Измена. Сказка (не) о любви (СИ)

Глава 12

– Зато я собираюсь, – резко встаю из-за стола. – И если тебе надо, чтобы я была первой – окей! Пойду подам заявление!

Он вскакивает, по искаженному лицу вижу, что собирается что-то мне высказать, но я не хочу слушать. Пулей вылетаю из кафе и мчусь к своему дому. Глаза застилают слезы, я чуть не попадаю под машину, перебегая дорогу, но сейчас уже на все плевать.

Быстрее домой. Быстрее спрятаться.

Понедельник. 2 июня. 22.12

– Смотри, я тебе ссылок накидала, – тихо шепчу в трубку другу.

Мне же пообещали премию, самое время выбрать холодильник. Яичница уже в печенках сидит.

– Ташк, ты че, ревела? – Яр знает меня почти двадцать лет. Его не проведешь.

– Немного, – шмыгаю носом я и тут же меняю тему: – Там по третьей ссылке посмотри, маленький, но почти новый. Он мне нравится. Норм? Что скажешь?

– Норм, но дороговато. Че у тебя с деньгами? – деловым тоном отзывается друг.

– Все отлично, – усмехаюсь. – Я тут конкурс придумала, мне премию обещали!

Почему-то в этот момент вспоминается восхищенный взгляд Антона в коридоре, и я опять всхлипываю.

– Очень грустный, наверное, конкурс, – скептически отзывается Яр.

– Не, конкурс веселый, – почти шепчу я. – Это жизнь у меня грустная.

– Че опять? Колись.

– Да все то же, – выдыхаю. – Антон.

– Вы поговорили? – напряженно спрашивает Яр.

– Поговорили, – судорожно вздыхаю.

– И?

– И он сказал, что не собирается разводиться, – делаю паузу. – А я сказала, что собираюсь.

– Таш! – Яр кричит. – Ну что за?..

– Яр, ты вообще чей друг, а? – тоже повышаю голос. – У вас гендерная солидарность, что ли?

– Да, Таш, – выкрикивает мой Ярик, – гендерная солидарность! Чего ты встала в позу?

– Яр, он даже не пытался передо мной извиняться! – это, кажется, услышали все соседи. – Просто сказал, что понял, учел, больше не повторится.

– Таш, ну это же Антон! Ну он же всегда был таким, ну блин… Он крутится вторую неделю в твоей дыре, шмотки твои все прислал, заставил главреда оформить тебя по-человечески! Это его извинения!

– Знаешь, к черту его с такими извинениями!

– А с какими не к черту? – Яр почему-то заводится. – Что вам надо, луну с неба достать? Чтобы вы поняли, что бывает, сносит крышу, но это же ничего не значит!

– Знаешь, я не хочу развивать эту тему!

– Потому что дура!

– Сам такой!

Я отшвыриваю смартфон, кажется, даже не отключив звонок. Сижу всхлипываю. Вот сейчас еще и без друга останусь, вообще тогда только волком выть. Тянусь к гаджету. Так и есть, не отбила. И Яр трубку еще не положил.

– Яр, – тихо всхлипываю, – почему ты так его защищаешь?

В трубке тишина. Я даже начинаю думать, что он точно так же отбросил ее, не отключив, но тут он начинает говорить. Очень тихо.

– Потому что я тоже однажды изменил, Таш. По глупости, по пьяни… – говорит с надрывом. – И не смог оправдаться. Не смог выпросить прощения. И как с этим жить, не знаю, потому что никто, кроме нее, мне на самом деле не нужен, – заканчивает он почти шепотом.

– Яр, – я тоже говорю очень тихо, – я не знала.

– Угу, – мычит он, – я старался, чтобы никто не знал.

– И что? Что ты будешь делать дальше? – мне почему-то становится жутко. Не грустно, а именно страшно и жутко. Я очень хочу сейчас быть рядом с Яром, взять его за руку.

– Подожду, пока она разведется, – с сухой усмешкой отвечает он, но я слышу всю его боль. Все то, что он, похоже, годами держал в себе.

– Яр, – выдыхаю и замолкаю. Сказать-то нечего.

– Поговори с Антоном, Таш, – тихо просит он меня. – Я прошу тебя, поговори с ним нормально.

– Ладно, – я киваю, будто он может меня видеть. – Я обещаю.

– Он любит тебя, Таш.

На это мне сказать нечего, я только тихо хмыкаю, а Яр продолжает:

– Я же видел его, – замолкает на секунду. – Уже после твоего отъезда.

– Вы поругались? – понимаю, что так и не спросила подробности визита мужа к другу.

– Ну он попробовал набить мне морду, но закончился этот разговор все в том же баре на нулевом этаже, – слышу в голосе Яра веселье и сама улыбаюсь. Живо представляю себе мужа и друга за одним столом и очень хочу оказаться там, вместе с ними. А Яр продолжает: – Он понимает, что потерял берега в какой-то момент… Решил, что раз у него все клево в делах, то ему вообще все можно. Такой синдром хозяина жизни… Но он любит тебя, Таш. Дай ему возможность объясниться.

– Яр, – я вспоминаю сегодняшний разговор с Антоном, и меня снова рвет на части.

– Таш, – в голосе друга напряжение.

– Я попробую, – соглашаюсь наконец.

– Спасибо, Таш.

Понедельник. 2 июня. где-то ночью.

В дверь не звонят — стучат. Даже тихо скребутся. Смотрю в глазок. Антон. Черт, ну я же обещала Яру. Стискиваю зубы, открываю. Он долго смотрит на меня, подперев плечом косяк. Кажется, он пьян: волосы взъерошены, галстука нет, глаза странно блестят.

– Пустишь? – спрашивает тихо.

Я молча отхожу в сторону, пропускаю его в коридор.

Заходит и заполняет собой все тесное пространство. Он красивый, широкоплечий, породистый. Не для таких квартирок.

Чуть кривит губы, усмехаясь, ловит мой взгляд. Какой? Обиженный? Или восхищенный? Конечно, восхищенный! Ловлю себя на мысли, что откровенно любуюсь своим мужем!

Я опускаю глаза, а он шагает ко мне и сжимает в объятиях.

– Ташка! – шепчет он, обнимая меня наконец, и запускает пальцы в мои волосы. – Как же я соскучился, Таша, – целует меня в макушку, в висок, прижимает к себе.

Как же сладко в его объятиях, как же хорошо на его широкой груди. Внутри все ноет от боли разлуки, от сладости обретения. Антон. Мой муж.

Я стискиваю зубы, горло перехватывает от подступающих слез, утыкаюсь носом в его ключицу, и губы сами собой находят ту самую ямочку. Антон!

– Я люблю тебя, – шепчет он мне.

Отрываюсь от него на секунду, смотрю в его глаза, а он повторяет:

– Я люблю тебя, – пожимает плечами. – Но я имею право трахать всех, кого хочу.