросился к жене.

— Николетта, вставай! Никак уже началось! Всадник Апокалипсиса объявился.

— Кровавая жатва? О, дева Мария! Спаси и помилуй нас грешных!..

От села к селу паника разрасталась как лесной пожар. Со своей недосягаемой высоты луна удивлённо смотрела на процессии измученных людей, которые тащили на себе немногий скарб и плачущих грудничков, — дети постарше шли сами, цепляясь за юбки матерей. Бросив дома и имущество, крестьяне брели к ближайшим церквушкам, надеясь найти там защиту от вампирской резни.

Создание защитного купола, который делал их невидимыми, Раймонд Адлигвульф поручил ведьмам, понадеявшись, что его излучение, похожее на природное излучение многочисленных древних мегалитов, пройдёт мимо внимания разведчиков Царицы вампиров. Тем не менее заговорщики не теряли бдительности. Сменив облик, они то и дело срывались с платформы и безжалостно истребляли всё, что казалось им подозрительным. В основном, это были природные летуны: летучие мыши, совы и филины. Аделия попыталась было заступиться за несчастную живность, но Раймонд и его сомнительный союзник граф Виолента чуть ли не в голос заявили, что предпочитают превентивные удары.

Юлиан не находил себе места. Он гнал от себя тревожные мысли, что может быть уже поздно и с девушкой случилась беда. Наконец, он пробрался к самому краю платформы и, сев, глянул вниз. Под ними проплывали поля и леса, перевитые поблескивающими серпантинами рек и речушек, с нанизанными на них бусинами озёр. Иногда среди холмов мерцали цепочки странных огоньков, но стоило к ним приглядеться, как они тут же исчезали. Далеко, у самого горизонта, сияли загадочные перистые всполохи, высвечивающие ломаную линию гор.

Чародейка-ночь придавала открывающемуся пейзажу неизъяснимое очарование. Она рассеяла тревогу Юлиана, и он вдруг преисполнился уверенности, что у Цветанки всё хорошо. Откуда-то изнутри снова поднялось непостижимое чувство, и он с трудом преодолел порыв раскинуть руки и прыгнуть вниз, как сделал это в горах во время рыцарского турнира, а затем во время скачки на побережье.

«Интересно, что народ подумает, когда увидит меня в драконьем облике?.. Скорей всего тут же нападут, — его губы растянулись в невольной улыбке. — Пожалуй, не стоит, а то ведь могут по запаре и прибить».

Чтобы не поддаться искушению, он отодвинулся от края платформы и, ощутив знакомое присутствие, покосился на ведьмочку. Вопреки обыкновению она была молчалива и даже печальна. Подвинувшись, он обнял её за плечи.

— Ну? Чего ты приуныла, Руиса?

— Ненавижу тебя! — сказала она без особого накала чувств. — Нечего строить невинные глазки, будто ты ничего не понимаешь.

С завистью наблюдая за вампирами, то и дело срывающимися в полёт, ведьмочка оживилась.

— Скажи, а ты хотел бы летать как они?

— О да! Это незабываемое ощущение.

— Так говоришь, будто ты уже пробовал летать, — она пытливо посмотрела на него. — Ну-ка, сознавайся!

— Размечталась! — Юлиан легонько щёлкнул её по носу. — Будешь много знать, быстро состаришься. Впрочем, было дело, — он покосился на рыжую девчонку, умирающую от любопытства. — Насколько помню, в последний раз я летал, дай бог памяти!.. — на его лице появилось задумчивое выражение. — Ах, да! Лидия сказала, что в годик я вывалился из кроватки.

Смеясь, юноша заслонился от ведьмочки, которой отчего пришёлся не по вкусу его розыгрыш.

— Ой-ой! Руиса, прекрати драться, ты же спихнёшь меня вниз!.. Ой-ой! Ты даже не представляешь, какой это был захватывающий полёт!.. Нет, я не вру! Честное слово! Я помню все, что происходило со мной с самого рождения! Правда, правда!..

Расшалившись, они хохотали, как сумасшедшие, пока кто-то из лордов-вампиров не шикнул на них, мол, они не на прогулке и нужно вести себя потише.