Измена генерала (СИ)

Глава 3

— Где Артем? — я замираю посреди спальни и впиваюсь взглядом в мужа, который успел переодеться в джинсы и черную футболку. Темный ежик волос влажный. Капли поблескивают в свете от люстры посреди комнаты. Взгляд жесткий, исподлобья.

Я все это время расхаживала по спальне своего же дома и даже выйти не могла! Окно оказалось заколочено, а дверь заперта. За последние несколько часов я успела возненавидеть любимый когда-то пушистый белый ковер и деревянную вставку на стене за кроватью. Тумбочки по обеим сторонам от нее, как и комод напротив, я вывернула в поисках ключа. Что я там только не нашла. Несколько леденцов, кучу разных бумаг, пару своих книг, блокнот, с десяток ручек и карандашей. Но никакого ключа! Шкаф перебирать я не стала. Зато чуть бежевую штору не оборвала, когда пыталась открыть окно. Готова была выпрыгнуть со второго этажа, чтобы больше не видеть лица мужа, который затолкнул меня в спальню, а сам смылся, не удосужившись поговорить.

— Твой любовник? — Дима запирает за собой дверь и ключ кладет в карман. — А есть разница?

— Любовник? — я впадаю в ступор, но ненадолго. — Любовник?! И у тебя язык поворачивается говорить это мне?!

Дима прислоняется плечом к косяку двери, складывает руки на груди и смотрит на меня так пристально, что мне становится не по себе. Щетина на его лице стала гуще и длиннее, видно, что он не брился несколько дней. Глаза выглядят уставшими, словно он не спал. Всю ночь трахал свою куклу и забыл о сне?! Так хочется запустить в него чем-нибудь, но я сдерживаюсь. Понимаю, что ругаться с ним — себе дороже. Хотя, откуда мне знать? Мы за почти два года брака ни разу не ссорились. Спорили, да! Но чтобы ругаться? Да мы почти не говорили. Либо Дима пропадал на работе, либо говорили о чем-то обыденным, либо сексом занимались.

Чуть не скриплю зубами, когда перед глазами встает фото той самой блондинки. Я бы точно чем-нибудь тяжелым стукнула мужа по голове, если бы это помогло стереть невозмутимость с его лица. Но понимание, что у меня всего один шанс исправить ошибку, не дает мне поступить столь опрометчиво.

— Где Артем? — говорю я уже спокойнее, но руки сами сжимаются в кулаки.

— Какая разница? — Дима склоняет голову на бок. Его густые черные брови сдвигаются к переносице, и он делает шаг ко мне.

Я отступаю.

Он наступает.

Я снова отступаю.

Он надвигается на меня до тех пор, пока я ногами не врезаюсь в кровать. Но Дима не останавливается, пока полностью не сокращает расстояние между нами. Я чувствую его дыхание у себя на лице, когда он захватывает в плен мой взгляд. Смотрит на меня так, будто хочет что-то найти в моих глазах. Но не прикасается ко мне. Жар его тела проникает в меня, опаляет, путает мысли. Он всегда напоминал мне печку, о которую можно погреться. Но сейчас это ощущается куда ярче. И мне хочется отодвинуться, чтобы хоть немного остыть, внутри меня бурлит пламя гнева.

Один неверный шаг, и будет взрыв.

— Какого хрена сегодня было? — цедит Дима сквозь стиснутые зубы, не отрывая от меня потемневшего взгляда.

— И ты еще спрашиваешь? — я приподнимаю бровь. Голос звучит хрипло, надломлено. Наполняется злостью, которая скрывает боль и помогает сдерживать слезы.

Кажется, это становится последней каплей, потому что Дима толкает меня. Я не успеваю понять, что происходит, как оказываюсь спиной на кровати, а муж нависает надо мной. Он упирается локтями по обеим сторонам от моей головы. Грудью чувствую его тяжелое дыхание. А между ног упирается его член.

Это осознание возвращает мне разум. Я начинаю ерзать, толкаться, крутиться — делать все, лишь бы выбраться. Он не имеет права прикасаться ко мне! Не после всего!

Но мне удается лишь немного сдвинуться, чтобы не чувствовать его член между своих ног. А в следующее мгновение, Дима перехватывает мои запястья и фиксирует одной рукой над моей головой. Второй — упирается в кровать рядом с мои лицом. Ногами он обхватает мои бедра. Зажимает меня в капкане своего тела. И только после этого немного расслабляется. Но недостаточно, чтобы у меня была хоть какая-то надежда на освобождение. Любую попытку он предотвратит. Вот только… это не повод ее не предпринять. Я пытаюсь сдвинуться, но чувствую, как «сети капкана» снова натягиваются.

— Ева, не выводи меня! — голос мужа хриплый.

Он дышит также тяжело, как и я. Его взгляд темный, опасный. Я никогда не видела его таким. Знала, что он может быть жестким. Даже беспощадным. После того, через что ему довелось пройти, странно, что у него остались хоть какие-то чувства.

Хотя… о чем это я вообще? Какие чувства? Обо мне он не думалл, когда трахал белобрысую дрянь!

Я стискиваю зубы и вздергиваю подбородок. Смотрю на мужа прямо, ровно. Никакой нежности нет, только отвращение. Его пальцы на запястьях жгут. Боли не чувствую, но прикосновение бурлит во мне настоящей яростью. Она будто следы оставляет: темные, горячие, уничтожающие.

Сердце колотится в груди, а губы превращаются в тонкую белую линию.

Мне нужно только одно, чтобы Дима меня отпустил. Не хочу чувствовать его прикосновения. Мне неприятна тяжесть его тела. И тем более, бесит, что в его руках вся власть.

Наверное, мысли отражаются у меня на лице, потому что густая черная бровь мужа ползет вверх.

— Можешь сказать, что случилось? — Дима все еще крепко держит меня, голос его звучит спокойно. Слишком спокойно.

Мне же хочется кричать, язвить, ерничать!

Хочется назвать его идиотом! Или спросить, может, он такой считает меня? Думает, что я полная дура, раз раньше не узнала про измену? А может он прав?

Силы покидают меня, и я шепчу:

— Отпусти, — прикрываю глаза, — и поговорим.

Несколько мгновений промедления становятся для меня настоящим испытанием. Я чувствую все: его теплое дыхание у себя на коже, свежий аромат с нотками мускуса и хвои, силу его тела.

Время тянется так долго, что картинки измены мужа успевают пронестись перед глазами, но, в итоге, я чувствую желанную легкость.

Дима слезает с меня, после чего поправляет задравшуюся футболку, прислоняется бедрами к комоду и складывает руки на груди. Ждет. Я же отползаю к изголовью кровати, подтягиваю к себе ноги, обнимаю их и бросаю безнадежный взгляд на мужа.

— Ты думал, я не узнаю? — вырывается быстрее, чем я успеваю себя остановить.

Нижняя губа начинает трястись, я прикусываю ее. «Горящие» глаза, кажется, становятся нормой для меня, и нужно обзавестись увлажняющими каплями, потому что эмоции в ближайшее время мне придется засунуть в дальний угол своего сознания.

Осознание, что он меня не отпустит постепенно начинает проникать в разум.

— Говори конкретнее, — Дима склоняет голову к плечу.

Лицо спокойное, но я-то знаю, что он оценивает меня, изучает, планирует.

Его генеральская натура постоянно все анализирует. Ищет лазейки, слабые места, за которые можно зацепиться, а потом ударить туда. Но выбора у меня не остается — теперь нужно говорить правду. Ведь план побега провалился.

— Позавчера я спросонья случайно ответила на звонок на твоем телефоне, — я кладу голову на колени и смотрю в окно — лучше туда, чем на мужа. — Как давно ты мне изменяешь?

Не вижу Диму, но знаю, что он даже не шелохнулся. Ни одна эмоция не проскользнула на его лице. Никакой реакции, кроме пристального оценивающего взгляда, я не получаю.

— С самого начала, — ответ четкий, однозначный.

Прикрываю глаза, прикусываю язык.

Никакой лжи. Ее никогда не было. Просто нужно было задать правильный вопрос, чтобы получить ответ. И чувств моих никто никогда не щадил.

— Почему? — губы еле шевелятся и болят, так сильно я их сжимаю и впиваюсь в них зубами.

— А почему нет?

Давлю в себе порыв слететь с кровати, подскочить к мужу и начать колотить по его каменной груди, за которой скрывается ледяное сердце. Как я раньше не замечала? Оправдывала отстраненное поведение мужа чем угодно: сложной работой, последствиями службы в горячих точках, отсутствием заботы в детстве. Но все оказалось вполне банальнее: он просто меня никогда не любил.

Вместо того, чтобы вылить на мужа боль, которую он мне причинил, продолжаю смотреть в окно. Бетонная стена скрывает множество частных домов, утопающих в деревьях. В каком-нибудь доме, наверняка живет счастливая семья с детками: старшим мальчиком и совсем малышкой девочкой. У них точно есть большой пушистый белый пес и черная кошка, которая больше напоминает черепаху, чем хищника. Ведь в еде ее никто не ограничивает. Перед домом ухоженный сад соседствует с лужайкой, на которой папа обустроил детскую площадку. Он сам выбирал горки, ставил качели, даже машину нанял, чтобы она привезла песок для песочницы.

И каждый вечер, пока мальчик качает сестру на качелях, потом помогает забраться на горку и ловит, когда она соскальзывает по наклоненному вниз металлу, их задорный смех вызывает у родителей улыбку. Пока они пьют чай на террасе, нежась в объятьях друг друга, и наблюдают за детьми.

Мечта, который не судьба осуществиться. Мечта, которая рушится прямо на глазах. Мечта, которой я сама себя лишила.

— Я хочу развестись, — дается мне легко.

Думала, будет невыносимо произносить эти три слова. Думала, язык не повернется. Думала, сердце болезненно сожмется.

Но на самом деле, чувствую только пустоту. Она окутывает тело. Очищает разум. Дает возможность ненадолго забыться.

— Нет! — жестоко, но ожидаемо.

Я усмехаюсь и опускаю ноги на пол, после чего встаю с кровати. На Диму не смотрю, и так знаю, что он превратился в гарпию на крыше замка, которая следит за своей жертвой и ищет удобный момент, чтобы напасть.

— Зачем этот фарс? — я подхожу к окну и вижу себя.

Волосы растрепаны, уголки губ опущены, глаза безжизненные.

Кажется, я начинаю превращаться в статую под стать мужу.

— Ты — моя жена. Такой ответ тебя устроит?

Я резко оборачиваюсь. Как и думала, Дима стоит в той же позе. Кажется, он даже не дышит и сердце его не бьется.

— А если нет? — я вскидываю бровь.

— Это твои проблемы. Развод я тебе не дам!

Наконец-то, Дима отрывается от комода. Я вжимаюсь в подоконник, что от него, конечно, не скрывается. Но вместо того, чтобы пойти ко мне, он разворачивается к двери.

Жесткие мышцы напряжены под футболкой. Волосы на затылке больше напоминают щетину. А массивные руки расслабленно повисли вокруг тела, но я-то знаю, что в любой момент они могут перейти в режим боевой готовности и переломить врага.

Я в растерянности смотрю мужу в след и не знаю, что делать. Надежда покинула меня еще в тот момент, когда он вывел меня из самолета и посадил в свою машину. Она осталось в мусорке вместе с моим телефоном и документами, которые привез мне Артем. Но в груди все еще тлел небольшой уголек на благоразумие мужа. На то, что у нас получится найти решение, которое поможет… поможет что? Восстановить отношения? Расстаться мирно? Найти компромисс?

Я — точно идиотка, раз верила, что есть надежда. Не с моим мужем. Не с его желанием все контролировать. Не с его возможностями.

Дима останавливается прямо у двери и смотрит на меня через плечо.

— Хочешь узнать, где твой Артем? — кривая усмешка появляется на лице мужа.

И мне впервые становится по-настоящему страшно.