Измена. Цена прощения

Глава 3. Тася

– Вы обещали мне! Обещали, что не пустите его сюда.

– Я от своих слов и не отказываюсь, - женщина качает головой, с ноткой осуждения смотрит на меня. – Пойду скажу, чтобы приезжал в другой раз. Ты и так вся на нервах, ни к чему этот разговор сейчас. Потом поговорите, помиритесь.

– Не помиримся, Алина Михайловна.

– Ой, дело молодое. Думаешь, я со своим мужем не ругалась? Не говорила, что гордо ухожу от него? И ничего, сколько лет душа в душу. У всех ссоры бывают.

– Да? А Степан Артёмович тоже приводил в ваш дом любовницу?

Я не хотела говорить, не хотела! Слова сами вырвались, сбежали быстрее, чем я успела подумать. Это между нами с Димой, не собиралась марать этой грязью остальных. Я чувствую укол совести, когда свекровь хлопает глазами. Приоткрывает рот, пытается что-то сказать, но всё-таки сохраняет молчание.

Она не знала! Не знала, что у Димы есть кто-то на стороне. От этого… Не легче, но спокойнее. Я ведь считала их своей семьей, не в силах разочароваться и в этом.

Я пользуюсь заминкой, бегу на второй этаж. Не знаю, как во второй раз смогу ускользнуть от мужа, но просто обязана это сделать. Других вариантов у меня всё равно нет.

Захожу в детскую, крадусь на цыпочках в темноте, стараясь не разбудить сына. Сердце сжимается, когда в свете луны рассматриваю его пухлое детское личико. Ощущение, словно меня не было вечность.

Это глупо, за пару часов дети не вырастают, но я всё равно ищу изменения. Я сегодня рискнула, оторвала от себя маленький кусочек, чтобы решиться оставить Руслана на целую ночь. И всё было зря.

– Ты совсем совесть потерял?!

Алина Михайловна кричит так громко, что понятно каждое её слово. Дима ей не отвечает или делает это тихо, но его голоса я не слышу. Только поток упрёков от свекрови.

Я… Я не этого ожидала. Было стыдно признаться в измене мужа, страшно в ожидании обвинений. В мой адрес. Он ведь её сын, кто будет невестку защищать?

Но сейчас я сжимаю пальцами детскую кроватку, слушаю причитания свекрови и слабо улыбаюсь. Сердце будто немного согревается, секундный проблеск тепла.

– Тише, мой хороший. Бабушка громко ругается, да? – я поднимаю сына на руки, когда он начинает хныкать. Прижимаю крепко к себе, наклоняюсь, целуя в лобик, покрытый светлыми волосами. – Всё хорошо, мама рядом. Мама тебя никому не отдаст.

Мотивы Димы для меня загадка. Он действительно просил Алину Михайловну не отдавать сына лишь для того, чтобы успеть перехватить меня? Или хочет использовать это как способ шантажа?

Я кошусь на дверь, ожидаю появления мужа в любой момент. Укладываю сына на пеленальный столик, достаю его теплый комбинезон. Действую медленно, словно пытаюсь обезвредить мину, лишь бы сын не начал снова плакать.

– Тасенька, ты снова глупишь? – свекровь шепчет, подбирается ко мне ближе. – Куда ты на ночь глядя пойдешь? Дима уехал, не переживай. Он, - женщина заламывает пальцы, с трудом подбирает слова. – Он не будет тебя беспокоить. Я… Не знаю, что сказать. Но ты отдохни, а утром со свежей головой выберешь: оставаться здесь или ехать куда-то ещё.

– Не уверена, что это хорошая идея.

– Ты подумай. Мы со Степашей тебя в обиду не дадим. Дима наш сын, конечно, но несколько лет назад у меня и дочка появилась. Поэтому… Подумай, хорошо?

Заметно, что Алине Михайловне неудобно, и мне тоже. Я в молчании жду, когда женщина оставит меня в одиночестве. Мне нечего ей сказать, я не знаю, что вообще принято отвечать на такое.

Смотрю на сына, который сладко зевает, на темень за окном.

И решаю остаться.

Руслан меняет свое мнение, вместо сна – требует покормить его. Я готовлю детскую смесь, втайне радуясь, что не встречаю никого на кухне.

Не хочу видеть жалость в чужих глазах. Мне моей хватает с головой.

Как я могла не заметить?

Два года!

Даже слепая заметила бы хоть что-то. Маленький намек, следы помады на рубашке, чужие волосы, запахи…

Но ничего этого не было, я уверена. Только работа, командировки.

Но ведь и раньше Дима работал много, не в таких объемах, но сразу после окончания университет погрузился в семейный бизнес.

Пахал как проклятый, изо всех сил старался выделить время для меня. А потом свекор решил отойти от управления компанией, мужу пришлось взять всё на себя.

Я знала, как сложно ему приходится. Тянуть всё на тебе, постоянные контракты и встречи. Я ведь была одной из его помощниц, работала с ним в перерывах между учебой. Лично видела весь тот объем.

Видимо, работы стало меньше, если он нашел время.

Не на семью, а на свою… Иру.

– Вот так, мой хороший, - отставляю бутылочку в сторону, держу сына «столбиком». – Наелся?

В ответ Руслан причмокивает губами, что я принимаю за положительный ответ. Убираю баночку смеси обратно на полку, проверяя, плотно ли сидит крышечка.

Грудное молоко у меня пропало ещё в первый месяц, с самого начала пришлось переводить сына на заменитель.

Проверив, что малыш крепко заснул, я отправляюсь в душ. Стягиваю с себя ненавистный комплект белья, отправляя в угол.

Выброшу! К черту выброшу, чтобы не напоминало о сегодняшнем дне. Нахожу в спортивной сумке пижаму, забираюсь под теплое одеяло.

Меня трясет от холода, хотя отопление включено на всю. Жмурюсь, стараюсь скорее заснуть. Утром будет лучше, обязательно. Утром я смогу собрать себя по кусочкам и придумать, как жить дальше.

Я ворочаюсь, прислушиваюсь к тишине в доме. Резко сажусь, психую из-за собственного громкого дыхания. Лезу в телефон, хочу проверить свои личные счета, на которые почти не заглядывала.

Я всегда платила карточкой мужа, те деньги были для «семейных трат», а на моей карточке – только для меня, хотя я и не пользовалась. Всё с одной платила. Там должен быть неплохой запас, который я хранила на черный день.

На пару дней отеля, не больше. Не могу позволить себе тратить много, когда нужно столько всего. Найти жилье, разобраться с будущим, банально – продуктов купить.

С удивлением понимаю, что карточка Димы снова доступна. Никаких ограничений, словно и не было блока.

Я сомневаюсь несколько секунд, борюсь с чувством собственного достоинства, но практичность побеждает.

Я делаю крупный перевод на свой счет, лишние деньги мне не помешают.

Чувство неправильности происходящего разрастается, тугими лианами сдавливает грудь, но я упрямо игнорирую это. Я… Я должна позаботиться о себе и Руслане, пока не найду работу.

Накрываюсь одеялом с головой, прокручиваю в голове план на завтра.

Нужно созвониться с отцом, возможно, лучший вариант – вернуться к нему в родной город. Там и нянек организуют, и с моей профессией – бухгалтер – что-то найти можно будет.

– Проврёмся.

Обещаю сама себе, смаргивая злые слёзы. Это… Подумаешь, изменил. Сколько браков разваливаются, ничего… Живут ведь дальше, других мужей себе находят. И…

Я прячу лицо в подушку, глушу всхлипы. Я ведь была уверена, что мы с Димой – то самое волшебное «навсегда».

Мы с ним шесть лет, почти четверть моей жизни. Так сложно осознать, что всё закончилось. Так подло, и жестоко.

Почему он просто не расстался со мной? Пришел бы, честно сказал, я бы отпустила. Я теперь чувствую себя грязной.

Он развлекался с любовницей, а потом меня целовал.

Губы пульсируют и болят, когда я очередной раз их прикусываю, металлический вкус наполняет рот. Зато я горжусь тем, что моего плача никто не услышит.

Я медленно проваливаюсь в сон, от усталости и изнеможения. Балансирую на грани сознания, шатаясь от реальности ко сну. И в первую секунду не улавливаю то, как всё стремительно меняется.

Становится тепло, на грудь что-то давит, воздух щекочет кожу.

А после я подрываюсь, чувствуя прикосновения.

Меня тянут обратно, прижимая к крепкому мужскому телу.

Вырываюсь, но Дима обнимает меня со спины так сильно, что не вырваться.

– Прости меня, Тась, - шепчет, упираясь лбом между моих лопаток.

– Дим, как ты здесь… Неважно. Убирайся!

– Нет. Сначала мы говорим. А потом вместе вернёмся домой.

– Домой ты можешь возвращаться со своей любовницей.

Я горжусь тем, каким стойким остается мой голос. Кручусь, пока не попадаю локтем в бок мужчины. Он охает, его хватка слабеет и этого мне хватает, чтобы перекатиться на другой край кровати.

У меня все силы уходят на то, чтобы не закричать. За стенкой детская комната, нельзя пугать ребёнка. Только из-за этого поджимаю губы, глушу в себе обвинения.

Я тянусь к настольной лампе, лишь бы убедиться, что у меня нет галлюцинаций. Дима действительно здесь. Сидит на кровати, потирает ушибленные ребра.

– Тась, пожалуйста, давай поговорим. Это всё очень глупо получилось, ужасно, - мужчина трет лицо, подушечками пальцем надавливает на глаза. – Но мы с этим разберемся, да?

– Я уже разобралась. Зря я здесь осталась, твоя мама…

– Выперла меня из дома. Она ни при чем, я через балкон забрался, - кивает в сторону пластикой двери, потирает красную кожу на ладонях. – Я в подростковом возрасте так лазил…

– Это должно меня впечатлить? Дим, ты себя слышишь?!

Я подскакиваю, упираюсь коленями в матрас. Мне хочется придушить мужчину, запустить в него чем-то увесистым. Любым способом причинить боль в ответ.

– Всё не так, как ты думаешь, Тась. Выглядело ужасно, но…

– Дай угадаю, - цокаю языком, презрительно щурюсь. – Я неправильно поняла и мне всё привиделось? Никакой измены не было?

Я скрещиваю руки на груди, стараюсь отгородиться от Димы, выстроить между нами незримую стену. Раньше у меня хорошо получалось держать дистанцию ото всех. Но пока остальные пытались подобраться ко мне по кирпичику, Дима просто снёс эту стену.

А реставрировать приходится мне.

Я жду, какую ложь придумает мой муж. Мне приснилось всё? Он делал искусственное дыхание случайной девушке? Или у Димы есть тайный брат-близнец и это был он с другой?

Внешне я остаюсь спокойной, только пальцы дрожат, и я прячу их под край одеяла. Нельзя давать слабину, нужно было ещё в квартире поставить точку в отношениях, донести, что больше между нами ничего не будет.

– Нет, Тась, - смотрит прямо на меня, его грудная клетка часто вздымается, на виске бьется синяя венка. – Нет, не привиделось. Я… Я облажался, я знаю. Я хочу это исправить, любой ценой.

– Исправляй со своей Ирой. У вас ребёнок будет и…

– Черт! Да нет никакого ребёнка! Она не беременна. Я не представляю, что у неё в голове было, зачем она это сказала.

– Стоило получше изучить свою любовницу за два года.

– Какие два года? – Дима словно зависает, смотрит в пространство, а после встряхивает головой. – Тась, что ты уже себе придумала? Это был… Это был первый раз, когда я тебе изменил. До этого у меня ничего с Ирой не было.