Измена генерала (СИ)

Глава 22

Бал, генерал

— Что случилось? — Вадим в своем любимом черном костюме и с выражением лица «готов решать проблемы» стоит у окна за кожаным диваном. Он оборачивается стоит нам с Абду зайти в кабинет.

Саша развалился в кресле рядом с диваном, кивает, когда видит нас. Он, как обычно, завязал волосы на затылке и заодно расстегнул все пуговицы на пиджаке, будто тот ему мешает.

Пришлось пройти несколько запутанных коридоров, чтобы добраться до административных помещений Гостиного двора. Кабинет находится в самом конце здания. Но сейчас я понимаю, почему Абду собрал нас здесь. Удаленность будет способствовать тому, что ничто сказанное здесь не выйдет за пределы кабинета.

— Ваша проблема с генеральным обостряется, — Абду обходит диван и кресло, садится за стол, ставит на него локти, переплетая пальцы.

Я тоже не задерживаюсь в дверях. Ковер заглушает звук моих шагов, когда я пересекаю комнату и усаживаюсь на диван. Тянусь к журнальному столику напротив. Беру графин с янтарной жидкостью. Наливаю на самое дно виски и откидываюсь на спинку. Сзади слышу шуршание. Краем глаза замечаю руки, на искусственной коже дивана.

— «Кошку» нашли? — Саша все-таки снимает пиджак и бросает его на подлокотник.

— Это кто-то из наших, гарантирую, — голос Вадима наполнен сталью. — Иначе, не представляю, как они могли обойти все камеры видеонаблюдения, которые мы установили. Их расположение уже поменяли, охрану усилили, но что-то меня беспокоит. Кажется, кто-то прощупывал «слабые места» в охране. Пока я не найду крысу, не успокоюсь, — он обходит диван и садится рядом со мной. — Твой рапорт уже одобрили?

— Какой рапорт? — Саша сводит брови к переносице.

— Ухожу в отставку, — кручу в руках стакан, наблюдая, как свет переливается в янтарной жидкости. — Уступаю место глубоко и, главное, счастливо женатому приемнику, — делаю глоток, виски жжет горло, помогая заглушить волнение из-за Евы, которую я оставил с этим скользким говнюком. Хорошо хоть жена шейха с ними, и охрана на каждом шагу. Но все равно от одной мысли о ней с этим…, кулаки сами сжимаются. — Документы утром подписали. Поставка вооружение начнется в течение нескольких месяцев.

— То есть, ты заполучил контракт первым из нас? — Вадим отрывает от спинки дивана, чтобы заглянуть мне в лицо. — А тендер?

— И тебя просто так отпустили? — брови Саши поднимаются выше.

— Тендер — отвлекающий маневр. После увиденных контрактов, он был необходим, — пожимаю плечами. — И да, отпустили. У них был выбор: либо я, либо контракт с шейхом. Я же всего лишь винтик в огромной машине. Мной можно пожертвовать.

На самом деле, решение уйти со службы далось мне куда проще, чем я думал. Работа отняла у меня слишком многое. Я лишился чувств. Чуть не умер. Причинил жене такую боль, которую она вряд ли сможет забыть. Но может, у меня все-таки получится все исправить? Поэтому я легко сделал этот выбор — в пользу семьи.

— Вы сейчас не то обсуждаете, — Адбу привлекает всеобщее внимание. — Пока информация о подписанном контракте не распространилась, генеральный может сделать шаг. И непонятно, на кого он будет направлен. К Лизе приставлены охранники, которым я доверяю.

Перед глазами сразу появляется образ Евы. Белый наряд на ней не оставляет пространства для воображения. Вижу слезы, стекающие по ее щекам. У меня внутри все сжимается. А если…?

— Мне нужно идти, — ставлю стакан на стол, в тот момент, когда телефон Абду звонит. Он, взглянув на экран, отвечает. Недолго слушает, после чего сразу же называет наше местоположение.

В голове появляется всего лишь одно слово «поздно».

Подрываюсь с места и уже хочу пойти искать Еву, но Вадим хватает меня за руку. Смотрю в ответ жестко, обещая скорую расправу… Сжимаю кулаки, напрягая мышцы…

— Брат… — Вадим встает напротив меня.

В этот момент, дверь распахивается, и мы оба устремляем взгляды на нее.

На пороге стоит тот самый скользкий Михаил. Он заходит внутрь, освобождая место двоим охранникам и Славе, у которого на лице вдобавок к шрамам появился заплывший глаз и шишка на лбу.

— Мои люди нашли его вырубленным на улице, — Михаил прислоняется спиной к стене и складывает руки на груди.

— Что случилось? — я выдергиваю руку из хватки брата и смотрю на Славу, который сжимается под моим взглядом, но смотрит мне в глаза.

— Ева… — он пошатывается, поэтому одному их людей Михаила приходится поддержать его. — Он забрал ее.

— Кто он? — мой голос звучит спокойно, что совсем не сходится с пожаром ярости, который расцветает в груди.

— Я не знаю… — Слава снова пошатывается, теперь и второй охранник подхватывает его под локоть. Замечаю движение рядом с собой, напоминающее кивок. После чего Славу проводят в кабинет. — Видел его однажды, кажется, среди охранников, — он заваливается на диван и прикрывает глаза.

— Проверить камеры видеонаблюдения, живо! — Вадим кричит в трубку рядом со мной. — Искать Еву, мою невестку.

Глаза застилает красная пелена. Сжимаю челюсти. По венам бурлит настоящая лава. Ева… Делаю шаг к выходу, но снова чувствую хватку на плече. На этот раз не жду, разворачиваюсь и заношу кулак.

Вадим уклоняется от удара и перехватывает мою руку.

— Успокойся, — он смотрит на меня. — В таком состоянии ты ей не поможешь. Дай сначала мне сделать свою работу, потом ты сделаешь свою.

Дышу глубоко, поверхностно. Все, чего я хочу — сорваться с места, найти эту тварь, которая посмела тронуть Еву, и разорвать на куски. Мысли занимает жажда крови, и я уже представляю, как буду откручивать голову ублюдку, у которого пока нет лица. А если он хоть пальцем прикоснется к Еве… Скриплю челюстями. Здравое зерно в словах брата все же есть. Оно заставляет меня остаться на месте. В глазах Вадима вижу что-то похожее на сомнение.

— Говори, — цежу сквозь стиснутые зубы.

— Брат, ты должен знать… Ева беременна.

Квартира похитителя, Ева

Дима в два широких шага преодолевает разделяющее нас расстояние. Резко садится на корточки. Вглядывается в мое лицо — но скорее всего, побелело. Переводит взгляд на ноги.

Быстро поднимает на руки. Не смотрит на Артема. Проходит мимо. Нецензурная брань слышна сквозь вату в ушах. Выносит меня из комнаты… из квартиры.

Из-за боли перед глазами все расплывается. Не могу ни на чем сосредоточится. Утыкаюсь носом в грудь Димы. Окунаюсь в его запах. Боль такая, что стону.

— В доме нет лифта, — доносится до меня голос Димы. — Прости.

Не понимаю, о чем он, пока… Дима начинает быстро спускаться по лестнице. Агония волной проносится по телу. С губ срывается стон. Скручиваюсь как могу. Хватаюсь за рубашку мужа, как за единственную опору.

— Потерпи, моя хорошая, — Дима крепче прижимает меня к себе, но темпа не сбавляет.

Кажется, даже ускоряется. Я так сильно тяну его рубашку, что слышу треск.

Дима слетает на первый этаж так быстро, как может. А я кажется даже не дышу, пока Дима плечом не толкает подъездную дверь, и мы не оказываемся в прохладе осени. До меня сразу доносится завывание ветра, прерываемое звуками торможения и воями сирен.

Я даже не пытаюсь оторвать лицо от груди мужа. Он несет меня куда-то, я слышу чьи-то голоса, имя мужа, но Дима не останавливается. Пересекает то ли двор, то ли улицу, пока на секунду не задерживается.

— Что там? — узнаю голос Вадима.

— Этого заберите. Ты в машину. Живо! — в Диме включается генерал. Никто с ним не спорит

Я открываю глаза как раз в тот момент, когда Дима запрыгивает вместе со мной на заднее сиденье джипа, кладет меня на колени, после чего машина срывается с места.

Колесо тут же натыкается на какую-то выбоину. Мы вместе с машиной подпрыгиваем. Шиплю через стиснутые зубы. Стараюсь подтянуть колени к животу, но из-за этого становится еще больнее. Поэтому остаюсь лежать в той же позе, что и до этого. Дима сильнее прижимает меня к себе. Наклоняется ко мне. Зарывается носом в мои волосы и тихонько раскачивает.

— Ребенок? — слышу его шепот.

На мгновение забываю о боли, и, конечно, она проносится по телу очередной волной. Приходится протяжно выдохнуть, чтобы хоть немного отпустило.

— Вадим? — губы еле шевелятся.

— А кто еще? — смешок раздается возле моей головы. — Потерпи, хорошо? Мы скоро приедем.

Мне удается лишь кивнуть, после чего хватка Димы вокруг меня усиливается. Он ничего не говорит, только держит меня. Такое чувство, что передает силу, что есть у него. Когда машина останавливается, аккуратно выбирается и сам несет меня в больницу.

Его командирский голос мобилизует персонал больницы быстрее, чем любой сигнал тревоги. Все начинают бегать, суетиться, задавать вопросы. Я же не могу вымолвить ни слова. Дима отвечает за меня. Через какое-то время кладет меня на каталку. Но руку мою не отпускает.

Я сразу подтягиваю ноги к себе, за что получаю нагоняй от уже другой пожилой медсестры. Плевать! Эта поза помогает утихомирить разбушевавшуюся, спазмами сжимающую живот боль.

Дима держит меня за руку до самых операционных, но туда его не пропускают. Он рычит на персонал, но все равно получает ответ «нет». Отступает только тогда, когда ему напоминают о том, что время идет.

На мои глаза наконец-то наворачиваются слезы, и я не отвожу взгляда от Димы, пока дверь не отделяет меня от него.

Больница, Генерал

Закрытая дверь разрывает наш с Евой зрительный контакт. Я остаюсь один в длинном коридоре. Невидящим взглядом смотрю туда, где раньше была Ева.

Это я ее толкнул. Я!

Перед глазами проносится тот миг, когда моя ладонь встретилась со спиной Евы, и она полетела в сторону. Я не видел, что было дальше, сосредоточился на обдолбанном придурке, совсем забыв о жене. Опять. Да, что я за муж такой? И отец?!

Резко разворачиваюсь, прислоняюсь спиной к стене рядом с той самой дверью и сползаю вниз. Цепляюсь пальцами за волосы. Снова прокручиваю воспоминания перед глазами. Теперь вижу глаза Евы, когда она посмотрела, сидя на полу в окровавленных штанах. На ее лице было столько боли, что я сам там чуть не сложился пополам. Она даже не сравнится с той, которую я причинил ей своей изменой. В квартире Артема агония и возможная потеря будто пожирала Еву изнутри. Она выглядела такой бледной. Такой беззащитной. Такой ранимой. А в машине, когда Ева пыталась сжаться в комочек, чтобы ей хоть немного стало легче, думал начну рвать на себе волосы. Не говоря уже о том, когда мне пришлось ее отпустить в операционную одну.

В кармане звонит телефон. Не думая, отвечаю на звонок:

— Где Ева? И почему она не отвечает на мои звонки? — звонившего узнаю сразу. Этот командирский тон долго снился мне в кошмарах.

— Ева в больнице, — произношу безжизненным голосом. Мгновение слушаю тишину.

— В какой? — Алексей Корнеевич всегда отличался способностью собраться в сложной ситуации.

Когда называю адрес, слышу короткие гудки. Не сомневаюсь, что отец Евы будет здесь в ближайшее время. Этот мужик слишком деятельный, чтобы сидеть на месте. Кстати, об этом.

Резко встаю на ноги и иду к посту медсестер. Молоденькая девочка со светлыми, выглядывающими из-под шапочки волосами сжимается, стоит мне нависнуть над ней, перегнувшись через стойку.

— Мне нужен главный врач, — произношу тихо, но вкладываю в голос всю силу. Медсестра вздрагивает и дрожащей рукой указывает направление. Ее глаза бегают, точно ищут пути отступления. Больше от нее я ничего не добьюсь. Поэтому отталкиваюсь от стойки в поисках другой «жертвы».

Через час для Евы подготавливают ВИП-палату, назначают одного из лучших врачей. Я не жалею о своем поведении, Еве не нужен какой-то тюфяк, который будет боятся лишнее действие сделать, когда речь идет не только о жизни моей жены, но и о ребенке.

Ребенок… Как я мог не понять? Бледность, тошнота, Ева явно что-то от меня скрывала — все же признаки были на лицо. Мы были женаты почти два года, никогда не предохранялись, но ничего не получалось. А тут, когда из-за меня все к чертям полетело…

Вздыхаю и сажусь на лавочку напротив той самой двери, в которую увезли Еву. Белый пустынный коридор угнетает и наводит на не самые приятные мысли. Новостей никаких нет. Я уже готов начать молиться, чего не делал со времен службы в горячей точке. Тогда я решил, что Бог меня оставил. Но может Еве и малышу он поможет? Они же ни в чем не провинились.

Ставлю локти на бедра, кладу голову на ладони и стараюсь глубоко дышать, чувствуя полнейшую беспомощность, впервые со времен плена. Я готов все крушить, ломать, если бы это только помогло. Я бы даже свою жизнь отдал, лишь бы с Евой и ребенком было все в порядке. Господи, пожалуйста, пусть с ними двумя будет все в порядке.

Вадим прав, я идиот! Какой же идиот! Как я мог быть настолько слепым? Что я сделал со своей семьей и, главное, ради чего?

Конечно, остается еще более важный вопрос: «Как мне все исправить?».

Издалека слышу быстрые тяжелые шаги, а за ним быстрый стук каблуков. Совсем не удивляюсь, когда чувствую руку на плече, которая тянет меня вверх. Стискиваю зубы, впервые почувствовав боль из-за рания, но тут же отбрасываю ее. Не сопротивляюсь, встаю и смотрю прямо в глаза отцу Евы.

— Что ты сделал с моей дочерью? — ревет он мне в лицо.

Не отвечаю. Не могу. Не сейчас. Все мои мысли заняты Евой. Бросаю взгляд на дверь, которая так и остается закрытой. Ева там слишком долго…

— Отвечай, — Алексей Корнеевич встряхивает меня. Не реагирую.

— Леша, — слышу я нежный, взволнованный голос. Из-за спины мужчины выходит миниатюрная женщина, которая так напоминает Еву, только старше. Она окидывает придирчивым взглядом меня. — Посмотри на него. Он явно переживает больше тебя. Вряд ли это его вина. А это что? — смотрит на пол и хмурится. Прослеживаю ее взгляд и вижу кровь, которая капает с моих пальцев и собирается у ног. Неважно.

Пальцы на моей руке расслабляются. Алексей Корнеевич всматривается в мое лицо, после также опускает взгляд на пол. Эти двое выглядят хорошо вместе. Миниатюрная женщина, азиатского происхождения, в черном платье и с волосами, затянутыми в высокий пучок, и сильный мужчина в строгом сером костюме, на которого она явно может положится.

Такими могли бы быть мы с Евой, если бы я все не испортил…

Дверь в операционную распахивается, и мы втроем поворачиваемся к ней. Тучная женщина выходит в коридор, снимает маску и оглядывает нас.

— Родственники Волковой? — мы втроем киваем. — С пациенткой все в порядке. Нам удалось ее стабилизировать. Теперь ей нужен покой и постоянное наблюдение врачей. Сейчас направляем ее в реанимацию, но скоро переведем в палату, после чего вы сможете ее увидитесь.

— А ребенок? — я стискиваю челюсти. Не дышу.