Измена. Цена прощения

Глава 24. Тася

– И о чём вы хотели поговорить?

Я решаюсь на вопрос, когда мы проезжаем половину дороги. До этого момента Степан Артёмович всё время молчал, тишину в салоне нарушали лишь тихие песни на радио.

– Почему ты думаешь, что я собирался говорить? Я лишь хочу, чтобы моя невестка и мой единственный внук добрались домой в безопасности, - свёкор дружелюбно улыбается, а после качает головой. – Не веришь?

– Нет. До этого вы не вызывались помочь.

– Умная ты, Тася.

Недостаточно.

Как я могла не заметить, что мужу совершенно не нравится наш брак? Что то, что во мне вызывало радость и трепет, для Димы стало лишь банальным долгом.

Я знаю, что даже несмотря на это – муж любит Руслана. В этом никаких сомнений. Я вижу это в том, как бережно Дима прижимает сына, как разговаривает с ним… Так в какой момент всё сломалось?

– Хотел убедиться, что у вас всё нормально, - свекор признается, останавливаясь на светофоре. – И проверить, где вы живете. В каких условиях. Лучше бы у нас осталась.

– При всём уважении, Степан Артёмович, но мне нужно личное пространство. В свою квартиру я могу не пускать посторонних людей. А ваш дом…

– Все ещё злишься на Линушку? Она сожалеет. Дима сказал, что вы помирились, а ещё всю ночь в машине спал. Не серчай на неё, ладно? Подумай, как бы ты с Русланом поступила.

Я оборачиваюсь на заднее сидение, где сын беззаботно улыбается, дрыгая ручками. Дует губки, замечая мой взгляд, а после улыбается ещё шире, издавая что-то похожее на смех.

Ладно.

Я бы пустила его домой в любом случае. Будь ему пять, двадцать или пятьдесят. Это же мое маленькое чудо, независимо от возраста. Но я надеюсь, что Рус будет умнее и смелее. Сможет сказать своей жене прямо, если что-то пойдет наперекосяк.

– Аргумент принимается, - киваю свекру, пальцами мну край пальто. – Если хотите, то можете зайти со мной домой. Посмотрите. Там для Руса идеальные условия.

– Идеальные у вас с Димой дома. Взяли моду – бегать не пойми куда. Это Дима должен по съемным таскаться, а не ты с маленьким ребенком. Будь ты типичной женой из анекдотов. Его вещи из окна, замок поменяй. Зачем переезжать-то?

– Потому что я больше там жить не хочу. И это наше с Димой дело, извините. Мы договорились и…

– Договорились? Или ты ультиматум поставила? Я не могу тебя поучать, Тась, у тебя свой отец есть. Но иногда стоит быть помягче. Я ведь вижу, как Дима сейчас изо всех сил старается тебя вернуть.

– Хоть кто-то видит. Потому что всё, что заметила я, что для него отношения в тягость, но правильно будет не разводиться.

Выпускаю колючки, отворачиваюсь к окну. Степан Артёмович не заслужил моей грубости, ну, не совсем. Но я не собираюсь слушать чужие советы, которые направлены на то, что это я глупая и ничего не понимаю.

Да и попытки поговорить и один букет цветов – не то, что можно принять за «попытки помириться». В любом случае я не думаю, что когда-либо смогу простить Диму за измену. Забыть и снова довериться.

А зачем мне отношения, в которых я буду постоянно сомневаться? Проверять телефоны, требовать доказательств… Разве можно так жить счастливо и не сойти с ума.

– А ты дай ему шанс, - настаивает свёкор. – Помнится, ты и на свидание с ним не хотела идти. А потом – свадьба, дети… Может, и здесь получится?

– Вы знаете об этом?

В первую встречу Дима показался мне слишком напористым и наглым, а ещё смущал своими комплементами. И всю вечеринку я бегала от него, опасаясь его настырности.

Диме пришлось очень сильно постараться, чтобы убедить меня сходить с ним на одно свидание. А потом пошло второе, и ещё одно, и расставаться с ним не хотелось.

– Конечно, - мужчина кивает, постукивая пальцами по рулю. У них с Димой это одна привычка на двоих. – Он тогда мне весь мозг чайной ложечкой выел, чтобы я одолжил свою машину. И ходил, как король, когда у вас начались отношения. И я уверен, что Дима до сих пор тебя любит, ещё сильнее, чем в начале.

– Степан Артёмович…

– Чшш, не перебивай, дай старику договорить. Семейная жизнь, Тась, очень сложная штука. Ты ещё молодая, горячая. И Дима такой же. Не умеет вовремя остановиться, всё берет на себя, пытается в одиночку разгрести все в проблемы. Не удивительно, что в какой-то момент он устал.

– Вы слушали наш разговор, - не вопрос, потому что слишком уж правильные слова подбирает мужчины.

– Возможно, я проходил мимо и услышал часть. Я не хотел вмешиваться, но счастье моей семьи – всё для меня. Вам, молодежи, вечно хочется всего и сразу. Чувств таких, чтобы голову сносило. Признаний на весь мир, а мелочей не замечаете.

– А вам не хотелось этого?

– Хотелось, конечно. Всем хочется. Просто с возрастом ты понимаешь, что всякое бывает. И каждый день – выбор. Оставаться в отношениях, любить одного и того же человека. Приходить домой, а не ехать куда-то.

– Но вы же выбирали свою жену. Столько лет! А Дима…

– И я не всегда идеалом был. Не всегда правильный выбор делал.

Я замолкаю, пораженная этой откровенностью. Степан Артёмович что… Так завуалированно признается, что тоже был неверным? Отрываю взгляд от вечерней дороги, впиваюсь в мужчину.

Брак Немцовых казался идеальным. Алина Михайловна вечно крутилась вокруг мужа, ворковала и беспокоилась. Прикрикивала иногда, когда тот забывал о сердечных каплях.

А свекор вечно смотрел на неё таким взглядом – словно она единственное, что было в этом мире. Его личное солнце, которое иногда силой приходилось тянуть в тенек летом, потому что у Алины Михайловны давление и от жары ей плохо.

Они были примером для меня. Картинкой будущего, нашего с Димой будущего.

– Не смотри так, - просит, сжимая руль сильнее. – И не думай лишнего. Я своей Линушке всё время верность хранил. Но когда мы познакомились – я уже женат был. Она тоже занята, с каким-то аспирантом встречалась. А чувства, знаешь… Вспыхнули, как у молодого. Тогда я тоже выбор делал. Не общаться с ней, не смотреть. Не бросаться в этот омут с головой.

– Но бросились?

– Бросился. Мы год были знакомы, ничего лишнего себе не позволяли. Я выбирал возвращаться к жене, но в какой-то момент понял – люблю свою Алину. Мы оборвали отношения с другими половинками ещё до первого свидания. Всё закончили, а после дали нам шанс.

– Вы сейчас… Буквально закапываете Диму. Раз у него тут новые чувства, то пусть тоже бросается? Делает выбор.

– Нет, Тась, ты плохо слушаешь. Я сделал выбор, выбирая Линушку раз за разом. Но это не значит, что я всегда был идеальным мужем для неё. Ругались, не без этого. Уставал от всех забот, домашних дел. Да, у меня хватило ума не оступиться так как Дима. Но и я старше был. У меня же семья была, всё серьезно, а тут – Лина вдруг. Но мне отец говорил, и я этому же сына учил – Немцовы за своё цепляются. Даже если где-то неправильно поступаем, если ошибаемся – надо понять, что твоё и это не отпускать.

– И зачем вы мне это рассказываете?

– Чтобы ты поняла – у всех бывают проблемы в семье. Меньше или больше. Пустые ссоры или огромные ошибки. Но тут всё от вас зависит. Какой выбор вы сделаете. Отремонтировать всё или полностью снести. Простить или позволить одной ситуации разрушить все эти годы вместе. Сдаться всегда проще всего.

Я ничего не отвечаю мужчине, не могу найти слов. В голове колит от этих мыслей, от того, как я позволяю чужим советам влиять на меня. Потому что…

Да, мне эгоистично хочется, чтобы выбирали меня.

Но ведь Дима не выбрал.

Единожды? Нет?

Мы заезжаем на территорию комплекса, я указываю, возле какого дома нужно остановиться. Незаметно выдыхаю от радости, что нет необходимости продолжать разговор.

– Вы… Кхм. Хотите зайти и убедиться, что Рус живёт в хороших условиях?

– Нет, Тась, я тебе во всём доверяю. Хорошего вечера тебе. Будь умницей.

В молчании мужчины слышится намного больше.

«Будь умницей – подумай о сказанном».

Я запираю все мысли под замок, быстро поднимаясь в квартиру. Вожусь с Русланом, утаскивая его в ванную. Сын хохочет, когда вода касается его, а я вымучено улыбаюсь.

Действую будто на автомате, пока малыш не засыпает в своей кроватке. Лишь в полной тишине могу выдохнуть, позволяя усталости окутать меня душными объятиями.

Я выбираюсь на балкон в своей спальне, распахиваю настежь окно. Жадно дышу свежим воздухом, окунаясь в зимний холод. Цепляюсь за подоконник, рассматриваю поблескивающие первые звезды на небе.

– Мужчина должен, должен, - хмыкаю, вспоминая популярную песню.

И понимаю, что сама часто использую это, не задумываясь. Мне ведь хотелось остаться внизу, на улице. Пройтись, наслаждаясь вечером, и обдумать всё в движении.

Но холодно, Руслану нельзя так долго на улице, и я должна была вернуться домой. Подумать о сыне.

Должна вставать по ночам, хотя хочется завернуться в одеяло и спать дальше.

Должна следовать графику Руса, подстраиваться под него. Просыпаться вместе с ним, выхватывать часик сна, когда он тихо сопит.

Можно ли тогда винить Диму за такой подбор слов? Он ведь так же само кормил ночью сына, а не лежал рядом со мной. Менял ему подгузники, хотя никто не любит это дело.

У нас на двоих миллион «должны» перед сыном, наша обязанность как родителей. И как бы мы не любили Руслана, всё равно иногда есть наши желания, которые идут вразрез с тем, что нужно малышу.

Вот только есть разница между этим.

Испытывать сплошной долг перед ребенком и передо мной.

Я ведь не хочу быть сплошной повинностью.

Никогда об этом не просила.

Дима сам решил отгородить меня от работы, дать больше свободного времени, не волновать по пустякам. Если бы он поговорил со мной, мы бы смогли найти выход!

Я снова и снова прокручиваю сегодняшний день в голове, цепляюсь за каждое услышанное слово. Рвано дышу, пытаясь воссоздать слова мужа. Он ведь…

«Должен» он употреблял лишь про время с Русом, так же как и я.

Не про меня.

Не про любовь ко мне.

Мой свёкор был прав: изо дня в день мы делаем выбор. Каждый раз, когда отвечаем отказом на попытку познакомиться, когда возвращаемся домой к любимым.

И Дима это выбор делал очень много раз.

– Сдаться проще всего, - говорил Степан Артёмович.

А я не знаю, есть ли у меня силы и желание ввязываться в какую-либо борьбу.