Измена. Цена прощения

Глава 31. Тася

– Так… Хм.

С чужим ноутбуком работать непривычно. Горячие клавиши или не работают, или работают не так, как мне надо. Приходится часто отменять, вручную всё делать.

Но это даже хорошо. Мой разум будто спрыскивают спортивной заморозкой. Обезболило, покрыло тонким слоем инея все тревоги. Мозг полностью сфокусирован на главной задаче.

Только изредка отвлекаюсь на Шварца. Тот уселся рядом со мной, подвинув стул. По-мужски забросил ногу на ногу – голенью на колено, сжимая щиколотку. И постоянно стучит кружкой о стол, сбивая меня с мысли.

Я предлагала Мирону мой ноутбук, чтобы он занял себя, но мужчина отказался. Всё время смотрит в телефон, с кем-то переписывается. Лишь изредка бросает взгляд на экран ноутбука, проверяя, чтобы я никуда не залезла.

А чем больше его беспокойство – тем сильнее во мне разгорается любопытство. Противный червячок, который ворошится внутри. Что же ты скрываешь, Шварц?

Было бы неплохо найти какой-то интересный компромат на него. Для личного пользования, чтобы раз или два кольнуть мужчину. Мелочно, конечно, по-детски.

Шварц оставил нашу войну в прошлом, а я так не могу. Слишком много переменных в жизни, ничего стабильного не осталось. Да и люди не меняются, не мог мужчина так просто отбросить свою нелюбовь ко мне.

Так в чём же причина?

– Ещё раз проверь форму, - прошу, разворачивая ноутбук. – Не хочу потом переделывать все формулы.

Мирон наклоняется ниже, задевая меня своим плечом. Долго изучает таблицу, кивает своим мыслям. Потом проверяет другие листы, которые я создала. Странно косится на меня.

Ему не нравится? Мужчина ведь говорил, что я могу переделать всё под себя, главное, чтобы информация подавалась удобно. И ежедневный отчет Шварц хвалил.

В голове сразу рой пчел, которые протыкают сознание жалом. Впрыскивает яд сомнений. Я уже прикидываю, что нужно поменять и как переделать.

– Тай, зачем ты делаешь лишнюю работу? – недовольно хмурится, листает листы «экселя» дальше. – Тебе не нужен десяток таблиц для одного отчета. Вноси сразу.

– Тебе же они не мешают, в чем проблема?

– Ты тратишь своё время. Спешу напомнить, что ставка у тебя не почасовая, переработка не прокатит.

– Дурень. Сейчас я посижу лишние часы, но потом – смогу сделать всё за час, не больше. Легче сначала заполнить информацию по каждой твоей фирме, оно само подтянет в итоговый отчет. Но на самом деле, предыдущая форма отчета ужасная, там всё неудобно, тратится время на то, чтобы найти нужные ячейки. Не знаю, кто её делал, но…

– Я. Я делал образец, который мне нужен.

– О. Ну… Хорошо, что ты нанял специалиста по табличкам?

Смущенно кусаю губу, стреляю взглядом в мужчину. Я не планировала его оскорблять. Нужно было чуточку мягче выразить своё мнение, а не рубить сгоряча.

Пока я подбираю извинения, Мирон взрывается громким смехом. Шикаю на него, прижимаю ладонь к его губам, глушу звуки. Глазами указываю на стену, за которой спит Руслан.

– Псти, - бормочет невнятно, и я одергиваю руку. – Прости. Знаешь, никто раньше не критиковал. Но если тебе так удобней – делай, мне главное, чтобы я не терялся в отчете, а мог сразу всё увидеть. Процесс меня не особо волнует.

– Процесс пока долгий, зато потом – быстрее. Иногда лучше потратить лишние часов пять, чтобы потом сэкономить время.

– Ну, ты же у нас эксперт, тебе виднее. Помнится, в университете у тебя были таблички по… Всему. Даже план подготовки к сессии – и тот был.

– Да-да, я помешанная. Спасибо, знаю.

Фыркаю, отсекая любые насмешки. Я понимаю, что иногда меня заносит. Не всё, что я делаю полезно или продуктивно. Но мне нравится этим заниматься, пусть Дима и посмеивался время от времени.

Мужу хватало стандартных бухгалтерских отчетов и оборотов по счетам, чтобы считывать общую картину. Только иногда просил детальные, когда его что-то волновало. И это тоже нормально,

– Это не был упрек, Тая. Каждый сам выбирает себе хобби или область занятости. Я тоже помешанный на другом, это нормально. Ты с табличками играешься, я открываю фирму за фирмой.

– Почему, кстати? Так много, но почти все стройкой занимаются или арендой. Даже с точки зрения черной бухгалтерии – не обязательно столько.

– Не умею вовремя тормозить? И с точки управления удобнее. На каждую фирму – своя задача. Не нужно думать какой отдел ошибся, если объем задач каждой фирмы маленький. А ещё я люблю число тринадцать.

– Но у тебя двенадцать компаний.

– Черт.

Я тихо хихикаю, глушу звуки прикусив губу. Толкаю Шварцу локтем, обращая внимания на таблицу. Он так и не одобрил мои правки, заново изучает. После кивает, соглашаясь.

Отлично.

Я прижимаю к себе одну ногу, укладываю подбородок на колено, и начинают вносить данные. Это механическая задача, которая не требует от меня так много внимания.

– Как ты справляешься? – спрашиваю, переключаясь на записи бухгалтерии. – У тебя довольно много фирм, но при этом устраиваешь себе выходные посреди недели, можешь пропустить работу…

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​– Я ленивый, - отвечает быстро и честно, вызывая новый приступ смеха. – Да ладно, Тай. Ты ведь меня знаешь, если есть шанс что-то не делать – я не делаю. Как повторяет отчим: лень двигатель прогресса.

Я каждый раз замираю, когда Шварц говорит о семье. Просто… Я знаю, что его мама сошлась с отчимом ещё до рождения Мирона, а тот всё не признает их родства. Четко проводит линию.

Невольно думаю о Руслане и своем сыне. Я ведь когда-то смогу… Если встречу кого-то… Даже думать о другом мужчине кажется предательством моих чувств к Диме. Но если так случится – сын тоже не примет этого?

Как малыш будет жить, когда с самого начала его родители в разводе?

– Так что так, - Мирон о чём-то говорил всё это время, я не слушала. Встряхиваю головой, киваю невпопад. – Спихнул всё на управляющих, вмешиваюсь, когда это действительно необходимо. Встреча с инвесторами и проверка отчетов – вот и все мои обязанности.

– Довольно практично и правильно.

Я думаю о муже, который сам постоянно бросался решать всё. Управлял компанией, заводом. В один момент взвалил на себя всё, когда Степан Артемович ушел на пенсию.

Дима не хотел передавать кому-то обязанности, считал, что должен сам всё контролировать. Может, если бы муж изначально не так много работал, всё у нас было бы по-другому.

– А… - Мирон замолкает, словно сомневаясь. Сдается: – А как ты справляешься?

– С табличками?

Я невинно хлопаю ресницами, но тяжелый взгляд мужчины прижимает к месту. Я понимаю, о чём спрашивает Шварц. Он ведь уже знает о моем разводе с мужем, после – я в пылу чувств призналась в том, что Дима завёл роман с сотрудницей.

Вот только есть большая разница между просто рассказать и обсуждать это. Мне не с кем поделиться чувствами, выговориться и пожаловаться на происходящее.

Папу нельзя беспокоить, он начнёт волноваться, а у него сердце слабое… Близких подруг у меня нет. Родители Димы снова начнут рассказывать о всепрощении. Нет у меня жилетки для слёз. Но и Шварц ею точно не станет.

– А что случилось с тем, что ты не хочешь лезть в наши с Димой отношения? – чертыхаюсь, внося данные неправильно. Переделываю. – Какой лимит по времени? Ты не обозначил, через сколько тебе нужно уйти.

– Я никуда не спешу. А ты уходишь от ответа.

– Это был намёк, что я не хочу это обсуждать. Ты ведь должен проявить мужскую солидарность, во всём поддерживать Диму. А я справляюсь одна, отлично всё.

– Вино в одиночестве и таблички по вечерам?

– Ты…

Обрываюсь, слыша плач Руса. Я спешу к сыну, которому снова не дает покоя прорезающийся зубик. Надеюсь, у Шварца хватит такта не продолжать этот разговор, когда я вернусь.

Руслан выплёвывает пустышку, едва успеваю её поймать. Успокаивающе глажу малыша по щекам, целую и покачиваю, пока всхлипы не становятся реже и тише.

Вместе с сыном иду на кухню, желая приготовить для него смесь. Руслан плохо поел перед сном, может сейчас всё получится. Включаю чайник, нахожу сухую бутылочку.

– Это надолго? – Мирон спрашивает, бросая взгляд на часы. – Я тогда пойду. Мне ещё нужно созвониться с сестрой.

– О, как она? Я не видела Инну лет сто.

Младшая сестра Шварца мне нравилась, вот уж кто не заразился дурным характером. Мы виделись всего пару раз на праздниках. Дима ведь дружил с Мироном с детства, поэтому и Инну знал очень хорошо.

Забавная, кудрявая и невероятно приветливая. Или это я так её запомнила, потому что после нашей с Димой свадьбы – девушка уехала, решила путешествовать и набираться опыта.

Интересно, какой она стала?

– Изменилась, до неузнаваемости, - Мирон усмехается, захлопывая ноутбук. Поднимается. – Забеременела, теперь устраивает концерты. Ваши девичьи гормоны – зло.

– Неправда. Просто вы, мужчины, оказываетесь слабыми, не выдерживая нас.

– Она звонила мне ночью со слезами, потому что хотела шаурму.

– Мог бы заказать ей.

– Я и заказал, а после она разрыдалась снова – когда доставка приехала, Инка ничего уже не хотела. А виноватым оказался я.

– Совет для счастливой жизни, Шварц, когда вы с Анжеликой решитесь на детей. Во время беременности – виноват всегда ты.

Мирон фыркает, его улыбка превращается в ледяную ухмылку. Я понимаю, что сказала что-то не то. Может, Мирон вообще не планирует детей. Это нормально. Просто я обожаю своего сына, не представляю теперь жизни без него.

Но не все ведь такие, каждый расставляет приоритеты по-разному. А я всё лезу к мужчине с намеками, что ему пора обзавестись детьми. Глупо, чертовски глупо.

– Это сработает и с Инной. Она не собирается возвращаться в страну?

Я стараюсь исправить ситуацию, провожаю Мирона до двери. Сын лежит на моих руках, пальчиками сжимает мою косичку, пытается обслюнявить, забыв о всех проблемах.

– Уже, довольно давно, - Шварц обувается. – Пока… Она решила возле моря побыть. Свежий воздух и всё такое, - бормочет, намекая, что пора закрыть тему. – Наберешь завтра сама Лену? Проконсультируешь по отчету, она закончит.

– Да, конечно. Я почти всё сделала, там лишь немного осталось. Спасибо, что дал мне отвлечься.

– Ты такая странная, Тая, - усмехается, открывая дверь. – Ты единственная кто благодарит за то, что дал тебе поработать. Но утром всё равно жду ежедневные данные.

– Получишь их в десять ноль одну.

Мирон уходит, а я крепче прижимаю к себе сына. Надеюсь, что скоро черная полоса в моей жизни закончится. И я хотя бы один проведу спокойно и без новых неприятностей.

Но…

Жизнь та ещё стерва, я не получаю желаемого.