Истинная для Бога Тьмы (СИ)

Глава 20 Да здравствует Повелитель Хаоса

В замке Бога Хаоса ничего не изменилось. Все те же просторные коридоры с мраморным полом, серая каменная кладка на стенах, уютные спальни его подданных, сохранившие их вещи на тех же местах, где они были оставлены, и горсти пепла от сожженных Ниаллом тел. Адриан вошел в тронный зал и зажег в канделябрах свечи. Зал был огромен: на пьедестале возвышался его трон — высокий, сделанный из обсидиана с резной спинкой, напоминающей танец теней. Длинный стол на почти пятьсот персон (магов Хаоса всегда было очень мало) из красного дерева и мягкие удобные стулья. В углах стояли вазы, в которые обычно помещались ирисы из его собственного сада. Фанни мялась у входа, осматривая помещение широко распахнутыми глазами. Весь тронный зал был усеян картинами и ни на одной не было самого Адриана. Или он не любил везде развешивать собственное лицо, или Ниалл уничтожил любое напоминание о брате.

— Ты можешь занять себе любую комнату, Дафна, тебе стоит отдохнуть. Будь готова к вечеру. Если хочешь, выбери для себя наряд из тех, что тут остался. Если, конечно, он понадобится, — не оборачиваясь, сказал Адриан, поглаживая указательным пальцем резные подлокотники трона. Он хотел добавить: «Если кто-то придет», но вовремя осекся.

Фанни поблагодарила и торопливо покинула зал. Как выбрать комнату, когда их тут сотни? Все и до вечера не осмотреть. Девушка решила действовать наугад. Дафна поднялась на второй этаж по витиеватой лестнице, на которой лежал мягкий серый ковер, а перила были выкованы из обсидиана, она сделала как в детстве. Фанни покружилась вокруг себя с закрытыми глазами, а затем просто выбросила руку и распахнула веки. Рука указывала на дверь в дальнем коридоре. Взмахнув ладонью, огонь Хаоса так легко сорвался с пальцев, что в груди затрепетало. Пару месяцев назад темный огонь она могла вызвать только во время опасности, сейчас же он вспыхивал на пальцах подобно спичке. Свечи в канделябрах зажглись и, подобрав подол платья, Дафна распахнула дверь с бронзовыми ручками. Видимо тут жил советник Повелителя, или кто-то из значимых подданных.

Стены комнаты были обиты глубоким синим атласом с серебристыми узорами, напоминающими пушистые сливки волн, у большого окна в пол, занавешенного плотной серой шторой, стояла кровать с белоснежным балдахином, на черной спинке вырезана фраза на непонятном для Фанни языке, похожим на тот, которым была написана книга Порядка. Девушка погладила шелковое белье и прошла дальше. Распахнув створки шкафа, она вскинула брови в изумлении. Внутри было разнообразие платьев от шелка и бархата, до легкого ситца и шифона. Девушка решила вернуться к ним позже. Она подошла к дубовому столу. На нем лежала кипа старинной бумаги и перо в чернильнице. Взгляд серых глаз зацепился за картину. На полотне блистало улыбающееся лицо Селены. Она сидела на полу у камина, ее голое тело обнимала пушистая белоснежная накидка, а у ног спала большая пятнистая собака охотничьей породы.

— Это была спальня сестры, — сзади раздался стальной голос, Фанни вздрогнула от неожиданности и обернулась.

— Ты против? — уточнила она.

— Конечно нет, Дафна, хоть две комнаты займи, я буду только рад. Мне нужно отлучиться, чтобы подготовить все к предстоящему балу. Ниалл ни монеты не забрал из моего хранилища, — усмехнулся Бог. — Я скоро вернусь.

В тронном зале замка Повелителя Хаоса царил полумрак. Зажженные свечи в канделябрах отбрасывали на стены рыжие тени. Они причудливо танцевали под нежные звуки скрипки. В вазах стояли синие, как море ирисы. Они наполнили комнату прекрасным ароматом, который в последствии сменился запахом всевозможных яств: от запеченного кабана до сочных ягод клубники. Адриан постарался на славу, чтобы стол ломился от еды и те жители, что пришли к Повелителю Хаоса, почувствовали себя значимыми и желанными.

Сам Бог сидел на троне, положил руку под голову и задумчиво смотрел на распахнутую настежь дверь. Его тело обнимало ситцевое черное платье с золотистыми ромбиками на манжетах. Объемные рукава скользили по предплечью и накрывали запястья легкой вуалью. Время перевалило за семь часов, а никто так и не пришел, даже Дафна задерживалась. Адриан боялся, что никто не захочет принять его, что они испугаются гнева Повелителя Света и не впустят магию в свою жизнь. Он вздохнул, собираясь подняться, но застыл, когда увидел, кто вошел в зал. Это была девушка ослепительной красоты, в которой с трудом узнавалась Фанни. Ее тело обтягивало черное платье с открытыми плечами из шелковой тафты — плотной, но легкой. На груди золотистые узоры спускались к талии в форме буквы «V», а сзади на длинный шлейф рассыпаны маленькие жемчужины, словно звезды в ночном небе. Она вышла на свет, цокая высокими каблуками бархатных туфель. Лаконичные, они разбавляли шикарный образ своей простотой. Адриан поднял взгляд и потонул в сером омуте ее дождливых глаз. Она нарисовала длинные угольные стрелки, которые придавали взгляду хитрости. На щеках лежал легкий, почти невесомый нежно-розовый румянец, а чуть приоткрытые пухлые губы манили. Они были похожие на спелую ягоду вишни. Бог сглотнул, когда она улыбнулась. Ему захотелось коснуться этих идеальных изгибов и четких линий, поцеловать так нежно, чтобы у нее забилось сердце. Ее локоны были уложены в высокий хвост, перевязанный ленточкой. Адриан поклонился и протянул ладонь, в которую Фанни вложила свою тонкую ручку, обрамленную черными бархатными перчатками. Он коснулся ее губами и выдохнул:

— Ты прекрасна!

— Достойно Повелителя! — ответила она, смутившись.

В коридоре раздался гул и звук десятка шагов. Адриан, затаив дыхание, смотрел на дверь, а Фанни тем временем расправила плечи и напряглась. Вдруг люди пришли бунтовать? На ее пальцах заклубился туман, а комната наполнилась запахом пепла. Бог повернул голову, отрицательно качнул головой и взял девушку за руку, переплетая их пальцы. Магия вмиг слетела с них, а сердце забилось чаще от горячего прикосновения. Когда в тронный зал вошли первые гости, Бог поклонился. Они застыли на месте. Одетые бедно, но в чистую одежду, в руках каждого было подношение. Кто-то принес букет собственно выращенных цветов, кто-то сверток, в котором была сшитая одежда, женщины несли блюда, которые Адриан тотчас поставил на стол, а дети прижимали к груди игрушки. Каждый, кто захотел примкнуть к Повелителю Хаоса, оторвали от сердца самые дорогие вещи. Некоторые принесли даже фамильные украшения. Все это было не нужно Адриану, но отказаться, тем самым обидев свой будущий народ, он просто не смог.

— Приветствую каждого, кто откликнулся. Да начнется пир! А после каждый из вас, кто захочет стать магом, получит частицу Хаоса. Я буду обучать вас основам лично и ежедневно, пока вы не научитесь контролю.

Люди все еще сторонились его, опасались подвоха, но когда Бог сел не на трон, а рядом с ними, за одним столом, они задумались о правильности собственного выбора. Неловкие паузы все еще возникали, но Адриан старался познакомиться с каждым. Он смеялся вместе с ними, шутил в ответ, играл с детьми, обсуждал с мужчинами оружие и поделился своей историей. Он рассказал, как девушка помогла ему сбежать. Когда он говорил о ней, губы трогала улыбка, а ладонь касалась руки Фанни, легонько сжимая ее пальцы. Девушке показалось, что он не Бог вовсе, обычный мальчишка. Она смущенно отворачивалась и прятала вспыхнувший румянец. Адриан с трепетом слушал рассказы о пустых людях, которых Ниалл приказал уничтожать; как они прятались, убегая в леса. Периодически в деревне появляется отряд Солнца и отлавливает народ. В глазах Адриана полоснул серебристый гнев.

— Этого больше не повторится, — твердо сказал он. — Теперь вы под моей защитой.

И люди поверили. Время пролетело незаметно. Стрелка часов перевалила за полночь, уставшие дети уснули на заботливо принесенных Фанни пледах, чтобы им было не холодно играть на мраморном полу. Поленья в камине потрескивали, нежно лаская слух. Люди поднялись из-за стола, чтобы затем опуститься на колени и хором прокричать:

— Да здравствует Повелитель Хаоса!

И не было в ту ночь ни одного человека, который отказался от благословения Бога. Каждый из них получил частицу Хаоса, а тронный зал наполнился запахом пепла. Фанни охватил восторг. Почти сотня магов Тьмы отныне населяет Безграничье. Она уверена, это только начало правления истинного Повелителя. Того, кто должен управлять целым миром. Они все поселились в замке Адриана, каждому досталась своя роль. Мужчин Бог начал обучать владению оружия, женщины шили форму, кто-то готовил есть, кто-то ухаживал за садом ирисов, кто-то отвечал за чистоту замка. Ежедневно маги обучались основам обретенной силы и Фанни вместе с ними. О Боге Света ничего не было слышно, словно он провалился под землю, а вот о возвращении Повелителя Хаоса судачило все Безграничье. Пустые люди тянулись со всех уголков земли, желая получить частицу Тьмы. С каждым днем их становилось все больше и тем сильнее росла сила Адриана. Его мощь. Его величие.

Незаметно пролетел целый месяц. От ежедневных тренировок Дафна подтянула основы собственной магии, научилась контролировать Хаос и даже сливаться с Тьмой. Она сидела в своей комнате и задумчиво чистила сочный красный апельсин, наполняя воздух ярким цитрусовым ароматом. Жизнь текла размеренно, словно маленький ручеек, впадающий в большую реку. В коридорах замка больше не было тихо, а тренировочная площадка под окнами ее спальни наполнилась гулом голосов, лязгом мечей Хаоса, свистом пролетающих стрел, пускающих из лука. И во всем этом всегда участвовал Адриан: контролировал, обучал, хвалил. В последнее время Фанни перестала заниматься со всеми. Ее все чаще преследовала всего одна мысль — Повелитель научил быть сильной, а она спасла его, помогла возродить Хаос, миссия закончена. Вздохнув, девушка нечаянно угодила ногтем в мягкую плоть фрукта. Сок брызнул во все стороны, попал в глаз, неприятно пощипывая. Уходить она не хотела. А что, если придет время, и Адриан сам намекнет, что ей пора? Не может же он и дальше продолжать ее обеспечивать? Вдруг он считает, что обязан за свое спасение? А еще Дафна стала ловить себя на мысли, что ревнует, когда пальцы мужчины нежно держали за локоток симпатичную блондинку, показывая правильное расположение рук при выстреле из лука, или когда невзначай девушки касаются его груди, если он хвалит их достижения. А еще ей до жути стало интересно, как скоро у него появятся наложницы? Спрашивать напрямую девушка боялась. Все-таки он Повелитель, а не какой-то мальчишка.

На дворе стоял ноябрь. Последний осенний месяц холодил дыханием приближающейся зимы. В воздухе все чаще появлялись танцующие в вальсе серебристые снежинки, за которыми Фанни наблюдала со скуки. Сегодня Адриан сидел в тронном зале, решая насущные вопросы. Он не заходил к ней вечерами, лишь изредка, когда они пересекались в коридорах замка, обещал провести с ней время. Девушка набралась храбрости только ближе к вечеру. Она переоделась в песочного цвета брюки и белоснежную рубашку, побросала некоторые вещи в рюкзак, а затем вышла из комнаты и решительно направилась к тронному залу.

— Госпожа! — из-за угла выскочил мужчина и Фанни вздрогнула от неожиданности.

Это был конюх по имени Барристан. Мужчина высокий, симпатичный, со взглядом малахитовых глаз из-под длинной каштановой челки. Он широко улыбнулся и поклонился.

— Вы напугали меня, — Фанни улыбнулась в ответ.

— Простите, я не хотел. Не желаете составить мне компанию в прогулке по саду Повелителя? Его ирисы достойны восхищения. Никогда таких не видел.

Девушка кивнула и они вышли на улицу. Она выдохнула пар, посильнее закуталась в шубейку, поежившись от ноябрьского мороза. Прекрасные лепестки посеребрило инеем, но они стояли ежедневно, ни сколько не теряя своей красоты.

— Вам здесь нравится? — поинтересовалась девушка.

— Конечно. Повелитель очень щедрый и мудрый правитель. Не могу поверить, что стою здесь с вами, а на пальцах искрится магия. Всегда было интересно, каково это — быть магом. Я очень благодарен вам обоим за спасение.

Взгляд зеленых глаз блеснул в полумраке, а рука легонько коснулась Дафны, сжимая озябшие пальцы. Девушка вздрогнула и деликатно отстранилась.

— Меня не за что благодарить, — ответила она.

— Повелитель так не считает. Он говорит, без вас бы ничего не вышло.

На лице Фанни сама по себе появилась лучезарная улыбка. Адриан говорит о ней? Ей хотелось узнать все подробности, но Барристан поежился и предложил вернуться назад. Он поклонился и оставил девушку одну в полумраке коридора. Закусив губу, она очутилась у тронного зала. Прислушалась, пытаясь понять, не помешает ли Адриану. Вдруг он не один? Но из-за тяжелой двери раздавалось только нежное потрескивание поленьев в камине. Вдох-выдох и она распахнула створки. Бог стоял у стола, рассматривая на свету бумагу. На его лице залегли хмурые складки, а манящие губы приоткрыты. Огонь от камина подсвечивал его серебристые глаза и яркими рыжими всполохами игрался с волосами, запутываясь в шелке локонов. Он обернулся на звук, складки на лице разгладились, губ тронула улыбка. У Фанни защемило сердце. Она так скучала! Опустив взгляд, девушка поклонилась, и прошла вперед, не поднимая головы. Адриан нахмурился, отложил бумагу и остановился в паре шагов от девушки.

— Что-то случилось? — спросил Бог.

Его голос — бархатный и вибрирующий, заставил тело вмиг отозваться и покрыться мурашками. Сердце дико билось под ребрами, а руки нервно мяли полы белоснежной рубашки. Дафна подняла взгляд, чтобы понять одно: она потонула в прекрасном море серебристых глаз. Потонула, еще когда камень был разрушен, но боялась себе в этом признаться.

— Мой Повелитель, полагаю, моя миссия закончена. Я обещала спасти вас и помочь возродить народ. Наши пути должны разойтись, я больше не могу пользоваться твоей благосклонностью, Адриан. Я не хочу уходить, но я должна, — выпалила Фанни на одном дыхании.

Адриан вскинул голову и прищурился. Она на него не смотрела, рассматривала собственные нагие ноги, выглядывающие из-под длинных песочных брюк. Адриан вскинул руку и, взяв ее за подбородок, заставил посмотреть на него.

— А если я не хочу, чтобы ты уходила? — вкрадчиво спросил Бог.

У Фанни от его голоса окончательно ушла вся почва из-под ног. Они подкосились, голова пошла кругом и девушка качнулась вперед. Адриан развернулся, подошел к столу, схватил бумагу, которую рассматривал, и протянул ее Дафне. Она непонимающе взяла ее и вгляделась в ровные буквы, написанные красивым почерком. В них она узнала почерк Адриана и сосредоточенно прочитала, а затем уставилась на улыбающегося Бога.

— И каков ответ, советник Повелителя? — поинтересовался он.

— Я…не знаю.

Адриан усмехнулся и лукаво прищурился. Он сунул руку в карман свободного кроя брюк и выудил бархатную коробочку телесного оттенка. Он распахнул ее и девушка ахнула, увидев перстень из белого золота. На нем было множество резных листочков с россыпью мелких блестящих камней, а посередине располагался круглый обсидиан. Под направленным на него светом от камина камень приветливо сверкнул. Сердце Дафны забилось чаще, перстень ей безумно понравился. Она нерешительно протянула руку и взяла холодное украшение.

— Теперь нужно его зарядить.

— Зарядить? — заинтересованно переспросила девушка.

Адриан кивнул. Из-под воротника кофейного цвета рубашки, виднелась гладкая грудь и выступающие ключицы. Дафна невольно засмотрелась на матовую оливковую кожу, а потом уронила взгляд на крепкие руки и выпуклые вены на них. Его перстень определенно украшал красивые длинные пальцы. Адриан подошел ближе. В его ладони сверкнула маленькая игла. Он попросил ее протянуть безымянный палец правой руки.

— Я хочу провести ритуал и связать твой Хаос с перстнем.

— Как у тебя? — удивилась Фанни.

Адриан хотел, чтобы если его не оказалось рядом, кольцо могло спасти ей жизнь, или восполнить потерянные запасы магии без убийства людей. Это благословение Бога, которое он раньше никому не даровал. Для ритуала требуется капля крови из безымянного пальца, ведь там находится вена, ведущая прямо в душу, где и рождается магия. Дафна безукоризненно протянула руку и острый конец иглы легонько кольнул ее нежную кожу. На кончике пальца показалась крупная алая капля, мерцающая в полумраке. Адриан приложил ее к обсидиану, шепча под нос слова заклинания на старинном языке Богов. А затем он сказал:

— Вдохни глубже, представь, что в твоих легких собрался туман Хаоса и тебе нужно его вытолкнуть наружу. Когда поймешь, что он внутри, просто дунь на кольцо.

Дафна сосредоточилась, воспроизвела в голове образ дыма, оседающего в ее легких. Когда стало нечем дышать, она вытолкнула воздух и камень полностью покрыло обсидиановым туманом. Адриан натянул кольцо на палец и девушка ощутила привычное холодное прикосновение, небывалый восторг, когда магия вмиг восполнила собственные запасы. От перстня Бога у нее из носа потекла кровь, от собственного же такого не случилось.

— Что ты делала в саду с Барристаном? — вдруг спросил Бог.

Фанни опешила, лукаво спросила:

— А что, ревнуешь?

Адриан приблизился вплотную. Горячее дыхание обожгло губы, а серьезный тон заставил девушку запаниковать.

— А если да? — с вызовом спросил он.

Фанни сглотнула, встретив сверкнувший в полумраке напряженный взгляд. Она затаила дыхание и хотела сделать шаг назад, но Адриан не дал. Схватил ее за талию твердой ладонью и прижал ближе, почти касаясь ее губ своими.

— Сбегаешь? — вкрадчиво шепнул он.

У Дафны от его голоса подкашивались ноги, а жаркое пепельное дыхание вскружило голову. Адриан вскинул руку и волосы девушки, забранные в хвост, рассыпались по спине, а по руке скользнула шелковая лента, медленно опадая на мраморный пол. Девушка проследила за ней взглядом. Сердце ее бешено стучало в груди и ударялось о ребра. Она лихорадочно пыталась остановить эти жгучие толчки, чтобы Адриан не почувствовал, как она предвкушает того, чего больше не случится — прикосновения дымных мягких губ.

— Адриан, ты Бог. Тебе нельзя быть так близко к смертной, — сказала Дафна и сделала шаг назад. Рука на талии напряглась, не давая совершить спасительного побега.

— Вот именно, маленький Хаос, я — Бог. И только я решаю, что мне можно.

Адриан высокомерно поднял голову, смотря на девушку сверху вниз. Он сделал паузу, наслаждаясь ритмичными толчками, что ударялись в его грудь изнутри. Его собственное сердце билось загнанной в клетку птицей. Он столько лет не слышал этого прекрасного звука влюбленности, не ощущал горячее дыхание на своей шее той, которой ты вдруг стал небезразличен, не видел этих глаз, смотрящих на него особенно.

— Останови меня и я больше никогда к тебе не прикоснусь. Но только не смей уходить, даже если я тебе безразличен.

Желудок Дафны ухнул вниз, голова поплыла, рассудок больше не оставался холодным. Он говорит такие уязвимые слова! И даже будучи ослабленным заточением в камере брата, он никогда этого не показывал. Но у Бога Хаоса всегда была только одна слабость — любовь. И эта маленькая безрассудная девочка разожгла в нем давно позабытое, спрятанное в темных уголках души светлое чувство. То самое, которое озаряет обжигающую тьму. То самое, которое вдруг вытеснило многовековую привязанность к рыжеволосой красавице. Все эти дни он украдкой любовался красивым лицом Дафны, ее хмурыми складками, когда она тренировалась в магии, снежинками, что запутывались в волосах, ее руками, которые взметались вверх в жарком танце с мечом Хаоса наперевес, ей целиком. Сколько раз он ловил себя на мысли, что его губы зудят, когда она смотрит на него? Сколько раз он отворачивался, ругая себя за откровенное разглядывание? Сколько раз он наблюдал за ней украдкой, прячась в тени коридоров замка, и хотел взять ее за ладонь, прижать к себе, поцеловать манящие губы и больше никогда не отпускать? Миллион. А сегодня он увидел ее в компании мужчины и сердце Бога дрогнуло, в груди вспыхнул огонь ревности. Ему захотелось отрубить парню пальцы за то, что тот посмел коснуться его Дафны.

— Я не хочу, — сказала Фанни. Адриан судорожно вздохнул, разжал пальцы и опустил ладонь, но девушка выпалила: — Не хочу останавливать тебя!

Этого хватило, чтобы стена между ними рухнула и Дафна, встав на носочки, коснулась желанных губ. Бог улыбнулся сквозь поцелуй и прижал ее ближе, отрывая от земли. Когда он отстранился, щеки девушки пылали, на лице играла радостная улыбка. Адриан запечатлел поцелуй на ее руке и погладил нежную кожу большим пальцем.

— Не знаю, что будет с нами дальше, но сейчас я хочу, чтобы ты был рядом, — шепнула девушка, прижимаясь к широкой груди мужчины.

— Я буду, Фанни, обещаю. Я всегда буду рядом.

Бог Света, раскинув руки в стороны, мирно спал под теплым шерстяным одеялом в собственном кабинете. Вокруг него были разбросаны пустые бутылки из-под белого вина и саке. Повелитель хмурился во сне, сжимал одеяло в руках, будто пытался кого-то удержать. Когда он узнал, что Адриан собрал народ, который склонил перед ним голову, и со всех уголков Безграничья люди стекаются к нему как пчелы на мед, Ниалла одолела злость, обида, отчаяние. Он заперся в кабинете. Не выходил даже на улицу, а ужин служанки оставляли у двери. Ленар рвал и метал, обивал пороги, пытался пробиться через нить Порядка, но Повелитель поставил блок и никого не хотел видеть. Он пил вино, а еще рылся в собственных воспоминаниях. Солнечные волны разбивались о его грудь, растекались по рукам и наполняли комнату морским ароматом. Ему нужно было побыть с Катрин, осветить свою темную душу, напомнить о правильности собственного выбора. После того, как воспоминания выливались из его души, силы Ниалла были на нуле и он засыпал крепким сном. Это единственное место, где Бог мог побыть со своей Катрин.

Ниалл смотрел будто со стороны. Мягкие осенние лучи солнца золотили весь периметр комнаты. Катрин тряхнула огненными кудрями и улыбнулась, увидев в проеме Бога. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и любовался солнечными бликами, которые запутались в ее пышных волосах. Он невольно улыбнулся, лазурные глаза заблестели, светлые ресницы опустились, а алебастровых щек коснулся легкий румянец.

— Ниалл! — воскликнула Катрин. — Смотри, у меня получается!

Она повернула к нему холст. На белоснежном полотне разноцветными мазками вырисовывалось красивое лицо Бога. Он прошел вперед и присел рядом. После их поцелуя в кабинете они стали ближе. Гуляли вместе, держась за руки, словно подростки, Ниалл обучал ее стрельбе из лука, а еще украдкой любовался рыжими кудряшками и россыпью солнечных поцелуев на розовых щеках.

— Ты молодец, — похвалил Ниалл.

Девушка опустила взгляд и, объятая порывом, стиснула Бога в объятиях и оставила на щеке звонкий поцелуй, а затем упорхнула из комнаты. Ниалл коснулся щеки ладонью, на губах появилась глупая улыбка. Она на весь день подняла ему настроение. Вечером Бог принял душ и нежился на диване, медленно потягивал вино и рассматривал картины художников, которые принесли свои работы, претендуя на место в галерее Повелителя. Вдруг дверь распахнулась и на пороге появилась Катрин. Одетая в шелковый халат, накрашенная яркими тенями и сочной вишневой помадой, она сексуально качнула бедрами и закрыла дверь на замок. Ниалл застыл с бокалом вина, поднесенным к его губам, и широко распахнутыми потемневшими глазами пожирал тоненькую фигурку возлюбленной. Она плавно подошла к нему, забрала из ладони вино, осушила стакан одним глотком, а затем припала к губам Повелителя. Он судорожно вздохнул и ответил на поцелуй. Руки девушки погладили гладкую грудь Бога, спустились к животу, чтобы оттянуть край нижнего белья. Ниалл вздрогнул, схватил ее холодными пальцами за запястье и, отстранившись, прошептал:

— Что ты делаешь?

— А на что это похоже? — томно спросила она.

Сердце Ниалл отстукивало в груди, больно ударяясь о ребра. В голове хаотично летали мысли, но ни одну здравую он не мог поймать за хвост. А руки Катрин тем временем коснулись нежной кожи, чем вызвали грудной непроизвольный стон.

— Ты не хочешь этого, — сказал Бог.

— Думаешь?

Катрин усмехнулась. Ткань шелкового халатика скользнула по спине и она предстала перед Ниаллом совсем нагой. Он думал, у него снесет крышу. Лунный свет бросал на ее кожу свои лучи, серебрил дыханием, обнимал. Он контролировал себя как мог, но сдерживаться было выше его сил. Повелитель вскочил с дивана и впился в губы Катрин требовательным поцелуем. Его руки скользили по груди, очерчивали сексуальные изгибы талии, а губы покрывали ее целиком, оставляя красные следы.

— Ты уверена? — хрипло уточнил Ниалл.

Катрин опустилась на подушки у его ног и вскинула голову вверх. Ее туманный взгляд блуждал по крепкому голому торсу Ниалла. Она провела ладонью вверх по его ногам, коснулась нежной плоти, вызывая стон, что вырвался из его груди. Он крепко сжал челюсть и в абсолютной тишине раздавались сильные удары сердца Повелителя Света. Катрин потянула его за ладонь вниз, а затем наклонилась, легонько прикусила мочку уха Бога и шепнула:

— Прикоснись ко мне и узнаешь ответ.

Она плавно вела его ладонь от своей груди все ниже, пока его пальцы не коснулись нежного влажного участка. Ниалл судорожно вздохнул, а тело будто ударило током и кожа покрылась мурашками. В эту ночь они были единым целым. И сердце его мирно стучало под ребрами в бесконечной нежности. Был ли он когда-то счастливее? Больше никогда.

С тех пор они стали ночевать в одной комнате. Ниалл был ненасытным, наконец получая то, о чем мечтал столько лет. Он каждое утро рассматривал ее безмятежное лицо, нежно гладил шелковые волосы, с восхищением пожирал тонкую талию и красивые изгибы пышных бедер. Но в один из безмятежных дней мир Повелителя Света рухнул.

Катрин почувствовала себя плохо. Ее тошнило, а голова кружилась так сильно, что самостоятельно дойти до туалета она не смогла. Кожа была мертвецки-бледной, а под глазами залегли фиолетовые синяки. По щекам текли слезы от боли, что сковывала живот. Мрачный Ниалл мерил шагами комнату, заложив руки за спину. Лекарь сидел у кровати больной женщины, прикладывал ухо к животу, ладонь ко лбу, а затем он протяжно вздохнул, поднялся и посмотрел на Бога.

— Ну⁉ — рыкнул Ниалл.

— Боюсь, Повелитель, Катрин беременна.

— Что? — в один голос спросила девушка и Бог.

Лекарь сжался под гневным окриком и пояснил:

— Я слышу два сердцебиения. Ребенок забирает все силы, увы, магия девушку больше не слышит. Все мои попытки излечить тщетны. Тут только два выбора: либо хирургически извлекать плод, либо рожать, но мать может погибнуть до родов.

Ниалл сунул мужчине оплату и попросил подождать за дверью. Когда лекарь ушел, Бог опустился на колени, сжимая тоненькую холодную руку своей возлюбленной. Она пустым взглядом смотрела в стену. Кашлянув, Катрин тихо произнесла:

— Я буду рожать, Ниалл.

— Нет! — твердо воскликнул Бог. — Я не собираюсь тебя терять из-за этого существа! Как это произошло? Боги не могут иметь детей.

— Это ребенок, Алли. И он наш. Я не убью его. Мне плевать, как так вышло, но я не смогу так поступить.

— А я не могу потерять тебя, Кетти!

Катрин повернула голову. Непривычно было видеть Ниалла таким обеспокоенным. Она погладила его по щеке и прошептала:

— Так было предначертано, любовь моя. Я знала, что во мне стучит крохотное сердечко и что мне суждено покинуть тебя.

Стиснув зубы, Ниалл бросился покрывать ее лицо поцелуями, шептать, что он не даст ей умереть, не позволит. Изо дня в день он просил встречи с Матерью, умолял сжалиться, но она приняла его всего один раз и сказала, что ее судьба прописана уже давно и она раз изменила эту нить, больше не позволит. Бог ни на минуту не покидал Катрин, смотря как она меняется, худеет, убивает себя.

Девушка рожала раньше срока. На шести месяцах ее ноги вдруг подкосились и она рухнула в раскрытые руки Бога. Она успела сказать ему то, о чем боялась. И это навеки разбило его сердце.

— Я все помню, Алли. Я помню, что всегда тебя любила! Ты мое Солнце, моя жизнь, мое спасение. Люби ее также сильно, как меня. Она подарит тебе счастье.

Рождение дочери Повелителя Света праздновало все Безграничье. В каждом ее уголке раздавался смех, звуки феерверков, что разноцветным фонтаном окрашивали февральское хмурое небо и разбросанные лепестки роз. Ниалл похоронил Катрин в замке. Он воздвиг ей памятник в собственном саду, а под ним в земле лежал ее пепел. Бог сидел один, попивал белое вино в распахнутом настежь черном платье (непривычный для него цвет). Сзади бесшумно подошла Селена и положила руку на его плечо, легонько сжала в поддержке.

— Твоя дочь прекрасна, Алли. Почему ты не хочешь посмотреть на нее?

— Я ненавижу это существо! Тебе лучше спрятать ее как можно дальше, или я убью, — холодным спокойным голосом произнес Бог.

Ему понадобилось три года, чтобы впервые встретиться с дочерью. А когда он взглянул в ее лазурные глаза и на солнечные веснушки, то уже больше не смог отдать ее сестре, которую девочка называла мамой.

Из пучины воспоминаний Ниалла выдернули жесткие пальцы, вцепившиеся в его плечи. Он распахнул глаза и удивленно вскинул брови. Ленар, одетый в строгий костюм, тряс его за плечи с недовольным видом. Он скривился, пнул пустые бутылки из-под вина и рявкнул:

— Что за помойку ты тут устроил?

Ниалл опешил, приподнимаясь на локтях. Что советник себе позволяет?

— Ленар, ты как тут оказался?

— Пришел по следу твоих воспоминаний. Долго будешь себя изводить? И что это за вонища? Когда ты последний раз душ принимал?

Ленар зажал нос пальцами и распахнул окно настежь, впуская в комнату ночную осеннюю прохладу. Серебристые снежинки падали на подоконник. Ниалл удивленно следил за их танцем. Неужели уже пошел снег? Сколько же времени прошло? Он уже сбился со счета. Все обязанности взял на себя Ленар. Стоило бы поблагодарить, но Бог встал, пытаясь собрать пустые бутылки. Советник рывком поднял друга и покачал головой.

— Оставь грязную работу служанкам. Приведи себя в порядок, ты нужен нам. Твой брат пользуется популярностью, среди магов идет волнение, мне ежедневно поступают просьбы отобрать Порядок. Они хотят примкнуть к Хаосу, Ниалл, а ты тут занимаешься самобичеванием!

Бог вырвал свою руку из цепкой хватки и опустился в кресло. Он налил в стакан воды и залпом его осушил.

— Смеешь так разговаривать с Повелителем? Где твои манеры, Ленар? Забыл, кто я? — усмехнулся Бог. Даже в состоянии краха он надменно смотрел на мужчину, держа лицо.

— Похоже, это ты забыл, Ниалл, кто ты есть. Ты самый великий Бог. И ты нужен народу, пока Адриан не забрал у тебя поводья, — ответил Ленар. — Приводи себя в порядок. У меня есть план. Жду тебя в тронном зале.

Мужчина развернулся и покинул кабинет Повелителя. Ниалл проводил его задумчивым взглядом. Если ему придется покинуть трон, сбежать, трусливо поджав хвост от величия брата, он знает кому доверить жизнь своего народа. Но Ленар был прав. Ниалл — Бог. Самый великий во всем Безгарничье. И он должен действовать, пока Адриан не отобрал у него все. Повелитель поднялся, скрываясь за дверью ванны. Если Хаос думает, что теперь он победил, его ждет самое большое разочарование всего его никчемного существования.