Искусство непослушания

Глава 12: Свидание под прицелом

Их тайный роман длился уже две недели. Две недели строгой профессиональной дистанции в офисе и жарких, откровенных вечеров в его квартире. Вероника чувствовала себя героиней шпионского боевика, только вместо секретных документов она прятала собственную улыбку, встречаясь с ним у кофемашины.

Они выработали свой ритуал. Утром — короткая, безличная смс-ка о рабочих планах. Днём — игра в начальника и подчинённую на людях. Вечером — её приезд к нему на квартиру на такси, с обязательной сменой маршрута. Это было утомительно, но и безумно возбуждающе. Каждый украденный взгляд, каждое случайное прикосновение в переполненном лифте приобретало вкус запретного плода.

Именно в такой момент — когда они вдвоём оказались в лифте, полном стажёров, и его мизинец на долю секунды коснулся её ладони — её телефон выдал навязчивый трель. Не рабочий, а личный. На экране горело имя: «Алёна О.».

Вероника почувствовала, как кровь отливает от лица. Она проигнорировала звонок, сунув телефон в карман. Орлов, стоявший в полуметре от неё, уловил её напряжение. Его взгляд стал вопросительным, но она лишь едва заметно покачала головой.

Весь день её преследовало чувство тревоги. Алёна не просто так звонила. Она что-то знала. Или подозревала.

Вечером, придя к нему, Вероника сразу же всё выложила.

— Твоя бывшая жена звонила мне сегодня. На личный номер.

Орлов, наливавший ей вино, замер. Его спина напряглась.

— И что она сказала?

— Я не стала брать трубку. Но это уже сигнал. Она что-то почуяла.

— Она всегда что-то чует, — он поставил бокал перед ней, его лицо было мрачным. — У неё нюх стервятника. Она не успокоится.

— Может, стоит поговорить с ней? Объяснить, что это не её дело? — неуверенно предложила Вероника.

— С Алёной нельзя «объяснить». С ней можно только договариваться. Или уничтожать. Пока я собираю на неё компромат, она ведёт свою игру. — Он сел рядом с ней, его рука легла на её колено, успокаивающе. — Не волнуйся. Я не позволю ей тебя тронуть.

Но тревога не уходила. Она висела в воздухе их убежища, как запах дыма от далёкого пожара.

На следующий день Веронике позвонил Аркадий Семёнович. Его голос был сладким, как патока.

— Вероника, дорогая. У меня к вам необычная просьба. Знаете, наша компания является попечителем благотворительного фонда «Искусство будущего». Завтра у них вечерний аукцион. Александр Викторович не сможет присутствовать, а представитель от компании быть просто обязан. Не смогли бы вы оказать нам эту честь?

Вероника насторожилась. Аркадий Семёнович никогда не был с ней так любезен. Это пахло ловушкой.

— Я не уверена, что я подходящая кандидатура для такого мероприятия, — осторожно сказала она.

— О, что вы! После ваших блестящих выступлений в СМИ вы — идеальное лицо компании! К тому же, — он понизил голос, — там будут очень важные персоны. Полезные для вашей… дальнейшей карьеры.

Фраза «дальнейшей карьеры» прозвучала как намёк. Как будто он знал, что её карьера в «Орлов Групп» может скоро закончиться.

— Хорошо, — согласилась она, понимая, что отказ вызовет ещё больше подозрений. — Я буду.

Повесив трубку, она сразу же позвонила Орлову на его закрытый номер.

— Аркадий только что пригласил меня на благотворительный аукцион завтра вечером. От твоего имени. Вернее, вместо тебя.

В трубке повисло короткое молчание.

— Чёрт, — выругался Орлов. — Это ловушка. Алёна будет там. Она председатель попечительского совета этого фонда.

Ледяной комок страха сжался у Вероники в животе.

— Что мне делать?

— Тебе нельзя отказываться. Это будет выглядеть как слабость. Тебе придётся идти, — его голос был жёстким. — Но ты не будешь одна. Я тоже буду там.

— Но ты же сказал…

— Я передумал. Я не оставлю тебя одну с ней. Но мы не будем вместе. Ты приедешь со своим отделом. Я появлюсь позже, «заглянув на полчасика». Держись уверенно. И помни — всё, что ты скажешь или сделаешь, будет использовано против тебя.

Аукцион проходил в шикарном особняке в центре города. Вероника приехала с парой сотрудников из своего отдела, чувствуя себя солдатом, идущим на минное поле. На ней было длинное вечернее платье глубокого синего цвета, скромное, но безупречно сидящее. Её броня.

Зал был полон блестящих людей, шампанского и приглушённого смеха. И почти сразу же она увидела её. Алёна Орлова в ослепительном чёрном платье, окружённая свитой из важных господ. Её взгляд скользнул по Веронике, как по случайной мухе, но Вероника почувствовала укол — она её заметила.

Вечер тянулся мучительно медленно. Вероника изображала лёгкость, общалась с коллегами, делала вид, что интересуется лотами. Всё это время она чувствовала на себе пристальное внимание Алёны. Та не подходила, но её присутствие было ощутимо, как давление перед грозой.

И тогда она увидела его. Александр Орлов вошёл в зал, как всегда, поздно, один, привлекая к себе все взгляды. Он был в смокинге, и он выглядел… неотразимо. Его взгляд мгновенно нашёл её в толпе, задержался на секунду — быстрый, обжигающий луч внимания — и тут же отскочил. Он направился к группе знакомых политиков, даже не кивнув ей.

Игра началась.

Минут через двадцать, когда Вероника стояла у бара, заказывая минеральную воду, к ней подошла Алёна. От неё пахло дорогими духами и холодной ненавистью.

— Ну вот, мы и встретились, милая, — улыбнулась она сладкой, ядовитой улыбкой. — Как поживаешь? Осваиваешься в нашем мире? Или он тебе пока великоват?

— Мир как мир, Алёна Петровна, — парировала Вероника, поворачиваясь к ней. — Люди везде одинаковые. Только платья подороже.

Алёна засмеялась, но глаза её оставались ледяными.

— О, какая прелесть! Наивность — это такое редкое качество в наше время. Наслаждайся ей, пока можешь. Кстати, я видела, Александр заглянул. Небось, сердце забилось чаще? Не обольщайся, дорогая. Он появляется на всех таких мероприятиях. Для галочки. А потом едет к себе, в свою одинокую квартиру. Он никого туда не пускает. Никогда.

Вероника почувствовала, как по её спине пробежали мурашки. Она знала. Она точно знала о квартире.

— Может, ему просто не встретился человек, которого бы он захотел туда пустить? — улыбнулась Вероника, делая глоток воды.

Глаза Алёны сузились. Сладкая маска на мгновение спала, обнажив злобу.

— Осторожней, девочка. Игры с огнём опасны. Можно сильно обжечься.

В этот момент к ним подошёл Орлов. Он остановился рядом, его лицо было бесстрастным.

— Алёна. Вероника. Я не прерываю дамскую беседу?

— Нисколько, Саша! — Алёна снова стала сладкой. — Я как раз рассказывала Веронике о твоей любви к уединению. Она, кажется, надеется, что ты сделаешь для неё исключение.

Орлов посмотрел на Веронику. Его взгляд был пустым, как у незнакомца.

— Мисс Колесникова — ценный сотрудник. Но мои личные привычки её не касаются. Как, впрочем, и ничьи больше.

Его слова должны были ранить. Но Вероника увидела мельчайший признак — он сжал кулак правой руки, положив его в карман. Их тайный сигнал стресса. Ему было так же тяжело играть эту роль, как и ей.

— Разумеется, — кивнула Алёна с торжеством в глазах. — Ну, мне пора открывать аукцион. Удачи, милая. Тебе она явно понадобится.

Она ушла, оставив их вдвоём, но под прицелом сотен глаз.

— Всё в порядке? — тихо спросил Орлов, не глядя на неё.

— Пока жива, — так же тихо ответила она. — Но она знает о квартире.

— Я знаю. — Его лицо оставалось непроницаемым. — Это была проверка. И ты прошла её блестяще.

Он сделал паузу и вдруг, на глазах у всех, повернулся к ней и сказал громче, чтобы слышали окружающие:

— Кстати, Колесникова, завтра к девяти утра жду финальную версию отчёта по медиа-активности. Без опозданий.

— Конечно, Александр Викторович, — кивнула она, опустив голову, как прилежная сотрудница.

Он кивнул и отошёл, смешавшись с толпой.

Вероника осталась стоять у бара, сжимая в руке бокал. Её сердце бешено колотилось. Это было самое сложное свидание в её жизни. Свидание под прицелом. И они его пережили. Но она понимала — это только начало войны. А Алёна только что сделала первый выстрел.