Как две капли воды

Глава 16

Обратное путешествие на «Аквитании» заняло, казалось, вдвое больше времени. Чарлз и Виктория целыми днями просиживали на палубе. Он спал, она читала. Правда, Виктории довелось познакомиться со знаменитой Андреа Гамильтон, и с тех пор женщины почти не разлучались. Виктория, затаив дыхание, слушала рассуждения Андреа по поводу суфражистского движения. Чарлз, как правило, вежливо отмахивался, когда Виктория принималась пересказывать ему новейшие теории поборницы гражданских прав. Оказалось, что жена буквально одержима идеями женской свободы. Для нее это отнюдь не являлось преходящим увлечением или темой для застольной беседы. Она жила и дышала этим. И хотя он и раньше знал о ее увлечении, все же не сознавал, как далеко зашла болезнь. Только об этом она заботилась, читала, говорила. Постепенно Чарлз стал находить ее навязчивую страсть довольно утомительной.

– Сегодня мы ужинаем за капитанским столом, – сонно объявил он в один прекрасный день, с трудом приоткрыв один глаз. – Я подумал, что тебя лучше предупредить.

– Очень мило со стороны капитана, – равнодушно обронила жена. – Хочешь поплавать?

Иногда Чарлз остро ощущал разницу в возрасте. Ему сейчас хотелось лишь лежать на солнышке, впитывая благодатные лучи, а Викторию обуревала жажда деятельности. Но он рад был ей угодить.

Они спустились к бассейну, и Чарлз привычно отогнал от себя мысли о соблазнительном теле жены. Черный купальник изумительно ей шел, да и плавала Виктория безупречно. Чарлз почти против воли восхищался ее стилем и стройной гибкой фигуркой Наконец он присоединился к ней и быстро нагнал. Они поплавали вместе, пока Виктория не утомилась. Но настроение ее явно улучшилось.

– Ты совсем меня загоняла, – улыбнулся он.

Это была чистая правда: Виктория действительно не знала устали и готова была каждый день таскать мужа по театрам и музеям. Правда, она слишком часто бросала ему вызов и, уж разумеется, была далека от идеала покорной любящей жены. Иногда он жалел, что так и не узнал ее получше, но чаще всего проклинал минуту, когда встретил. И вспоминал о ее сестре с горечью и тоской. Интересно, сможет ли он теперь различить близнецов? Раньше он хотя бы чувствовал почти неуловимую разницу между ними, по теперь, казалось, его интуиция притупилась. Виктория не оправдала ни одно из его ожиданий

– Ты сильно скучаешь по Оливии? – неожиданно спросил он, когда они уселись в шезлонги, расставленные вокруг бассейна.

– Ужасно! – вырвалось у Виктории. – Никогда не думала, что придется существовать без нее! В детстве я была твердо уверена, что, если у меня отнимут Оливию, я умру.

Чарлз не стал упоминать, что именно то же чувствовал в отношении Сьюзен

– А теперь? – допытывался он с искренним любопытством. Его неизменно интриговала таинственная связь между близнецами, способность общаться без слов, на уровне инстинктов.

– Теперь я знаю, что смогу жить без нее. Но не хочу. Как было бы хорошо, если бы она поселилась с нами! Но Оливия ни за что не оставит отца. Да он ее и не отпустит. Кто же будет о нем заботиться? Это так несправедливо по отношению к Оливии, но она ничего не замечает!

Чарлз тоже так считал и без обиняков высказал все Оливии, когда та принесла Джеффу щенка.

– Может, мы сумеем ее уговорить, когда вернемся. Или попросим подольше у нас гостить. Вот Джефф обрадуется!

– Ты не стал бы возражать? – удивилась Виктория.

Чарлз был поражен ее откровениями об отце. Старому эгоисту все сходит с рук, потому что дочь слишком снисходительна. За все приходится расплачиваться Оливии, и Чарлза отчего-то это больно задевало.

– Разумеется, нет, – пожал плечами Чарлз. – Лучше ее я не встречал человека. Умна, красива, невероятно добра и всегда готова прийти на помощь.

Он повернул голову и заметил напряженный взгляд жены. Жены? Самое странное, что он до сих пор не думал о Виктории как о жене. Даже два месяца спустя после свадьбы они оставались чужими.

– Наверное, тебе следовало жениться на ней, – язвительно бросила Виктория.

– Она не делала мне предложения, – отпарировал он с неожиданной яростью. Временами его охватывал неудержимый гнев на жену, посмевшую скрыть от него свое неприглядное прошлое. И хотя он был готов ее простить, горечь в душе по-прежнему давала о себе знать.

– Подожди. А вдруг мы решим поменяться местами? – фыркнула Виктория, но Чарлз брезгливо поморщился.

– Это не смешно.

Мысль о том, что они способны его одурачить, не раз приходила ему в голову и всегда расстраивала. Он очень боялся, что совершит какую-нибудь глупость или скажет нечто неподобающее в присутствии той, кому его слова не предназначены.

– Поднимемся наверх? – буркнул он, чтобы поскорее закончить неприятный разговор.

Виктория кивнула. Последние дни они постоянно спорили или ссорились, сами того не желая.

Супруги переоделись к ужину и направились в кают-компанию. За столом только и было разговоров что о войне. И Виктория не только слушала, но и высказывала собственное мнение, подчас слишком резкое, но никогда не банальное. Чарлз гордо взирал па жену. Она, несомненно, далеко не глупа. Как жаль, что с ней невозможно ужиться!

Они немного потанцевали, но без особой охоты, и вскоре вернулись на палубу. Ночь выдалась тихой и прекрасной, и Виктория закурила папиросу, любуясь игрой лунного света на воде.

– Ну как? – грустно улыбнулся Чарлз. – Хороший у нас получился медовый месяц или не очень? Тебе было весело?

– Иногда. Хороший или нет? А как по-твоему?

– Мне было с тобой интересно, но вовсе не легко. Может, именно так и суждено. И жизнь ничего не преподносит нам на блюдечке. Все нужно завоевывать. Что, если судьба предоставила мне только один шанс?

Он имеет в виду Сьюзен! И Тоби, которого она безумно любила, пусть он и не оказался волшебным принцем.

– Наверное, на все требуется время, и, как говорят, стерпится – слюбится.

Оба печально усмехнулись. Пословицы иногда врут!

– А что теперь? Мне предназначена роль домашней хозяйки?

– У вас какие-то иные планы, миссис Доусон? Собираетесь стать доктором или адвокатом?

– Ни за что! Скорее политиком.

Она просто бредила политическими проблемами и военными событиями.

– Я хотела бы вернуться и изучать все, что происходит в Европе. А может, и самой принять участие в войне. Вдруг и я окажусь в чем-нибудь полезной!

– Полезной? – ужаснулся он. – Станешь водить машину или что-то в этом роде?

– Возможно, – задумчиво протянула Виктория.

– Посмей только! – не шутя пригрозил он. – Хватит с меня суфражистских демонстраций. Никаких войн!

Но Виктория отчего-то задалась вопросом, стал бы он ее удерживать, если бы она действительно вознамерилась уехать в Европу. Оливия, разумеется, не одобрила бы ее намерений, так что не стоит обсуждать с ней или с отцом подобные вещи. Но сама Виктория серьезно подумывала о возвращении. Ей все время казалось, что она упускает нечто очень важное, что непременно наложит отпечаток на ее дальнейшую судьбу.

– А как насчет Джеффа? Каким образом он вписывается в твою бурную деятельность? Найдется ли у тебя для него время? – встревожился Чарлз.

– Не волнуйся, я позабочусь о нем.

– Вот и хорошо, – улыбнулся муж, удовлетворенный ее заверениями, и, взяв жену под руку, направился к каюте. Было так тепло, что они оставили оба иллюминатора открытыми, но в эту ночь Чарлз не пытался коснуться ее. Не хватило ни энергии, ни мужества.

На девять утра были назначены учения по спуску на воду спасательных шлюпок – на случай нападения вражеских судов. Виктория боялась, что это расстроит Чарлза, напомнив о Сьюзен, но, если так и было, муж не показывал виду и, когда они отправились в каюту завтракать, улыбнулся и поцеловал жену.

– Что это с тобой? – удивилась она.

– Ничего. Это за то, что ты стала моей женой. Нам нелегко пришлось эти два месяца. Попытаюсь сделаться идеальным мужем, когда окажемся дома. Возможно, возвращение к нормальной жизни пойдет нам на пользу. Наверное, медовый месяц чересчур действует на нервы.

Виктория кивнула, понимая, что он имеет в виду неудачную физическую сторону их отношений. Этой ночью они снова были вместе, и хотя на этот раз Чарлз вошел в нее, а Виктория прилагала все усилия, чтобы принять его, у нее ничего не получилось, и это все больше беспокоило мужа. В постели со Сьюзен все было великолепно, а теперь… после каждого такого соития он чувствовал себя невыразимо одиноким и опустошенным. Долго еще после того, как заснула Виктория, Чарлз лежал, глядя в потолок и спрашивая себя, осталась ли надежда на то, что все изменится. Во всяком случае, оптимизма в нем на этот счет сильно поубавилось.

Когда судно проплывало мимо статуи Свободы, Виктория и Чарлз вышли на палубу полюбоваться восходом солнца, при этом сознавая, что стали ближе друг другу, чем за последние два месяца. Обоим не терпелось поскорее попасть домой, увидеться с Оливией и Джеффом. Оливия пообещала, что приедет их встречать.

Как только гигантский корабль ошвартовался у причала, Виктория принялась всматриваться в собравшихся на пристани и уже через несколько минут издала радостный вопль. Они стали лихорадочно махать руками, чтобы привлечь внимание Оливии, и та, заметив их, заплакала от радости и запрыгала, не выпуская руки Джеффа. Рядом стоял отец. Увидев Викторию и Чарлза, он приветственно поднял руку. Тут же весело вилял хвостом Чип. Как он вырос!

Виктория почти бегом направилась к сходням и бросилась на шею сестре. Обе смеялись и рыдали одновременно. Когда сестры наконец немного успокоились, Чарлз, оглядев их, понял, что по-прежнему не сумеет различить. Обе, не сговариваясь, надели одинаковые платья, и Чарлзу пришлось проверить, на чьей руке блестит обручальное кольцо. Невероятно! Опять он чувствует себя идиотом!

– Что же, вижу, некоторые вещи переменам не поддаются, – заключил он со смехом, но девушки только крепче прижались друг к другу, и Оливия честно призналась, что думала, будто умрет без сестры.

– Но Джефф неусыпно обо мне заботился, – добавила она, с гордостью глядя на мальчика. Он и вправду оказался чудесным ребенком, и они прекрасно провели время вместе.

– Ну как прошел медовый месяц? – осведомился Эдвард.

– Великолепно, – поспешно заверил Чарлз. – Если не считать войны, разумеется. Без этого мы прекрасно могли бы обойтись. Хорошо еще, что удалось сразу же выбраться оттуда.

– Похоже, положение с каждым днем все ухудшается, – озабоченно заметил тесть.

Пришлось подождать, пока таможенники проверят багаж. Паспорта просмотрели на корабле еще рано утром.

Оливия открыла дом на Пятой авеню и собиралась провести там несколько дней вместе с отцом, посмотреть, как устроятся молодожены. Джефф никак не мог решить, где остановится. Ему страшно хотелось побыть с отцом, но и оставить Оливию не было сил. Ей удалось стать мальчику второй матерью.

– Она так добра ко мне, па! Мы каждый день катались верхом, купались, устраивали пикники. Повсюду побывали. Олли даже купила мне лошадь! – тараторил Джефф, помогая отцу грузить вещи в машину.

Эдвард взял с собой оба автомобиля, и, очутившись у себя в доме, Чарлз сразу понял, что Оливия и здесь постаралась. Она велела горничной прибраться, проветрить комнаты, постелить чистое белье. Повсюду стояли цветы. Дом приобрел совершенно иной облик. Для всех были приготовлены маленькие сувениры, у Джеффри в комнате оказались игрушки и новая подстилка для щенка.

– Кто все это сделал? – ошеломленно пробормотал Чарлз, оглядываясь, но Виктория сразу сообразила, в чем дело, и слегка поморщилась. Теперь она здесь хозяйка и не хочет, чтобы сестра выставляла ее в невыгодном свете, выказывая свои недюжинные способности. Виктория не собирается следовать по ее стопам!

– Оливия, естественно, – негромко бросила она.

– С нетерпением жду вашего следующего визита, – благодарно выдохнул Чарлз, с игривым взглядом в сторону жены.

– К сожалению, Чарлз, я не похожа на Оливию. И все делаю по-своему.

– А по вашему виду не скажешь, – пошутил Чарлз и, перед тем как все спустились вниз, разыграл небольшую сценку: поцеловал жену, делая вид, что принимает ее за свояченицу, и поблагодарил за все труды. Все, даже Виктория, рассмеялись.

Горничная приготовила лимонад, и, пока мужчины обсуждали войну, а Джефф играл со щенком в саду, женщины решили разобрать вещи. Виктория наконец немного успокоилась и улыбнулась сестре.

– Не думала, что смогу это вынести… остаться без тебя… ужасно!

– Не верю, – покачала головой Оливия, хотя и ей пришлось пережить немало горьких минут. Казалось, прошла целая вечность. – Ты довольна? – осмелилась спросить она. Ей не хотелось вмешиваться, но как иначе узнать, счастлива ли сестра?

Виктория долго молчала, и когда все-таки заговорила, Оливия потрясенно схватилась за сердце.

– Не знаю, долго ли сумею выдержать, – едва слышно призналась Виктория. – Олли, я попытаюсь, но… нам не стоило заключать этот брак. Он тоже это чувствует, хотя и старается изо всех сил. Но все это так неверно, все зря. Он по-прежнему любит жену, а я не могу забыть Тоби, он постоянно присутствует третьим между нами… особенно в постели.

– Не позволяй этому человеку разрушить ваш брак! – ужаснулась Оливия, взяв сестру за руку и садясь рядом. – Выбрось его из головы.

– А Сьюзен? Он помнит о ней каждую минуту. Олли, поверь, он никогда не питал и не будет питать ко мне ничего кроме дружеских чувств, – призналась Виктория, грустно, но без особого отчаяния. – И все уверения насчет того, что люди со временем начинают любить друг друга, – чистый вздор. Да как можно полюбить совершенно чужого тебе человека?!

– Вы привыкнете… свыкнетесь… дай срок… Джеффри тебе поможет.

– Он ненавидит меня. Как и его отец.

– Перестань! – едва не заплакала Оливия. Такого она не ожидала. Правда, временами ее одолевали дурные предчувствия, но она в жизни не предполагала, что Виктория так несчастна. – Обещай, что попытаешься. Только не наделай глупостей!

– Представить не могу, что мне придет в голову, – откровенно призналась Виктория, и внезапно она показалась Оливии куда более взрослой и женственной. Правда, это, возможно, всего лишь иллюзия. Посторонний человек наверняка не увидит разницы. – Никогда не чувствовала себя более беспомощной, – продолжала Виктория. – Олли, что мне делать?

– Стань ему хорошей женой, будь терпеливой и доброй к Джеффри. Помнишь, ты обещала Чарлзу в день свадьбы?

– Любить, почитать и слушаться мужа? Как все это унизительно! – фыркнула Виктория, вынимая папиросу.

– Как ты можешь говорить такое? – взорвалась Оливия, пристально глядя на сестру. Виктория просто невозможна! И хотя Оливия любила сестру, все же безошибочно могла предсказать, что хорошей жены из нее не получится.

– Чарлз не возражает против твоего курения? – встревожилась Оливия.

– Надеюсь, нет, – засмеялась сестра. – Теперь я здесь госпожа.

Правда, она ничего подобного не чувствовала. Ее привезли в чужой дом, заставили жить с чужими людьми, а она больше всего на свете хотела уехать в Кротон, с сестрой и отцом. Но они не позволят ей покинуть мужа.

– Ты побудешь в Нью-Йорке несколько дней? – взволнованно спросила она и облегченно вздохнула, увидев кивок Оливии. – Я даже не знаю, с чего начать, – заныла она.

– Я буду приходить каждый день, пока все не устроится.

– А потом? – в отчаянии заломила руки Виктория. Теперь, когда сестра рядом, больше нет нужды скрывать свои чувства и ужас, охвативший ее. – Что потом? Я даже не знаю, что это такое – быть женой! А если я не справлюсь?

– Справишься, дорогая, просто ты сейчас расстроена, – заверила Оливия, обняв ее, и Виктория мгновенно успокоилась, словно получив наконец возможность выплакаться на материнском плече.

– Не могу, Олли… я знаю… все было так отвратительно…

Вся ее утонченность и вновь приобретенный лоск мгновенно испарились, и она снова почувствовала себя ребенком, ровесницей Джеффри.

– Ш-ш-ш… ты все сумеешь, – утешила Оливия. – Будь хорошей девочкой, успокойся и перестань тревожиться. Я помогу тебе.

Виктория энергично высморкалась, и, когда сестры спустились вниз, никто бы не отличил ее от Оливии. Когда Эдвард сказал, что им пора возвращаться к себе, ответили сразу обе девушки, и мужчины беспомощно развели руками.

– Придется вновь заставить их носить ленты разных цветов, – добродушно посетовал Чарлз, довольный, что наконец возвратился домой и встретился с сыном. Казалось, прошлое вновь вернулось: в доме появилась хозяйка, повсюду благоухают цветы. Он не понимал одного: женщина, украсившая дом к его приезду, – вовсе не та, которую он взял в жены.

Перед уходом Оливия поцеловала сестру, пообещала приехать завтра и прижала к себе Джеффа.

– Я буду очень скучать по тебе, – тихо проговорила она. – Позаботься о Чипе и Генри.

– Возвращайся поскорее, – жалобно попросил мальчик.

Доусоны проводили родственников, вошли в дом и закрыли за собой дверь. Для них началась новая жизнь. Жизнь вместе.