Как две капли воды

Глава 12

Последняя ночь Виктории в родительском доме была мучительной для обеих сестер. Они сознавали, что больше Виктория никогда не будет спать рядом с Оливией на огромной постели и, даже приезжая погостить, остановится в другой спальне, вместе с мужем. Сколько они прожили вместе, делили радости и беды, и вот теперь приходится рвать по живому, терзать душу расставанием.

Окончательно изведенная Виктория наконец заснула, свернувшись клубочком, а Оливия до рассвета любовалась спящей сестрой, изредка касаясь длинных шелковистых волос, нежной щеки, и молилась, чтобы утро не настало. Но всему приходит конец, и солнце встало в безоблачно-голубом небе.

Оливия лежала неподвижно, выжидая, когда Виктория наконец пошевелится. Та открыла глаза, улыбнулась сестре, но тут же вспомнила все. Пора платить по счетам, давать брачные обеты, начинать новую жизнь, плыть к неизведанным берегам.

– Сегодня ты венчаешься, – торжественно объявила Оливия, и обе одновременно вскочили, не подозревая, какими синхронными со стороны кажутся их жесты и движения. Все слова и жалобы казались лишними. И Оливия рассерженно подумала, что, если бы Виктория не натворила глупостей, все шло бы как обычно. Как прежде.

Они искупались, медленно, молча оделись. В сердцах звучали непроизнесенные слова нежности, и обе безмолвно переглянулись, совсем как в детстве, читая мысли друг друга.

Наконец все было готово. Они уложили волосы строгими узлами, натянули шелковые чулки и атласное белье и чуть-чуть подвели глаза и накрасили губы. Сейчас никто не смог бы их различить. Даже кольцо Чарлза лежало на туалетном столике.

– Еще не поздно, – улыбнулась Виктория. – Сегодня мы могли бы отпраздновать твою свадьбу.

Оливия рассмеялась, и сестры вновь ощутили ту несказанную близость, которая неизменно их связывала.

– Неплохо бы заставить гостей гадать, кто невеста. Бьюсь об заклад, даже Чарлз растерялся бы.

– Наверняка. И с тебя станется сыграть с ним шутку, – спокойно заметила Оливия. – Это твой день и его… и Джеффри, дорогая Виктория… я так тебя люблю. – На глазах Оливии выступили слезы. – Люблю и надеюсь, что ты будешь очень счастлива.

Они крепко обнялись, и Виктория тоже шмыгнула носом, но тут же отстранилась.

– А если нет? – с ужасом прошептала она.

– Не может быть! Я твердо знаю… только дай возможность Чарлзу доказать тебе… Он тебя любит.

Должен любить. Викторию нельзя не любить.

– Но если я буду несчастна, – твердо произнесла Виктория, – значит, разведусь с ним. У Тоби не хватило на такое мужества, но я… я ни за что не останусь с Чарлзом.

Оливия озабоченно нахмурилась.

– Не годится с такими мыслями идти к венцу. Постарайся всем сердцем стать ему верной женой. Я чувствую, что он тебя ни в чем не разочарует.

– А вдруг именно я разочарую его? Мы оба идем к алтарю, терзаемые призраками прошлого. Чарлз не в силах забыть жену, а я сгибаюсь под бременем смертного греха, – саркастически усмехнулась Виктория.

– Но все это позади. С Тоби покончено, – напомнила Оливия. – У вас с Чарлзом начинается другая жизнь. Пора забыть старые обиды. Прошло достаточно времени, чтобы ваши раны затянулись. Я знаю, ощущаю, что это лучший выход для вас обоих.

– Правда? – сокрушенно прошептала Виктория. – Тогда почему я ничего не испытываю? Рядом с Чарлзом я словно каменная.

Весь ужас заключался в том, что Оливия, к сожалению, слишком многое чувствовала в присутствии Чарлза и постоянно опасалась, что он это заметит.

– Подожди. Ты слишком спешишь. Вот увидишь, когда вы наконец останетесь наедине, все изменится. Романтическая обстановка, новые места…

– Ах, о чем ты! – досадливо бросила Виктория. – Иногда мне кажется, что я просто не смогу… выполнять то, что называется супружескими обязанностями. Хуже всего, что мы с ним до сих пор держимся, скорее, как хорошие знакомые – вежливо, учтиво и совершенно равнодушно.

– Пожалуйста… постарайся… ради него… и себя… ради Джеффа.

– Пытаешься всеми силами избавиться от меня? – печально улыбнулась Виктория. – Хочешь захватить мой шкаф для одежды?

– По правде говоря, мечтаю о твоей желтой шляпе с зеленым пером.

Это ужасающее изделие моды они ради смеха купили на сельской ярмарке несколько лет назад, и поскольку другого экземпляра не нашлось, считалось, что шляпа принадлежит Виктории.

– Я дарю ее тебе. Можешь надеть сегодня же. Будет чудесно гармонировать с твоим нарядом.

Они, не сговариваясь, тянули время, но через несколько минут вошла Берти и поругала сестер за то, что они еще не одеты.

– Остались только платья, Берти, – объяснила Оливия, – все остальное готово. Мы уже в туфлях.

– Не можете же вы идти в церковь в таком виде. Поторопитесь, вас уже ждут.

Оливия оделась первой. Платье невероятно шло ей, мягко подчеркивая изгибы фигуры. Она выбрала материнские аквамарины, застегнула ожерелье, браслет и серьги, надвинула на лоб шляпу и неожиданно показалась Виктории совсем взрослой, чужой и чуть холодноватой. Она тяжело вздохнула.

– Жаль, что это не ты выходишь замуж, Олли. Сестра кивнула.

– Мне тоже… но сегодня твой день, малышка.

Она не называла ее так с того времени, как обе были совсем крошечными. Сестры дружно направились в соседнюю комнату, совместными усилиями надели на Викторию платье, расправили бесконечный шлейф, прикололи диадему и накинули поверх вуаль. Оливия подумала, что никогда не видела подобной красоты, а Берти при виде невесты разразилась слезами. Девушки сегодня выглядели точной копией матери.

– О, мои дорогие! – прорыдала она, в десятый раз расправляя складки вуали. Сестры в самом деле были ослепительно прекрасны! Как никогда!

Экономка побежала за цветами. Букеты были собраны из белых орхидей вперемешку с ландышами. По комнате разлилось божественное благоухание. Спустившись в холл, девушки увидели отца. Тот остановился как вкопанный, и на секунду обе испугались, что он потеряет сознание.

Но Эдвард справился с собой и только тихо вскрикнул от восторга. Берти сразу поняла, о чем он думает. Его покойной жене было ровно столько же, когда она умерла. Господи, перед ним ее ожившие портреты!

Он медленно направился к дочерям.

– Ну, сегодня я хоть знаю, кто из вас Оливия, – пробормотал он, вытирая глаза платком, и улыбнулся сквозь слезы. – Или вы снова дурачите нас? Интересно, кого получи" в жены бедный Чарлз?

– Кто знает, папа? – озорно усмехнулась Виктория.

Все трое рассмеялись и неспешно спустились вниз. Оливия несла шлейф невесты. Все домочадцы согласились, что такого подвенечного наряда еще не бывало на свете.

Десять минут ушло на то, чтобы разместить в машине шлейф, вуаль и складки платья. Правда, Донован был чрезвычайно терпелив, а Берти всеми силами ему помогала. Наконец они отправились в церковь. Берти ехала в «форде» с Петри. Накануне Оливия предложила взять с собой Джеффа, но Чарлз решил переночевать с сыном в отеле и приехать прямо в церковь.

Люди, завидев свадебный кортеж, останавливались, дети махали руками, проезжающие машины гудели. Считалось счастливой приметой встретить невесту, да еще такую хорошенькую. Но Виктория ни на KOFO не глядела, погруженная в невеселые мысли. Она думала о Чарлзе и о своих безрассудных поступках, приведших ее к браку с нелюбимым человеком. Ей постоянно казалось, что сегодня совершится величайшая ошибка в ее жизни. Она сказала сестре правду… и не желает превращаться в бесчувственную куклу.

Она уже была готова повернуться к отцу, молить его, уговаривать, твердить, что не сможет пойти к алтарю, пусть уж лучше отсылает ее в монастырь или хоть в Сибирь, ей все равно. Но прежде чем успела вымолвить слово, машина остановилась и Оливия помогла сестре выйти. Виктория пришла в отчаяние. Ей во что бы то ни стало необходимо поговорить с ней с глазу на глаз!

В церкви уже заиграл орган.

– Не могу… – в панике пробормотала она, цепляясь за Оливию, прежде чем направиться по проходу под руку с отцом. – Не могу, Оливия… избавь меня от этого!

– Ты должна! – свирепо прошипела Оливия, боясь за сестру. Виктория была бледна, как призрак, лицо искажено ужасом. – Слишком поздно! Придется выполнить свой долг! Клянусь, ты никогда не пожалеешь!

– А если пожалею? Что тогда? Вдруг он откажется развестись?

– Об этом даже думать сейчас не смей! Ради нас всех, ради Джеффа ты обязана стать ему хорошей женой! Пожалуйста, пожалуйста, крошка, будь сильной!

Виктория, потеряв дар речи, едва сдерживала рыдания, но тут двери церкви открылись и Оливия плавно заскользила вперед под звуки органа. Виктория с отцом медленно следовали за ней. Виктории хотелось бежать отсюда что было сил. Ей казалось, что она идет на эшафот, навстречу собственной смерти, в присутствии любопытных, жадно глазевших на нее. И когда отец, не скрывая слез, струившихся по щекам, оставил ее у алтаря, Виктория подняла глаза и увидела жениха. Чарлз, высокий, гордый, такой красивый, добрый и порядочный, готовый всегда прийти на помощь, смотрел на нее так нежно и восторженно, что она неожиданно почти поверила: все будет хорошо. Она страстно хотела, чтобы это оказалось правдой!

Встав рядом, Чарлз взял Викторию за руку, ощутил, как лихорадочно она вздрагивает, попытался успокоить невесту. Он ободряюще пожал маленькую ладонь, безмолвно давая понять, что всегда станет ее защищать. К сожалению, это было самое большее, что он мог дать. Остальное умерло вместе со Сьюзен.

Виктория посмотрела на жениха, словно поняв, что он хотел сказать. Они вступают в брак не по взаимному чувству, но все же этот союз благотворен для обоих. Соглашение между двумя пережившими трагедию людьми, готовыми смириться с потерей грез.

Они обменялись кольцами, обетами, обещаниями, и Виктория понемногу успокоилась. И даже улыбнулась, вновь шагая по проходу, но уже под руку с Чарлзом. Позади шла Оливия, с отцом и Джеффом. Ее обуревали смешанные чувства любви, горечи и радости. Теперь эти двое – старик и мальчик – все, что у нее осталось.