Как приручить холостяка

13. Пожелания

– Э-это как это? – даже заикается женщина от удивления. – Вы с ума сошли?

– Нет, – вздыхаю и падаю спиной на кровать. – Если хочешь, могу вести себя как кот: жрать, спать. Помяукать?

– Сдурели что ли? – шипит Елена Александровна и тыкает меня кулаком в бок. – Что обо мне люди подумают?!

– Что у тебя есть мужик, – усмехаюсь и морщусь от щекотки. – Да еще такой.

– Какой? – фыркает женщина и снова пихает меня в бочину. – Наглый хам? Спасибо, не надо. Уходите уже!

– Не-а. – усмехаюсь и перехватываю ее за руку, дергаю так, чтобы она упала рядом. – Расслабься. В кои-то веки мужик о тебе позаботиться решил, а ты сопротивляешься.

– В смысле “в кои-то веки”? С чего вы взяли, что обо мне никто не заботился? – возмущается Елена Александровна и привстает на локте. – Корону снимите, вы – не единственный мужчина на планете. И не мечта уж точно!

– Да потому что ты – стерва, – усмехаюсь, приподняв голову и глядя на нее весело. – Обычно бабы от одиночества такие бешенные.

С удовольствием замечаю, как в ледяных глазах фурии вспыхивает адское пламя.

– Вас никогда не посылали? – шипит она как змея.

– О, миллион раз. И столько же признавались в любви. – сажусь на кровати. – Давай пожрем? У тебя еда есть? Или ты только мозгами питаешься?

– Уйдете вы, наконец?! – повышает голос Елена Александровна, и я чувствую в нем нотки волнения. – Это уже даже не смешно!

– А было смешно? – ухмыляюсь и, встав с кровати, иду на кухню.

Кухонька у Елены Александровны небольшая, но попросторнее, чем в хрущевках.

Открыв холодильник, замечаю контейнер с покупным салатом и, понюхав содержимое, морщусь и выкидываю в мусорку. Испортился.

– А я смотрю, ты не сильно заморачиваешься правильным питанием? – усмехаюсь громко, доставая другой контейнер, в котором лежит недоеденный беляш. – Ладно, я уже окончательно понял, что просто не будет.

Холодильник почти пустой. Овощи, яйца, сыр да хлеб.

Прошерстив морозилку и столы на наличие продуктов и найдя банку тушенки и рожки, решаю приготовить быстрые макароны по-флотски и салат из овощей. Наливаю в кастрюлю воду и ставлю на огонь.

Слышу какие-то шорохи в комнате, иду на звук. Сталкиваюсь в дверях с Еленой Александровной.

– Тебя куда прет? – вздыхаю.

– А ничего, что я в своей квартире? – сердито фыркает она, задрав на меня свою бестолковую голову. – Куда хочу, туда и иду.

– Давай напомню кое-что, – подхватываю Елену Александровну на руки, несмотря на протестующие визги, – тебе нужен покой, поэтому ты сидишь вот тут, – сажаю ее на кровать, – и орешь, если тебе что-то нужно.

Проверяющая в бессильной ярости хлопает ладонью по матрасу и сверлит меня своими глазищами. Закатываю глаза и ухожу на кухню.

– Кирилл Сергеевич! – раздается голос Елены Александровны ровно в тот момент, когда я открываю пачку макарон.

Откладываю их и возвращаюсь в комнату, смотрю на покорно сидящую на кровати женщину и замечаю в ее взгляде злорадный блеск.

– Принесите попить, пожалуйста. – коротко улыбается она, сложив ручки перед собой.

Иду на кухню и наливаю в кружку воды из графина, приношу в спальню.

Елена Александровна пьет и отдает мне ее обратно.

– Спасибо, – вздыхает она и пристально смотрит, как я ухожу.

Убираю кружку и открываю банку тушенки, чищу лук.

– Кирилл Сергеевич! – снова зовет меня женщина.

Выкидываю шелуху в мусорное ведро и иду к ней.

– Что? – смотрю на Елену Александровну.

– А подайте мне книгу, пожалуйста. – улыбается она. – Вон там, на комоде лежит.

Вздохнув, беру с комода сборник детективов и вручаю ей.

– Спасибо, – улыбается фурия так искренне, что я напрягаюсь.

– Отдыхай, – разворачиваюсь и выхожу из комнаты.

Ставлю на плиту сковороду, наливаю масло и нарезаю лук.

– Кирилл Сергеевич!.. – слышится очередной окрик.

– Что? – кричу с кухни.

– А можете мне подать носки? У меня ноги мерзнут.

Усмехаюсь.

– Елена Александровна, – со вздохом захожу в спальню, – я смотрю, ты решила развлечься?

– Ни в коем случае, – опускает она глаза как скромная девочка. – Вы же сами сказали: орать, если что-то нужно. Мне правда холодно. А носки в нижнем ящике комода.

Достаю шерстяные носки и подаю ей. За одним трогаю стопы, обтянутые капроном. Пальцы и правда прохладные.

– Знаешь, почему у тебя ноги мерзнут? – усмехаюсь.

– Почему? – замирает Елена Александровна.

– Ща поймешь. – разматываю бинт на ее ноге и укладываю женщину на спину.

Запихиваю руки под юбку.

– Что вы делаете? – истерично вскрикивает проверяющая, пытаясь оттолкнуть меня и сесть.

Одним рывком стягиваю с ее ног колготки и под ошарашенным взглядом откидываю их в угол.

– Вы!.. Вы!.. – задыхается от возмущения женщина, сжимая колени и натягивая подол юбки как можно ниже, неуклюже отползает назад. – Кто-нибудь, помогите!

– Так я помогаю, не ори, – усмехаюсь и снова беру в руки бинт. – Капрон не дышит и влагу не отводит. Ноги потеют и мерзнут. – ловлю ее ногу. – Не дергайся.

Елена Александровна замирает, лишь шумно сопит. Понимаю, что испугалась.

А нечего меня дергать по пустякам. Не на того напала.

Забинтовав щиколотку, натягиваю светлые мягчайшие шерстяные носочки на миниатюрные стопы.

– На голую кожу шерсть согреет лучше и быстрее, – подмигиваю ей. – Лучше только грелка во все тело. Еще пожелания будут?

Елена Александровна быстро мотает головой и я, усмехнувшись, встаю с кровати. Выхожу из комнаты.

– К-кирилл С-сергеевич, – тут же летит мне в спину.