Измена. Сказка (не) о любви (СИ)

Глава 18

– Да брось, – отмахиваюсь. – Обычная джинса.

Чего это Сашка так возбудился? Нет, я, конечно, доверила ему чуть-чуть личного, но это же не повод играть в моего верного рыцаря! Или коня…

– Слушай, – тянет он, – там могут возникнуть сложности…

Ах вот оно что! Он просто завидует! Большое интервью доверили молодой журналистке. Он-то почти год на гороскопах сидел, пока ему писать статьи дали.

– Саш, я не ребенок, – отмахиваюсь. – Я справлюсь.

Совершенно недвусмысленно ставлю точку в этом разговоре. Сашка хмурится, поджимает губы, но кивает и странно косится на меня.

Тянусь за телефоном, набираю номер с визитки. Мне почти сразу отвечает низкий мужской голос.

– Але! – собеседник странно тянет окончания. Возникает неприятное ощущение расхлябанности. Удивительно для такого крупного бизнесмена.

– Здравствуйте, меня зовут Егорова Наталья, я корреспондент…

– Да! – рявкает он, не давая мне договорить. – Мне сказали! Сегодня в восемь!

– Что, простите? – от такого напора я растерялась.

– Сегодня в восемь у меня дома! Адрес знаете? Вы ж журналист?

– Да, – лепечу смущенно, – адрес знаю.

Это чистой воды ложь, адреса не визитке нет, и в городе я меньше месяца. Но где наша не пропадала, спрошу у коллег.

– Значит, в восемь! – отвечает собеседник и кладет трубку, не дослушав мой ответ.

Я шумно выдыхаю, округляю глаза… Показать его с положительной стороны? Ну ладно! А пока займусь письмами.

За час набираю полтора десятка восторженных отзывов читателей. Их намного больше, но я выбираю наиболее грамотные и типовые. Вот письмо с благодарностью, что затронули историю медицины. Вот читатель пишет, что наконце узнал, в честь кого названа его улица, вот тут женщина пишет, что прослезилась, читая о такой сильной любви. В общем, нормально. Пойдет.

Распечатываю, собираю в красивую папку, иду к Светлане Михайловне.

– Ага, – листает та мою подборку, – хорошо, – кивает. – Степаныч от тебя чего хотел?

– Интервью у владельца птицефабрики надо взять, – нехотя отзываюсь я.

Выпускающая вдруг замирает. На лице испуг почище Сашкиного.

– Тебе? – почти выкрикивает. – Зачем?

– Да все в порядке, – смущаюсь. – Я уже договорилась.

– Не, Наташ, ты не понимаешь! – качает головой Светлана Михайловна.

А меня почему-то аж злость разбирает. Ну да, я молодой корреспондент, ну не дура же! Сначала Сашка, потом она…

– Я справлюсь! – выпаливаю с жаром. – Все будет хорошо!

Светлана Михайловна смотрит на меня подозрительным оценивающим взглядом и нехотя кивает.

– Ну раз ты так уверена… – отводит глаза.

У меня внутри что-то неприятно ворочается, но раз назвалась груздем...

Понедельник. 9 июня. 19.00

Наш птичий король живет не просто в каком-то домишке. Это целая усадьба с КПП и шлагбаумом. У ворот сидит щупленький мужичок в защитной форме, а вот дверь мне открывает самый настоящий шкаф, зачем-то упакованный в черный костюм. Дешевая ткань на нем пузырится и топорщится, но видно, что мужик чувствует себя невероятно крутым. При виде меня он довольно хмыкает и оценивающе разглядывает. Я ежусь, словно от холода. На мне тонкая голубая рубашка с цветочным принтом, светлые брюки. Я бы ничего не смогла спрятать под этой одеждой, даже если бы сильно захотела. Но я вижу во взгляде охранника явное желание проверить.

Отступаю на шаг назад, выпячиваю подбородок.

– Я из издательства! Мне назначено, – произношу с вызовом.

Охранник как-то странно крякает и с кривой ухмылкой приглашает следовать за ним.

– Пройдемте, вас ожидают.

Дом поражает меня своим убранством. Здесь явно поработал дизайнер. Родом из девяностых. Все красно-коричневое с позолотой. Даже потолки расписные. Ужас...

Ведут меня, надо полагать, в кабинет. Тяжелая дубовая дверь, еще один амбал-охранник рядом с ней, темное помещение. Одна стена сплошь в книгах, корешки подобраны по цветам. Их явно никогда не трогали.

За массивным столом сидит хозяин. Выглядит он под стать своему дому. Громадный. Вроде еще не старый, но уже обрюзгший человек с тонким пушком волос на лысеющей голове. Выпуклый лоб, маленький глазки, обвислые щеки, плавно перетекающие в плечи. Шеи не наблюдается.

– Здравствуйте, Николай Леонидович, – я стараюсь мило улыбнуться. – Меня зовут Наталья, мы с вами утром созванивались.

Владелец птицефабрики удовлетворенно хрюкает, даже не пытаясь встать, чтобы меня поприветствовать, пальцем указывает мне на кресло напротив себя. Ну что ж. Положительный образ, говорите?

– Я вам очень признательна за ваше согласие, – включаю на телефоне диктофон, достаю блокнот. – Постараюсь не занять много времени у такого важного человека.

– Да я никуда не спешу, – сиплым голосом отзывается он. – Я для вас освободил весь вечер, – он вдруг улыбается, и от этой улыбки у меня сворачивается в узел желудок и неприятные мурашки идут по коже.

– Ну что ж, – откашливаюсь я, сглатывая подступившую к горлу тошноту, – приступим, – тянусь к телефону, чтобы включить запись разговора.

– Да не спеши, – отмахивается он. – Ты есть не хочешь? – спрашивает он меня тоном то ли друга, то ли отца.

Я замираю. Это точно не входило в мои планы.

– Чего напряглась? – большой во всех смыслах человек тут же меня считывает. – Я тебе поужинать вместе предлагаю, – он довольно откидывается в кресле. – Или ты фигуру блюдешь? – его сальный взгляд скользит по моей груди. – Фигура-то хороша! Сиськи маловаты, но так хороша!

Меня бросает в жар.

– Извините, Николай Леонидович, я здесь исключительно как корреспондент!

– А что, корреспонденты у нас в баню не ходят? – хмыкает хозяин дома. – Парни мои сауну вон уже разогрели!

Я немею. В голове сами собой всплывают пункт охраны при входе, шкаф у дверей. Отсюда ж просто так и не вырваться! Чувствую тонкую струйку пота, стекающую у меня между лопаток. Что мне делать?

– Николай Леонидович, – я стараюсь говорить холодно, по-деловому, – давайте ограничимся согласованным интервью, – твердо киваю. – Итак, расскажите, пожалуйста, в каких благотворительных проектах участвует ваша фабрика.

– Ишь ты! – гора жира за столом начинает трястись, что должно означать, вероятно, смех. – Шустрая какая! Мне даже нравится!

– Простите, Николай Леонидович, – я резко встаю, – кажется, у нас с вами не выйдет беседы.

– Куда пошла? Сядь! – рявкает туша. Тут же в дверях рисуется охранник.