Как приручить холостяка

11. Великодушие

Набрыкавшись вдоволь, Стерва Александровна сжимает мою футболку в кулаке и трясётся в безмолвных рыданиях, уткнувшись мне в грудь. И я, несмотря на то, что она устроила мне настоящее шоу, всё равно испытываю чувство вины, потому что с детства родителями мне было заложено, что девочек обижать нельзя.

Я, конечно, втихаря всё равно вдыривал рыжей соседке за то, что она дразнилась и ябедничала на нас с друзьями, но с остальными девчонками во дворе, даже с самыми вредными, всё же держал нейтралитет.

Елена Александровна будто та самая рыжая бестия из детства, только выросшая и научившаяся делать пакости посерьёзнее.

– Тамара Аркадьевна, разрешите без очереди? – усмехаюсь, открывая дверь рентген кабинета.

– Батюшки! – охает она. – А что вы ещё не дома то?

– Да у меня тут свои приколы, – вздыхаю и ловлю на себе пристальный взгляд проверяющей. Не выдерживая, аккуратно давлю ей на затылок, снова уткнув носом в свою грудь.

Зареванная, с покрасневшим носом, лохматая. Даже жалко ее становится. Ну вот правда, что не так с этой женщиной?

Красивая – одни глазищи чего стоят, уверенная в себе, элегантная. Все при ней. И в то же время жесткая и не гибкая. С любым самым твердолобым мужиком договориться проще, чем с ней, честное слово. И вот только сейчас, когда она разревелась, я разглядел обычную девчонку, а не солдата Джейн.

И мне стыдно да. Реально тормоза сорвало от ее высокомерности. Если бы знал, чем это для нее закончится, плюнул бы и признал поражение.

Я даже не припомню чтобы со мной случалось что-то подобное. Да я вообще любимец женщин, уж если на то пошло! Почему с этой затык – загадка.

Сажаю Елену Александровну на стол и аккуратно снимаю с ее ноги сапог. Голеностоп распух и посинел.

– Мда, – вздыхаю. – Как бы не перелом.

Проверяющая судорожно всхлипывает и поднимает лицо к потолку, стараясь сдержать слезы, но они все равно скатываются по ее щекам.

– Кирилл Сергеевич, вы бы отошли, – смотрит на меня Тамара Аркадьевна, настроив аппарат, и вздыхает, когда я отмахиваюсь. – Ну хоть фартуком пах прикройте – вам еще детей рожать. Беременности нет?

– Нет, – усмехаюсь и тянусь за фартуком, хотя последнее она спросила не у меня.

– Нет, – выдыхает Елена Александровна и трясется в молчаливых рыданиях с новыми силами.

– Надо тебе успокоительного вколоть, – вздыхаю, провожая взглядом медсестру. – От бешенства вакцины все равно закончились.

– Не шевелимся, – раздается голос из динамика.

Захожу в кабинет, смотрю снимок и возвращаюсь к проверяющей. Молча беру ее сапог и ее саму на руки.

– Перелом? – шепчет она так тихо, будто боится услышать ответ.

– Нет. Повезло. – заношу ее к себе и, усадив на диван, достаю из тумбочки эластичный бинт.

Присев на корточки, бинтую травмированную щиколотку, поглядывая на притихшую Елену Александровну.

– Полис с собой? – встаю и хмуро смотрю на нее.

– Зачем? – поднимает она на меня глаза, и я замечаю в ее взгляде усталость.

– Больничный открыть, – развожу руками.

– Я не пойду на больничный, – качает Елена Александровна головой и неловко встает, но, попытавшись сделать шаг, тут же шипит от боли и упирается ладонями в диван.

– Послушай, фурия,.. – нахмурив брови, смотрю на ее попытки передвигаться на мысочке, – ты бы связки пожалела. Тебе покой нужен. В идеале: даже кресло-каталка на пару дней. Давай-ка ты в больничке у нас полежишь?

– О, спасибо за великодушие, – усмехается проверяющая и распрямляется, допрыгав до края дивана и изрядно запыхавшись, – но в вашей больничке мне меньше всего хочется оставаться. Я боюсь, что одной ногой тогда не ограничится.

– Ну, могу зафиксировать тебя, как деда, чтобы не убилась, – вздыхаю и, поймав на себе ее яростный взгляд, ухмыляюсь и выхожу из кабинета.

– Вы куда? – доносится мне в спину, но я ничего не отвечаю и быстро иду по коридору на выход.

– Кирилл Сергеевич, у нас там машина посреди дороги стоит, – появляется мне навстречу санитарка. – Разжопилась так, что скорая не проедет случись чего.

– Знаю, спасибо. – киваю ей и выхожу на улицу. – Посыпьте крыльцо – скользко! – кричу вдогонку.

Спустившись, краем глаза замечаю затоптанный мокрый акт и выкидываю его в мусорку, а после направляюсь к машине Елены Александровны. Она так торопилась свести со мной счеты, что выскочила из нее, оставив ключи в замке зажигания и не поставив на ручник. Что за баба?

Сажусь внутрь, отодвигая сидение на максимум и завожу двигатель. Паркую “Ладу” обратно на стоянку и кошусь на сумку на соседнем сидении. Подумав, заглядываю внутрь и закатываю глаза: там настоящий склад из каких-то ненужных вещей. Я думал быстренько выудить паспорт, но осознаю, что меня ждет настоящий квест.

Со вздохом выворачиваю содержимое на сидение. Кручу в руках упаковки из-под обезболивающих и противозачаточных таблеток, кидаю их обратно и, разгребая провода, ручки, леденцы, прокладки и кучу каких-то чеков и бумажек, наконец выуживаю искомое, а все остальное возвращаю в сумку.

Раскрываю паспорт и за обложкой нахожу СНИЛС и полис. Ну, правильно, чтобы если и своровали, так сразу все. Молодец. Зачем усложнять людям жизнь?

Закрыв машину, обхожу ее и бросаю взгляд на багажник, на котором вмятина теперь стала заметна более отчетливо. Со вздохом достаю телефон, фотографирую повреждения и набираю знакомого из автосервиса. Он – первоклассный мастер с золотыми руками. И делает быстро по знакомству.

Договариваюсь с ним, что пропустит без очереди и захожу обратно в приемный покой.

– Оформи больничный, травма голеностопа. – отдаю документы Елены Александровны медсестре и направляюсь обратно в кабинет.

– Стационар? – кричит вдогонку она.

– Амбулаторно.

Наблюдаю, как из-за угла мне навстречу выпрыгивает моя ушибленная проверяющая.

Явно испытывая муки от боли, она упрямо хромает к выходу, держась за стеночку. Бросает на меня убийственный взгляд и старается сделать вид, что так и задумано. Ровняемся.

– Иди-ка сюда, – быстро подхватываю ее на руки и несу обратно.

– Что вы делаете? – стонет она в отчаянии. – Верните меня обратно.

– Я давал клятву врача. Теперь ты – мой пациент и я не имею права подвергать твое здоровье опасности. Сейчас тебе оформят больничный, отдохнешь немного.

– Я не останусь в больнице, – выдыхает Елена Александровна сердито.

– А дома, ты сказала, у тебя никого нет. – сажаю ее на диван и с усмешкой наблюдаю, как она обиженно отводит взгляд и обхватывает себя за плечи. – На кого же тогда ты возложишь почетную миссию по уходу?

– Я сама справлюсь. – хмуро бросает несговорчивая мадам.

– Нет, так дело не пойдет. Ноге нужен покой, а ты скачешь, как сайгак, – вздыхаю и сажусь рядом с ней на диван, закидываю руки за голову. – Поэтому у нас два варианта: или больница, или…

– Или?.. – настороженно уточняет Елена Александровна.

Тяжело вздыхаю.

– Или поживешь денек у меня, все равно выходной по звезде.