Измена. Цена прощения

Глава 14. Тася

– А где у нас ручки? – я сжимаю запястья сына, разводя в стороны. – А чьи это ручки?

Руслан улыбается, у него вырывается что-то похоже на смех – тихое кудахтанье, смешанное с писком. И я широко улыбаюсь малышу, чувствуя себя самой счастливой.

В этот момент всё остается за дверьми детской. Измены, проблемы, неясность… Этого не существует больше, можно расслабиться и провести время с сыном, никуда не спешить.

Сейчас моё солнышко лежит на пеленальном столике, с радостью реагирует на всё, что я делаю. Небольшая утренняя гимнастика вызывает у него прилив радости.

И я, что удивительно, тоже ощущаю себя бодрой, хотя половину ночи разбиралась с мебелью в квартире. Я думала о том, что нужно всё обработать, лично вымыть, если кто-то уже пользовался детской мебелью.

Но меня ждал сюрприз. Матрас был ещё в плёнке, как и ручки столика. Маленькие незначительные детали, которые знаешь, когда используешь постоянно, дали понять – никто этой мебелью не пользовался.

Конечно, я всё равно промыла всё мыльным раствором, на всякий случай. Но этот факт успокоил так сильно, что я мгновенно заснула, отбросив переживания подальше.

Значит, Мирон мне не соврал. Здесь никто не жил с ребёнком, может, только планировали это. Но всё равно в сердце занозой сидит догадка – если Ира беременна, то пока и не надо ей это…

– А у тебя и ножки есть? – смеюсь, когда сын дрыгает этой частью тела. Целую розовые пяточки, вызывая новый приступ смеха. – И даже пальчики есть, Руслан. А что у нас ещё есть?

Я играю с сыном, пока не приходит время для кормёжки. Руслан прижимается ко мне, дергая за шнурки на кофте. Он любит следить, как я готовлю для него смесь. Я даже научилась всё делать одной рукой, поэтому это никак не мешает.

– А потом пойдём гулять? Погода такая хорошая. Тепло. А если ты ещё заснешь в коляске…

Сын бросает на меня взгляд, щуриться точь-в-точь как Дима. Без слов понимаю ответ, что «мама, размечталась ты, глупая». С нетерпением жду весны, когда можно будет гулять больше времени.

Когда мы выбираемся на улицу, я ловлю себя на мысли, что почти и не думала о происходящем. Руслан служил лучшим лекарством, блокируя неприятные воспоминания.

Или всё дело в том, что сегодня Дима мне не звонил, и я, наконец, могу успокоиться и не гнать на сумасшедшей скорости?

Даже квартира, вряд ли предназначенная для меня, не вызывает такого отторжения, как я ждала. И сравнивая ощущения: я лучше останусь здесь, чем вернусь домой.

Наверное, это из-за того, что Ира была на моей территории. В моем доме, с моим мужем. В месте, которое я считала своей крепостью. А на эту квартиру мне всё равно. Даже если она здесь была – теперь я заняла чужое место. И это приносит странное удовлетворение.

Ужасаюсь своим мыслям, но не хочу об этом думать слишком много. Поэтому подставляю лицо зимнему солнцу, прогуливаясь с коляской по территории комплекса. Здесь нет рядом парка или зеленой зоны, но высажены деревья возле всех дорожек. Тихо и спокойно, словно за забором нет шумной столицы.

Я ещё раз пытаюсь дозвониться до папы, но никто не берет трубку. Гашу в себе беспокойство – если бы с отцом что-то случилось, то мне бы уже сообщили соседи. Всё хорошо.

– Дедушка у нас загулял, - сообщаю сыну секрет, наклоняясь. А потом начинает звонить мой телефон. На экране высвечивается имя Зои, это помощница Димы. – Алло, слушаю.

– Таисия Михайловна, - голос девушки звучит жалобно, пронизан слезами. – Простите, что беспокою. Но я всё утро не могу дозвониться до Дмитрия Степановича. А у нас здесь всё горит. Мне срочно нужны его подписи.

– Ох. Он… Дима сейчас в больнице.

Я должна была об этом подумать, сообщить Зое заранее. Она вела его расписание, а теперь не в курсе происходящего. А ведь у мужа наверняка были встречи сегодня и совещания.

Понедельник – всегда самый сложный день, помню это с того времени, как сама работала с Димой.

– Я знаю про больницу, - Зоя успокаивает меня, вздыхая. – Мы уже Мирону Георгиевичу дозвонились. Я бы не стоила беспокоить вас просто так, ваш муж давно уже запретил тревожить вас любыми проблемами, но это вопрос жизни и смерти. Дмитрий Степанович недоступен, я даже до его врача добралась, но тот ничего не говорит. А нам срочно нужны подписи для подачи иска. Нас сегодня вечером ждут в суде.

– Так. Это всё звучит серьезно, но при чем тут я? С судом я не договорюсь. Нужно съездить к Диме? Так он, скорее всего, ещё спит. Боюсь, что я ничем не могу помочь.

– Но у вас есть право подписи! Я проверила, доверенность ещё действительна. Поэтому могу я к вам подъехать? А вы быстренько подпишите все документы. Если мы не подадим этот иск сегодня, то нужно будет всё переделывать. И суд затянется, а фирма попадет на штрафы. Пожалуйста, Таисия Михайловна.

– Что за иск? – спрашиваю, давая себе мысленный подзатыльник.

– С поставщиками. Из-за них мы не смогли выполнить заказ в срок, - девушка тараторит, выпаливая тысячу слов в минуту. – И если не сможем вовремя получить деньги от них, то придётся выплачивать компенсацию за счет фирмы. А так есть возможность, что эти разборки не коснуться нас напрямую. Так я приеду?

– Нет, - отвечаю твердо, прикрывая глаза. – Не нужно. Я сама заеду в офис.

Решение поехать в офис я принимаю быстро и поспешно, но не хочу себя останавливать. У меня за секунду выстраиваются грандиозные планы на этот день. Даже десятибалльное землетрясение не остановит меня.

Первым пунктом стоит осмотреться на работе Димы. Может, ненавязчиво узнать об Ире или самой проверить те треклятые записи с видеокамеры. Ведь как я могу спокойно говорить с мужем, если не верю его словам? Даже если это был действительно единственный раз… Без доказательств я не смогу в это поверить.

А доказательствам Димы я тоже не верю!

Мне так хочется позвонить ему, необходимей воздуха. На автомате даже нахожу контакт «Мой муж» с красным сердечком, но останавливаюсь в последний момент.

Чертова привычка. Каждый раз, когда я сомневалась или чувствовала себя потерянной – я звонила Диме. И он находил те правильные слова, чтобы вернуть мне уверенность.

После разговоров с мужем я чувствовала себя самой любимой, сильной, смелой…

Я задерживаю дыхание, пока та неумолимая тоска в душе не утихает. Лишь после этого звоню в больницу, чтобы узнать о самочувствии Димы. Если он уже проснулся и в порядке, то сам пусть разбирается со своими исками.

В больнице мне дают номер нового врача, потому что вчерашний был на сутках и сегодня выходной. Чуть тормошу заскучавшего сына, пока тот сам не начал требовать внимания.

– Да, - сухой женский голос отвечает спустя несколько гудков.

– Добрый день, мне дали ваш номер. Мой муж, Немцов, лежит у вас, и я хотела узнать…

– Тая, ты?

– Да…

– Это Лиза. Лиза Юсупова. Бывшая Юсупова, неважно. Да, я знаю про Диму, я вчера тормошила персонал, чтобы они рассказали ему о твоем состоянии. Дима почти в полном порядке. Показатели в норме, никаких поводов для беспокойства.

Я слушаю молча, успокаиваясь. А ещё удивляюсь тому, насколько сдержанный голос у девушки. Раньше она щебетала без остановки, и вся лучилась теплотой.

Мы не общались близко, скорее «вынужденно» ладили. Наши мужья дружили, иногда встречались на каких-то мероприятиях, а мы болтали, старались не умереть со скуки.

Потом Лиза неожиданно исчезла. Ещё вечером мы большой компанией ужинали в ресторане, а на следующий день Дима вскользь бросил, что Юсуповы разводятся.

Я не знала девушку хорошо, но помню с какой любовью она рассказывала о медицине. Действительно болела этим и наслаждалась даже ночными сменами в больнице. Поэтому полностью доверяю её словам.

– Он всё это время спал? – спрашиваю, направляясь в сторону дома. – И почему тогда он потерял сознание, если всё хорошо?

– У него сотрясение, потеря сознания нормальное явление. Мы ещё проверим его сегодня. Если всё хорошо – сможешь забрать своего мужа домой. А по поводу спал… Он просыпался где-то под утро, но снова заснул. Ну, мне так сказали, моя смена началась недавно. Прости, мне уже нужно на операцию, но если будут вопросы – звони, не стесняйся.

– Лиз, а можно попросить. Если… Ты сможешь сказать, если кто-то навестит Диму в больнице?

– Хм… - сомневается секунду, но после отвечает: – Да, без проблем. Мы же в одном клубе. Если узнаю, то напишу тебе.

Клуб покинутых жен – так мы шутили между девочками. Потому если встречи были у кого-то дома или в ресторанах с большой территорией, то чаще всего мужья оставляли нас одних.

– Ну, вы девочки найдете о чём поболтать, а нам нужно обсудить дела, - слышали это в след, пока наши мужчины занимались бизнесом.

Идея о посетителях пришла ко мне внезапно, но я не собираюсь отказываться. Меня саму дико тянет обратно в больницу, потому что просто вычеркнуть все чувства к Диме не получается. А если уж Ира любит его, как рассказывала мне, то обязательно появится.

Это похоже на дешевый детектив, главной героиней которого я никогда не хотела быть. Или на элемент мазохизма, чтобы окончательно убить себя правдой. Но я нахожу себе простое оправдание.

Если у меня будут доказательства лжи на руках, то я легко припру Диму к стенке. Он не сможет дальше отказывать в разводе, мои мучения закончатся. Легко принимать решения, когда ничего другого не остается.

А если узнаю, что это всё было одной большой ошибкой…

Как поступлю тогда – я стараюсь не думать.

Я быстро переодеваюсь в офисную одежду, которая осталась со старых времён. Голубая блузка сейчас не настолько свободна, как раньше, натягивается в области живота. Я собиралась вернуться к тренировкам в зале через пару недель – после разрешения врача. И пусть вес почти вернулся в норму, это всё равно иногда вызывает расстроенные чувства.

Успокаиваюсь тому, что моя юбка с высокой талией и скрывает всё лишнее. Нужно потом будет проверить свои вещи, какие ещё подходят мне и можно носить в офис.

Мирон не ответил четким согласием взять меня на работу, лишь обещал посмотреть, что можно сделать. Я ещё вчера сбросила ему своё резюме, но пока ответа не получила.

Вряд ли Шварц настолько хочет видеть меня в своей фирме. Если бы не просьба Димы, то мужчина бы даже не думал об этом. Но для меня это кажется отличным вариантом, хотя бы на первое время. В конце концов, какая мне разница в чьей фирме выставлять счета и разносить банковские выписки?

– Побудешь немного с бабушкой, хорошо? – Руслан не выглядит заинтересованным, но и не начинает плакать. – А мама быстро съездит по делам и заберет тебя. Только не вздумай повзрослеть, пока меня нет.

Сын поджимает губы, не оценив мою шутку.

Алина Михайловна с радостью согласилась посидеть с Русом, она всегда любила, когда мы приезжали. Обычно я не оставляла сына одного, лишь ненадолго. Рекорд – когда хотела сделать Диме сюрприз… И, кажется, мой малыш не заметил подставы, стойко это перенёс.

А я переживаю о нашей разлуке намного сильнее.

– Зайдешь, Тасенька? – свекровь встречает меня возле такси, тут же начиная щебетать с Русланом. – Какой большой мальчик. А я как раз приготовила плов, как ты любишь…

– Нет, мне нужно ехать дальше. Спасибо большое, что посидите с ним.

– Ты что! Мне это только в радость. Хоть каждый раз привозите с Димой. Вы…

– Не помирились. Хорошего дня. Пока, мой сладкий.

Целую сына в щечку и спешу обратно к такси. Наверное, я ответила слишком резко. А ещё я чувствовала себя предательницей, смотря на счастливое лицо свекрови. Она не знает, что Дима сейчас больнице, ни о чём не подозревает. Но если бы я рассказала – муж потом был бы недоволен. А у нас и так хватает поводов для ссор.

И, стоит признать, внутри меня сидит обида. Алина Михайловна обещала не впускать Диму, говорила, что я для неё как дочь и могу остаться у них, успокоиться. А утром я столкнулась лицом к лицу с мужем, чувствуя себя обманутой.

Он её сын, я знаю.

Но отделаться от собственных чувств не получается. Это так дико, когда все и всё вокруг вдруг кажется незнакомым, опасным. Я сомневаюсь в чужих словах, ищу подвох в каждом действии. Переживаю, что снова обожгусь.

Может, мне не стоило вообще ехать в офис? Лучше бы провела время с сыном, устроила день без беготни. А вдруг моему солнышку что-то понадобится?

Свекровь не звонит, с Русланом всё хорошо.

И Лиза тоже не звонит, значит, Дима ещё не проснулась.

Зато звонит Зоя, чей вызов я сбрасываю, уже подъезжая к нужному зданию. Я расплачиваюсь с таксистом и захожу внутрь, вызывая лифт. Работающий. Конечно, за столько дней его могли починить, но…

– Таисия Степановна… Ой, Михайловна, - Зая ураганом налетает на меня в приемной, выглядя бледной и уставшей. – Вы приехали. Все документы уже готовы.

Девушка проводит меня в кабинет Димы, попутно просит кого-то принести мне чай. На рабочем столе абсолютная чистота, что бывает редко – обычно у мужа был полный бардак из документов и собственных записей.

– Я думала, что доверенность уже давно закончилась.

– В марте, так что мы как раз успеваем.

Право подписи Дима выдал мне давно, когда я работала здесь, а он постоянно был в командировках. Иногда документы нужно было подписывать срочно, а он не хотел рисковать и доверять кому-то постороннему. Поэтому мы созванивались по видео, разбирали каждую страничку, и лишь после разрешения и объяснения я оставляла свой автограф.

Впервые мне нужно сделать это самой.

Я просматриваю стопку документов, не понимая, почему муж не сделал этого раньше. Большинство листков – копии, которые нужно заверить в подлинности.

– Зоя, - зову, когда в глазах начинает рябить от черных строчек. – А ты сказала, что Дима запретил меня беспокоить. А зачем я вам вообще была нужна?

– Ваша табличка сломалась. Мы думали, что вы подскажете, как её делать.

Мои славно известные таблички в «экселе», которые я обожала делать. В университете считала их злом, но как начала работать – поняла всю прелесть формул, которые считают вместо меня.

– Та табличка по производству?

– Да, - Зоя кивает со стоном, показывая насколько она была важна.

О, на эту табличку я запрещала даже дышать лишний раз. Она работала только чудом и моими молитвами, слишком много формул было намешано на одном листе. Если бы что-то сломалось, то я не смогла бы вспомнить и половины правил расчета.

– А, ещё у нас была как-то налоговая проверка, вы лучше всех знали, как рассортированы закрытые договора. Но Дмитрий Степанович сказал разобраться самим. Мне нужно отойти и договориться по новым встречам. Вы как подпишите, позовите меня, хорошо?

Я кручу в пальцах фирменную ручку с гравировкой, но затем откладываю её в сторону. На секунду прикрываю глаза перед тем, как ответить.

– Нет. Я не буду это подписывать.