Из мещан

14.

Гедвига Мейнерт, дочь умершего лесничего, была кротким, застенчивым существом. Отличительным признаком ее характера были мягкость и нежность чувств в общении с людьми.

Ридинг был в восторге от этой милой мечтательной девушки, и его озабочивало лишь то, сумеет ли она найти подходящего мужа до того времени, пока он не умрет… К несчастью, смерть пришла раньше: Гедвиге исполнилось восемнадцать лет, когда умер ее опекун, и она осталась уже круглой сиротой.

Правда, покойный поручил ее теплой, истинно-братской привязанности Геллига, но не могли же они жить вместе?

Ганс был озабочен положением молодой девушки и думал уже обратиться к тетушке за советом. Но его смущало, что Леонора живет в полном уединении и замкнуто и вряд ли захочет придти на помощь девушке.

И вдруг помощь пришла с неожиданной стороны… Деревенский пастор, имевший в своем доме помещение для больных англичан, предложил Гансу поместить у него Гедвигу.

– Но у вас много посторонних! – возразил Ганс. – Это будет стеснительно для молодой девушки!

– Нисколько, – ответил пастор. – Я помещу ее в стороне от этой разношерстной компании англичан-пенсионеров.

– В таком случае, я согласен!

Так была устроена Гедвига, а вскоре и сам Ганс перебрался из господского дома, на который он смотрел, как на дом родного отца, в небольшой флигелек.

Завещание диктовало ему иную дорогу, и он не думал отказываться от своих обязанностей.

Новая владелица приехала сюда после смерти Ридинга. Она приехала не одна, а с отцом и с мачехой, и объявила, что намерена здесь поселиться навсегда!

Очень короткой, но довольно характерной вышла первая встреча Полины с управляющим. Оба холодно друг другу поклонились.

– Вы знаете, я теперь здесь полная хозяйка! – сказала Полина.

– Настолько же полная хозяйка, – отвечал Геллиг, – насколько я здесь полновластный управляющий…

Полина промолчала, Ганс тоже не счел нужным продолжать разговор. Оба чувствовали себя неловко.

Тетка Леонора не скрывала от племянника подробностей своей жизни с бароном Рихардом, и он знал, что она немало пережила по милости Георгины, матери Полины. Она ставила ей в вину, главным образом, ее высокомерное отношение к ней, мещанке, и завещала Гансу игнорировать дворян. Вот почему, столкнувшись с Полиной, представительницей аристократии, он заколебался… Неужели он должен мстить за тетку этой, ни в чем неповинной девушке?…

Полина, чувствуя заранее неприязнь к опекуну, насильно навязанному ей, при первой встрече невольно заинтересовалась им, уловив скрытую борьбу, происходившую в душе молодого человека.

После этого Ганс старался избегать встреч с Полиной, хотя исподволь наблюдал за нею, находя немало загадочного и достойного наблюдения в этой девушке. Ее самоотверженная почтительность к отцу, неустанное стремление гарантировать положение мачехи, в котором она не могла бы уронить своего достоинства, и особенно сила характера молодой наследницы – все это порождало чувство величайшего удивления в молодом человеке.

Как управляющий, Геллиг постарался раз и навсегда посвятить владелицу в положение дел, после чего вступил в права своей обязанности. Он всем распоряжался самостоятельно, не допуская ничьего вмешательства. Господин Герштейн попробовал однажды предложить совет по поводу чего-то, но Геллиг так энергично запротестовал, что тот больше не делал никаких попыток. Также энергично отклонял Ганс и предложение переехать обратно в господский дом. Он заявил, что так ему удобнее: никого не будет стеснять, и остался во флигеле.

Но против желания Полины, чтобы он всегда являлся к столу, Ганс не смог дать отпор, считая это невежливым, и он аккуратно являлся к обеденному столу, но на вечерний чай приходил очень редко.

На чайных вечерах Полина часто бывала нелюбезной, хотя сама корила себя за это. Но ее возмущало, что в словах управляющего, при разговоре, сквозило желание поставить мещанство на одну доску с дворянством.

Геллиг, упоминая о том, что Полина и Гедвига находятся под его опекой, неизменно говорил:

– Обе девушки под моей опекой! – не делая ни малейшего различия между нею, аристократкой, и дочерью бедного лесничего.

Полина немало знала случаев, когда мещане, достигнув высокого положения, старались забыть о своем круге, а этот вдруг кичится именно мещанством… а на дворянство смотрит свысока.

Неужели он не такой, как другие?…

Решить этого Полина не могла, вот почему иногда была резка с управляющим во время вечернего чая, за которым можно было вести разговоры.

Полина не раз слышала, с какой теплотой говорил Ганс о своей подруге детства – милой и кроткой Гедвиге… В темных глазах его тогда вспыхивал проблеск живого чувства, и глаза делались неотразимыми, а все лицо чрезвычайно привлекательным.

Мягкая и прочувственная звучность его голоса при этом заставляли приливать кровь к сердцу Полины, с нею он никогда не говорил таким тоном.

И все же она не делала ни малейшей попытки к сближению с Геллигом, хотя чувствовала себя до того одинокой, что порой смертельно скучала.

Однажды она с отцом и мачехой навестили пастора, у которого находилась Гедвига, но ее не было дома. В разговоре о молодой девушке не было упомянуто, и когда пасторша делала обратный визит, она не взяла с собой Гедвигу. По этому поводу возникло небольшое пререкание между барышней-аристократкой и мещанином-управляющим.

– Я думала, что фрейлейн Гедвига навестит меня! – заметила Полина.

– Почему вы это могли подумать, если вы не пригласили ее к себе?

– Но я была не у нее, а у пастора! – оправдывалась Полина.

– Но она же там живет!

– Я знаю!

– Так почему же вы не пригласили ее?

Полина пожала плечами, а управляющий прибавил в заключение:

– Гедвига – девушка достойная во всех отношениях!

Полина отвернулась и промолчала, хотя ей очень хотелось познакомиться с Гедвигой. Она была заинтересована, что представляет собой подруга детства Геллига… Но разговора об этом больше не начинала.

И Полина продолжала скучать…

Даже отец теперь не нуждался в ней… В столице он спасался в ее комнату для отдыха, здесь же было столько комнат, что он мог где угодно отдохнуть без помехи.

Но мачеха тоже скучала и решила поэтому обратить внимание на управляющего…

Стояло чудесное утро…

Сусанна вышла на прогулку и шла по аллее парка, разбитого вблизи дома, когда навстречу ей попался Геллиг.

– Не хотите ли пройтись? – любезно предложила она ему.

Ганс сдержанно ответил:

– Извините, некогда!

– Ах, вы, делец! – рассмеялась госпожа фон Герштейн. – Бросьте все и давайте погуляем, утро такое прекрасное.

Геллиг удивленно взглянул на нее и холодно заметил:

– У меня нет времени для прогулок, баронесса!

С этими словами он зашагал прочь.

– Медведь! – презрительно бросила ему вслед баронесса.

В следующий раз, когда она увидела управляющего за разборкой почты, она кокетливо сказала ему:

– Новые журналы получили?

– Да, получил!

– Почитайте мне что-нибудь!

– Здесь только серьезные вещи!

– А вы женщин считаете не способными интересоваться чем-либо серьезным?

– Разные бывают женщины!

– А я, по вашему, не принадлежу к разряду серьезных женщин?

– Извините меня, я думаю, что не принадлежите!

Баронесса ушла, недовольно фыркнув, а при случае сказала мужу:

– Терпеть не могу этого мужика!

– Какого мужика?

– Да Геллига! Ужасный неуч, говорить с порядочными людьми не умеет!

И тогда баронесса стала приставать к мужу, чтобы поехать в столицу развлечься! Но он счел за лучшее пригласить несколько офицеров своего полка.

Когда Полина узнала об этом, она промолчала, считая, что для нее лично выгоднее терпеть присутствие офицеров здесь, в деревне, чем ехать в столицу, где они могли бы задержаться надолго. Столица вовсе не прельщала Полину, где ей снова пришлось бы переживать, слыша насмешки по адресу своего отца.