Искры под пеплом

Глава 2

В поезде до Сент-Луиса Гарнет читала и разговаривала с тетей. Ночь они провели в отеле возле вокзала, а утром сели на старый пароходик, идущий до Нового Орлеана. На палубе несколько потертых южан с нескрываемой неприязнью поглядывали на северян, вид которых свидетельствовал о достатке и процветании.

— Они ведут себя так, как будто это их собственная река, а мы непрошеные гости, — возмутилась Гарнет, войдя в каюту. — Мятежники сейчас ненавидят нас даже больше, чем во время войны. Наверное, они считают нас виновниками всех своих несчастий.

Дженни проявила большую снисходительность:

— Думаю, мы на их месте чувствовали бы себя точно так же.

Но Гарнет, помня о своем муже, жестко отрезала:

— Но это же они начали войну, и потому мне нисколько не жаль их.

Одного взгляда на публику в салоне и на задней палубе было достаточно, чтобы убедить даже самого строгого моралиста на борту «Крисчен Куин» в том, что судно представляет собой плавучий Вавилон.

Севший на корабль в порту Иллинойса антрепренер с большой, разделенной на отсеки, плетеной клеткой, в которой он вез боевых бентамских петухов, устроил с разрешения капитана на задней палубе некое подобие небольшой арены и предлагал мужчинам делать ставки. И вот уже вскоре петухи начали злобно полосовать друг друга привязанными к их шпорам острыми, как бритва, лезвиями, брызгая кровью на столпившихся вокруг зрителей. В салоне звенели стаканы, гремели кости, шуршали карты — там профессиональные игроки обирали неопытных новичков. Крикливо разодетые проститутки забирали у простаков последнее. Ночью над палубой раздавались музыка и смех, заглушая шлепанье гребных колес, пыхтенье паровой машины и сигнальные свистки. В целом это были обычные дорожные развлечения, пережившие даже Гражданскую войну.

Дженни прислушивалась к звукам веселья со сверкающими глазами, но ее племянница не проявила к ним никакого интереса и рано легла спать.

— Господи, как же мы будем спать в таком шуме? — это был ее единственный комментарий к кипевшему за стенами каюты празднику жизни.

Не имея возможности позволить себе дорогостоящие развлечения, Брант Стил сидел в главном салоне, просто наблюдая за происходящим. Окружавшие лица были ему знакомы. На эстраде находилась Лэси Ли со своим Лоллипопом[2]. Мисс Ли была полненькой, жгучей брюнеткой с большими, выразительными серо-зелеными глазами. Считая себя актрисой, она давала сольные концерты. Ее партнер, умная дрессированная обезьянка в ярком костюмчике, сначала передразнивал то, как она поет и танцует, а потом по сигналу хозяйки прыгнул к ней на руки и, потянув за ленточку, избавил ее от довольно незначительного костюма. Таков был финал.

— Противный мальчишка! — жеманно воскликнула она, легонько шлепнув обезьянку, а затем под громоподобные аплодисменты мужчин отвесила глубокий поклон публике.

Брант считал, что смелость мисс Ли значительно превосходит ее искусство, но тем не менее отдал должное ее изобретательности. Женщины даже с меньшим талантом и умственными способностями создавали себе своим ремеслом целые состояния. Он и дама обменялись несколькими мимолетными чувственными взглядами, однако Брант, проведя на реке уже несколько ночей, не торопил события. Возможно, он сблизится с ней этим вечером, но попозже. Эта красотка недурна и к тому же очень привлекательна, а он уже давно не спал с женщиной.

Хотя она едва ли невинна, но все же не производит впечатления девицы, которая спит со всеми подряд. Брант старался держаться подальше от шлюх, парочка которых подрабатывала на этом судне. Обе, возможно, во время войны паслись в военных лагерях и теперь могли подарить клиенту кое-что сверх того, за что тот уплатил.

После впечатляющего представления Лэси Ли Бранту не хотелось смотреть на сменивших ее двух черных пародистов: он уже слышал их убогие шутки. Он вышел из салона, надеясь, что прогулка по палубе сможет улучшить сон, несколько нарушившийся в последнее время. И там можно докурить остаток своей сигары, никому не показывая такое свидетельство собственной нищеты.

Он прошел совсем немного, когда заметил возле самых поручней хрупкую фигурку в сером. Занятая своими мыслями, девушка не заметила его приближения. Казалось, она с отчаянием вглядывается в темную воду. Возможно, она плакала, но он не мог сказать точно.

Это была третья ночь после выхода «Крисчен Куин» из Сент-Луиса и первая, когда Гарнет Лейн покинула каюту. Судовые сплетники уже знали, кто она.

Он сделал последнюю затяжку, насладившись вкусом сигары, прежде чем бросить окурок за борт, а затем тихо произнес:

— Что-то не так, мадам? Она вздрогнула:

— Сэр, вы напугали меня!

— Тысячу извинений, мадам. Я думал, что могу чем-нибудь помочь.

— Помочь?

— Вы выглядите такой несчастной.

Гарнет отрицательно качнула головой.

— В каюте слишком жарко и я вышла подышать свежим воздухом. Не думаю, что мы когда-либо встречались, мистер?..

— Стил, — ответил он, — Брант Стил. Право, на этом корабле никто особо не придерживается церемоний.

— Да? — удивилась Гарнет. — А я думала, что пассажиры, желающие встретиться, должны сначала обменяться визитными карточками.

Бранту сначала показалось, что предмет, находящийся у нее в руках, это — тоненький молитвенник, но потом он разглядел фотографию в рамке, обтянутую кожей.

— Да, это так, — согласился он, — но война внесла изменения в наши обычаи. И в конце концов мы путешествуем не на океанском лайнере.

— Внесла, да не везде, мистер Стил. Кое-какие нормы приличия все еще существуют в той части Америки, где я живу. Вы верно заметили — это не корабль, а так, маленький речной пароходик, очень убогий к тому же.

— Увы. Но все же и у «Крисчен Куин» был свой звездный час. Славный звездный час. — На мгновение Бранту показалось, что он вновь с верхней галереи плантации Грей Оукс видит гордо плывущую над рекой пару высоких дымовых труб и слышит победный гудок причаливающего к пристани парохода.

— Вы говорите не как южанин, мистер Стил. У вас западный акцент, не так ли?

— Я наполовину техасец, — объяснил он. — Мой отец учился в Новом Орлеане, где и встретил матушку. И хотя папа вначале упирался, как мустанг, все-таки в конце концов он согласился жить с ее семьей на сахарной плантации, где потом родился я. Он часто рассказывал мне о Техасе и несколько раз брал меня туда с собой навещать дедушку. Теперь они все уже умерли, — добавил он печально. — Я унаследовал плантацию, которая сейчас разорена и должна быть продана с аукциона. Я не могу собрать необходимые средства, чтобы спасти ее.

— А вы пытались сохранить плантацию? — поинтересовалась Гарнет. Любопытство составляло одну из ее характерных черт.

— Да, конечно. Я питал глупую надежду заработать деньги игрой. Но не смог соперничать с такими профессионалами, как на этом речном судне. Знаете ли, из меня получился плохой мошенник. Играть в карты с друзьями-джентльменами — это совершенно другая вещь, чем сражаться на деньги с такими акулами.

Завороженная его ровным баритоном, Гарнет незаметно бросила на собеседника заинтересованный быстрый взгляд. Его омраченное думой, суровое лицо имело четко очерченный, как на камне, профиль. Тот, кто предпочитает мужчин-брюнетов, признал бы его удивительно красивым. Но Гарнет нравились блондины. Глаза у Дени были светло-голубые, а волосы — цвета налитых солнцем пшеничных колосьев. Мягкий пушок на его подбородке даже не требовал ежедневного бритья. Волосы же мистера Стила были слишком густыми и черными, глаза чересчур темными, с какой-то чертовщинкой, как у пирата, хитро посматривающие на девушку. Если бы он имел бороду или усы, то выглядел бы отъявленным злодеем, подумала она. Эти и другие, менее ясные ощущения заставили Гарнет заволноваться.

Она осторожно спросила:

— Вы воевали в армии Конфедерации? Он хмуро кивнул, но ничего не сказал, а расспрашивать она не решилась. Некоторое время оба стояли молча, пристально глядя на грязную, желтую реку, казавшуюся золотой в обманчивом лунном свете. Звезды сверкали на бархатном небе, и Гарнет почувствовала, что хочет оказаться на любом конце земли, все равно где, но только не на этом пыхтящем суденышке, неумолимо увозящем ее в глубь мятежной территории.

— А я еду в Техас, — нарушила она молчание, — с моей тетей мисс Дженнифер Темпл. Сегодня вечером она ужинала в салоне и осталась посмотреть представление.

— Да, я видел ее, и мне сказали, кто она.

Красивая леди. Могу я вас спросить, куда в Техасе вы направляетесь?

Гарнет пожала плечами:

— В какой-то городок Лонгорн Джанкшин. Кажется, это возле Сан-Антонио. Там живет мой двоюродный дедушка Сет Траверс. Мы собираемся погостить у него некоторое время.

— Я был в Сан-Антонио, — отозвался он. — А вы много знаете о Техасе?

— Нет. Дядя Сет писал не часто, да мы особо не интересовались местом, куда никогда не рассчитывали поехать.

— И все-таки теперь вы заинтересовались им?

— Да нет, не думаю.

— Почему же вы туда направляетесь? После недолгого колебания Гарнет призналась:

— Наш семейный врач посоветовал мне этот климат. Для здоровья.

Стил не сомневался ни минуты в том, о ком из двух женщин доктор проявил такую заботу. В лунном свете Гарнет казалась прозрачной, ее кожа, бледная и нежная, походила на белоснежные лепестки гардении росистым утром. Волосы отливали скорее серебром, чем золотом, а черты лица были столь же утонченными, как на его любимом мамином медальоне. Хотя и слишком тонкая и хрупкая, она все же была потрясающе красива. Но где же тот мужчина, чье обручальное кольцо у нее на пальце?

— Мистер Лейн присоединится к вам в Техасе?

Помолчав, она тихо ответила:

— Не знаю. Он пропал без вести в начале 65-го, и с тех пор я о нем ничего не слыхала.

Брант на мгновение задумался, а затем решился вслух высказать то, что пришло ему в голову:

— Извините, мадам, но не считаете ли вы, что к этому времени он бы уже вернулся… — И, поколебавшись, добавил:

— Если бы это было возможно.

— Если бы он еще был жив, вы хотите сказать, — резко отозвалась она.

Прежде чем Брант успел обдумать, как помягче высказаться, на палубе, посмеиваясь про себя, появилась Дженнифер. Ее взгляд, словно прожектор, остановился на высоком, темноволосом незнакомце, стоявшем рядом с племянницей.

— Какая божественная ночь, если бы только не москиты. Некоторые из них огромны, как летучие мыши-вампиры, и такие же кровожадные. — Она нежно улыбнулась и кивнула Бранту. — Мистер Стил, не так ли?

— Да, мадам.

— Я тетя миссис Лейн, мисс Дженнифер Темпл.

— Очень приятно, мисс Темпл. Гарнет пояснила:

— Предки мистера Стила по отцовской линии — техасцы, а родня со стороны матери — луизианские плантаторы. — И тут же, испугавшись, что Дженни поведет себя слишком фамильярно, Гарнет оборвала разговор. — Была рада встретить вас, мистер Стил. Но я устала и хочу отдохнуть. Пожалуйста, извините.

Он поклонился.

— Спокойной ночи, леди, приятных вам снов.

— Ax! — воскликнула Дженни, вдруг почувствовав, что выпитое шерри ударило ей в голову. — Надеюсь только, что эта древняя посудина не пойдет ко дну. Почему, скажите, в нашей каюте есть несколько пулевых отверстий?

— «Куин» находился на военной службе, — пояснил Брант.

— В самом деле?

— Идем же, тетушка, — настаивала Гарнет, уводя прочь чуть покачивавшуюся леди, выглядевшую просто очаровательно в своем бледно-лиловом, цвета лаванды, муаровом бальном платье. — Идем, утро вечера мудренее…

Дженни покачала головой:

— Сомневаюсь, дорогая. Боюсь, утром я буду совсем больная.