Истинная на двоих, или Краденая невинность

Эпилог

Лилиан

Я отказалась от белого подвенечного платья. Отказалась от гостей, предложенного самого лучшего в Ветроне храма, отказалась от всего, что могло напоминать о том дне, когда я чуть не разрушила свою страну и не убила родителей.

Отказалась даже признаваться, когда мы с Арманом планируем закрепить наш брак благословением Эстиер. Отец сдержанно кивнул, но я заметила, как дернулись его тяжелые скулы. А чего он хотел? Что после всего буду относиться к нему, как раньше? Я не могу… Он не поверил, не прислушался, и мне до сих пор от этого больно.

О закрытой, скромной свадьбе знали только Вивьян, бабушка и моя компаньонка Нинол. Родителей решили поставить уже перед фактом.

На маму не злилась, но глубинная обида все же была — она не смогла убедить отца, что за Рэя я выходить не хочу. И к чему это привело? Одна родственница по маминой линии сломала руку, несколько стражей обморозили кожу, когда пытались меня остановить. Хорошо, что я никого не убила, а король, конечно же, все разрушения компенсировал, и здания быстро восстановили, раненых полечили.

Мама прислушалась к мужу, а я не принимала ее выбор. Так теперь и я За мужем, за Арманом, за тем, кто готов отдать за меня свою жизнь, и буду идти за ним и прислушиваться только к нему.

Коротенькое нежно-голубое платье удлинялось сзади, и мерцающий вышивкой шлейф напоминал бегущую по горам бурную реку. Это подарок бабушки Энии. Она своими руками сшила для меня простой, но очень нежный наряд из лурийского шелка. Морские люди всегда славились изысканными материалами, их рынки — одни из самых роскошных и дорогих. А какие у них бусины для браслетов — можно часами разглядывать.

Я подошла к Вивьяну и подала ему локоть, позволяя увести себя по узенькой ленте ковра к мужчине, с которым хочу разделить свою жизнь.

— Эх, теперь с тобой по деревьям не полазишь, — шепнул на ухо дядя. — Может, ну его — зеленоглазого? Сбежим?

— Я бы с радостью, — заулыбалась, аккуратно ступая по мягкому светлому ворсу. — Но, боюсь, маленький будет против такого экстрима, — я провела ладошкой по слегка выступающему животику. Со свадьбой потому и тянули: у меня несколько месяцев был жуткий токсикоз, а особенность альены не давала лекарям нормально мне помочь. Но последний месяц я чувствовала себя не просто хорошо, а чудесно.

— Судя по твоим вчерашним виртуозам в небе, малявке все нравится, — подмигнул Вивьян.

— Ты только Арману не говори, что я летала, — прошептала, подавшись к парню. — А то он меня накажет.

На светлом лице парня появилось загадочное выражение, бровь изогнулась.

— Давно пора. Ты мне вчера на тренировке снова нос отморозила. От тебя так и несет нерастраченной страстью, племяша.

— Скажешь тоже — страстью. Я не специально, — окинула его цепким взглядом. Через тонкую вуаль парень казался светлым и понимающим, ведь все-все чувствовал правильно — я так соскучилась по объятиям своего дикого оборотня. Вынужденное воздержание в несколько месяцев сильно мучило. Я потому и летала, чтобы высвободить хоть немного прущей изнутри энергии, пока Арман ходил на охоту и договаривался со строителями о перепланировке жилого крыла дедушкиного особняка.

Когда мы прошли полпути до заветной цели, я глянула на затихшего Вивьяна.

— Ты прибедняешься, — пихнула его в бок. И еще тише: — Ни следа от моей магии.

— Так Айсиха меня весь вечер лечила, — хохотнул парень. — Хотя Рэй явно был против, будто она ему не фамильяр, а пара. Чудеса в Дионе творятся последнее время.

Я засмеялась и бросила взгляд вперед.

На небольшом пятачке стоял Он — мой будущий муж. Тот, кто украл мою невинность, жестоко забрал мое сердце и… сделал меня счастливой.

С первого нашего взгляда, с первого прикосновения, с первого поцелуя — я не принадлежу себе. Только ему.

Рядом топтался Рэйден. Его тоже пришлось позвать, потому что без Айса выходить замуж я отказалась. Узнав, что мой питомец скоро отправится в Эртин, не могла с ним, вернее, с ней, разлучиться в эти важные для меня дни.

У фамильяров нет пола, а у Айса теперь есть. И да, Вивьян прав, чудеса…

Арман увидел меня в проходе и улыбнулся, но стоило ему на миг перевести взгляд на Рэйдена, как сцепил зубы, но терпел. Терпел присутствие ненавистного брата ради меня.

Я шла к будущему мужу медленно, плавно, смакуя каждое мгновение его напряженного ожидания. Сжимая в руке аккуратный букет из голубых луинов, смотрела на своего потрясающе красивого оборотня в темно-синем костюме с серебристой отделкой. Глаза в глаза… Как завороженная. Но только сила его дара на меня больше не действовала. Альену невозможно подчинить чужой воле. Я просто чувствовала то, что все называют любовью.

Вивьян с трепетом передал меня Арману, когда мы поравнялись. Улыбнулся напоследок и занял место рядом с бабушкой.

Стиснув крепко мою ладонь, оборотень откинул вуаль с моего лица и затаил дыхание, вглядываясь в глубину глаз, будто в душу смотрел.

— Какая же ты красивая, — шепнул и потянулся к моим губам, совершенно позабыв, где мы находимся.

— Кхм, — жрица богини Эстиер тактично вмешалась и пришлось разорвать зрительную связь с Арманом, поджать губы, требующие поцелуя. — Да возьмет муж руку девы. Да сплетут они узел. Узел вечной любви и добродетели. Узел, что создаст несокрушимую гармонию сердец. Узел, что продолжит род двух семей. Узел любви. Узел, прочнее которого ничего не найти вовек. Брак — священный, никто не посягнет на его целостность. Я связываю два любящих сердца, создавая единство, несокрушимое временем. Сегодня богиня человеческих земель снизойдет со священных чертогов и благословит этот брак!

— женщина заулыбалась и, качнув навершием посоха над нашими головами, завершила ритуал. Сине-белое сияние окутало нас с Арманом и вмиг рассеялось серебристой пыльцой.

— Теперь вы муж и жена, и ничто на свете не разлучит вас. Арман, можете поцеловать супругу.

Арман

К нашему новому дому посреди леса, что был обустроен заранее с особым теплом и трепетом, я нес свою законную беременную супругу на руках. Прижимал ее хрупкую фигурку к груди и все еще до конца не верил, что моя маленькая Лиа рядом. Что принадлежит только мне даже перед лицами богов. Сидя в темнице за холодной решеткой, не мог представить такого исхода нашего безумного знакомства. А теперь был беспредельно счастлив. Совсем скоро сбудется моя сокровенная мечта — ребенок. Лиа подарит мне самый главный смысл жизни.

— Как же я люблю тебя, жена, — подчеркнул последнее слово, пробуя его на вкус. Несказанно сладко и приятно катать каждую букву на языке.

— Докажи, муж… — шепнула и порочно-откровенно облизала губы.

— А лекарь разрешил… доказывать? — поймал игривый взгляд ее сверкающих синих глаз.

— Если бы не разрешил, я бы ему нос кусь-кусь… или в лед его… нечаянно, — Лиа отпустила мою шею и, выгнувшись, плавно опустилась на кровать. Ноги согнула в коленях и немного их расставила. — Ой… — она вдруг дернулась и прижала ладони к округлившемуся животику.

От страха, что с ней что-то не так, едва устоял на ногах. Опустился на колени у края кровати и дрожащей от волнения рукой потянулся к Лилиан.

— Что с тобой? — коснулся бархатной кожи животика и ощутил мягкий тычок в ладонь. Это было так волшебно, что я забыл, как дышать…

Лиа приоткрыла губы и снова охнула.

— Какой активный… настойчивый волчонок, — заулыбалась и, накрыв мои руки, позволила прижать ладони к животику сильнее. — Чувствуешь? Вот… опять.

Едва уловимый толчок привел меня в восторг. Я поднял взгляд на жену, залюбовался ее нежной улыбкой и вспомнил тот день в лесу, когда она говорила, что будет плохой мамой. Неправда. Я точно знал, что моя ледяная девочка станет лучшей матерью для нашего малыша.

— Еще раз, — рассмеялся, ощутив под ладонью новый упругий удар, а за ним еще и еще — будто кто-то изнутри пытался с нами связаться.

Лиа заискрила, по волосам прошла знакомая мне серебристая волна магии. Жена приподнялась, обвила мою шею и хрипло прошептала:

— И его мама очень голодная…

Ее безумно порочная красота пробуждала во мне непреодолимое желание обладать. Но с того момента, как я узнал о беременности, что-то внутри протестовало. Я боялся навредить и всячески избегал близости. Мучился, сгорал от возбуждения, даже когда просто украдкой смотрел на Лилиан, но терпел.

— Ты уверена? — присел рядом с ней, стиснул родную руку и поцеловал тыльную сторону ее хрупкой ладошки.

— Я начинаю думать, что мне мужа на подходе к храму подменили, — она шутливо надула губки и, игриво смеясь, отползла по постели, расставила ноги шире и коварно потянула вверх короткую свадебную юбку. — Или ты с нашей поварихой развлекаешься, что меня не хочешь? — свела брови, сверкнула синевой глаз, а ноги вернула в ровное положение.

— Безумно хочу, но… — до боли прикусил губу и коснулся ее тонкой лодыжки. Рука так и тянулась вверх, но я сдержал порыв. — Боюсь даже прикасаться, — признался и кончиками пальцев погладил нежную кожу. От одного лишь прикосновения к ней, внутри все переворачивалось, а возбуждение до боли скапливалось в паху.

— Иди сюда, — Лиа ловко переместилась на колени и потащила меня за воротник рубашки. — Трусишка… серенький волчок.

Я заключил ее в объятия и навис сверху так, чтобы не надавить своим весом на драгоценный животик. Коротко поцеловал в сочные губы и припал лбом к ее лбу.

— Если тебе будет больно… — покачал головой, тяжело вздохнул, никак не решаясь продолжить.

Лилиан зарычала, толкнула меня на спину, навалилась сверху и, крадучись ноготками по моему напряженному торсу, опустилась к ногам.

— Я начинаю закипать, Армаш… трахни меня уже, а то я сама тебя сейчас изнасилую.

— Заманчивое предложение, — рассмеялся и потянул ее на себя. Ухватил за подбородок и заглянул в горящие страстью драконьи глаза. — Может, я только об этом и мечтаю, — коварно облизнулся и прищурился.

— Тогда не шевелись, — она возвысилась надо мной, чтобы снова наклониться и защекотать белыми волосами щеки, скулы, плечи. Сорвала пуговицы рубашки, выдернула ее из брюк, потянулась к ширинке, но снова вернулась к торсу, жадно процарапала ногтями по коже. Наклонившись, лизнула по груди и подцепила зубами сосок и до томной боли покрутила его.

По телу прошла крупная дрожь, вызывая сгусток жара в паху. От возбуждения стало трудно дышать. Налитая диким желанием плоть рвалась из штанов. Руки сами потянулись и сжали упругие ягодицы жены в невыносимом порыве насадить ее на себя до упора.

Но Лиа шлепнула меня по запястьям и покачала пальчиком перед носом.

— Ты не слушался, — жена привстала надо мной во весь рост, потянулась к юбке и, подняв ее до бедер, подцепила кружево трусиков. Медленно покачиваясь, стянула их со стройных ножек и, оставив на носочке, бросила в меня клочок нежной ткани.

Я с жадностью смял кружево и шумно втянул их головокружительный запах, распаляясь ещё большим желанием. Сквозь поволоку затуманенных страстью глаз смотрел на чувственный треугольник между ног Лили и сходил с ума. Едва сдерживал себя, представляя в порочной фантазии, как раздвину её трепетные складочки и томно погружусь во влажную глубину на всю длину.

Она танцевала. Изгибалась, гладила себя между ног, приседала, дразня. Дышала густо и часто, лаская ловкими пальчиками упругий бугорок. И не сводила с меня глаз. Доводила до сумасшествия, не позволяя мне трогать, терзать, касаться её прекрасного тела.

Ткань трусиков трещала в моей руке, я рвал её пальцами, стискивая зубы до скрежета. Невыносимо непросто смотреть на альену и с жаждой пожирать её только глазами.

Юркие пальчики перекатывали влагу на клиторе и высекали из чувственных губ стон за стоном. Лиа вдруг распахнула глаза и, изогнувшись, задрожала сильнее.

Ее краткое удовольствие сверкало в распахнутых глазах.

Зрачки сузились и угрожающе сплющились в вертикаль. Жена встала по обе от меня стороны, сжав мои бедра маленькими, но сильными ножками. В этот миг она была похожа на настоящую властную богиню. Худые, крепкие лодыжки, изгиб бедра и манящий перламутром треугольник.

Лилиан окинула меня жадно-искрящимся взглядом и пророкотала:

— Не бойся, Арман. Это то, чего я хочу сейчас. Так хочу, что даже спрашивать твоего разрешения не буду.

— Разве я могу отказать жене? — приподнялся на локтях, чтобы получше её рассмотреть.

— И что скажешь? — заметив мой взгляд, Лиа красиво присела, подцепила завязки на моих штанах, дернула их до хруста. — Женился на озабоченной, толстой ящерке?

— На самой прекрасной и страстной девушке во всем Дионе, — прошептал, вздрагивая от прикосновения её пальчиков.

— Тогда, — она высвободила меня, нависла и, присев глубже, договорила: — Пустынные демоны, почему ты тянешь?! — плавно впустила меня в себя.

В тот же миг дыхание оборвалосьа, а поясницу прошило молниями. Гортанно зарычав, вошёл до упора и обхватил выгнутую изящную спину руками.

— Потому что люблю больше жизни, — рвано произнес и поймал манящие губы. Смял их требовательным, жадным поцелуем, стараясь выпить Лили до дна, как глоток свежего воздуха в душной пустыне.

— И я тебя, — опустившись на меня, жена свела ноги и выгнулась назад. — Люблю…

Крик наслаждения альены, наверное, услышали в столице Эртина. Я и сам сорвался в стон. Припал зубами к твёрдому соску, прикусывая, терзая. Стискивая пальцами горячую кожу, щипал, распаляя лёгкой болью страсть. Насаживал Лили на возбужденную плоть все быстрее, увеличивая трение наших тел.

Пока она не взвилась, крича, запульсировала на мне, подлетела, чтобы внезапно покрыться серебристым свечением по всему телу и распахнуть белоснежные, отдающие перламутром, крылья.

Откинувшись на спину, залюбовался своей прекрасной ледяной драконицей. Лишь на миг остановился, чтобы тут же усилить толчки. Уже и сам подошел к точке взрыва, когда она яростнее подмахнула ягодицами мне навстречу. С диким стоном излился мощным оргазмом, содрогаясь всем телом. Подтянул Лили за талию и прижал к себе, чувствуя, как по венам разливается приятная томная нега.

— Ты моё сердце, Лиа…

Лилиан

Весна в Ветроне была в этом году ароматной и наполненной живительной влагой. После засушливого предзимья и морозной зимы земля напиталась частыми дождями, расцвела пышно, красочно и распустила под ногами настоящий буйный ковер из травы и цветов.

Отовсюду несло медом, ванилью и сладким чаем. Гудели пчелы, звенели ручьи и смеялись дети.

За два года я почти научилась контролировать дикую альену внутри себя, а когда срывалась, мне с лишней энергией помогал муж. И это было невероятно жарко и шумно, приходилось заглушать спальню магией, чтобы дети не слышали.

Лика и Северин опять подрались на лужайке, нянечка сама с ними не справилась, срочно вызвала меня.

Я вышла на улицу с Мией на руках — она только-только уснула. Вдохнув полной грудью свежий воздух, поспешила к детям.

Завидев меня, брат с сестрой виновато закусили губки и скрестили пальчики, мол, мы больше не будем. Ага, я так и поверила.

Припугнула шалунишек взглядом и, растопырив пальцы, бросила им под ноги большую горсть снега. Дети в нее зарылись чуть ли не целиком — любят они в снежки играть, за уши не оттянешь. Даже загрустили, когда резко потеплело. Но, когда узнали, что летом снег может принести им не только мама, а еще дедушка Асад, который приезжал к нам в гости теперь очень часто, быстро пришли в себя и исследовали дальше территорию нашего особняка. Двое милых двухлетних карапуза только с виду безобидные, на прошлой неделе они чуть не разрушили пакостями конюшню.

Зато третья дочь — Миалин — была очень послушной и спокойной, хотя и с тяжелым характером.

Уставшая после ночной горячки Миа уснула в тканевой переноске, и я боялась подать малейший звук — пусть поспит папино солнышко. Стараясь поменьше шуметь, я тихо пошла по лужайке.

Долго Армана нет. Какие-то срочные дела в Эртине появились, отец вызвал. Хоть я и была против, долг перед страной мужа обязывал. Он ведь понимал, когда мне приходилось, жертвуя сном и нашим отдыхом, сидеть на государственных чинных ужинах, которые устраивал папа-король.

Но Арман обещал вернуться еще вчера, и я не на шутку волновалась.

Волновалась и дочка — уж очень она к папе привязана. Снова захныкала, оттягивая мне до боли руки, а потом вообще попросилась на ноги. Я выпутала малышку из объятий и опустила на мягкую траву. Она качнула головой, словно отгоняла муху, густые темные волосы мягко закачались из стороны в сторону. Миа у нас красавица, вся в папу — зеленоглазая, смуглая. Лика и Рини как-то больше на меня похожи, хотя волосы у них тоже темные — мои же высветились из-за магии.

Упрямые у нас тройняшки, шумные и непоседливые. И это такое счастье быть мамой.

— Папа! — пискнула малышка Миа, показывая в сторону ворот. Я присела к ней, обняла маленькие плечи.

— Скоро приедет папа, вот увидишь. Он обещал.

Она замотала головой, зарычала совсем не по-детски и, оттолкнув меня с недюжей силой, побежала к воротам. Я от толчка чуть не опрокинулась, села попой на землю. В голове словно снежинки заметались от удара маленькой ладошки по груди.

Вскинула голову, чтобы найти Миалин. Со стороны ворот донесся шум колес.

Не успела я опомниться, как навстречу бегущей к дороге дочери вылетела королевская карета.

Вскочив на ноги, я побежала к ней, но не успела — малышка прыгнула прямо под тяжелые и быстрые колеса.

Я закричала, как зверь. Вскинула руки.

Земля перед ногами вспучилась, оскалилась льдом и опрокинула карету на газон. Малышку не должно было задеть, но дочь вдруг замерла на месте, дернулась и упала навзничь. И осталась лежать на камнях, будто неживая.

— Миалин! — из разбитой кареты выскочил встревоженный Арман. Он добежал до дочки первым, накрыл ее собой и загородил видимость.

С трудом передвигая ногами, я подбежала ближе и потянулась к мужу, а он вдруг зашипел, отпрянул и обернулся. В его зеленых глазах полыхал ядовитый огонь, а губы внезапно растянулись в счастливую улыбку. Нос покрылся льдом, челка обморозилась, а темная рубашка украсилась знакомым морозным узором.

— Наша дочь теперь тоже альена, Лиа, — он раскрыл руки.

Маленькая белая волчица с зелеными глазами соскочила на землю и, по-детски ощерившись на невидимого противника, приморозила сочную траву перед собой. Метнула игривый взгляд в Армана, закружилась вокруг себя, хвастаясь пышным хвостом, а потом прыгнула мужу на грудь и завалила его, смеющегося, на землю.

Конец