Глава 8

Александра только взглянула на старательно сохраняемое выражение спокойствия и застывшую улыбку на лице Элизабет, и они ни на минуту не обманули ее, так же, как и Бентнера, который развлекал Алекс рассказами о том, что делала Элизабет в саду. Они повернулись к ней с одинаковым выражением тревоги на их лицах.

– Что случилось? – спросила Алекс, беспокойство уже заставило ее подняться.

– Я даже не знаю, как тебе сказать, – откровенно призналась Элизабет, усаживаясь рядом с подругой, в то время как садовник беспокойно топтался рядом, делая вид, что обрывает увядшие розы со стеблей. Элизабет говорила достаточно громко, чтобы Бентнер мог слышать и в случае необходимости дать совет или помочь. Чем больше Элизабет думала о том, что она должна рассказать Алекс, тем более странным – почти комичным – это стало казаться ее ошеломленному разуму. – Мой дядя, – объяснила она, – сделал попытку найти желающего на мне жениться.

– Правда? – сказала Алекс, пытливо глядя на Элизабет.

– Да. Правда, я думаю, что он зашел чрезвычайно далеко ради достижения этого.

– Что ты имеешь в виду?

Элизабет подавила совершенно неожиданный приступ истерического смеха.

– Он послал письма всем пятнадцати бывшим претендентам на мою руку, спрашивая, представляет ли все еще для них интерес женитьба на мне.

– О, Боже мой, – выдохнула Алекс.

– …И если их это интересует, то он готов послать меня к ним на неделю, как положено, в сопровождении Люсинды, – рассказывала Элизабет тем же придушенным голосом, – с тем, чтобы мы узнали, подходим ли друг другу.

– О Боже мой, – снова сказала Алекс с большим чувством.

– Двенадцать из них отклонили предложение, – продолжала Элизабет и увидела, как подруга поморщилась от смущения и сочувствия. – Но трое согласились, и теперь меня отошлют к ним в гости. Так как Люсинда не сможет вернуться раньше моей поездки к третьему претенденту, который находится в Шотландии, – сказала она, почти задыхаясь при словах, относящихся к Яну Торнтону, – я должна первым двоим представить Берту как свою тетушку.

– Берта! – с отвращением воскликнул Бентнер. – Ваша тетя? Эта глупая курица боится собственной тени.

Под угрозой еще одного приступа непроизвольного смеха Элизабет посмотрела на обоих друзей.

– Берта – самая незначительная из проблем. Однако не перестанем взывать к Богу, так как только чудо поможет пережить это.

– Кто эти женихи? – спросила Алекс, ее тревога возросла от странной улыбки Элизабет, когда та ответила.

– Я не помню двух из них. Это весьма удивительно, правда? – продолжала она с полубессознательным весельем. – Двое взрослых мужчин могли встретить молодую девушку – дебютантку и примчаться к ее брату, чтобы просить руку его сестры, а она не может вспомнить ничего, кроме одного из их имен.

– Нет, – осторожно сказала Алекс, – это неудивительно. Ты была и есть очень красива, и вот как это делается. Молодая девушка впервые выезжает в семнадцать лет, и джентльмены рассматривают ее, часто очень поверхностно, и решают, хотят ли они ее. Затем просят ее руки. Я не думаю, что разумно или справедливо выдавать молодую девушку замуж за человека, с которым она едва знакома, а затем ожидать, что после свадьбы у нее возникнет чувство вечной любви к нему, но свет считает это цивилизованным путем заключения браков.

– Совершенно наоборот – это варварство, когда подумаешь об этом, – заявила Элизабет, стремясь отвлечься от своих бед, переключившись на обсуждение любого предмета.

– Элизабет, кто женихи? Может быть, я знаю их и помогу тебе вспомнить.

Элизабет вздохнула.

– Первый – сэр Фрэнсис Белхейвен…

– Ты шутишь! – воскликнула Алекс, вызвав испуганный взгляд Бентнера. Когда Элизабет только подняла свои изящно очерченные брови, ожидая объяснений, подруга сердито продолжила. – Но он – ужасный старый распутник. Невозможно описать его приличными словами. Он толстый и лысый, а его распутство – предмет шуток в свете, потому что он такой страшный и глупый. К тому же Белхейвен еще и скряга в придачу, каких поискать надо, – вымогатель.

– По крайней мере здесь у нас есть что-то общее. – Элизабет пыталась пошутить, но, посмотрев на Бентнера, который от волнения обрывал цветы с абсолютно здорового куста, мягко сказала, тронутая тем, как сильно он переживал ее неприятности: – Бентнер, ты же можешь отличить увядшие цветы от живых по цвету.

– Кто второй жених? – настойчиво спросила Алекс с возрастающей тревогой.

– Лорд Джон Марчмэн. – Когда подруга посмотрела непонимающе, Элизабет добавила: – Граф Кэнфорд.

– Я с ним не знакома, но слышала о нем.

– Ну, не держи меня в неведении, – сказала Элизабет, стараясь не засмеяться, потому что к этому времени все казалось более абсурдным, более нереальным. – Что ты о нем знаешь?

– В том-то и дело, я не могу вспомнить, но было… подожди. Вспомнила. Он… – Алекс бросила грустный взгляд на Элизабет. – Он заядлый спортсмен, который даже к Лондону редко приближается. Говорят, у него в доме все стены увешаны чучелами голов зверей, на которых он охотился, и рыб, которых поймал. Я помню, шутили, будто причина того, что граф не женится, в том, что он не может оторваться надолго от своего спорта, чтобы выбрать жену. Похоже, Марчмэн совсем тебе не подходит, – печально добавила Алекс, уставившись невидящим взглядом на носок своей красной туфельки из козлиной кожи.

– Подходит или не подходит, не имеет значения, потому что я не намерена выходить замуж за кого-либо, если этого можно будет избежать. Сумею продержаться еще два года, то получу находящееся у опекунов наследство по завещанию моей бабушки. Этих денег мне бы хватило на долгое время, чтобы самой справиться. Беда в том, что до тех пор я не могу свести концы с концами без дядиной поддержки, а он почти каждую неделю грозит лишить меня ее. Если я хотя бы внешне не приму этот его сумасшедший план, то, не сомневаюсь, он именно так и сделает.

– Элизабет, – осторожно сделала попытку Алекс. – Я бы могла помочь, если б ты позволила. Мой муж…

– Не надо, пожалуйста, – прервала Элизабет. – Ты знаешь, я никогда не смогу взять у тебя деньги. Кроме всего прочего, я не смогу вернуть их. Наследства хватит только покрыть расходы по Хейвенхерсту, да и то еле-еле. Сейчас для меня самое главное выбраться из той каши, которую заварил мой дядюшка.

– Чего я не могу понять – это то, как твой дядя может считать этих двоих подходящими женихами, когда они совсем тебе не подходят. Ни чуточки!

– Мы понимаем, – сказала Элизабет, морщась и наклоняясь, чтобы сорвать травинку, пробивающуюся между каменными плитами под скамьей, – но, очевидно, мои «женихи» не понимают, и в этом все дело.

Когда она произносила эти слова, в ее голове начала зарождаться идея, пальцы гладили травинку, и она застыла в полной неподвижности. Алекс вздохнула, как бы собираясь заговорить, затем остановилась, и в это мгновение мертвой тишины в их изобретательных головах родилась одна и та же идея.

– Алекс, – выдохнула Элизабет, – все, что мне нужно…

– Элизабет, – прошептала Алекс, – все не так плохо, как кажется. Все, что тебе нужно сделать…

Элизабет медленно выпрямилась и повернулась.

В эту долгую минуту молчания две старинные подруги, сидя в розарии, глядели зачарованно друг на друга. Прошлое возвращалось к ним, и они снова были девочками, лежащими без сна в темноте, поверяющими свои мечты и беды, изобретая планы, которые всегда начинались с «Если бы только»…

– Если бы только, – сказала Элизабет, и улыбка засветилась на ее лице, а Алекс ответила ей точно такой же улыбкой, – я смогла убедить их, что мы не подходим друг другу.

– И это совсем нетрудно сделать, – воскликнула Алекс с энтузиазмом, – потому что это правда!

Радостное облегчение от того, что есть план, что можно управлять ситуацией, которая несколько минут назад угрожала размеренному ходу ее жизни, заставило Элизабет вскочить на ноги, ее лицо сияло от смеха.

– Бедный сэр Фрэнсис, – хихикнула она, с восторгом смотря то на Бентнера, то на Алекс, которые улыбались ей. – Я очень боюсь, что его ждет наинеприятнейший сюрприз, когда он поймет, какая… – Элизабет запнулась, думая о том, что больше всего старому распутнику может не понравиться в будущей жене, – я законченная ханжа.

– И, – добавила Алекс, – какая ты ужасная мотовка!

– Точно! – согласилась Элизабет, почти закружившись от радости. Солнце играло в ее золотистых волосах и озаряло ее зеленые глаза, когда она в восторге посмотрела на своих друзей.

– Я обязательно постараюсь дать ему яркие доказательства того и другого. Теперь, что касается графа Кэнфорда…

– Какая жалость, – сказала Алекс с преувеличенной грустью. – Ты не сможешь показать ему, как мастерски ты владеешь удочкой.

– Рыба? – проговорила Элизабет, притворно вздрогнув. – От одной только мысли об этих чешуйчатых существах можно упасть в обморок.

– Исключая ту превосходную рыбу, что вы поймали вчера, – вставил с ухмылкой Бентнер.

– Ты прав, – ответила она, ласково улыбнувшись человеку, научившему ее ловить рыбу. – Найди Берту и сообщи ей, что она едет со мной. К тому времени, когда мы вернемся в дом, Берта должна закончить свою истерику, и я уговорю ее.

Бентнер заспешил прочь, полы его потертой черной ливреи трепыхались позади него.

– Остается только третий претендент, у которого надо отбить охоту, – удовлетворенно сказала Алекс. – Кто он, и что мы о нем знаем? А я его знаю?

Наступил момент, которого боялась Элизабет.

– До того, как ты вернулась несколько недель назад, ты о нем ничего не слышала, – с усилием произнесла она.

– Что? – спросила Алекс растерянно.

Элизабет глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и в волнении провела руками по бокам своей голубой юбки.

– Я думаю, – медленно произнесла она, – мне следует рассказать тебе все, что произошло полтора года назад с Яном Торнтоном.

– Нет никакой необходимости рассказывать, если тебе больно говорить об этом. И как раз сейчас мы должны думать о третьем мужчине…

– Третий мужчина, – перебивая, прошептала с усилием Элизабет, – Ян Торнтон.

– Господи, – ахнула от ужаса Алекс. – Почему? Я думаю…

– Я не знаю почему, – призналась Элизабет с возмущением, – он принял предложение дяди. Или это какая-то страшная ошибка, или шутка, но ни то, ни другое не имеет смысла.

– Шутка! Он погубил тебя. Торнтон, должно быть, страшное чудовище, чтобы сейчас считать это забавным.

– Последний раз, когда я его видела, он не считал ситуацию забавной, поверь мне, – сказала Элизабет и усевшись, рассказала всю историю, отчаянно пытаясь контролировать чувства так, чтобы сохранить способность ясно мыслить, когда они с Алекс будут разрабатывать свои планы.

Загрузка...