Используемая единорогом

ПЯТНАДЦАТЬ

Джейд

Сапфи зовет меня по имени и тянется ко мне, и это решает все. Я удивлена, когда сопровождающая не подвергает сомнению присутствие человека, следующего за стадом единорогов на роды, но, возможно, монстры менее замкнуты, чем большинство людей.

Что ж, в этом нет ничего удивительного.

Я на мгновение отвлекаюсь, когда мы проходим сквозь густую рощу деревьев, их широкие стволы прижаты друг к другу почти как дверной проем. С другой стороны, мы внезапно оказываемся посреди самого странного родильного отделения, которое я только могла себе представить.

Медсестры в белом ухаживают за шестью или семью монстрами самых разных типов. Одна леди-птица лежит в чем-то вроде гамака, раскачиваясь взад-вперед, пока медсестра в белом растирает ей спину. Я не знаю, что за монстры эти медсестры. У них ярко-голубая кожа и короткие колючие волосы. Трудно сказать, женщины ли они вообще, или может мужчины. Возможно, ни то, ни другое.

Еще одно чудовище с мускулистыми плечами и темно-зеленой кожей погружено в горячую ванну.

Мы останавливаемся, и Найт опускает Сапфи на землю. Я волнуюсь. Я не вижу кровати или чего-то подобного. Разве ей не нужно прилечь?

К нам подходит невысокая медсестра.

— Сапфи? Как интересно. Думаю, на несколько дней раньше.

Сапфи кивает.

— Это неплохо, не так ли? — мне нравится, насколько Найт заботлив.

Медсестра улыбается.

— Конечно, нет. Это первый жеребенок в стаде?

Он кивает.

Странно слышать, что это так называется. И что медсестра спрашивала об их стаде, как будто это совершенно нормально. Я имею в виду, это же единороги. Вот почему я волновалась, что меня не впустят. Я, вероятно, скажу или сделаю что-нибудь совершенно неподобающее.

— В твоём плане родов для первой фазы схваток указана активность, верно? — спрашивает медсестра Сапфи.

— Дааассс, — слово заканчивается шипением боли, когда Сапфи сгибается пополам.

У меня все сжимается в груди. Я буду такой же через четыре или пять месяцев. Смогу ли я вообще это сделать?

— Давайте начнем с небольшого круга, — продолжает медсестра. — Вы можете идти самостоятельно?

Сапфи колеблется.

— Есть кое-какие вопросы, которые я должна обсудить с твоими товарищами по стаду.

— Джейд, — Сапфи протягивает руку, и я автоматически подхожу к ней. Она хватает меня за руку. — Прогуляешься со мной?

Я оглядываюсь в поисках Стирлинга. Он выглядит обеспокоенным, но кивает мне.

Я веду Сапфи по маленькой тропинке, протоптанной в грязи. Меня беспокоит, что здесь нет стерильных полов или антисептиков. Хотя это не мое дело, чтобы как-то это комментировать.

Сапфи стонет.

— Отвлеки меня.

Черт. Я не уверена, что готова к подобному. Я не хотела оставаться одна, и, конечно, не хотела возвращаться домой после сообщений, полученных от компании по взысканию долгов, угрожающей заявиться в мою квартиру.

Ничто из этого не поможет Сапфи.

Я прочищаю горло.

— Ты не думала о детских именах? — это то, что пришло мне в голову вчера. Я должна выбрать имя для своего ребенка. Только как можно сделать этот выбор, пока ты с ним не встретишься?

Сапфи улыбается.

— Мне нравится Блисс, но Найт очень хочет Африал. Так звали его мать.

Сапфи сжимает мою руку. Когда я смотрю, ее живот напрягается, и очертания маленького тела выделяются на фоне округлой выпуклости.

О черт.

Там внутри настоящий ребенок. Ребенок, который появится на свет, нравится нам это или нет.

— Я не думала, что будет так больно, — признается Сапфи. — И еще через столько предстоит пройти.

— У тебя так хорошо получается, — я понятия не имею, хорошо ли. Впрочем, ей не обязательно это знать.

Она храбро улыбается мне, и мы продолжаем идти, огибая ствол большого дерева, прежде чем вернуться к остальным. Мы останавливаемся, когда очередная схватка заставляет ее вскрикнуть. Сапфи прижимается ко мне, и я держу ее, пока мы обе не начинаем дрожать. Мы тяжело дышим, когда все заканчивается.

— О, мой гребаный Бог, — шепчу я.

Я не хотела этого, но Сапфи слышит меня.

— Не волнуйся. Все будет хорошо.

Я смеюсь.

— По-моему, это я должна тебя успокаивать, верно?

Она еще раз сжимает меня в объятиях.

— Так и есть.

Я качаю головой.

— Я не знаю как. Я не знаю, что я делаю, — я смеюсь.

Сапфи улыбается.

— Вот почему мы стадо, Джейд.

Я не знаю, что на это сказать, поэтому благодарна, когда Найт спешит сменить меня. Сапфи останавливается, чтобы прислониться к его широкому боку.

Возвращается медсестра с напитком для Сапфи. Она протягивает его Стирлингу, который достает пластиковый пакет на молнии. Я собираюсь отчитать его за то, что он подсыпал бог знает что в напиток Сапфи в такое время, когда понимаю. Должно быть, это аликорн. Я зачарованно наблюдаю, как он добавляет немного порошка и вращает чашку, чтобы перемешать его. Жидкость на мгновение светится. Возможно, это мое разыгравшееся воображение. Когда заканчивается следующая схватка, он подносит чашку к губам Сапфи. Она вздыхает, делая глоток.

— Постарайся выпить все, — подбадривает он ее.

После этого мы входим в ритм. Я прикладываю холодную салфетку к лицу Сапфи и вытираю заднюю часть ее шеи и груди. Стирлинг приносит ей воду и освежает салфетку, разговаривая с ней во время схваток. Боаз растирает ей спину, а Найт все это время рядом, удерживая ее на ногах.

Я не замечаю, как все ускоряется, схватки идут почти вплотную друг к другу и не возвращается медсестра.

— Время тужиться.

— Хочешь в бассейн, Сапфи? — спрашивает ее Стирлинг.

Она качает головой.

— Нет. Я хочу остаться здесь.

Мое сердце бешено колотится, ладони вспотели. Я вытираю холодной тканью собственное лицо, пытаясь остыть. Я не могу.

Сапфи сжимает рог Найта, и он опускает голову. Она сгибает колени. Медсестра устраивается под ней, раскинув руки, и я понимаю, что, черт возьми, происходит.

Она сказала тужиться!

Она сказала тужиться, и Сапфи присела на корточки, готовая вытолкнуть гребаного ребенка.

Стирлинг поворачивает меня и прижимает к своей груди, поглаживая по волосам.

— Дыши, Джейд.

Я сопротивляюсь.

— Я не могу дышать, если ты меня душишь.

Он продолжает.

— Дыши.

Я делаю долгий прерывистый вдох и, наконец, расслабляюсь в его объятиях.

— Я не смогу этого сделать.

Он не спорит со мной. Конечно, не спорит. Это Стирлинг. Я знаю, что веду себя нелепо. Рожаю не я.

— Хочешь, чтобы я отвез тебя домой?

— Что? — я отстраняюсь и смотрю на него снизу вверх. — Ты с ума сошел? Я не могу сейчас уйти. Ты тоже не можешь. Она вот-вот вытолкнет ребенка!

Мы оба оборачиваемся и смотрим на Сапфи. Жаль, что я не могу сделать больше. Хотя нет. Пот намочил ее гриву, и та прилипла к лицу и шее. Ноги дрожат. Напрягаясь, она издает громкий стон.

— Хорошо, — медсестра отводит хвост в сторону. — Последний раз.

Последний! Не успеваю я опомниться, как делаю еще один шаг вперед и тоже присаживаюсь на корточки, чтобы увидеть крошечную головку, высовывающуюся из тела Сапфи.

Твою мать!

Мне кажется, меня сейчас стошнит.

Это самая странная красота, которую я когда-либо видела в своей жизни.

С последним усилием Саффи тужится, и малыш буквально выскальзывает наружу. Медсестра ловит ребенка как раз перед тем, как он покидает ее тело, и Боаз поднимает Сапфи на ноги.

Она тяжело дышит.

Я плачу, смахивая слезы, которые не перестают литься.

Маленький единорог делает глубокий вдох и кричит изо всех сил.

Затем все смеются и плачут или и то, и другое вместе. Напряжение спадает, и Боаз укладывает Сапфи на огромную груду подушек. Найт сдвигается, немедленно заключая ее в объятия. Стирлинг присоединяется к ним. Медсестра, плотно укутав ребенка, вручает крошечный, невероятно маленький сверток Сапфи. Я смутно замечаю, что у него нет рога, только крошечный бугорок.

Сапфи поднимает на меня глаза и с улыбкой манит к себе.

— Спасибо, что ты здесь. Спасибо, что осталась.

Почему-то я не чувствую себя не в своей тарелке или неловко. Наверное, так и должно быть.

Вместо этого я нахожу место в куче подушек рядом с Сапфи, потому что это кажется правильным. Глядя вниз, я удивляюсь маленькому тонкому носику и огромным глазам ее прекрасной малышки.

— Как ты ее назовешь? — спрашиваю я.

Стирлинг обнимает меня, и я прижимаюсь к нему.

— Блисс, — говорит Сапфи.

Я киваю.

— Прекрасное имя. И она тоже.

— И твоя тоже, Джейд.

Я на мгновение теряю дар речи. Не в первый раз это происходит со мной сегодня. Я должна злиться, что Стирлинг выдал мой секрет. Хотя я не совсем уверена, зачем. В конце концов, им лучше знать.

Я киваю.

— Да. Я надеюсь на это.

Я думала, что смогу сделать все сама. Я думала, что должна.

Вот почему мы стадо. Слова Сапфи, сказанные ранее, продолжают резонировать со мной. Возможно, в них нет более глубокого смысла, кроме секса. Но для меня он есть.

Здесь, в волшебной роще, со Стирлингом и его стадом, меня окружает столько любви, что я не могу отделаться от ощущения, что стадо — это именно то, что мне нужно.

Может быть, он прав. Может быть, я все-таки его связанная пара. После сегодняшнего я почти уверена, что он мой.