Измена. У тебя есть другая (СИ)

Глава 2. Она

Муж отводит меня к машине.

Я иду за ним, как будто под гипнозом, не чувствуя ничего. Мои ноги словно ватные, а в голове — пустота. Я молчу, как рыба, выброшенная на берег. Мы садимся в салон, и только тогда меня прорывает.

— Как ты мог? — мой голос дрожит от слез и звучит немного визгливо. — Подлец? Как ты мог так поступить?

— Как? — он резко поворачивается ко мне, его глаза сверкают, как у хищника. — Тебе в красках рассказать или избавить от срамных подробностей?

Я не могу поверить своим ушам. Он действительно это сказал?

Я смотрю на мужа, и мое сердце разрывается на части. Этот человек, с которым я делила радости и горести, который обещал быть со мной до конца, оказался способен на такое предательство.

— Ты… ты шутишь? — мой голос срывается на крик. — Ты серьезно?

— А что, по-твоему, я делаю? — он усмехается, но в его глазах нет ни капли веселья. — Я просто рассказываю тебе правду. Или ты хочешь, чтобы я лгал?

По моим щекам рекой текут слезы. Я не могу поверить, что это происходит со мной.

Как я могла быть такой наивной? Как я могла не заметить, что что-то не так?

— Ты лгал мне все это время, — шепчу я, глядя на него сквозь слезы. — Ты говорил мне, что любишь меня, что я для тебя единственная, а сам…

— Хватит, — он резко обрывает меня. — Я устал от этих разговоров. Я сделал то, что должен был сделать.

— То, что… Должен был? ДОЛЖЕН БЫЛ?! — ахаю в шоке.

Наверное, мне послышалось!

Не мог он сказать такое, что должен был… изменить.

Что это, вообще такое?!

— Я МУЖИК! ЧТО ТЫ ОТ МЕНЯ ХОЧЕШЬ? — орет мне в лицо.

Сжимает переносицу и трет сердито.

— Ты весь последний год… То как сука бешеная, то как мямля плаксивая. То опухшая, как бочка, то тощая, как жердь, а лицо… стало выглядеть чужим. Его будто перекроили. Тебя саму будто перекроили, заменили заводские настройки. Я больше тебя не узнаю.

— У меня… У меня же сбой. Настроение, гормоны, даже запах, — признаю с болью. — Это не от меня зависит, я же лечилась! — оправдываюсь я.

Так больно вдруг оказаться невластной над своим телом, которое меняется и меняет даже запах. Все любимые духи на мне вдруг начали пахнуть иначе, а эти смены настроения — похлеще, чем при беременности!

Я пыталась быть честной и открыто мужу и детям рассказала о том, что со мной происходит. Казалось, они меня поддерживали.

Однако муж смотрит на меня с презрением и огнем во взгляде.

— Ты — лечилась. Ты год мотала нервы мне и семье. Скандалами на пустом месте, криками и слезами. Ты стала сухая там, как наждачка, — смотрит на мои бедра. — И я давно прекратил попытки прикоснуться к тебе!

— Ты не понимаешь, это…

— Я ПОНИМАЮ! — рявкает он. — Но и ты пойми. Вот это… — сжимает свою ширинку. — Функционирует четко, как швейцарские часы. И вот эти яйца долго не могут быть переполненными. Я должен трахаться, черт тебя дери, ты мои потребности знаешь! Не можешь давать туда, хотя бы на коленях стояла чаще, но ты… Ты же такая брезгливая стала, такая обидчивая. Тебя простая просьба взять в рот могла довести либо до рева на целые сутки, либо до скандала с битьем посуды. Ты вытрепала мне все нервы. Ты стала мне противна. И я… нашел выход. Хороший выход, между прочим.

— Выход? Х-х-хороший?

Муж смерил меня взглядом с головы до ноги обратно.

— Отличный выход нашел. Не суюсь к тебе со своим агрегатом, не напрягаю требованием исполнить свои интимные обязанности. Не избавился от тебя, как от отработанного материала, позволил сохранить статус жены.

Он с довольным видом трет щетину.

Он хорош и знает это.

Хорош, как дьявол. Доволен собой.

В расцвете сил и на пике карьеры.

Гремучая, сексуально опасная смесь.

Красивый, притягательный мужик даже сейчас.

Особенно сейчас, когда он заматерел, стал шире в плечах и груди, избавился от юношеской худобы….

Мой муж.

Тот, кто клялся мне в вечной любви.

Тот, кто начал считать меня отработанным материалом.

— Кто она, Георгий? Я ее знаю?