История любви леди Элизабет

Глава 3

Джулиус Камерон поднял голову, когда в кабинет вошла племянница, и его глаза раздраженно сузились; даже сейчас, когда она стала не более чем обнищавшей сиротой, в осанке сохранялась царственная грация, а в линии маленького подбородка таилась упрямая гордость. Она была по уши в долгах и с каждым месяцем увязала в них все глубже, но все равно ходила с высоко поднятой головой, в точности как ее беспечный и самонадеянный отец. В возрасте тридцати пяти лет он утонул, катаясь на яхте, вместе с матерью Элизабет, к этому времени уже проиграв значительное наследство и тайно заложив свои земли. При этом он всегда сохранял высокомерный вид и до самого последнего дня жил как благородный аристократ.

Будучи младшим сыном графа Хейвенхерста, Джулиус не наследовал ни титула, ни состояния, ни земель и все же сумел с помощью жестоких ограничений и неусыпной бережливости скопить значительное состояние. Он лишал себя всего, кроме самого насущного, неустанно пытаясь улучшить свою участь; сторонился блеска и соблазнов света не только из-за невероятных расходов, но и потому, что не хотел топтаться на задворках дворянства.

После всех этих жертв, после спартанского существования, которое влачили он и его жена, судьба все же сумела обмануть его, сделав жену бесплодной. Не покидающая горечь усиливалась тем, что некому было наследовать его состояние или его земли – наследника не было, кроме сына Элизабет, которого та родит, выйдя замуж.

Сейчас, когда Джулиус Камерон смотрел, как она садилась по другую сторону стола, эта насмешка судьбы пронзила его с новой болезненной силой. В самом деле, он прожил жизнь, работая и отказывая себе во всем, и все, чего достиг – это увеличение богатства будущего внука своего безрассудного брата. И как будто этого было недостаточно, чтобы прийти в бешенство, так ему еще пришлось расхлебывать кашу, которую оставил после своего исчезновения два года назад Роберт, сводный брат Элизабет. Сейчас же Джулиусу выпала честь выполнить письменное указание ее отца выдать Элизабет замуж за человека, владеющего по возможности как титулом, так и состоянием. Месяц назад, начав поиски подходящего для нее мужа, Джулиус полагал, что задача окажется довольно простой. Ведь, когда два года назад она появилась дебютанткой в свете, ее красота, безупречное происхождение и мнимое богатство дали ей рекордные пятнадцать брачных предложений всего лишь за четыре недели. К удивлению Джулиуса, только трое из людей, делавших предложение, отреагировали на его письмо положительно, а некоторые не затруднили себя ответом вовсе. Конечно, не секрет, что сейчас Элизабет бедна, но Джулиус, чтобы сбыть племянницу с рук, предложил приличное приданое. Для него, измеряющего все деньгами, уже одно приданое должно было сделать Элизабет достаточно желанной. Об ужасном скандале, связанном с ней, Джулиус мало что знал и еще меньше хотел знать. Он избегал света со всеми его сплетнями, фривольностями и излишествами.

Вопрос, который задала Элизабет, вывел его из злобной задумчивости:

– Что вы желаете обсудить со мной, дядя Джулиус?

Злоба и возмущение от бесспорной уверенности в сердитом взрыве со стороны Элизабет сделали его голос более резким, чем обычно.

– Я приехал сегодня сюда, чтобы обсудить затянувшееся дело с твоим замужеством.

– Моим… моим чем? – изумилась Элизабет, пораженная настолько, что ее плотная маска достоинства спала, и на долю секунды она стала похожа на ребенка, одинокого, сбитого с толку, попавшего в ловушку.

– Я думаю, ты слышала меня, – резко сказал Джулиус, откинувшись на спинку стула. – Я ограничился тремя мужчинами. Двое из них титулованы, третий нет. Поскольку для твоего отца титулы имели первостепенное значение, я выберу человека наивысшего ранга, который сделает предложение, полагая, что у меня есть такой выбор.

– Как… – Элизабет вынуждена была остановиться, чтобы собраться с мыслями, прежде чем смогла говорить. – Как получилось, что вы выбрали этих людей?

– Я узнал у Люсинды имена всех мужчин, которые во время твоего дебюта говорили с Робертом о женитьбе на тебе. Она дала мне их имена, и я послал каждому из них письмо, в котором выразил твое желание и мое – как твоего опекуна – повторно обсудить их в качестве вероятных кандидатов в твои мужья.

Элизабет сжала ручки кресла, стараясь подавить охвативший ее ужас.

– Вы хотите сказать, – прошептала она, задыхаясь, – что сделали своего рода публичное предложение моей руки тому, кто захочет взять меня в жены?

– Да, – отрезал Джулиус, рассвирепев от скрытого в ее словах обвинения в том, что он вел себя неподобающим для ее или его положения образом. – Кроме того, тебе, может быть, полезно услышать, что твоя легендарная привлекательность для противоположного пола явно кончилась. Только трое из пятнадцати изъявили желание возобновить с тобою знакомство.

Униженная до глубины души, Элизабет тупо смотрела на стену позади него.

– Я не могу поверить, что вы это сделали.

Его ладонь стукнула по столу, как удар грома.

– Я действовал в рамках моих прав, племянница, и согласно особым указаниям твоего расточительного отца. Разреши напомнить тебе, что, когда я умру, это мои деньги будут переданы в попечительство твоему мужу и, в конце концов, во владение твоему сыну. Мои.

Уже несколько месяцев Элизабет пыталась понять своего дядю и где-то в глубине сердца она понимала причину его озлобления и даже сочувствовала ему.

– Я желала бы, чтобы вас благословил Бог иметь собственного сына, – сказала она, задыхаясь. – Но не моя вина, что его нет. Я не сделала вам ничего плохого, не дала вам повода ненавидеть меня так сильно, чтобы так поступить со мной…

Голос замер, когда она увидела, как окаменело лицо дяди, принявшего ее слова как мольбу. Элизабет подняла голову и с чувством собственного достоинства спросила:

– Кто эти люди?

– Сэр Фрэнсис Белхейвен, – отрывисто сказал он.

Элизабет изумленно взглянула на него и покачала головой.

– Я встречалась с сотнями людей во время моего выезда, но совсем не помню этого имени.

– Второй человек – лорд Джон Марчмэн, граф Кэнфорд.

Элизабет снова покачала головой.

– Имя как будто знакомо, но я не могу вспомнить лица этого человека.

Явно разочарованный ее реакцией, дядя раздраженно сказал:

– У тебя, очевидно, плохая память, если ты не можешь вспомнить рыцаря или графа, – с сарказмом добавил он. – Я сомневаюсь, что ты вспомнишь просто мистера.

Уязвленная его несправедливым замечанием, она с трудом произнесла:

– Кто третий?

– Мистер Ян Торнтон. Он…

Это имя заставило Элизабет вскочить с места, а все ее тело пронзили пламя ненависти и шок ужаса.

– Ян Торнтон! – воскликнула она, опираясь на стол, чтобы не упасть. – Ян Торнтон! – повторила Элизабет, и ее голос зазвучал громче от гнева, смешанного с истерическим смехом. – Дядя, если Ян Торнтон говорил о женитьбе, то это было под дулом пистолета Роберта. Он никогда не хотел жениться на мне, и из-за этого Роберт вызвал его на дуэль. И Роберт стрелял в него.

Вместо того чтобы смягчиться или расстроиться, дядя просто смотрел на нее с тупым равнодушием, и Элизабет гневно воскликнула:

– Вы понимаете?

– Что я понимаю? – спросил Джулиус, сердито глядя на племянницу. – Мистер Торнтон ответил на мое послание положительно и очень сердечно. Возможно, он сожалеет о своем прежнем поведении и желает загладить вину.

– Загладить вину! – воскликнула Элизабет. – Я не имею понятия, ненавидит Ян Торнтон меня или просто презирает, но я могу вас заверить – он не желает и никогда не желал жениться на мне. Он – причина того, что я не могу показаться в обществе.

– По-моему, тебе лучше быть подальше от нездорового влияния Лондона, однако это к делу не относится. Мистер Торнтон принял мои условия.

– Какие условия?

Воспользовавшись тем, что Элизабет трясло от ужаса, Джулиус заявил тоном, не допускающим сомнений:

– Каждый из трех кандидатов согласился, что ты приедешь к нему на короткое время, которое даст возможность решить, подходите ли вы друг другу. Люсинда будет сопровождать тебя в качестве дуэньи. Ты должна поехать через три дня, сначала к Белхейвену, потом к Марчмэну и затем к Торнтону.

Комната поплыла перед глазами Элизабет.

– Я не могу в это поверить! – воскликнула она и, охваченная горем, придумала первую пришедшую ей в голову отговорку. – Люсинда взяла отпуск впервые за многие годы! Она в Девоне, гостит у сестры.

– Тогда возьми Берту вместо нее, а Люсинда присоединится к тебе позднее, когда ты поедешь к Торнтону в Шотландию.

– Берта! Берта-горничная. Моя репутация будет погублена, если я проведу неделю в доме мужчины одна, всего лишь с горничной в качестве компаньонки.

– Тогда не говори, что она горничная, – огрызнулся он. – Так как я уже упоминал в своих письмах Люсинду Трокмортон-Джоунс как твою дуэнью, то ты можешь сказать, что Берта – твоя тетка. Не надо больше возражений, мисс, – закончил он. – Дело решено. Пока все. Можешь идти.

– Это не решено! Произошла какая-то ужасная ошибка, послушайте меня. Ян Торнтон может желать видеть меня не больше, чем я желаю видеть его.

– Никакой ошибки нет, – сказал Джулиус не допускавшим возражений тоном. – Ян Торнтон получил мое письмо и принял наше предложение. Он даже послал распоряжения в свой дом в Шотландии.

– Ваше предложение, – воскликнула Элизабет, – не мое!

– Я не буду больше обсуждать с тобой подробности, Элизабет. Этот разговор окончен.