Дэйра. 2. Искупление

Глава 4. Невеста принца

Наверное, Дэйра должна была хотеть умереть. Во-первых, за те чудовищные смерти, причиной которых она стала. И разделение на виноватых и невинных не помогало. Погибли люди, человек двести, если судить по обилию трупов, которыми были усеяны поле и развалины. Во-вторых, смерть должны была быть желанна перед лицом мучений, которые наверняка ждали человека ночью в зимнем лесу в окружении хищников. Дэйра не знала, как Георг Эстрел умудрился не замерзнуть ночью в Вырьем Лесу, не истечь кровью, не стать добычей волков. Теперь все это ждало ее.

Но как никогда раньше Дэйра хотела жить. Вопреки всему и всем. Выжить не потому, что могла помочь Сангассии победить чагарских ханов. Выжить потому, что увидела слишком много смерти. В черном рождается белое, Дэйра неожиданно для себя поняла, что любит жизнь, и что готова пойти на многое, чтобы получить возможность испытать сполна то великое, что доступно каждому, но что обесценивается слишком легко и незаметно.

Поднялся ветер, и над руинами взметнулся туман из праха и пепла, покрывший долину серебристо-черными разводьями. Солнце село, но луна поднялась быстро, щедро затопив мир ярким светом полнолуния. Ты не умрешь в темноте, будто говорила она, мои дети съедят тебя под моим пристальным взором, и тебе тоже будет все видно.

Дэйра луну не слушала. Было некогда. Волки уже скребли когтями по обгорелым стенам, карабкаясь по развалинам и окружая со всех сторон. Но и Дэйра времени не теряла. Двое стражников, которые охраняли комнату с Древним, оказались неподалеку. Их не завалило камнями, и огонь не уничтожил их тела. Один мертвец подарил ей теплую рубашку и жилет с капюшоном, с другого – поменьше ростом – она сняла штаны и сапоги. Камни волков не пугали, требовалось оружие посерьезнее. И огонь, как назло, пропал – даже искорки для факела не осталось.

Воодушевленная тем, что победила холод, Дэйра принялась яростно переворачивать обломки над телами охраны, и ей повезло. Арбалет нашелся как раз тогда, когда первый волк, достигший круга из обломков, где она пряталась, готовился к прыжку. Отец подарил ей арбалет после того, как Дэйра добыла своего первого оленя, и, хотя он не стал ее любимым оружием, обращаться с ним она умела.

Ее подвела вера в собственную непобедимость. Такое привычное, отточенное сотни раз действие – вставить болт, зарядить и выстрелить – оказалось ей не под силу. Оружие было неподъемным. Дэйра забыла, что голод и слабость никуда не исчезали. Эта смерть отошла постоять в сторону, готовая сразу же вернуться, если ее подружка – смерть от волчьих клыков – не справится.

Волк прыгнул, арбалет не выстрелил, но и луне потешиться кровавым зрелищем не удалось. Дэйра догадывалась, что испугать ее после всего случившегося будет трудно, но хладнокровие и скорость, с которым она рухнула под обломки, уходя от волчьих клыков, навели на подозрение, что кое-что человеческое в ней потеряно навсегда. Волк ее ненавидел. Как и любой нормальный зверь этого мира он желал уничтожить древнюю, затхлую кровь, которая текла в венах Дэйры, и которая так отчаянно хотела жить.

Из-под обломка стены, спасшего ее, Дэйра выбралась быстро – и торжествующе ткнула в волчью морду тлевшим факелом, который чудом не погас под камнями. Пламя на свежем воздухе раздулось огненным шаром, а долину огласил полный боли вой зверя, которому подпалили морду. Он-то и заставил остановиться других волков, уже подобравшихся к убежищу Дэйры.

Не дожидаясь, пока волки придут в себя, Дэйра соскочила с камня и бросилась к темнеющей полоске леса, размахивая над головой горящим факелом и оглашая долину самыми пронзительными воплями, на которые была способна.

Бежать в лес, логово зверя, было не самым умным решением, но она чувствовала, что, если задержится в руинах еще хоть секунду, останется в них навсегда. В лесу же был тракт. Там могли быть люди – те, кто мог бы ее спасти.

До леса Дэйра бы не добежала. Волки боялись огня, но желание ее уничтожить было сильнее. Они колебались недолго, и вот уже цепочка огромных зверюг во главе с тем самым – подпаленным – растянулась по полю, грозя настигнуть ее в любой миг. Сапоги были велики, она черпала носками снег, изо всех сил поднимала ноги, вязнувшие в насте, и жалела только об одном – что не догадалась поискать у стражников ножа, чтобы забрать с собой в бездну хотя бы одну зверюгу. В качестве подношения тому, кто ее давно ждал.

Она все-таки упала. Руки по локти провалились в снег, она замешкалась, барахтаясь в морозном крошеве, но времени не оставалось даже на то, чтобы обернуться и посмотреть в желтые глаза. Только не так, только не в спину, подумала Дэйра и услышала свист. Звук пронесся над головой, что-то стукнуло сзади, отдалось глухим шлепком, и снова над залитой лунным светом долиной воцарилась тишина.

Хватая ртом ледяной воздух, Дэйра с трудом справилась с собственными ногами, увязшими и в сапогах, и в снегу, и наконец, обернулась. Волчара со стрелой в глазу лежал в шаге от нее. Волчья стая, поджав хвосты, спешила к руинам, но несколько стрел, вылетевших из леса, настигли еще одного, подкосив уже на подходе к развалинам.

– Живой? – кричали люди, бежавшие к Дэйре на встречу. Их было трое, у всех луки и смешные меховые шапки, которые зимой обычно носили донзары. Луне не понравилось, как обошлись с ее детьми, и она спряталась за мрачной седой тучей, затянувшей половину неба. Долина погрузилась во тьму, и лицо подбежавшего к ней человека, Дэйра не разглядела. Но его голос ей понравился – теплый, горячий, искренний:

– Ты как, парень? – окликнули ее. – Цел?

Дэйра вспомнила, что на ней одежда стражника, и что в ночи ее было легко перепутать с мальчишкой. Может, оно и к лучшему. Быть девочкой зимой ночью в лесу – не лучшая стратегия для выживания.

– Кто вы? – спросила она, а потом подумала, что ей вообще-то все равно, кто спас ее от разъяренных волков. И с трудом сдерживая слезы, порывисто обняла человека, подбежавшего первым.

– Спасибо.

Голос дрогнул, потом она вспомнила, что, наверное, парни не бросаются обнимать первого встречного, однако мужчина добродушно похлопал ее по плечу.

– Ну-ну, все позади, мы здорово их напугали, до следующей ночи сюда не сунутся. А ты везучий. Тебя молодая барышня случайно углядела. А потом и крики твои услышали. Ты откуда сам? Мы немного заплутали, должны были до Нербудской больницы к ночи доехать, но кучер неместный, опять, видимо, где-то не там свернул. Не знаешь случайно дорогу до психбольницы?

– Эээ, – протянула Дэйра, – точно не там свернули. Надо было налево. А это кладбище, здесь лучше не останавливаться. Я с друзьями ехал в Майбрак. Думали заехать к родне в Нербуд, как на нас напали бандиты. Только я и выжил. Простите, не представился. Я Дэй Зортанский, сын барона Гуча Зортанского из Аладжика, это земли на севере Бардуага. За меня хотели просить выкуп, потому и не убили. Сегодня ночью мне удалось сбежать. Думал, что зря все – порвут меня волки, а тут вы. Хвала Амирону! А вы в больницу везли кого?

– Да уж, не повезло тебе, парень, – сочувственно покивал головой донзар. – Ну ничего, барышни у нас сердечные, добрые. Подвезут тебя в Майбрак. Жаль твоих друзей, но ничего, потом еще вспоминать о таких приключениях будешь. В больнице мы хотели на ночь остановиться, так как до почтовой станции не успеваем, а ведь новый год. Барышни думали переночевать у своего дяди, он там доктором работает. Ну, а теперь, судя по всему, встречать новый год придется в лесу, в дороге. Плохая примета, конечно, но куда деваться.

– Уже новый год? – ошарашенно спросила Дэйра, и вспомнила, что завтра, в первый день нового года, начнутся выборы невесты для принца Эруанда. Странно, что она вообще об этом вспомнила.

– Во дает! – хохотнул мужик, который застрелил второго волка. – Часов через шесть наступит, как всегда, с первыми лучами солнца. Хоть что-то в этом мире остается неизменным.

Из уст донзара было странно слышать столь философскую фразу, но Дэйре она понравилась. Ей отчаянно не хватало неизменности в мире.

***

Дэйрин маскарад разгадали, едва за ней захлопнулась дверца кареты.

– Я по походке поняла, что ты девушка, – заявила блондинка в крашеной голубой шубке. – Можешь ничего не объяснять, я влюбленных не выдаю. Сама в твоей ситуации была. Правда, остричь волосы не решилась, а ты смелая, еще и налысо.

В замороженном лесу на таком же замороженном тракте стояло две кареты, запряженных четвериком каждая, и группа из трех сопровождающих конников. Еще трое – те, кто спас Дэйру от волков, – ехали рядом с кучерами. Не слишком большая компания для ночного путешествия по нербудским дорогам. Понимали это и наемники, которые ощутимо нервничали, глядя на приближающуюся Дэйру. Один из них клялся, что не раз проезжал эти места, и нербудская больница сверкала огнями именно здесь, и нигде иначе.

Охрана принялась дотошно выспрашивать Дэйру, а старший, очевидно, капитан, и вовсе был против того, чтобы брать беглеца. Но тут открылись дверцы первой кареты, и четверо девушек в разноцветных шубках окружили «спасенного». Они разом заговорили, рассмеялись, а потом дружно затолкали Дэйру в свой экипаж, несмотря на протесты капитана и гувернанток, выкатившихся следом из второй кареты.

– Трогай! – распорядилась блондинка не терпящим возражения голосом, и через секундное колебание, экипаж, действительно, тронулся. Правда, двое наемников подскакали к их окну и стали держаться рядом, всем видом показывая, что барышни находятся под их неусыпным контролем.

– Я Лилия, – представилась светловолосая девица, – а это мои сестры: Роза, Анемона и Герания. Да, наши родители были без ума от цветов, так и живем. Мы дочери барона Годроса из Северного Хальмона. А ты, говорят, из Аладжика? Или это тоже ложь?

– Тоже, – вздохнула Дэйра. – Меня зовут Дэя, я дочь барона Эйсиля из Южного Эйдерледжа. Мы с компаньонками ехали на церемонию выбора невесты в Майбрак. На границе с Андором на нас напали бандиты. Мой верный слуга сумел отбить меня, мы сбежали на его коне, но заплутали и по ошибке свернули в Дэспион. Без местного кучера в паутине здешних дорог не разобраться. Но разбойники не отстали и гнали нас до самого Нербуда. Говарда ранили, он остался задержать негодяев ценой собственной жизни, мне же отдал свою одежду и велел бежать до почтовой станции. Так что, ты почти угадала, Лилия. В моей истории есть все кроме любви.

Наверное, на этом моменте надо заплакать, подумала Дэйра, но со слезами сейчас было туго.

Она искоса глянула на девчонок, однако те, похоже, ей поверили.

– Вы подвезете меня в Майбрак? – с надеждой спросила она. – У меня там знакомые, они помогут мне добраться домой. Увы, ничем кроме моей искренней благодарности не смогу расплатиться с вами за доброту.

– Ну, конечно, подвезем! – воскликнула девушка, представившаяся Розой. – Мы ведь тоже туда едем. Но если ты собираешься возвращаться в Эйсиль, то ты дура. Зачем тебе муж – чагар?

Дэйра глупо захлопала глазами.

– Ой, да ладно, кто поверит в этот расписной патриотизм светлого князя? – фыркнула Анемона. – Амрэль Лорн может сколько угодно уверять, что наши войска разобьют чагаров еще на подступах к Эйсилю, но мы все знаем, что в том самом Эйсиле и людей-то уже не осталось. Все сбежали. Поэтому не мели ерунды, милочка, Эйсиль и раньше был дырой мира, а сейчас и вовсе стал бездной с дьяволом.

– Что ты сказала? – вздрогнула Дэйра.

– Вот, что тебе надо делать, – вмешалась третья, Герания. – В Майбраке сейчас полно иностранцев. Все прибыли посмотреть на невест принца, а так как церемонию отложили, то они будут скучать и прозябать на балах. Идеальное время для того, чтобы удачно выйти замуж. Бери пример с нас. Думаешь, мы на этих дур-невест едем смотреть? Не-а, мы на собственные смотрины едем. Я хочу уехать в Агоду, а Лиля, например, о Согдарии мечтает. И как ты умудрилось на лысо постричься? Можно было по плечи волосы оставить. Так найти хорошую партию будет сложно. К тому же, ты очень худая. Я бы сказала слишком. Костлявых не любят так же, как и пышек.

Дэйра поглубже натянула капюшон на лоб, чтобы девицы не разглядели еще и шрамы, но фонарь едва светился, и в карете царил полумрак. Герания забросала ее словами, и девушка чувствовала, что упустила в них нечто важное.

– А почему вы так поздно едете в Майбрак? – спросила она, чтобы перевести тему. – Да еще и на Новый Год. Вы ведь из Нербуда выехали, верно? До Майбрака, как минимум, неделя пути, на церемонию не успеть.

Девицы вдруг замолчали и разом посмотрели на Лилию, которая, очевидно, была у них за старшую.

– Вчера умер наш отец, барон Годрос, – спокойно ответила Лилия. – Скончался от лихорадки. Матери у нас нет, родни тоже. Теперь я баронесса Годросская. Мы похоронили отца утром, выставили имение на торги днем и после обеда выехали в Майбрак. Родители хотели воспитать нас в любви к родине, но вышло наоборот. Мы не желаем задерживаться в Сангассии ни одной лишней минуты. Если даже одна из нас найдет иностранца, все остальные поедут за ней. Мерзкие законы мерзкой страны.

Дэйра понимала, о чем говорила Лилия. Незамужние девицы не имели права покидать королевство дольше, чем на неделю. Да и то при условии сопровождения старшими родственниками. Более того, незамужняя девушка-вабарка, оставшаяся без родителей, отдавалась на попечение королевского совета, основной задачей которого было выдать девицу замуж как можно скорее. Однако закон не запрещал таким девицам становиться женами иностранцев, и это была единственная лазейка. Что ж, Дэйра искренне желала цветочным барышням удачи в их поиске. И тут, наконец, до нее дошел смысл слов, сказанных ранее Геранией.

– Ты сказала, церемонию отменили?

– Уже неделю как, – пожала плечами Роза. – Говорят, принц заболел, хотя кто-то болтает, что его уже давно во дворце не видели. Может, он умер? Неважно, главное, что новогодние балы никто не отменил. Как пишет моя подруга: «Все в Майбраке чего-то ждут и развлекаются, как могут».

– Ах, как это ужасно, что нам не удалось остановиться у доктора Йорвика, – воскликнула Герания. – Он наш дядя, – пояснила она Дэйре. – Мы думали, встретить новый год в его чудесной больнице, у него на праздники всегда собиралось много людей. Вдруг, я встретила бы своего заморского принца уже там?

Это вряд ли, подумала Дэйра, незаметно поглаживая шрам на затылке. С таким обилием отметин на черепе стоило серьезно задуматься о парике, о чем она девиц и спросила.

– Конечно, есть, – радостно ответила Роза, – ведь мы на маскарад собирались. Белые волосы подойдут? Сейчас велю, чтобы достали из другой кареты. А все-таки замечательно, что мы тебя подобрали. До почтовой станции Дэспиона еще четыре часа, будем болтать. Ты же не хочешь спать? Днем было так скучно ехать, что мы все выспались.

Тут только Дэйра поняла, чего она хотела сильнее всего на свете – заснуть. Почти сразу же вспомнилось предупреждение Древнего. А вдруг Поппи и старик были правы, и когда она проснется, разум ее покинет? Нет, спать было ни в коем случае нельзя. Не иначе, как добрые духи послали ей этих девчонок. Пусть у них все будет хорошо. Им всем здорово повезло, что Белая Госпожа осталась на развалинах Нербудской больницы.

Принесли парик, а также одно из платьев Лилии – тоже белое, так как иного цвета в гардеробе у нее не было. «Сегодня новый год, время чудес и подарков», – ответила девушка на возражения Дэйры. Впрочем, все баронессы ей что-то подарили. Одна – сапожки, другая – чулки, третья – накидку.

Дэйра лишь благодарила, боясь что-то предложить взамен. Даже дружбу. После того, что случилось в Нербуде, ей лучше было оставаться одной, но каким же теплом веяло от этих простых человеческих поступков. Доброта в меню Дэйры появлялась редко.

– Давайте гадать, – предложила Герания. – У меня есть карты.

Девушки захлопали и сели теснее, втащив в круг Дэйру.

– Не тряси так! – недовольно бросила Лилия кучеру, – мы пытаемся не умереть со скуки. Итак, на что погадаем?

– Как на что? Новый год ведь! – воскликнула Роза. – В новогоднюю ночь можно гадать только на любовь!

Больше всего на свете Дэйра ненавидела карты, а гадание и вовсе подвергало ее в ужас. В Эйдерледже гадание было излюбленным девичьим развлечением, но Дэйра, пользуясь своим высоким статусом, всегда его избегала. Она оглядела девичьи лица – все возбужденные, раскрасневшиеся от мороза и любопытства. Обижать их ей не хотелось, и она не стала противиться.

– Итак, каждая вытянет по карте, – заговорщицки прошептала Лилия. – Но сначала представьте своего суженого. Или человека, на которого он будет похож. Каким он должен быть? Военным? Или священником? А что? Например, в Агоде священнослужители женятся, я как-то видела мельком миссионеров оттуда. Ах, красавцы! Я лично не против такого мужа. Давайте по порядку. Роза, ты первая.

Девушка в красном полушубке так долго перебирала пальцами по колоде, что остальные девчонки не выдержали и принялись ее торопить. Наконец, карта была выбрана.

– Тройка мечей, хмм, – задумалась Лилия. – То, что он военный, даже не обсуждается, а вот число…

– Сержант какой-нибудь достанется, – хохотнула Герания. – Ранг-то невысокий.

– Да, погоди ты, – одернула ее Лилия. – Тройка к расставанию. Хотя, может, оно и к лучшему. Если подвернется какой сержант или младший офицерик из Агоды, хватай его, переезжай в Агоду, разводись и ищи нормального принца. Кажется, именно такой совет дает карта. Что там у тебя, Анемона?

Девушка уже вытянула свою карту и озадаченно разглядывала изображение.

– Это женщина, – Анемона поджала губы. – Мне дамы совсем не нравятся, я мужика хочу.

– Дура, это Императрица, – заявила Лилия. – В твоем случае, это к беременности. Что тоже неплохо. На залетевших быстрее женятся. А так как карта старшая, то муж твой будет не из последних людей.

– Я тоже кое-что в картах смыслю, – вмешалась Герания. – Императрица еще может быть бабой, которая помешает. Причем, властной. В Майбраке сейчас девок со всей Сангассии понаехало.

Сестры принялись спорить по поводу значения карты, а Дэйра поняла, что следующая тянет она. В ее голове было полно образов за исключением того, кто мог бы стать ее возлюбленным. На миг промелькнуло лицо Нильса, но она тут же отвернулась от него, чувствуя, что слезы, которые она тщетно звала ради достоверности рассказа о воображаемом побеге от бандитов, вдруг явились сами. Мир непривычно заблестел, ресницы намокли. Как бы она себе ни лгала, а донзар из Лаверье засел в ее сердце занозой с острыми краями. Без крови не вытащишь, да она и не пыталась. Поппи с Нетэрой считали его шпионом то ли Амрэля, то ли Агоды, но кажется, верно было лишь то, что Нильс в их планы вмешался случайно, а значит, просто обязан был быть кем-то, а не только обычным донзаром. Пусть ты будешь обычным, подумала Дэйра и вспомнила, какие красивые у Нильса глаза, сильные руки, крепкие плечи. Как он нежно прижимал ее к себе, когда вез из Пещеры Радости обратно в замок. И как выставил за дверь, когда она пришла к нему однажды ночью в Бардуаге. Дэйра тряхнула головой, решительно выбрасывая оттуда Нильса. Это все сестры со своими замужними настроениями виноваты. Уж что, а замуж за Нильса она точно не хотела.

– Тяни! – торжественно прошептала Лилия, подсовывая колоду Дэйре под нос. Сестры навалились, каждой хотелось знать, что за карта выпадет незнакомке.

Снова тряхнуло, и карты едва не рассыпались из рук Лилии.

– Осторожнее, балбес! – крикнула та кучеру и еще раз тщательно перетасовала колоду.

Не став долго думать, Дэйра взяла ту, что лежала с самого верха.

– Вот, – сказала она и повернула ладонь с картой к свету.

– Так неинтересно, надо было из середины тащить, – возмутилась Роза, разглядывая белую карточку без рисунка.

– Я не помню, чтобы у меня были пустые карты, – пробормотала Лилия и еще раз перетрясла колоду. – Тяни из середины.

Дэйра послушалась. В ладони снова оказалась карта без картинки. Белый кусочек картона, чистый и невинный – но лишь с первого взгляда. Дэйра глядела на него и чувствовала, как по спине начинает ползти холодок. Неприятное ощущение добралось до затылка, проникло в голову и вдруг заголосило на разные голоса: опасность, опасность!

Карета дернулась и резко остановилась. Карты выпали из рук Лилии и, почувствовав свободу, разлетелись вольными птицами по всей повозке. Полет был недолгим. Пол, сиденья и девушек усыпали белые карточки – все пустые, без единой картинки.

Не нужно было мне садиться к ним в карету, запоздало подумала Дэйра.

Снаружи раздались крики и лязг оружия. По обшивке карете что-то стукнуло, и Дэйра подумала, что так звучит стрела, вонзающаяся в деревянную мишень. Лилия в панике потянулась к дверце, Роза кинулась к ручке двери на другой стороне, и Дэйре пришлось приложить усилия, чтобы схватить обоих.

– Дуры, – зашипела она, – там лучники, вам снесут головы и шагу ступить не успеете.

В доказательство ее слов еще несколько стрел впились в обшивку, одна чиркнула по стеклу, но пролетела мимо.

– Лучше стрелы, чем грязные мужланы! Они нас изнасилуют! – Роза вырвала руку и снова потянулась к двери, как снаружи вдруг все стихло. Лишь кони хрипели на морозе.

– Как-то быстро они разбойников побили, – пробормотала бледная Герания. – Наверное, маленькая банда была.

Маленькая банда не стала бы нападать на тех, кто сильнее, подумала Дэйра и снова пожалела о том, что не захватила нож у одного из мертвецов в Нербуде. В молчание ночи вплелись новые звуки – шаги. Неторопливые, властные, уверенные. И осторожные – так двигается опытный войн, даже после того как видимой опасности уже нет.

Скрипнула дверца, и ночь заполнили испуганные голоса гувернанток. То поочередно, то хором они просили о помощи, умоляли их не убивать и предлагали деньги. Итак, разбойники начали со второй кареты. Послышался мужской голос, но говорил он столь тихо, что понять его было невозможно. Тон был спокойный, не угрожающий и даже где-то веселый. Последнее пугало сильнее всего. Похоже, бандиты были настроены развлекаться.

– Надо бежать, – прошептала Лилия и осторожно выглянула в окно. Горящий на их карете факел освещал сугроб, а за ним темнеющую полосу леса. Говорил по-прежнему лишь один мужчина, что было странно. Маленькая банда вряд ли справилась бы с их отрядом столь быстро, тогда возникал вопрос: где остальные бандиты?

«Смерть всегда будет идти за тобой следом», – вспомнила Дэйра слова Древнего. Она старалась не смотреть на руку кучера, которая безжизненно свисала с сиденья. В голове были еще какие-то мысли, когда внезапно дверь рядом с Розой распахнулась, и девушка едва не вывалилась в черный прямоугольник, веющий морозом, ночью и страхом.

Ее подхватил высокий мужчина, лицо которого по самые глаза было замотано черной тряпкой. Впрочем, глаз тоже видно не было, они будто растворились в темноте. Волосы прятались под смешной шапкой, похожей на вязаную косынку. Одет он был легко – в меховой жилет поверх рубашки с широкими рукавами. Чтобы убивать было легче, догадалась Дэйра, разглядывая кровь на его перчатках. Ни меча, ни кинжала у него на поясе не было, но весь его облик кричал об опасности. Определенно с таким типом ночью в лесу лучше было не встречаться.

Мужчина втолкнул Розу обратно на сиденье и молча оглядел девушек. По Дэйре он едва скользнул взглядом и уставился на розовощекую Геранию. Дэйра видела, как рука Лилии тянется под сиденье и догадалась, что заветный кинжал, о котором она мечтала, в карете все-таки имелся. Но теперь нож казался самой большой глупостью, какая могла прийти в голову. Повадки, взгляд, движения – все выдавало в незнакомце профессионального воина. Лилия не сможет его убить, а раненный он станет неуправляем.

– Не трогайте нас! – закричала Дэйра, прежде чем кто-либо сказал хоть слово. Или сделал движение – она видела, как замерла рука Лилии рядом с ножом.

Стащив парик, она могла только молиться о том, чтобы ее череп и шрамы выглядели сейчас как можно страшнее.

– Мы едем в больницу, пожалуйста, пощадите, – взмолилась она самым проникновенным голосом, на какой была способна. – Пока вы нас не тронули, вы в безопасности, но боюсь, что иначе мы можем вас заразить. Наша кровь не стоит того, чтобы пачкать о нее руки. Возьмите деньги, у нас есть немного, и пусть этот год будет для вас самым счастливым.

Сестры сначала молча уставились на Дэйру, а потом Лилия тоже начала почесываться, словно и впрямь была больна.

– Такие шрамы покрывают наши тела полностью, – ляпнула старшая сестра, указывая на голову Дэйры. Девушки разглядели их впервые, и Роза невольно отодвинулась. Дэйра же подумала, что произносить слово «тела» не стоило. Некстати вспомнился Феликс, который любил позабавиться с «нестандартными» девушками. Вдруг разбойник из таких вот извращенцев?

– Ты пойдешь с нами, – сказал мужчина, ткнув пальцем в Дэйру. У него был глухой голос с незнакомым акцентом. – Остальные могут ехать. Ваши солдаты и слуги просто спят, наркотик закончится через час.

– А деньги? – пролепетала Лилия, Дэйра же ошарашенно уставилась на сестер. Между тем, Роза с Геранией уже принялись ее потихоньку выпихивать.

– Оставьте себе, – буркнул разбойник и кивнул Дэйре, мол, давай пошевеливайся.

– Зачем я вам? – у Дэйры вдруг проснулся голос. – Не отдавайте меня, пожалуйста, я могу заплатить выкуп!

– Это так мило, – пролепетала уже полностью пришедшая в себя Роза. – Вы очень благородный разбойник. Не волнуйся, мы пришлем за тобой стражу из Майбрака, – с этими словами Дэйру окончательно вытолкали из кареты.

Слабость, бродившая все это время рядом, тут же накинулась на Дэйру, едва не повалив ее в снег, но руки разбойника уверенно подхватили ее, прижав к себе. Миг – и ее уже несли через сугробы к лошадям, которых охранял третий бандит. Дэйра оглянулась и только сейчас поняла, что их экипаж атаковали всего три человека, причем один из них, похоже, в бою не участвовал. По разбросанным в снегу телам стражников и слуг было трудно понять, солгал им бандит или сказал правду. Но потом она разглядела дротики, торчавшие из кареты, которые сперва приняла за стрелы. Похоже, люди были живы, их просто накачали снотворным.

Человек, который говорил с гувернантками, увидев Дэйру на руках у первого бандита, захлопнул дверцу, едва не прищемив платье горничной, и помчался к ним. Насколько она могла разглядеть, в его руках тоже ничего не было. Разбойники не забрали ни украшений, ни денег.

Собственная судьба волновала ее все больше. А вдруг у Феликса были союзники? Что он там говорил про етобаров? Дротики со снотворным были слишком изощренным способом для обычных бандитов из Сангассии. Насколько она знала, разбойничьи банды состояли из солдат-дезертиров да беглецов донзаров. Ни те, ни другие хитроумием не отличались, действовали грубой силой и проливали много крови.

Попытка покусать воина за шею – единственное неприкрытое место, которое она разглядела, ни к чему хорошему не привела. Ей на голову набросили мешок, перекинули через седло и крепко прижали сильной рукой к спине лошади, которую с места пустили в галоп. В полном молчании разбойники погнали лошадей так, будто за ними гнался дьявол из бездны. Глупые. Они не знали, что дьявол уже не полз следом, он был рядом, с ними, на одной лошади.

Голод и слабость, наконец, одержали победу. Перестав сопротивляться, Дэйра обмякла и погрузилась в сладостный сон, готовая ко всему, в том числе, и к безумию.

***

Сначала она почувствовала тепло. Его источник находился поблизости, приветливо трещал и пах еловыми ветками. Лежать было мягко и удобно, под ладонями чувствовался шелк, за которым пряталась материя плотнее, а еще ниже – земля. Дэйра ощутила ее так явственно, словно земля была ее кожей. Она потянулась к ней и нащупала биение чьей-то жизни, которая оборвалась едва она ее осознала. Червяку, прятавшемуся от зимы глубоко в почве, весну встретить было не суждено. Оторопев, Дэйра замерла, в нерешительности колеблясь на границе сна. Хотелось очнуться, к тому же, ее тормошили и даже, кажется, обтирали снегом, но безумие, обещанное доктором Йорвиком, Поппи, а потом Древним, похоже, ее настигло. Дэйре всерьез казалось, что она слышит Томаса.

– Нужен петух, – уверенно говорил человек с голосом брата. – Ее дома только так и будили.

– Ну, девицу еще можно поцеловать, – философски заметил незнакомец. – В сказках всегда так делали. Давайте решим, кто это сделает? Чур, я не буду.

– Если уж мы о сказках, то кому как не тебе ее целовать? – произнес голос третьего мужчины, и Дэйре расхотелось просыпаться окончательно. Нильса было трудно не узнать.

– Не издевайся над ним, Нильс, раз сказал не будет, значит, не будет, – вмешался Томас, а это был именно он. – Я тоже не могу, она моя сестра. Остаешься ты. Пробуем, грузим ее на лошадь и двигаем отсюда. Мне эти леса уже вот где стоят. За лесом есть донзарская деревушка, одолжим там петуха, и тогда сестрица точно проснется. Поверьте моему слову и опыту.

Молчание говорило о том, что Нильс не стал возражать Томасу и сейчас должно было случиться то, о чем Дэйра мечтала с тех пор, как вытащила оруженосца брата из воды. Она представила, как он подходит и склоняется над ее костлявым телом с высохшей лысой головой, покрытой шрамами – старыми и новыми. Этого нельзя было допустить, и Дэйра бросилась вперед, стараясь скинуть оковы сна. Нильс не должен был смотреть на нее с отвращением.

Она опоздала. У Нильса оказались удивительно мягкие, нежные губы, горячие, как костер, обжигающие, как лава. Дэйра крепко зажмурилась, понимая, что ему удалось вырвать ее из сна, но теперь ею владел страх – необъяснимый, позорный и нелогичный. Она боялась Нильса и одновременно тянулась к нему, как к последнему лучу солнца перед наступающей мглой ночи. Губы целующего ее мужчины на миг оторвались, но лишь для того, чтобы наброситься с новой силой – уже без нежности, но яростно, жадно, всепоглощающе. Осознав свою руку, крепко обнимающую его за шею, Дэйра ужаснулась и открыла глаза. Нильс перестал терзать ее губы, но смотрел прямо на нее. Его глаза занимали половину неба, возможно, они были звездами. Он был слишком близко, она чувствовала его также ясно, как и землю под собой за секунду до пробуждения, как и того несчастного червяка, которому не повезло оказаться на опасном к ней расстоянии.

В следующий миг Дэйру грубо бросили к костру, она покатилась по еловым веткам, разбросанным перед огнем, и едва успела прикрыть ладонями лицо, чтобы не поранить глаза. Локти и колени болезненно заныли, сообщая, что разодраны в кровь, а к шрамам на голове добавилась пара царапин. Дэйра успела остановиться перед костром и замерла в ужасе, уставившись на собственные руки и не решаясь поднять головы. Ее била крупная дрожь. У нее не было сомнений, что Нильс собирался швырнуть ее в огонь и только в последний момент сдержал порыв. Также как не сомневалась она и в том, что, не сделай он этого, и его постигла бы участь червяка, которого она убила, даже не думая, что творит.

Наконец, поляна очнулась и заполнилась криками, беготней и, кажется, дракой. Томас бросился с кулаками на Нильса, третий же разбойник – теперь она разглядела, что это был светловолосый парень не старше брата, – принялся бегать вокруг них и размахивать руками, впрочем, не делая попыток остановить дерущихся.

– Я в порядке, – прошептала Дэйра. Она была уверена, что ее никто не услышал, но во внезапной тишине, воцарившейся на поляне, шепот прозвучал оглушительно громко.

Нильс бросился к ней первым, и в его глазах отражалось раскаяние и что-то еще, но Дэйре не хотелось перегружать голову сложными мыслями, к тому же, она еще не была уверена, что сохранила разум, поэтому протянула руки к Томасу, который поспешил ей на помощь.

– Ты мог убить ее! – брат сверкнул глазами на Нильса, у которого текла кровь из рассечённой губы. И Дэйра, и Томас знали, что оруженосец никогда бы этого не допустил, если бы не захотел сам. И все же, в его раскаяние Дэйра не верила.

– Что здесь, черт возьми, у вас происходит? – спросила она, все еще пряча лицо на груди Томаса. От брата пахло домом. Дэйра не знала, как у него это получается, но Томас пах Эйдерледжем, и на глаза у нее снова навернулись слезы. Похоже, доктор Йорвик, действительно, что-то сделал с ее головой.

– Откуда вы взялись? Как ты сбежал? Что здесь делаете?

Вопросы сыпались из нее, не переставая, Дэйра задохнулась и поняла, что они в такой же растерянности, как и она.

– Ты в разбойники, что ли, подался?

Последний вопрос пробудил Томаса к жизни. Крепко обняв Дэйру, он покружил ее и звонко чмокнул в лысую макушку. И не противно же ему было.

– Сестренка! – воскликнул он. – До чего же ты скверно выглядишь! Сначала ты рассказывай, из какой адовой жопы выползла. Где твои волосы? И вообще, когда ты ела последний раз? Мне кажется, что я обнимаю скелет.

– Это все Феликс, – махнула рукой Дэйра, позволяя Томасу опустить себя на расстеленный у костра плащ, на котором она очнулась. – Решил, что я виновата в смерти Ирэн. Не знаю, что было у него в голове. Держал меня в заточении где-то здесь в лесу. Остриг волосы, не кормил. Жуткая история, я ее потом как-нибудь расскажу, хорошо?

– Он труп! – уверенно заявил Томас.

– Да, он уже мертв, – устало кивнула Дэйра, – как и все, кто был к этому причастен. Мне помогли те добрые люди, которых вы, кажется, хотели ограбить. Этому тебя Нильс научил? Заниматься разбоем от безысходности?

– Вообще-то мы искали вас, маркиза, – подал голос Нильс, к которому, кажется вернулось самообладание. – И наша тактика оказалась удачной.

– А, по-моему, вы собирались тех девиц грабить, – упрямо заявила Дэйра. – И вообще, я не с тобой разговариваю.

– Простите, маркиза, мы не знакомы, – вмешался третий, до этого молчавший парень. – Но Нильс прав. Они, действительно, вас искали, когда мы встретились. Именно так, останавливали кареты, все подряд, кто-то помогал добровольно, кто-то нет.

– Дэйра, – Томас взял ее лицо в ладони, – это чудо, что мы тебя нашли. Я уже и не надеялся. Прости меня, но если бы не он, – брат указал на Нильса, – то я бы уже плыл к Согдарии, уверенный, что тебя больше нет. Они убили всех, даже Марго не пощадили. Их кровь будет на мне, ведь я трусливо сбежал и спрятался. То была самая позорная ночь в моей жизни. Тогда я решил, что это из-за тех детей, что мы спасли. Ведь Лорны именно так и мстят – грязно, из-за спины. Я вернулся через час, но ни тебя, ни нашей кареты, ни тел у ворот уже не было. Расспросы не понадобились, все в городе только и обсуждали, как разбойники напали на экипаж девятой невесты принца прямо у ворот Дэспиона. Мол, слуг зарезали, девицу похитили, а потом ее тело нашли в проруби недалеко от города. Я тогда раскис, сначала собирался резать всех разбойников подряд, потом снова струсил и понял, что, если заявлю о себе и начну собирать людей, меня быстро отправят в Военную Академию, а твое дело замнут. Решил сбежать, даже купил место на корабле, пришлось продать папино кольцо, но тут меня нашел Нильс и вразумил, что ты можешь быть еще жива, и тебя надо искать. Я одного только не понимаю. Нильс, какой дьявол тебя укусил, ведь ты мог ее поранить?

– Ты продал родовое кольцо Зортов? – перебила его Дэйра, разглядывая брата, как диковинное насекомое. Именно в него он сейчас и превратился в ее глазах.

– Маркиза, успокойтесь, – вмешался Нильс, – у него не было выхода. Это всего лишь кольцо. Главное, что вы с братом живы. Человеческая жизнь не сравнится ни с одним украшением, даже родовым и столетним.

– Вот именно, – поддакнул третий парень, и Дэйра решила переключить внимание на него, так как Нильса ей хотелось то убить, то обнять и целовать, не переставая. Впрочем, они оба знали, что подобного не повторится.

– А ты кто такой?

– Меня зовут Фрэнк, я… – начал было незнакомец, но его перебил Нильс.

– Это принц Эруанд Лорн, и он оказал нам большую часть, приняв участие в вашем спасении. Не стоит лгать этой девушке, – сказал Нильс, на этот раз обращаясь к изумленному парню, – у нее есть удивительная способность узнавать правду. Тем более, что она ваша девятая невеста.

– Кхм, – откашлялся принц, покраснел и церемонно поклонился. – Рад встрече, маркиза. Но я хотел бы, чтобы вы сохранили мое инкогнито.

Дэйра рассматривала его во все глаза. Мечта каждой девчонки Сангассии и ее личная проблема, из-за которой ей пришлось пересечь страну и пережить массу ужасных моментов, оказалась неприметным парнем с тусклыми, потрепанными дорогой волосами, мягкими чертами лица и взглядом, который смотрел куда угодно, но не в глаза собеседнику. В данный момент Эруанд пристально рассматривал пояс на уже не белом платье Дэйры, которое ей одолжили «цветочные» сестры. Рядом с принцем даже Нильс выглядел царственнее. Или это из-за того, что она сравнила Эруанда именно с Нильсом? Наверное, рядом с оруженосцем брата ей любой показался бы обычным, маленьким и неприметным.

– Знаю, ты хочешь спросить, что он здесь делает, – вклинился в их разговор Томас. – Я отвечу, ваше сиятельство, ладно? Принц – живой человек с чувствами и желаниями. Он решил, что еще не готов к браку и собирался отправиться в путешествие по миру на том же самом корабле, на котором я купил себе место. Там мы и встретились. А когда меня нашел Нильс и убедил, что ты можешь быть жива, его сиятельство выразил желание отправиться на твое спасение.

Дэйра прищурилась. Брат называл принца по титулу, но звучал при этом так, будто в очередной раз прикалывался. И похоже, сам принц был совсем не против такого обращения.

– То есть, вы, – она указала на принца, – сбежали?

– Ну, можно сказать, и так, – заулыбался он.

Дэйра оглядела всех поочередно. Что думать о Нильсе она не знала. Как не знала и того, что им руководило. Почему он отправился ее искать? И где пропадал? Впрочем, она еще успеет задать ему вопросы и о капеллане, и о детях, и о Мволе.

А вот, что думать о принце и Томасе она знала однозначно. Если ее брат родился в семье герцога и самое сложное, что с него могли потребовать – родить сына, то Эруанд родился в семье короля и помимо того, что он должен был родить наследника, ему еще предстояло править страной. Наверное, в ее глазах что-то отразилось, потому что принц решил, что ему нужно защитить свою честь.

– Вы не поняли, это не побег, я собирался вернуться. Мне нужно это путешествие, чтобы все обдумать. Все эти невесты, конкурсы, они так выматывают…

– Ну да, ну да, – протянула Дэйра, устало опускаясь на плащ. – Итак, вы меня нашли. Насколько я понимаю, церемония во дворце отменяется. Что ж, я не против, но мне все равно придется поехать в Майбрак. Потом я вернусь домой. Ты со мной, Том?

Брат выглядел растерянно.

– Зачем тебе в Майбрак? Принца в городе нет, что там делать?

– Хорошо, – сказала Дэйра, ни на кого не глядя. – Я поеду одна. Амрэль Лорн не отменял моего приглашения, и я не хочу его оскорбить. Если ты не забыл, Томас, светлый князь простил крупный долг нашей семьи, стоит это ценить. К тому же, сейчас полно слухов об изменах, нужно заверить его в лояльности Зортов.

– Значит, сами поедите? – вкрадчиво спросил Нильс. – Одна? Через лес? Не знал, что вам так понравилось сидеть в плену. Кстати, вам нужен врач? Я кое-что смыслю в медицине, могу вас осмотреть.

Дэйра не заметила, как оказалась рядом с оруженосцем. Рука, занесенная для пощечины, так и осталась в воздухе. Нильс, позволивший Томасу разбить себе губу, ее руку перехватил.

– Со мной все в порядке, – прошипела Дэйра.

– Рад это слышать, – произнес Нильс. – Но я удивлен. Странные какие-то разбойники. Предпочитают брить женщин на лысо и не кормить их, чем…

– Так, хватит, – вмешался Томас. – Не зарывайся, Нильс. Перед тобой моя сестра. Что касается твоего вопроса, Дэйра, то я точно не хочу в Майбрак. И ты знаешь, что меня там ждет – Военная Академия. Я, конечно, не брошу тебя и провожу, но надеюсь, утром ты одумаешься. Зачем делать такой крюк? В Дэспионе отличный порт, поехали с нами. Мы с принцем собирались в Ерифрею.

– А как же мама? – зло спросила Дэйра. – Оставишь ее одну в Эйдерледже?

– Это ее выбор, – также сердито ответил Томас. – Между прочим, ее звал к себе герцог Бардуажский, предлагал укрытие, а также собирался выделить землю на юге Бардуага, не за даром, конечно, но все же это возможность начать жизнь заново. Тебе пришлось нелегко, но нужно смотреть правде в глаза. Отец не вернется, а Эйдерледж все равно падет. Линия укрепления строится в Бардуаге, да и многие говорят, что, захватив Эйдерледж, чагары успокоятся. Если Ингара решила умереть в замке, который я ненавижу до глубины души, это ее право. Но меня рядом не будет. Давай спать, а завтра утром решим, кто куда едет.

Дэйра проглотила комок в горле и заставила себя вернуться на плащ. Ей стало холодно, огонь не справлялся с коркой льда, которая нарастала на сердце. Она покосилась на молчавшего принца. Тот о чем-то шептался с Нильсом, к ним присоединился Томас. Быстро же они спелись. Да, хорош жених, ничего не скажешь. Страна на пороге войны, а он бежит в Согдарию, как будто у Амрэля других проблем нет, чем его искать. Томас ему под стать. Никто не заставлял его выбирать путь Ингары, но то, что он продал кольцо отца и так легко попрощался с матерью, придавливало Дэйру к земле. И Нильс тоже предатель. Морт Бардуажский предлагал укрытие герцогине Зорт, но что станет с баронами из окраинных земель? Вероятно, они уже в бегах. Неужели Нильса совсем не волнует судьба родной деревни? Если он, действительно, родом из Лаверье. Никто из троицы, похоже, и не собирался оставаться в Сангассии. Эта земля, кажется, волновала только ее.

Нильс, Томас и принц уселись на бревно по другую сторону костра и принялись глядеть на Дэйру, будто больше им смотреть было не на что. Чувствуя, что замерзает, она подтянула плащ ближе к огню и, завернувшись в него, отгородилась от взглядов. А может, это с ней было что-то не так? Почему чувство угрозы, нависшей над Сангассией, не давало ей успокоиться? Может, все это из-за болезни головы, усугубившейся после операции доктора Йорвика? Или из-за Нербуда? Перед глазами вспыли печальные развалины с трупами, разбросанными по долине. Не ушли даже те, кто достиг кромки леса. А может из-за замерзших на смерть донзаров в случайной деревушке на Белопутье? Или из-за Ирэн?

Нет, она все делала правильно. У каждого свой путь, просто ее тропа была слишком извилистой. И вилась она над бездной с дьяволом.

***

Спать Дэйра не решилась. Похоже, Древний и Поппи ошиблись, и операция доктора Йорвика не затронула сознание, но рисковать не хотелось. Сейчас, как никогда ранее, она была настроена найти хранилище. Если такое место существует, она сделает все возможное, чтобы остановить чагаров. Если нет… Что ж, ее тропа в любом случае поворачивает на запад, домой. Ингара будет защищать Эйдерледж не одна, и, если лук и меч Дэйры унесут с собой десяток чагарских жизней, она будет счастлива.

Томас и принц устроились на одном плаще на другой стороне костра, Нильс же остался дежурить. Дэйра изо всех сил изображала спящую, но, когда оруженосец подошел и присел рядом с ней, не выдержала и открыла глаза.

Только сейчас она заметила красную полосу, протянувшуюся через его правый глаз, который оказался удачно не задет. Значит, не она одна тут с новыми шрамами. Ей сразу захотелось засыпать его вопросами, но вспомнив оскорбительное поведение донзара накануне, она зажмурилась, показывая, что не желает иметь с ним дело.

В следующую секунду Нильс бесцеремонно потряс ее за плечо и, дождавшись, когда она открыла глаза, приложил палец к губам: мол, не шуми. А потом кивнул в сторону леса. Там было темно и холодно, а Дэйра с некоторых пор мороз не любила. Ей не хотелось упускать ни капли тепла, сочащегося от костра, и тем более, она не могла представить ничего важного, о чем мог поведать ей Нильс в ночных сугробах под вековыми соснами. Ничего такого, что не дождалось бы утра и пробуждения остальных. После того поцелуя Нильс был последним человеком, с которым она стала бы говорить наедине. Пусть катится к дьяволу, она же собиралась лежать и таращиться в темноту до рассвета.

– Я знаю, зачем тебе нужно в Майбрак, маркиза, – прошептал Нильс, склонившись к ее уху. – И что ты сделала с Нербудской больницей, мне тоже известно. Не спишь, потому что боишься кошмаров? Ты погубила как минимум сотню невинных душ, Дэйра. У тебя еще бьется сердце? Или его тоже вырезали, как ту часть твоего мозга, что отвечает за совесть. Пойдем, надо поговорить.

Поднявшись, он направился к лесу, и Дэйра была готова поклясться, что не услышала ни единого звука его шагов.

Какое-то время она еще лежала, зная, что идти придется, но желая хоть как-то позлить… кого? Кем бы там ни был Нильс на самом деле, он здорово рисковал, устраивая это ночное свидание. Но, похоже, ему было известно и это.

Она нашла Нильса, стоящего на валуне, который выглядывал из сугроба на опушке, обросшей низкими, корявыми буками. Снега навалило столько, что Дэйра проваливалась по колено. Ступая по шагам, оставленным Нильсом, она добралась до толстой ветки, протянувшейся полого над землей и залезла на нее, поджав ноги. Луна выглянула из-за рваных туч и осветила снежную прогалину между Дэйрой и Нильсом, бросив бледные отблески на обоих. Меховой жилет оруженосца напоминал шкуру волка, и Дэйра снова пожалела о ноже, который должна была взять у мертвецов Нербуда. Странно, что она не узнала Нильса, когда тот вытащил ее из кареты «цветочных» барышень.

– Я умею менять голос, – сказал Нильс голосом того разбойника. Он словно прочитал ее мысли.

– Что еще ты умеешь? – устало спросила Дэйра. – Не считая искусства лжи, которым ты овладел безупречно.

– Я буду с тобой на «ты», хорошо? – Нильс не спрашивал, а ставил в известность. –Только, когда мы вдвоем. Игру на людях портить не будем. Я умею многое, наверное, почти все, что ты можешь вообразить, но обсудим это в другой раз. Если захочешь, конечно. Времени не так много, через час дежурство Тома, а нам за это время нужно как-то договориться.

– Неужели ты так обрадовался, увидев меня живой и невредимой, что решил рассказать правду? – ехидно спросила Дэйра. – На чем мы остановились в Бардуаге? Я кажется, предположила, что ты шпион.

– Ты все верно тогда предположила, – вздохнул Нильс. – Если формально, то я родом из Агоды, и мне гораздо больше лет, чем Нильсу из Лаверье. Есть определенные снадобья, которые мы используем, когда надо сбавить десяток лет. Мы посчитали, что у молодого человека больше шансов тебя заинтересовать, чем у такого, как Амрэль, например. Когда действие препарата пройдет, я буду расплачиваться за этот маскарад, но сейчас это неважно. А вот то, что меня зовут Нильс, это правда.

– Кто такие «вы»? – спросила Дэйра, с трудом подавляя растущее раздражение. Не каждый человек сможет спокойно выслушать, что его использовали, а тот, кто недавно погубил не меньше двух сотен жизней, и подавно не будет отличаться спокойствием.

– «Крепто Репоа» – так мы себя называем.

– Еще одна секта, – фыркнула Дэйра. – Нетрудно было догадаться. Тоже ищете древнюю волшебницу?

– Вообще-то мы ее нашли, – Нильс посмотрел на нее в упор. – И не надо юлить, Дэйра. Я не Амрэль Лорн. Я знаю о тебе столько, сколько ты и вообразить не можешь. Мы давно следили за Нетэрой и за ее раскопками в Бардуаге. Вчера ты убила не только сектантов, которые были слишком глупы и оттого неопасны, ты погубила с десяток человек, которых я считал своими друзьями. Они, как и я, выполняли свою работу, каждый из нас был готов к смерти, но умереть от тебя, Дэйра, – нет ничего страшнее. Помнишь, Дженну? Она была одной из нас, одной из лучших, и ее смерть тоже на твоем счету.

– Ну, уж нет, – возмутилась Дэйра, вспомнив, как пыталась спасти разбойницу.

– Да, – отрезал Нильс. – И вот еще одна правда. Она, действительно, была моей сестрой, только работала в Бардуаге, следила за раскопками ледников. Она нашла что-то и отправила мне сообщение, чтобы я срочно приехал. Я же к тому времени уже начал с тобой работать. Ты так трогательно вытащила меня из реки. Признаюсь, едва там не околел. Почему ты виновата в смерти Дженны? Потому что ее убили люди Нетэры, которые побоялись, что Дженна вспугнет тебя, и ты не доедешь до Майбрака. Сектанты следили за нами все Белопутье и даже подбрасывали те дурацкие куклы со шрамами и черными волосами. Как мы потом выяснили, то развлекалась Поппи. Она думала, что если ты проникнешься историями про Белых Господ, то твои способности проявятся лучше. Куда уж лучше… Ты несколько раз вообще нас едва не убила. К счастью, подвернулись восставшие донзары из Копры, которые приняли удар на себя. У меня тысяча причин ненавидеть тебя, Дэйра, но ненавидеть свою работу я не могу, потому что она все, что у меня есть. И теперь, весь мой мир – это ты. Я едва не потерял способность мыслить трезво, когда, добравшись до Дэспиона, услышал о твоей смерти. Хорошо, что у меня есть знакомые среди етобаров, они и дали наводку про Нербуд. Кстати, про Мволу. Там все хорошо. Капеллан остался в монастыре на пару недель, чтобы устроить детей, он приедет сразу в Майбрак в середине Люта.

– А как дела у Лоры? – не выдержав, спросила Дэйра, хотя это явно был вопрос не первостепенной важности.

– Она со мной не поехала, – просто ответил Нильс. – Обычно я не завожу романы на работе, но Лора подвернулась как нельзя кстати. Если бы не она, я бы не смог находиться рядом с тобой с ясной головой. Ты даже не представляешь, каких усилий стоило мне выставить тебя тогда за дверь. Как сейчас помню – самая мучительная ночь в моей жизни.

– Твое чувство юмора неуместно, – прошипела Дэйра. – Что тебе от меня нужно?

– Ах, Дэйра! – Нильс неожиданно оказался рядом и осторожно положил руки ей на колени. – Только, пожалуйста, не убивай меня. На сегодня хватит и той попытки, что ты предприняла у костра. Ты, разумеется, мне не поверишь, ведь Ингара сделала все, чтобы ты себя не любила, но знай: я не знал никого более красивого, чем ты.

Дэйра стряхнула его руки и безуспешно постаралась успокоиться. Неприкрытая лесть Нильса ранила сильнее, чем если бы он просто назвал ее уродиной. Тем более, что сейчас это была абсолютной правдой.

– Если ты не перейдешь к делу, я утоплю тебя в этой речке, – прошипела она. Дэйра не думала о своих словах серьезно, но Нильс отшатнулся от нее так, будто она приставила нож к его горлу.

– Прости, ты права, – кивнул он, отходя к деревьям на дальней стороне опушке. – Я здесь, чтобы помочь тебе найти хранилище, Дэйра. Я знаю, что в Нербуде тебе уже все рассказали. И скорее всего, Старика ты там тоже встретила, – он тут же пояснил. – Мы называем Стариком того Древнего, который попался к Нетэре. Старик не первый, который очнулся в нашем мире. «Крепто Репоа» следит за всеми древними, так как они представляют угрозу куда более страшную, чем чагары. Хотя именно чагары являются той причиной, что заставила меня обмануть тебя. Захвачен весь южный континент, в том числе, Кальпа, которая ранее считалась непобедимой. Мы считаем, что чагары используют магию древних, ведь многие чагарские военные операции не поддаются логике.

Нильс выждал паузу и осторожно глянул в сторону Дэйры, ожидая ее реакции. Но она молчала и даже не глядела в ее сторону. Пялилась на луну и, казалось, думала о своем.

– Не все древние были магами, – осторожно продолжил Нильс. – Например, Старик, который так долго дурил голову Нетэре, магом не являлся. Прости, я, наверное, говорю спутанно, но так получилось, что сегодня ты – единственная, кто, действительно, может сотворить чудо и остановить чагаров. Но для этого тебе нужно возродить часть прежнего мира. И ты легко справишься с этим, когда найдешь хранилище Майбрака. Там все – семена, зародыши, усыпленные твари, засушенные цветы и растения, которые дадут тебе безграничное могущество. Разумеется, древние не оставили это сокровище без охраны. Лазейки, как преодолеть ловушки, были записаны в манускриптах, которые со временем попали в «Крепто Репоа». Я один из немногих, кто прочел их. Я сумею безопасно провести тебя к источникам и расскажу о некоторых ритуалах, которые потребуются для их пробуждения. Вот поэтому я тебе нужен. Я не мог просто так явиться в Эйдерледж. Тебя столь тщательно охраняли, что к тебе было не подобраться. Твоя мать Ингара знала, зачем ты нужна Нетэре, и всегда защищала тебя от этого знания. Наверное, она рассчитывала придумать уловку, как со временем спасти тебя от сектантов и их миссии, но тут случились чагары. Она не хотела, чтобы в тебе пробуждалась Белая Госпожа. Признаться, никто бы не хотел за исключением тех, кто принес здравый смысл в жертву во имя славы и наживы. Ты все еще считаешь себя человеком, но тебе нужно привыкать к тому, что первое и самое сильное чувство, которое ты будешь вызывать в людях – это страх.

Нильс выдохнул и оглядел себя, словно не ожидал, что после своих слов все еще будет жив. Дэйра молча глядела на него, понимая, что из огромного монолога, в первую очередь, извлекла для себя неутешительный вывод: с людьми ей не по пути. Наверное, она и раньше подозревала это, но сейчас осознание собственной чуждости накрыло с головой.

– Знаю, ты мне не веришь, – продолжил было Нильс, но Дэйра его перебила:

– Сколько древних проснулось?

– Нетэра тебе рассказывала, сколько древних она извлекла из ледников Бардуага? – вопросом на вопрос ответил Нильс.

– Трое, – сказала Дэйра и тут же поняла, что совершила ошибку. Нильс был профессиональным лжецом и специально уточнил, что ей было известно о древних, чтобы не попасться.

Кажется, он понял ее промах, потому что шутливо выставил вперед руки:

– Я тебе не враг, не злись. За ответ на твой вопрос о древних такие люди, как Амрэль, готовы убивать, но у меня нет причин лгать. Просто поверь. В Бардуаге их было трое. И они все мертвы. Старик погиб в руинах больницы, трупы остальных мы нашли сразу после их побега. Нетэра держала Старика в специальной камере, построенной из камней, извлеченных из ледника. Поэтому я так уверенно говорю о его смерти. Ведь больница разрушена. Те же двое, что сбежали от сектантов, своих сил не рассчитали. Их убил наш воздух. Нетэра считала, что хранилище поможет древним обрести магию и способность жить в нашем мире, но это не так. Шанс есть только у их потомков. У таких, как ты, Дэйра.

– И много таких, как я? – спросила она, чувствуя, как бешено колотится сердце. Они оба понимали, что речь шла не о тех детях, которых Нильс отвез в Мволу.

– Оцени мою откровенность, когда потом ответишь на вопрос: возьмешь ли ты меня в Майбрак, – сказал Нильс. – Таких, как ты, в мире двое. Но прежде, чем ты спросишь, кто этот второй, я должен рассказать, о чем поклялся хранить молчание. Это тайна, о которой знают только те, кто возглавляют «Крепто Репоа», меня посвятили в нее лишь потому, что я отправлялся к тебе. Итак, древние, действительно, пользовались силой своей природы, но по-настоящему извлекать из нее магию могли немногие. Этих немногих и называли Белыми Господами, их боялись, но без них не могли. Насколько нам известно, они погибли первыми. Мы не знаем, что время от времени пробуждает древних к жизни в разных точках нашего мира. О Сангассии и ее древних стало известно лишь после того, как нам передали манускрипты из нашего ордена в Сикелии. Ты знаешь, где это, Дэйра?

– Где-то очень далеко на Востоке, – мрачно буркнула она. Нравоучительный тон Нильса бесил.

– Да, и я там был. Пустыни, степи, горы и страшные люди, которые курят тот самый журавис, погубивший Ирэн. Именно в Сикелии пробудился первый древний. Это случилось много сотен лет назад, задолго и до нас с тобой, и даже до «Крепто Репоа». И этот древний оказался магом. Мы можем лишь догадываться, что в Сикелии, в хребтах Гургарана имелось хранилище, которое и дало ему такое могущество. Пример этой страны показывает, что бывает, когда древнее вторгается в настоящее. Сохранились летописи, которые рассказывают о Сикелии, как о цветущей стране, полной озер, рек и вечнозеленых лесов. Сейчас Сикелия – это пустыня. Географы потом напишут, что плодородные земли превратились в пески из-за деятельности человека, но в «Крепто Репоа» считают, что человек тут не причем. Древний попытался привыкнуть к новому миру и, прежде всего, изменить его под себя. Ему это не удалось, видимо, хранилище было не настолько обширным, как в Сангассии, но то, что у него вышло, заставляет нас желать всем древним смерти. В горах Гургарана тот древний сумел возродить часть природы своего мира, которая оказала влияние на всю страны – Сикелия превратилась в пустыню. Сам же древний основал культ себя, со временем плавно влившись в пантеон местных богов. Он стал богом самума и ветров Нехебкаем, а вокруг него образовался орден серкетов, остатки которого до сих пор разбросаны по Сикелии.

– Я слышала о серкетах, – вдруг вспомнила Дэйра. – Учитель географии о них рассказывал. Правда, он говорил, что они поклоняются золотому змею, а не богу ветров.

– Все верно он говорил, – кивнул Нильс. – Серкеты стали знаменитостью, о них в Сикелии даже книги пишут и пьесы разыгрывают. Хотя встретить настоящего серкета еще сложнее, чем етобара. Дело в том, что не все древние были антропоморфны. Ты знаешь такое слово, Дэйра?

– Хочешь сказать, что они были чудовищами? – злобно спросила она, уязвленная вопросом. Вероятно, Нильс считал, что если она выросла в Эйдерледже, который, по его мнению, очевидно, был той еще дырой, то и знать о мире ничего не могла.

– Что-то в этом роде, – кивнул он. – Нехебкай был огромным змеем. Хотя мне тоже трудно в это поверить.

– Почему ты говоришь «был»?

– Потому что его убили этим летом.

– Змея убили? – переспросила она.

– Да, – снова кивнул Нильс. – Об этом нам сообщил человек, слову которого верят не только в «Крепто Репоа», но и в правительстве Агоды. Впрочем, он вхож в государственные круги многих стран. Тебе его имя ничего не даст.

– А если мне интересно?

– Тигр Санагор, которого чаще называют иманом, чем по имени.

– Это он убил древнего мага? – Дэйра почувствовала, что от этого вопроса у нее неожиданно похолодело в сердце.

– Нет, то был результат долгой операции, которую готовили в «Белой Мельнице», – это дружественный нам орден в Сикелии, – уклончиво ответил Нильс. – Нехебкая пытались убить очень давно, но именно это лето стало знаменательным. Думаю, в его убийстве участвовало много людей, вряд ли кому-нибудь под силу справиться с подобным в одиночку. Мы еще до сих пор не знаем о последствиях, ведь Нехебкай возродил древнюю флору и фауну в горах Гургарана. Как долго она продержится без мага? И насколько опасна для человека? Но кое-что уже ясно сейчас. В Белых Песках – самой засушливой пустыне, занимающей долину к западу от Гургарана, почти все колодцы, которые оставались пустыми в течение сотен лет, наполнились водой. И это спустя пару месяцев после его смерти. Мы предполагаем, что Сикелию ждут серьезные климатические изменения. Возможно, на это уйдут десятилетия, ведь Нехебкай перестраивал ее под себя много лет.

– В «Белой Мельнице» есть люди, способные убить столь могущественного мага? – снова спросила Дэйра, продолжая ощущать тревогу. – Какой же силой обладают они сами?

– Тигр сказал, что Нехебкая удалось загнать в ловушку, где он остался без поддержки источников силы. И наша природа сама добила его. К сожалению, я не знаю подробностей. Но, очевидно, ушли годы, чтобы подготовить такую операцию. Ты так интересуешься, потому что боишься?

– Кто еще кроме Нехебкая? – проигнорировав его вопрос, спросила Дэйра.

– Мы подозреваем хана Айбака. Есть определенные доказательства того, что он может быть древним. В «Крепто Репоа» считают, что Айбак проснулся совсем недавно – может, лет двадцать назад. У него не было столько времени, как у Нехебкая, но размах его аппетитов не менее велик. Он ведь тоже перестраивает мир под себя. Поэтому ты нужна нам, Дэйра. Нужна, чтобы остановить войну. Если Айбак – тот, о ком мы думаем, Сангассия будет лишь первой из многих. За ней падет Агода, а дальше весь мир.

– Но с Нехебкаем же вы справились сами? Почему не позвали этого вашего Тигра с его «Белой Мельницей»? Почему так долго тянули? Мой отец, возможно, уже погиб там, у ханов, а вы городите замки из лжи! Зачем был весь этот спектакль, Нильс? Какой, к дьяволу, донзар из Лаверье? По твоим словам, можно подумать, что меня в Эйдерледже взаперти держали. Месяц назад старшая дочь Фредерика Зорта вообще никому была не нужна! Я спокойно разъезжала по герцогству, сотни раз охотилась одна в лесу, в конце концов, с такой подготовкой, как у тебя, можно было запросто проникнуть ко мне ночью в комнату и все рассказать. Да я ведь там только и мечтала о том, чтобы сразиться с чагарами! Неужели ты думаешь, что я бы тебе не поверила?

Дэйра не заметила, как перешла на крик, и замолкла только, когда Нильс стал махать руками – мол, всех разбудишь.

– Конечно, не поверила бы! – теперь разозлился и он. – Тебя охраняли, как золотую курицу! И Ингара, и люди Нетэры. Думаешь, ты одна в лесу шлялась? За тобой всегда отряд наемников бродил, меня бы и близко не подпустили.

– Почему-то человека Амрэля, который хотел меня убить, очень даже пустили, – язвительно заметила Дэйра.

– Ты о Могусе? – хмыкнул Нильс. – Его и так собирались убрать, потому что, похоже, он кое-что о тебе пронюхал, но так вышло, что ты сама с ним справилась. Да и кто бы сунулся спасать Белую Госпожу, которая стояла на поляне с первофлорой. Просто поверь, хорошо, что все сложилось именно так. Ведь это мы сообщили Амрэлю о красных цветах в Эйдерледже и о том, что там мог родиться маг. Нам было нужно, чтобы он назвал тебя девятой невестой. Иначе Ингара ни за что не отпустила бы тебя в Майбрак. Тебе казалось, что она только и думает, как выпихнуть тебя из дома, но не забывай о людях Нетэры. Тот спектакль был для них, не для тебя. Дэйра, у нас осталось совсем мало времени. Ты разрешишь мне поехать с тобой в Майбрак? Можешь, мне не верить, но подумай, чем я могу тебе навредить? Добравшись до хранилища, ты убьешь меня одним вздохом. Ты и сейчас можешь уничтожить меня, только тебе для этого понадобиться больше сил.

– Тот древний… Старик, он сказал, что я лишена магии без источников силы, это так? – уточнила Дэйра, зная, что лишь тянула время. Ей отчаянно не хотелось давать ответ Нильсу, который, впрочем, уже был известен обоим.

– Думаю, он кое-чего не знал, – Нильс указал на голову Дэйры. – Тебе ведь сделали трепанацию?

Дэйра молча кивнула.

– И ты сохранила разум. Вероятно, в тебе очень сильна магия древних, и ты чувствуешь источники силы даже на большом расстоянии. Так я могу это объяснить. Ты спросила, почему «Белая Мельница» не помогла с Айбаком. Если честно – я не знаю. Уже несколько месяцев Тигр не выходит на связь. Мы даже опасаемся, что его могли убить серкеты в отместку за смерть Нехебкая. Пока что Айбак – это только наша проблема. Так каков твой ответ, Дэйра?

– Ты говорил, что таких, как я, в мире двое? – вспомнила она. – Кто второй?

– Ах, Дэйра, не понимаю, чего ты тянешь, – вздохнул Нильс. – Не хотел я этого говорить, но придется. Ты ведь понимаешь, что Фредерик Зорт – не твой отец?

– При чем тут это?

– А при том, что Ингара, перед тем как участвовать в ритуалах Нетэры, ездила в Сикелию. И пробыла там около полугода. Нетэра считала, что она занималась миссионерством вместе с остальными сектантами, которые хотели заручиться поддержкой етобаров. Миссия оказалась провальной, но не для Ингары. Мы потом восстановили ее путешествие по своим источникам. Так вот. Она совершила переход через Белые Пески и поднималась в Гургаран вместе с отрядом каргалов – смертников, которые искали какие-то там сокровища. Обратно спустилась только Ингара. И снова перешла Белые Пески, только на этот раз одна. В Сангассию она прибыла уже беременной, легла вместе со Стариком и сказала Нетэре, что понесла от него. А потом еще раз обманула герцога Зорта. Я ничего не утверждаю, Дэйра, но твоя сила могла появиться только от Древнего. А другого древнего кроме Нехебкая в Сикелии не было.

– Я родилась от змея? – большей нелепицы Дэйра бы не придумала, даже очень сильно напившись.

– Не только ты одна. Теперь о твоем вопросе. О втором рожденном маге. Это тоже была девочка. Когда она родилась, у серкетов произошло восстание. Девочку тайно забрали и увезли в Согдарию, где подбросили фермеру в Мастаршильде, это деревня еще в больше глуши, чем Эйдерледж. Она родилась безумной, это и помешало скрытой в ней силе развиться до твоих способностей. Увы, за ней следили не так тщательно, как за тобой. К несчастью для человечества, она погибла в юности, иначе вопрос с Нехебкаем был бы решен раньше. О Магде нам тоже рассказал Тигр Санагор.

– Красивое имя, – Дэйра снова почувствовала необъяснимую тревогу. – Что с ней стало?

– Печальная история. Ее казнили за то, что она закрутила роман с сыном Канцлера. Потом казнь заменили ссылкой в колонию на север, но там Магду все-таки убили. Либо наемники Канцлера, либо серкеты – те, кто был против ее рождения. Мы больше не знаем о других детях-магах, рожденных от Древних. Похоже, ты единственная осталась.

Дэйра молчала, отвернувшись к темным силуэтам деревьев. Луна давно ушла за тучи, погрузив мир в сумрак и будто подсказывая людям – разговор пора заканчивать.

– Лорны собираются отдать Эйдерледж чагарам, – вздохнув, сказал Нильс, и в его голосе слышалась неподдельная усталость. – Пару дней назад я получил письмо от нашей разведки. В Майбраке уже ведутся переговоры. Хан обещает отпустить пленных и остановиться на границе с Бардуагом. Но, если мы правы, и Айбак вторгся в Сангассию, чтобы найти хранилище, в Эйдерледже он не останется. Завладев твоими землями, Дэйра, он укрепит тыл и будет спокойно искать хранилище по все Сангассии. Сведения о том, что хранилище находится в Майбраке, уже не является тайной, как раньше. Айбак разберет город на камни и найдет его. И тогда ни ты, ни «Белая мельница» нам ни помогут.

Дэйра спрыгнула с дерева, снова оказавшись в снегу выше колена. Нильс собрался ей помочь, но она махнула рукой, мол, сама справлюсь. Дэйра и не подумала бы, что когда-нибудь станет так сильно тосковать о прежней жизни и о прежней Дэйре. В рассказе Нильса было много лжи, но и много правды, которую она решила допустить в свою жизнь не сразу. Например, сказка о золотом змее, с которым якобы переспала ее мать, так и останется сказкой. Ее отец – Фредерик Зорт, и, если кто-нибудь еще раз напомнит ей об этом, она оторвет ему голову.

– Как ты себе это представляешь? – спросила она, направляясь к свету костра. – Я встану перед чагарами и велю им сдохнуть?

– Тебе будет достаточно убить хана Айбака, – сказал Нильс, неслышно оказываясь рядом. – Спасибо, что поверила мне. Я уверен, у нас все получится.

Они отошли от опушки, где тусклый лунный свет слабо пробивался сквозь тучи, но были еще далеко от света, бросаемого костром. В полной темноте Дэйра повернулась к Нильсу, радуясь, что не видит его лица:

– Ты не оставил мне выбора, но я слушала тебя очень внимательно. Мы расстанемся в Майбраке в тот самый момент, когда я окажусь в хранилище. Дальше я все сделаю сама. И потом ни ты, ни «Крепто Репоа», ни тем более, «Белая Мельница», в моей жизни никогда не появятся. Это мое условие.

– Конечно, – сказал Нильс и сам понял, как лживо прозвучало его согласие.

– Дэйра, пойми, ты для нас… для меня…

Она не дослушала, отвернулась и быстро зашагала к лагерю, треща ветками и громко ломая наст сапогами. Ей хотелось, чтобы проснулись не только брат с принцем, но и весь мир. И чтобы она больше никогда в жизни не оставалась наедине с человеком, который теперь уже молча шел сзади.

***

Дэйра так и не заснула в ту ночь. Ворочалась, думала, разглядывая троих мужчин, заснувших по ту сторону костра. Если Нильс и притворялся спящим, то вполне умело. Перед тем как уснуть, он растолкал Томаса, но Дэйра отправила брата спать обратно, заявив, что подежурит до утра. Брат, разумеется, возражать не стал.

Так Дэйра и сидела у костра, кормила огонь ветками и вспоминала разговор с Нильсом. Неизвестные имена и названия долго роились у нее в голове, пока из них не выделилось одно – Магда. Возможно, у нее была сестра. И возможно, Дэйру ждет ее участь. Станут ли те, кто нанял Нильса, терпеть ее существование в мире после того, как с Айбаком будет покончено? Получалось, что чагары – гарант того, что ее не тронут. Пока. Фантазия нарисовала загадочного Тигра Санагора, который затаился где-то со своей «Белой Мельницей» и только и ждал, чтобы Дэйра нашла хранилище и разобралась с Айбаком. Что-то в словах Нильса не совпадало, понять бы что именно до того, как станет слишком поздно. Ловушка, в которой погиб Нехебкай, тоже вызывала вопросы. Пожалуй, первое, что она сделает, когда найдет могильник, так это дотошно допросит Нильса – уже на своих условиях. Сейчас Дэйре ясно было одно. «Крепто Репоа» не просто следила за выходцами из древнего мира и их потомками. Она занималась их уничтожением.

Отлучившись в кусты по нужде, Дэйра решила к костру не возвращаться и медленно прошлась по заснеженному лесу, впитывая в себя темноту и холод. Сердце глухо стукнуло, когда внезапно раздались голоса – те самые, давно забытые гости из Вырьего Леса, которые пели для нее с детства. Она постояла, прислушиваясь, но голоса не приближались и не удалялись. Тянули свою заунывную мелодию из глухой чащи, и Дэйру не замечали. Она улыбнулась. Давно их не было. Если бы еще и старая маркиза заговорила, то может, все казалось бы не таким мрачным.

Когда она вернулась к лагерю, на горизонте уже посветлело. До рассвета было еще далеко, но ее спутники проснулись и возились у костра. Нильс приветливо кивнул ей, будто она вернулась с прогулки по саду, и отправился кормить лошадей. Принц сонно глядел в огонь, Томас гремел котелком, очищая его снегом от остатков вечерней каши. Посуду с вечера помыть никто не додумался.

При виде Дэйры принц и Томас переглянулись.

– Маркиза, мне нужно с вами серьезно поговорить, – сказал вдруг принц, и Дэйре не удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Второго «важного» разговора за столь короткий период она не переживет.

Эруанд оглянулся на Нильса, но тот был занят лошадьми, что принца явно устроило. Томас же его, похоже, не смущал. Наоборот, брат бросил котелок и подсел рядом, похлопав Эруанда по плечу, будто подбадривая его. Дэйра почувствовала себя среди заговорщиков и покосилась на брошенный недомытый котелок. Отчаянно хотелось чего-нибудь горячего.

Перехватив ее взгляд, принц сказал:

– В Майбрак мы отправимся все вместе. Но у меня есть условия.

Дэйра тяжко вздохнула, даже не стараясь выглядеть вежливой. Принц Эруанд напрягал еще сильнее, чем Нильс.

– Я поеду с вами в Майбрак, если вы согласитесь стать моей женой.

Хорошо, что она ничего не ела и ни о чем не думала. Иначе точно бы подавилась и умерла от такого заявления, не успев спасти Сангассию от чагаров.

– Вы молчите, это хорошо, – принц явно очень волновался, не подозревая, что Дэйра не сумела бы сказать ни слова, даже если бы хотела. – Я предлагаю вам не свою любовь, но определенные возможности, которые открываются для супруги принца. Вы же, с свою очередь, подпишите кое-какие документы, где будут указаны ваши обязанности, а вернее, ваше согласие на полное невмешательство в мою жизнь и мои дела.

– Вы предлагаете фиктивный брак? – Дэйра, наконец, обрела дар речи. – Так разве не он планировался с самого начала? Условия, о которых вы говорите, с удовольствием примет любая из восьми приглашенных девушек. Никто здесь не говорит о любви.

– Да, то есть, нет, – принц вдруг отчаянно покраснел и посмотрел на Томаса. Брат тут же бросился ему на помощь.

– Дэйра, ты же хотела, чтобы мы отправились в Майбрак? Вот он шанс! И ты станешь принцессой! Разве это не здорово? Как ты можешь еще думать?

– Ты тоже поедешь в Майбрак? – настороженно спросила Дэйра. – А как же Военная Академия?

– Эруанд все устроит, – уверенно заявил Томас, а принц закивал, мол, все так. – Даже не знаю, почему мы сразу об этом не додумались. Все так хорошо складывается. Ты выходишь за принца, который освобождает меня, уже как своего родственника, от ненавистной Военной Академии. Принц собирается предложить мне должность адъютанта-секретаря, меня это полностью устраивает. Кстати, Эруанд тоже намерен учиться живописи, возможно, нас вместе будут обучать приглашенные мастера из Согдарийской Академии Искусств.

– Какое радужное будущее, – не удержалась от сарказма Дэйра, подозрительно разглядывая обоих юношей. Похоже, война и чагары в их планы точно не входили.

– Вы правда собираетесь нанять моего брата на государственную службу?

– Именно так, – с жаром воскликнул Эруанд. – У Томаса потрясающие таланты! Мы знакомы с ним всего две недели, но мне кажется, что я знаю его всю жизнь. Он как мое отражение! Будет очень удобно, когда вы станете моей супругой.

Теперь понятно, почему Амрэль Лорн так нервничал о будущем государства, подумала Дэйра. На его месте она бы тоже волновалась.

– Вы ведь согласны? – спросил Эруанд и довольно переглянулся с Томасом. – Этот конкурс – просто головная боль какая-то. Мы с вами здорово повеселимся. Представляю, как удивятся отец с дядей, когда я вас выберу!

Принц, определенно, не умел лгать. Опасное упущение его воспитателей. Еще бы Лорны не удивились. Дэйра представила себя, лысую и со шрамами, стоящую в одном ряду с первыми красавицами страны, а потом принца Эруанда, предлагающего ей руку и сердце. Да, представление обещало быть грандиозным – в духе Лорнов.

– Нет, – резко сказала Дэйра и, встав, отошла от костра и сидящих подле него парней. Ей показалось, что, если бы она этого не сделала, огонь, раздуваемый ее гневом, сожрал бы их сапоги.

– Да ты что? – брат подскочил и устремился следом, так как Дэйра снова направилась в лес, намереваясь остудиться. – Не волнуйся, я все улажу, – эти слова предназначались не ей, а Эруанду, и Дэйра поняла, что ее подозрения подтвердились.

Томас быстро догнал ее и хотел тронуть за плечо, но Дэйра остановилась сама и, в ярости сорвав шапку, швырнула ее в снег.

– Меня в свои любовные интрижки не впутывай! Я не собираюсь прикрывать ваши задницы, пока вы с принцем будете миловаться, спрятавшись за моим фиктивным браком. Да что не так с тобой, Томас Зорт? Это же принц! Вчера у него в фаворитках Модэт, сегодня ты, а завтра какой-нибудь посол из Агоды.

– Не смей меня осуждать! – взорвался в ответ Томас. – Люблю, кого хочу! И Эруанд – тот, кого я ждал всю жизнь. Если ты считаешь, что мужчины не способны любить друг друга, то ты узколобая, слепая и бездушная деревяшка. Сама никого не любит и мне запрещает.

Дэйра не удержалась и, схватив с ветки пригоршню снега, собиралась запустить снежком ему в лицо, но брат ловко увернулся.

– Ты всегда только о себе думала!

– Ах ты, осел! – Дэйра наконец, обрела дар речи и принялась кричать на брата. – Можешь влюбляться хоть в принцев, хоть в донзаров, хоть в козлов, я тебе и слова не скажу. Но, поверь, Эруандом лучше восхищаться на расстоянии. О духи, что ты в нем вообще нашел? Ни лица, ни фигуры, один титул.

– Не смей его оскорблять! – закричал на нее в ответ Томас. – Я же ничего о твоем Нильсе не говорю, хотя тоже не понимаю, что в нем такого, чтобы глаз с него не сводить.

– О моем Нильсе? – возмутилась Дэйра.

– Ой, да ладно, можно подумать, я не вижу, как ты на него пялишься. А этой ночью вас обоих вообще у костра не было. И заметь, я при этом беспокоился не о чести своей сестры, а о том, как бы она не отморозила себе задницу, занимаясь любовью в снегу. Принц Эруанд – единственное спасение твоей репутации. Никто больше не возьмет замуж девицу в твоем возрасте, да еще и не девственницу. Не понимаю, чего ты ломаешься? Нильс-то остается при мне. Если вы будете осторожны, то Эруанд явно не будет против, чтобы он согревал твою постель время от времени.

«Пока ты будешь согревать его», – хотела добавить Дэйра, но поняла, что спор с братом отнял у нее больше сил, чем она рассчитывала. В голове вдруг закружилось, и она привалилась спиной к дереву, радуясь утренней мгле и тому, что Томас ее не видел. Нужно было что-то ответить и желательно так, чтобы слова причинили брату еще больше боли, чем он причинил ей. Неожиданно она поняла, что Томас все-таки был мастером своего дела. И учиться рисовать ему больше не нужно, ведь картина, которую он сейчас создал, блистала столь радужными красками, что от воображаемого счастья щемило сердце и кружилась голова.

И правда, что могло быть лучше? Она замужем за принцем, изучает медицину, живет в свое удовольствие и любит Нильса, который теперь в ее свите – личный помощник, телохранитель, да мало ли какие слуги окружают принцессу, а потом королеву. Когда последнее белое пятно на картине исчезло, Дэйра почувствовала тошноту. Счастливое будущее воспалилось, налилось гноем и лопнуло – она скривилась от омерзения. Никогда в жизни подобная фантазия больше не просочится в ее голову.

В наступившей тишине отчетливо слышались голоса, звеневшие где-то далеко в морозном утре. Они пели только для Дэйры, успокаивали, заставляли думать, обещали искупление.

Ей все равно придется ехать в Майбрак. А столица – это вотчина Амрэля Лорна, который, возможно, уже знал, кто напал на его грузовые кареты. В Майбраке у Дэйры нет ни знакомых, ни родственников. И свиты после убийства слуг у нее тоже не осталось.

Дэйра посмотрела на Томаса и вдруг улыбнулась. В голове рождался неплохой план, хотя она и чувствовала себя при этом отвратительно. Держать слово, клятву и обещание было неприемлемым условием сохранения чести любого вабара – мужчины или женщины. Герцогу Бардуага Дэйра пообещала, что на конкурсе уступит место его любовнице. Сейчас она собиралась это слово нарушить, и странное дело – не чувствовала себя хуже. Может потому, что давно не считала себя человеком, не то что вабаром?

– Ладно, я согласна, – сказала она Томасу, который теперь глядел на нее с подозрением. – Передай своему возлюбленному, что я приму участие в его афере.

– Серьезно?

– Ты мой брат, – сказала Дэйра, – кто тебя поддержит, если не я. Скажи Нильсу, что теперь он мой раб навеки.

– Конечно, ты не представляешь, как он обрадуется! – Томас заулыбался и, похоже, ей наконец поверил.

– Ступай, я следом, – кивнула она. – Хочу размять ноги перед дорогой.

Томас крутанулся на месте, взметнув столб снега, и бросился к костру, вокруг которого ходил взволнованный Эруанд.

Дэйра поглядела на них и подумала, что ей точно гореть в аду. Она отчаянно завидовала его взаимной любви, хотя бы и временной. Обманывать брата было подло, но выхода не было. Поиски могильника займут не один день, а в Майбраке у нее никого нет – ни друзей, ни родственников, ни знакомых. Протекция принца будет крайне необходима, особенно если Амрэль Лорн пронюхал, кто участвовал в похищении его грузовых карет. Вряд ли свадьбу сыграют сразу после церемонии. Солгать будет несложно и притвориться счастливой избранницей тоже. Когда же хранилище будет найдено, условия игры изменятся раз и навсегда. Вряд ли принц осмелится требовать слово с Белой Госпожи. Если Нильс окажется прав, она не задержится в Майбраке ни дня. Если же нет… Что ж, тогда все изменит война.