История одного оборотня: Я не полукровка! (СИ)

=== Глава 25 ===

Меня привели в лазарет, где передали дежурному врачу. Объяснили ему, что я прибегнул к ультразвуку, и распорядились сделать все возможное, чтобы остановить кровь. Я отстраненно наблюдал за всем происходящим вокруг, стремясь вернуть себе ясное мышление.

— Он еще после этого пытался идти, — рассказал Нарвин доктору.

— С ума сойти. Мальчишка совсем, — изумленно проговорил врач, поглядывая на меня. — Это могло убить его. Что вынудило его пойти на такую крайность?

— Это мы выясняем, — ответил Нарвин. — А вы позаботьтесь о нем. Сделайте все необходимое.

Приведя в палату, мне велели избавиться от грязной мокрой одежды и отмыться от крови и грязи, приняв душ. После этого выдали больничную форму, футболку и штаны, и уложили на кровать. Иллар с Нортом остались в коридоре, ожидая меня.

Кровь все еще шла, но не так интенсивно. Пришедший доктор — крепкий мужчина с темно-карими глазами и каштановыми волосами, в белом халате, на вид средних лет, но сколько ему на самом деле можно только догадываться. Смотрел он на меня с сочувствием и пониманием, но меня его сочувствие только раздражало.

— Я доктор Ирмант, — представился он.

— Рэйм… — прохрипел я.

Наконец-то, ко мне вернулся дар речи, но голос был испорчен, и горло жгло. Хотя могло быть и хуже.

— Рэйм, не стоило использовать ультразвук, — осуждающе проговорил доктор Ирмант, остановившись возле кровати. — Ты мог взорвать себе мозг.

— Какая разница, — раздраженно ответил я, вытирая кровь. — Что сделано, то сделано.

Я упорно не желал признавать, что делаю что-то неправильно, особенно когда меня в чем-то упрекают. Такова натура наследников. И будь у меня второй шанс, наверное, поступил бы так же. Другого выхода выбраться из этой ситуации я не видел, в этом меня убедило мое звериное «я». А оправдываться, что пошел на это из-за страха или еще чего-то даже не собирался.

— Ладно, не мне тебя учить, — вздохнул доктор. — Но мой тебе совет: больше не делай так. Это может оказаться смертельным для тебя.

— Постараюсь, — буркнул я надломленным голосом.

Достав из кармана фонарик, он потянулся ко мне, осматривая. Направил луч в глаза, проверяя реакцию зрачка, потом заглянул в уши и в нос. Убедившись, что все как надо, спрятал его.

— А сейчас, — проговорил Ирмант, — я должен сделать тебе несколько уколов, чтобы ускорить твою регенерацию. Ты рычал на частоте ультразвука, тем самым навредив себе, что привело к разрушению сосудов головного мозга. По этой же причине не перестает кровь из носа.

Он указал на салфетки в моих руках, которыми я вытирал кровавый поток.

— Но это необходимо немедленно остановить, — продолжил доктор. — Иначе может пострадать твой мозг. И как можно быстрее. При повреждениях таким образом регенерация проходит очень плохо.

Побои на моем теле никого не беспокоили, такие вещи сходили за сутки бесследно. А вот последствия использования ультразвука могли быть серьезными.

— Хорошо, — ответил я, давая согласие на проведение манипуляций.

Доктор подтянул передвижной столик, на котором оставил шприцы, и взял их. Я протянул ему руку, и он ввел в вену содержимое одного из шприцов. Другой маленький шприц он воткнул прямо в шею, рядом с главной артерией. Хотя боли при этой процедуре немного, но ощущения неприятные, когда в тебя что-то тыкают. Чувствуешь себя подопытной крысой. До этого я никогда не попадал к докторам с какими-либо проблемами, только в профилактических целях.

— А теперь отдыхай, — велел он. — Отпустить тебя не могу, пока не прекратится кровотечение, и не буду стопроцентно убежден, что с тобой все в порядке.

Я кивнул в ответ и откинулся на подушку. Кровать была приведена в поднятое положение, так чтобы я сидел, а не лежал. Едва доктор вышел, в палату вломились Иллар и Норт. Парни выглядели потрепанными, но удовлетворительно. Избитые лица, грязная, мокрая и разорванная одежда — вот результат схватки в лесу. Но это нестрашно, до завтра все должно зажить и исчезнуть. Возможно, не зарычи я, все закончилось бы куда плачевнее.

— Ох, Рэйм, ты как тут? — сразу спросил Норт, подходя.

Он смотрел на меня, хмурясь. Выглядел я не лучше, разве что чище.

— Нормально, — прохрипел я.

— Ну и голос у тебя, — скривился Норт в улыбке. — Колыбельные тебе не петь.

— Последствия неправильного использования способностей, — усмехнулся я, по-прежнему прижимая салфетки к носу.

— А это пройдет? — осведомился Иллар.

— Надеюсь, что да, — я уж и сам заволновался на этот счет.

— Кровь все еще не останавливается? — обеспокоено спросил он, разглядывая меня.

— Скоро перестанет, — постарался заверить я. И поделился: — Меня нашпиговали какими-то уколами.

— Ого, — выдохнул Норт. — Значит, дело серьезно.

— Надеюсь, вы-то не пострадали от поднятого мной шума? — я постарался говорить весело, чтобы не вызывать у них большее волнение.

Я серьезно был обеспокоен тем, что мог навредить и им, но каких-либо признаков этого у них не заметил.

— Нет, что ты, — мотнул головой Иллар.

— Правда, чувство было такое, будто в голове взорвалась акустическая установка, — признался Норт с улыбкой.

— Ха, — усмехнулся я, глянув на испачканную салфетку. — Значит, у меня целая авиабомба со всеми вытекающими последствиями.

Парни постарались поддержать веселье, хотя особого повода радоваться не было. Главное, что все остались целы и невредимы.

— Опять вы из-за меня пострадали, — расстроено проговорил я, разглядывая их.

— Не мели чепухи, — возмутился Норт. — Будь ты один, они растерзали бы тебя без малейших угрызений совести.

— Возможно, ты прав, — неохотно соглашаюсь.

— Слушай, тебя тут надолго задержат? — поинтересовался Иллар.

— Не знаю, — честно ответил я. — Но нужно будет принести мне другую одежду. Эта вся мокрая и в грязи. Да и вам тоже переодеться нужно.

— Без проблем, — кивнул Иллар. — Мы сгоняем домой, переоденемся, и тебе принесем.

Тут вернулся доктор Ирмант.

— Так, ребята, отправляйтесь-ка домой, — сказал он моим посетителям. — С вами все в порядке. А вот вашему другу придется остаться до утра.

— Со мной что-то не так? — занервничал я.

— Сейчас все идет так, как положено, — пояснил доктор. — Но такого давно не происходило ни с кем. Поэтому, для перестраховки, я должен оставить тебя под присмотром. Ничего страшно не станется оттого, что ты переночуешь здесь.

Пришлось согласиться. Ребята распрощались и ушли, но пообещали, что еще вернутся с одеждой.

— Может, чего перекусить прихватить? — напоследок поинтересовался Норт.

— Нет, спасибо. Аппетита никакого нет, — сознался я.

Все разошлись, а я остался, что позволило придаться раздумьям об испытаниях, выпавших на мою долю, в одиночестве. Оглядевшись вокруг, понимаю, что все вокруг чужое и незнакомое. Стало как-то неуютно и захотелось сбежать отсюда в родную комнату, а еще лучше домой. Но понимаю, что это всего лишь моё детское стремление оказаться в комфортных для меня условиях, почувствовать себя защищенным после такого нападения. А давно пора бы перестать быть ребенком. Меня сюда не на курорт отправили, а учиться жить в обществе волков. Значит, нужно начать взрослеть и воспринимать реальность такой, какая она есть, не приукрашивая чрезмерным благородством и доброжелательностью. Волки уважают силу и сразу чувствуют слабину, за которую тут же ухватятся, чтобы одержать победу. Так что нужно принять свою истинную природу и действовать, как она того требует.

Такой уклад жизни практически лишает нас детства. Вырастая физически, мы должны принять взросление и психологически. Звериная сущность, как часть наших личностей, вынуждала позабыть о простых детских радостях и беззаботности, вовремя напоминая, кто мы есть. Мы — не люди. В нас больше от зверей, чем от человека. Наверное, поэтому при всей суровости реалий нашей жизни и жесткости при взаимодействии между собой, волки продолжали развлекаться и дурачиться уже вполне в зрелом возрасте, компенсируя недостаток детства.

Где-то спустя полчаса после моего прибытия в лазарет, кровотечение, наконец, прекратилось. Вздохнув с облегчением, я расслабился. Человек, наверное, от такого уже впал бы в кому или еще чего, но для оборотней такая кровопотеря не была опасной. Однако, если это будет происходить продолжительное время, то и для нас это может иметь серьезные последствия, особенно если эту кровь теряет непосредственно мозг.

Оставшись один, я раздумывал над тем, во что превратилось моё существование здесь. Дошло до того, что на меня начинают охотиться на каждом шагу и уже жаждут заполучить мою силу, а не просто поиздеваться и подшутить. Из-за меня опять пострадали парни, а я оказался в лазарете под присмотром врачей, и завтра руководство университета, наверняка, сообщит моей семье о произошедшем. Может, я слишком много на себя взял, пытаясь справиться с этим своими силами? Или стоит держать ребят подальше от себя? Не будь их, я бы просто сбежал.

Из раздумий меня вырвала открывающаяся дверь: вернулись Норт с Илларом. Вымытые и переодетые в чистую одежду, они прошли в палату, приветствуя меня.

— Еще раз привет, — улыбаясь, проговорил Норт и протянул мне пакет. — Твоя одежда.

— Положи его куда-нибудь, — ответил я.

— Кровь перестала течь? — осведомился Иллар, посмотрев на меня.

Я кивнул в ответ.

— Это уже радует, значит, идешь на поправку, — удовлетворенно проговорил он. — Если тебе что-то нужно — только скажи.

— Нет, спасибо, — ответил я. — Больше ничего не нужно. Надеюсь, завтра уже буду в строю.

Раны от ударов начинали заживать, а вот последствия ультразвука еще чувствовались: звуки отдавали звоном в ушах, нюх еще не вернулся и голос не настроился.

— Ладно, тогда мы пошли, а то доктор велел долго тебе не мучить, — усмехнулся Иллар.

Мы распрощались, и они ушли, а через минуту заглянул доктор Ирмант.

— Ты как? — спросил он, подходя. — Крови уже нет?

— Нет, — подтвердил я с облегчением.

— Очень хорошо. Я сказал твоим друзьям, что они могу прийти за тобой утром. Но, надеюсь, ты не вздумаешь сбежать? — спросил он с лукавой улыбкой. — Необходимо убедиться, что с тобой все в порядке. Поэтому ты должен побыть здесь до утра. Мы в ответе за тебя перед твоей семьей.

— А им сообщат о случившемся? — осторожно спросил я.

— Ну, — протянул доктор, — если ты того пожелаешь.

— Нет, — резко заявил я. — Не хочу, чтобы им об этом сообщали.

Доктор посмотрел на меня удивленно, потом с непониманием.

— Ты уверен? — переспросил он, хмурясь.

— Да, — твердо заявил я, скрестив руки на груди. — Со мной все в порядке. И я не хочу, чтобы их беспокоили зря.

— Ну, смотри сам, — качнул головой Ирмант. — Даже если у тебя не будет претензий, все равно того наследника накажут за нарушение закона.

— То уже его проблемы, — буркнул я.

— Ладно, отдыхай, — сказал он и направился к выходу.

И я снова остался один. Попытался заснуть, но спалось плохо. Какое-то тревожное чувство не давало забыться. Было ли тому причиной произошедшее сегодня, или просто мое беспокойство, не знаю.

Известие о нападении на наследника Дармун и попытке использовать вампирское прикосновение одним из наследников привело ректора в ярость. Подобного в их заведении еще не случалось.

— Нарвин! — рявкнул Альфар. — Я же просил присматривать за ним!

— Я присматривал, — виновато ответил тот. — Но я же не следил за ним круглосуточно. Разве за этими щенками уследишь всюду? И откуда мне было знать, что Кирдан такое надумает.

— Значит, придется следить круглосуточно, — прорычал ректор. — Щенки начинают нарушать устои, поддерживавшие порядок в нашем сообществе веками. Это уже слишком. Одно дело, когда они просто дерутся между собой, выясняя, кто сильнее. А совсем другое, когда они нарушают правила и законы просто из-за глупых предвзятых убеждений. Виновных нужно наказать в поучение остальным.

— Полностью с вами согласен, — безропотно кивнул Нарвин.

— А что с мальчишкой? — уже более спокойно поинтересовался Альфар. — Если с ним что-то случится, стая Дармун разнесет университет в пыль.

— Он ночевал в лазарете, — доложил Нарвин. — Утром я заглянул туда, и Ирмант сказал, что с ним все нормально.

— Наверное, придется уведомить семью Дармун о сложившейся ситуации, — расстроено произнес Альфар.

— Хм, Ирмант говорил с Рэймом по этому поводу. И пацан заявил, что не желает, чтобы сообщали его семье, — поведал Нарвин. — Мальчишка упрям.

— Что ж, как и полагается наследнику, — усмехнулся Альфар. — Нужно позаботиться, чтобы впредь подобного не повторилось. Поблажка одному даст повод нарушать закон другим.

Утро для меня настало рано. Так как мне не спалось, то я встал и отправился умываться. Пока я был в ванной комнате, явился доктор Ирмант с медсестрой, молодой женщиной, возраст которой также определить было сложно. Вообще, если оборотень сам не скажет свой возраст, то вычислить его очень трудно. Даже самые низшие по рангу могут сохранять молодость более ста лет.

Брюнетка с голубыми глазами, смотрела на меня с нескрываемой заинтересованностью, что мне не понравилось. Вчера доктор был один, значит, эта волчица явилась в лазарет утром. От ее пристального взгляда, которым она следила за мной, когда вышел из ванной, я почувствовал себя некомфортно, и захотелось убраться отсюда поскорее.

— О, Рэйм, ты уже проснулся, — приветствовал меня доктор. — А я пришел осмотреть тебя, и если все хорошо, то отпустить восвояси.

— Буду только рад, — сдержано ответил я.

Я сел на кровать, и доктор приступил к осмотру. Снова заглядывал в глаза, нос и уши, расспросил о самочувствии, и поинтересовался, не было ли опять крови. На что я ответил, что чувствую себя отлично, и меня ничего не беспокоит. После уложили на кровать и подключили к приборам, снимая показания моего состояния. Занималась этим медсестра, и то, как она прикасалась ко мне возмутительно долго, насторожило.

— Хорошо, — кивнул Ирмант после изучения показателей, — можешь одеваться. А я сейчас принесу лист выписки, тебе нужно будет подписать его, что снимает с нас ответственность за тебя. Думаю, ты сам понимаешь, о чем я.

Я утвердительно кивнул.

— Это Роксана, — доктор указал на медсестру. — Она пока снимет с тебя датчики. Если у тебя есть еще какие-то вопросы, может к ней обратиться. А я сейчас вернусь.

Он ушел, а я остался наедине с медсестрой, и такое соседство заставило напрячься. Взгляд этой Роксаны не изменился и, снимая датчики, она стала поглаживать мне руку, странно улыбаясь.

— Что тебе надо? — не выдержал я.

— Ничего, — с улыбкой ответила она.

— Тогда не трогай меня, — я выдернул руку из ее пальцев.

— Ну, что ты, — ласковым голосом проговорила она, хлопая глазами. — Я не причиню тебе вреда. А всего лишь хотела пожалеть маленького наследника, которого все обижают.

Ее взгляд сменился на умиленный, и она снова потянулась ко мне.

— Я не нуждаюсь в твоей жалости, — сдержано ответил я, стараясь не грубить.

— Не бойся, — тихо проговорила она. — Я всего лишь сниму датчики.

— Я сам, — и, посрывав их с себя, бросил на кровать.

— Бедняжка, неужели тебе не одиноко? — спросила она, кокетливо хлопая ресницами.

— Я не одинок, — буркнул я, поднимаясь с кровати. — У меня есть моя стая.

Старался не делать резких движений, чтобы это не выглядело, как побег от нее.

— Но ни одна волчица не желает иметь с тобой дела, — заявила она. — А ведь такой хорошенький наследник не должен быть один. Глупые девчонки ничего не понимают, игнорируя такого славного волка.

— А вот это уж точно не твое дело, — огрызнулся я.

Я схватил со стула пакет со своими вещами и телефон, оставленный ребятами, когда они забирали грязную одежду, и исчез в ванной. Со стороны это, наверное, смотрелась, как бегство, но мне главное было убраться от нее подальше.

Заинтересованность со стороны столь старшей по возрасту волчицы меня не прельщала. Этого мне еще не хватало. Если бы это была студентка со старшего курса, еще куда ни шло. Но однозначный интерес взрослой волчицы почему-то заставил содрогнуться, а это было понятно без лишних намеков. Может потому, что фактически я был еще щенком и воспринимал старших волков не как равных себе? Что не мешало некоторым особям думать по-другому. Внешне-то мы выглядели одинаково. Некоторые волчицы только и мечтали о том, чтобы их парой оказался кто-то из наследников. Разница в возрасте не была тому помехой.

Переодевшись, я выглянул из ванной — медсестра была все еще в палате. И, заметив открывшуюся дверь, с улыбкой следила за мной.

— Да не бойся ты, — проговорила она сладким голосом с улыбкой. — Я тебя не съем. Хотя ты такой хорошенький…

Она поманила меня рукой, предлагая выйти. Но я только захлопнул дверь, не решаясь выйти. Спасло то, что явились ребята. Разговаривая, они вошли в палату и обеспокоено осведомились, куда я делся. Я тут же выскочил из ванной комнаты и направился к выходу, бросив беглый взгляд на медсестру, которая уже приняла равнодушный вид.

— Ой, Рэйм, ты как? — поинтересовался Иллар, перегораживая мне дорогу.

— Цвету и пахну, — выдавил я, ломясь к выходу. — Полон сил и энергии.

Оттолкнув парней в стороны, выскочил в коридор, где наткнулся на доктора Ирманта.

— Рэйм, извини, задержался, — извинился он. — Хочешь уже сбежать, но нужно поставить подпись.

Я быстро подписал все, что нужно и поспешил покинуть лазарет, чтобы оказаться подальше от той медсестры, положившей на меня глаз. От одной мысли о том, что она имеет ко мне интерес, передергивало.

Вернуться в комнату, заменявшую на время учебы дом, было приятно. После случая в лесу мне позволили неделю не посещать тренировки, чем я отчасти воспользовался, чтобы восстановить силы. Но история с попыткой отобрать у меня силу на том не исчерпалась.

Разбирательства по поводу беспричинного посягательства на меня закончились тем, что Шафранэка отчислили с университета за нарушение закона, запретив появляться в нем ближайшие десять лет, а его стаю оштрафовали на круглую сумму. Я никаких претензий не выставлял, так что руководство заведения само со всем разбиралось, свидетелей тому хватало. Хотя он еще пытался скинуть вину на меня, что это я первым напал. Заявив, что мотивировался я тем, что таким образом пытался компенсировать свою полукровность. Но старшие прекрасно понимали, что я на такое не пошел бы. Да и старейшины университета быстро со всем разобрались.

Инцидент с попыткой отобрать силу, дальнейшее разбирательство и наказание немного охладил пыл желающих зацепить меня. Да и всеобщее собрание обитателей университета, на котором был оглашен приговор провинившемуся в назидание другим, заставило задуматься о последствиях таких действий. Пошли слухи, что раз на меня покушались с целью отобрать силу, то не является ли мнение, что я полукровка, ошибочным. Но даже это не могло полностью выправить уже испорченную репутацию. Конфликты, завязавшиеся на этой почве, остались нерешенными.

Однако на какое-то время страсти вокруг меня поутихли и жить стало легче. В купе со всеми остальными событиями, это даже вернуло некоторое уважение ко мне со стороны низших рангов. Поубавилось презрительных взглядов и насмешек, ведь если посягали на меня, как на волка, то значит, я таковым и являюсь. Хотя в отношениях с другими студентами оставалось определенное напряжение, но все было уже не так критично. И больше месяца я прожил спокойно, никем не задеваемый, так что даже расслабился, начиная забывать о своих невзгодах.